Глава 28. Где счастье? – В будущем оно есть

Где счастье? – В будущем оно есть! Как и было всегда…

NN

Дарниэль, Повелитель дроу

Эрика рожала тяжело, с криками и болью. Когда дитя, хвала богам, увидело свет, мы неимоверно устали и вымотались. Я уж и не чаял дождаться первого крика моего ребенка. У нас сын! Мое солнышко даровала стране дроу первенца.

Время нашего супружества было самым замечательным периодом за всю мою долгую жизнь. Два солнечных года радости и счастья рядом с Эрикой, любимой.

Начался ритуал признания наследника. Трогательная процедура: отец отдает свою рубашку первенцу и нарекает избранным именем. Я насухо обтер пеленкой симпатичного малыша и завернул кроху в свою рубашку. В конце имяположения сказал заключительную фразу:

– Я, Дарниэль, Повелитель дроу, признаю ребенка своим сыном и нарекаю его именем Атаниэль! – Необычное для Повелителей, но мне нравится. Эрика выбрала.

Он смотрел на меня крошечными глазенками внимательно и строго, совсем как взрослый. Не мяукал, не крутился, не чмокал жадно маленькими губами, а рассудительно наблюдал, словно хотел сказать: «Это папа? Посмотрим…»

Любимая утомилась и впервые за два дня смогла задремать. Поцеловав сонную жену, я вышел, забрав сына и Манвэлиэль. Решил отправить сына с ней и Айлонором в охотничий домик, там намного спокойней и безопаснее. Вместе с ними снарядил семь стражей и толпу нянек с кормилицей. Когда Рика отдохнет, перевезу ее туда же. А пока мне предстояло решить кое‑какие государственные дела, не терпящие отлагательства.

Проводив дитя с мамками‑няньками, на подгибающихся ногах ввалился к себе в кабинет. С удивлением заметил, как трясутся руки. Нет, так не годится! Сейчас придет с бумагами начальник службы безопасности, я должен хорошо выглядеть! Я налил себе бокал вина, сделал несколько глотков и… не помню. Провал. Когда очнулся, мне показалось – прошло всего несколько минут. Видимо, устал и заснул ненадолго. Неужели старею?

Удивила странная, неестественная тишь. Умолкли даже птицы, привычно распевающие за окнами на ветвях старых деревьев. Не ржали лошади на заднем дворе, не лаяли собаки, не перекрикивались садовники и лакеи. Я невольно встревожился. Годы войны приучили различать первые признаки опасности.

Я поспешил в коридор… Возле двери лежал паж, обнимая бутылку сбитня, которую я ранее велел мне доставить. Наклонившись, потрогал мальчишку за ухом – жив. Просто спит мертвым сном. Почти бегом я проследовал дальше. Что же вижу? Посреди коридора, перегородив проход, неизящно развалился спящий Валеритэль, мой глава СБ. Задрых внаглую и даже похрапывает. Его трогать я не стал, чтобы не тратить лишнего времени.

Испугавшись не на шутку, я мчался в комнату жены, молясь про себя богу и богине, чтобы я ошибся.

На пороге спальни, перед дверью, в живописных позах раскинулись восемь моих лучших людей во главе со знахарем‑шаманом. Дверь открыта настежь. У меня подкосились ноги. Неверной походкой, уже догадываясь, что увижу, попытался пройти вперед. От слабости закружилась голова. Сердце глухими ударами бухало в грудной клетке. Я остановился на пороге, подпирая косяк. В ужасе едва не закрыл глаза, опасаясь увидеть в полутемной комнате кровь на простынях и безжизненное тело любимой женщины. Сцепив зубы, все же взял себя в руки и переступил порог спальни… Смятая постель пуста, никаких следов кровавой резни. Я перевел дыхание. Слава богине!

Вышел наружу и гаркнул изо всех сил:

– Подъем!

С трудом, еле‑еле продрав глаза после навеянного дурмана, виновные стражи и маг вернулись в действительность.

Я до крови вонзил ногти в ладони, чтобы не обезглавить их тут же, своей рукой. Умом понимал – они не виновны. Если таинственный сон поразил целый дворец, включая собак, лошадей и птиц, даже устойчивых к чужому воздействию магов, то у воинов возможности сопротивляться волшебной дреме просто не было. Но ум и эмоции – суть вещи разные. А меня душили страх и гнев. Огненная ярость дроу требовала кровавого выхода.

Стражи и маг, упустившие мою жену, стояли на коленях, держа оголенные сабли в руках и не пытаясь оттянуть неизбежное. В их глазах им оправданий не было. Я открыл было рот для приговора, но, передумав, сказал воинам совсем другое:

– Малик, Рель, Орвис, знахарь – за мной. Остальным собрать тут в коридоре дворцовых магов. Халь, позови псарей. Никаких самоубийств. Кто попробует – казню семью. Пока не отыщем Эрику, вы нужны мне живыми, слышите! И попробуйте до того часа не дожить, сволочи!

Они склонили головы в знак согласия и молча вскочили, задвигая сабли и мечи в ножны. Горе в их глазах было лишь осколочным отражением моего.

Четверка отошла в сторону, чтобы не мешать мне уловить нить связи с Эрикой. Я закрыл глаза, кружась в поиске. Вот она! Красивая, золотистая, тугая… Я последовал за нею, срываясь на бег. Мы пробежали в сад, миновали изгородь и… Я остановился, протирая глаза. Нить изогнулась. Такое впечатление, будто дальше она упирается в небо. Как такое может быть?

По моему знаку подвели псарей. Собаки легко встали на след. Гончие, захлебываясь лаем, погнали на запах. Он привел их до лесной прогалины. Собаки закрутились, забегали туда‑сюда, потом уселись и дружно завыли. Я оторопел.

Призвали магов. Дальше одного и того же места никто не привел. Тупик. Она жива! Знаю, верю, чувствую – она жива! В таком состоянии Эрика не могла никуда уйти сама! Ее похитили. Где же она?

Войдя в храм вместе с четверкой воинов и магом, я принялся срочно готовиться к обряду призыва, с трудом соображая и лихорадочно вспоминая последовательность действий. Когда все было готово, полоснул себя по запястью, нагнувшись над ритуальной чашей и одновременно произнося заклинание. Кровь вскипела, смешиваясь с магической жидкостью. Внутри чаши забурлило, но поверхность оставалась мутной. Повторные попытки меня вконец обескровили, но результата не дали. Вот уж не знаю, чем прогневили мы богиню, только разговаривать с нами она не пожелала…

Вконец опустошенные и растерянные, мы вернулись во дворец. Я не мог представить себе, как поступить дальше. В нашем мире народу дроу всегда покровительствовала богиня, мы ее дети. Если она отказалась дать совет правителю, пусть даже в частном вопросе… то следует смириться и принять ее решение (на что я никогда не пойду!) или сменить правителя (ради Эрики согласен и на это!).

Придя домой, рухнул на постель и долго лежал без движения. Мрачные стражи уселись на полу вокруг кровати. Но заснуть не смог. Провалявшись некоторое время в тяжких раздумьях, я объявил:

– Богиня не хочет помочь. Я не вижу другого выхода, кроме как…

Рель поднял на меня глаза:

– Интифадер?[40]

~~~

Я согласился:

– Да. Нечего время зря тратить. Идти с собой не заставляю. Кто хочет – вперед, только примите омовение. Остальные ждут меня здесь.

Стражи вместе с шаманом наотрез отказались покинуть меня в отчаянном начинании.

Мы провели в храме сутки. Пытались добиться ответа от богини всеми способами: молились, просили, порезали руки у всех. Богиня молчала. Она как будто забыла о нас. Ни единого знака, ни малейшего намека. Тишина…

На исходе вторых суток, когда в сердцах многих стала гаснуть надежда, поднялся Малик и, глядя на статую богини сухими, воспаленными глазами, начал раздеваться со словами:

– Не хочешь крови, возьми в жертву меня, богиня…

Мы оцепенели… Такого никто не ожидал. Парень покачивался в ритуальном танце, сбрасывая с себя одежду и напевая под нос молитву.

На смуглой коже танцевали отблески жертвенного огня, оттеняя стройную фигуру. Перекатывались налитые силой мышцы. Обнаженный дроу сейчас был подобен богу, да простят они меня за подобную дерзость.

Вдруг в круг вышел Рель, присоединяясь к добровольной жертве.

– Ты куда? – вырвалось у меня.

Он на мгновение обернулся, посмотрел на меня затуманенными глазами и сказал, просто и честно:

– Я виноват и с таким грузом жить не хочу.

И в танце уже сплетались двое.

Четкие, выверенные движения завораживали, песня звала, манила за собой. И вот к их танцу присоединился третий. Незаметно для себя мы все вступили на этот путь, приняв участие в танце, приводящем танцующего к смерти, если будет принята его жертва.

– Это что вы тут устроили?! – раздался разгневанный голос богини, снизошедшей до нас. Окутанная золотистым светом прозрачная женская фигурка возникла на алтаре и… уперев руки в бока, завопила: – Еще раз спрашиваю, что вы тут устроили?!

Мы преклонили колени перед величием богини, и я ответил:

– Мы пришли к тебе с просьбой, богиня…

– Голыми?! – перебила она меня, притопнув ножкой.

– Ну да, – не нашлось у меня другого ответа. – Прими нашу жертву…

– Чего? – не поняла она. – Какую жертву? Где она?

– Нас… всех, – отозвался я, склоняя голову и со смирением ожидая ответа.

– Зачем мне столько голых мужиков? – оторопело пробормотала Йаола на грани слышимости. – Что мне с ними делать?

Несмотря на трагичность момента, мои губы тронула улыбка, так смешно выглядела растерянность божества.

– Возьми наши жизни, только спаси и верни… – начал объяснять я, но тут рядом с Йаолой возник мужчина.

Он грозно осмотрел место действий, оценил обстановку и, повернувшись к жене, проревел:

– И как это называется?! А?!

– Жертва?.. – неуверенно подсказала мужу богиня.

– Разврат! – припечатал он, с отвращением разглядывая нас.

– Но, дорогой, – кокетливо заворковала Йаола, – мальчики хотели как лучше, им нужна информация о…

– Знаю я, чего им нужно! – оборвал бог смерти. – А еще лучше знаю, что нужно тебе! Марш домой!

– Как скажешь, любимый, – немедленно согласилась она. Уже исчезая, добавила: – Не обижай мальчиков, они старались…

– Оголялись! – язвительно закончил бог. – Иди‑иди! Сам разберусь!

Дождавшись ухода жены, Йолар повернулся к нам, выдержал минуту молчания и рявкнул, багровея:

– Встречаемся в моем главном храме! Извращенцы! И чтоб все были одеты, а не то покараю!

И тоже пропал…

Грянул громкий смех. Мы стояли обнаженными и, глядя друг на друга, со слезами на глазах покатывались от хохота.

– Голые… – повторяли мы и не могли остановиться. Видимо, накрыла реакция на предыдущие события.

Веселье оборвал шаман. Он справедливо заметил:

– Лучше уйти. Если Йолар внезапно вернется, а мы все еще раздетые, то на этот раз нам уйти от наказания за оскорбление божества не удастся.

– Кто знает, где главный храм бога смерти? – спросил я.

Миртель вздохнул.

– Его еще называют «ласточкиным гнездом». Он далеко в горах. Ехать туда три‑четыре дня, не меньше. Если взять ночь на отдых и на сборы, завтра утром как раз сможем отправиться, – уважительно сообщил знахарь.

Мы бесславно бежали. Дома нас ждали обеспокоенные слуги, горячая пища, крепкое вино и… тоска. Черная, выматывающая душу, заставляющая выть… Скорбь, сплотившая нас в горе и разъединяющая в чувстве вины. Печаль по маленькой хрупкой эльфийке, умевшей смешить и смеяться.

Отправив гонца с распоряжением о подставных лошадях на всем пути нашего следования, я упал в черный провал вместо сна. Наутро, еще до восхода солнца, мы выехали из замка и поехали на восток. Три дня сломя голову неслись по дорогам, останавливаясь только на путевых станциях – передохнуть и сменить перекладных лошадей.

На рассвете четвертого дня на взмыленных конях подъехали к горному храму. Я велел остаться Малику, которого дома ждала семья, с лошадьми. Он поник головой, но возразить не посмел.

Одинокий и холодный, нависал главный храм бога утлым гнездовьем на отвесной круче. Хлипкие деревянные лесенки без перил взбирались ввысь, являя головокружительное зрелище. Один за одним, шатаясь на гнилых досках, поднимались мы к храму. Отворились резные деревянные створки, застонал под нашими ногами пол…

Мы отлично знали, за чем шли. И прекрасно помнили, чем за милость бога битв и смерти придется платить.

Такого бога нельзя подкупить золотом или мехами, драгоценными камнями или ладаном. Его милости не достичь одними лишь дарами или самоотверженным молитвенным поклонением. В смертельном танце придется сойтись лучшим из лучших. Если повезет, из моих спутников вернется половина. Если нет – живым отсюда не выйдет никто.

Знахарь достал священный бубен. Бойцы сняли камзолы и разделись до рубашек, поделившись на пары. Каждый взял любимое оружие. Рель захватил боевой шест, Халид – парные сабли, Сунно – хлыст и длинные кинжалы, Арт достал укороченный тяжелый меч и круглый щит.

Парни шутили, хотя волнение и тревога оставили печать на их лицах. Кожа обтянула скулы, под глазами легли тени.

Наступил решающий момент. Один на один кружились две пары, выплясывая на прогибающихся досках пола над пропастью. Как только звуки боя стали громче, мои стражи начали танцевать, не столько прилагая силы, чтобы немедленно убить друг друга, сколько на первых порах демонстрируя свое мастерство, чтобы привлечь бога войны.

И он пришел. Уселся, донельзя довольный, на троне из черепов и пожелтевших костей и стал ласково поглаживать еще один, окровавленный череп, взятый с амвона.

Моим воинам хватило мужества не озираться. Они продолжили сражаться, раз за разом все ожесточеннее нападая друг на друга. Постепенно из мелких порезов заструилась кровь. Они не останавливались. Знали: чем дольше, красивее и кровавее получится сражение, тем больше шансов на милость жестокого божества. Смысл существования воина – жить и умереть в бою. Семейных среди дроу не осталось, поэтому они выкладывались по полной. Бойцы не рассчитывали покинуть это место, надеялись лишь обелить в смертельном поединке свое имя от несмываемого позора.

А звук бубна становился все тревожнее, пронзительнее… Мы настолько увлеклись жестоким зрелищем, что не сразу услыхали легкие шаги.

– Так‑так‑так… – раздался мелодичный женский голос. – Мальчиков нельзя оставлять одних? Сразу за режущие предметы хватаются?

– Что ты здесь делаешь, дорогая? – смутился бог, ненароком пихая за кресло окровавленный череп, который до того машинально крутил в руках.

– Интересуюсь… – с широкой ласковой улыбкой ответила богиня, вступая в храм. Ослепив верующих золотистым светом, Жизнь дающая потом чуть приглушила сияние нимба и заорала: – А ну положить всем оружие, пока не порезались!

Сражающиеся застыли в самых неожиданных позах, не смея пошевелиться и нарушить приказ. Кого слушаться?

Йаола нахмурила брови и громко возвестила:

– Меня плохо поняли? Я пока добрая, но могу и злобной стать! И тогда попрыгушки с железом покажутся всем детским лепетом!

– Хватит! Довольно, – величественно махнув рукой, поддержал ее требование муж. Бог сполз с трона, горько жалуясь: – Все седалище себе на этих костях отсидел… до мозолей… Антураж, мать его… Церемонии, чтоб их через колено… Этикет, будь он неладен… Как же я все это ненавижу!

У меня вообще все мысли разом сдуло. И это боги нашего мира? Они же ведут себя словно простые смертные! Ругаются, жалуются, выясняют отношения…

– Любимый, – заявила богиня, приближаясь к мужу и массируя тому поясницу, – нужно больше следить за здоровьем и не рассиживаться на сквозняках…

Йолар поморщился, кинул на паству извиняющийся взгляд и сказал:

– Солнышко, прошу – не позорь перед верующими. Иди домой, сами разберемся.

– Я вижу, как вы тут разбираетесь! – не уступила жена. – Как что, так сразу за ножи хватаетесь…

– Все лучше, чем танцы голых мужиков рассматривать, – огрызнулся бог.

– Разве плохо вышло? – удивленно подняла брови красавица. – Завидуешь? Тоже хочешь на такой посмотреть?

– Да ни за какие коврижки! – открестился муж, отшатываясь. – Насмотрелся уже! Хватит! И вообще, у тебя молоко убежало!

– Ой! – прижала ладошку ко рту богиня. – И вправду! – Но тут же посмотрела на невозмутимого мужа, подозрительно внимательно изучающего потолок, и вызверилась, уперев руки в бока: – Молоко убежало?! Молоко?! Ты кого учишь хозяйничать? Меня?!

И кого это мне сильно напоминает?..

Йаола, не теряя ни минуты даром, развернулась к нам и заголосила, будто деревенская баба в споре со своим благоверным:

– Смотрите, люди добрые, что деется! Мужик бабу учит щи варить!

Кажется, по воинскому кодексу считается позором упасть в обморок. Но, может, ну его к демонам, этот кодекс? Я лучше без сознания полежу, чем буду развенчивать свои представления о богах…

– Все! – вдруг перестала ломать комедию богиня, резко оборвав типичные сельские причитания на полуслове. – Поиграли, и будет. Вы, – обратилась она к нам, – еще помните, зачем сюда пришли?

Мы все как один склонили головы.

– Хорошо, – одобрила она наше единодушие. – Я пошла очаг отмывать от «убежавшего молока», а вы тут беседуйте… И смотрите у меня! Без шалостей! – строго посмотрела в сторону мужа.

Бог помахал ей на прощанье рукой и облегченно вздохнул:

– Пронесло… – Кивнул бойцам. – Одевайтесь! Я из‑за вас еще один втык получать от супруги не намерен. Очень уж она трясется над своим избранным народом, тьфу!

Склонясь как можно ниже, я подошел к подножию трона и встал на колени перед костяным троном бога. Тот поднял на меня черные провалы глаз:

– Ну и нахал! Совсем страх потерял! Чего надо?

– Если хочешь, возьми наши души себе, великий бог, но прошу – спаси Эрику!

Бог задумчиво почесал кончик носа.

– Зачем мне ваши души? – Повел рукой в сторону фресок, изображающих эпохальные битвы и муки пекла. – Мне что, по‑вашему, своих мало? И тут вам я ничем помочь не могу! Она уже вне моей власти! Могу только умертвить ее. Хочешь?

Я молча осел, упираясь лбом в пол.

– Ну что еще ты от меня требуешь? – раздраженно рыкнул бог. – Не могу! И не проси! Она находится между этим миром и тем. Жива и не жива одновременно, словно думающее растение.

Я не поднимал головы, оставаясь в той же позе. Ко мне подползли остальные воины и тоже приняли позу крайнего подчинения, заведя руки в замке над головой.

– Глупец! Не трогай ее ради нее самой. – Бог сплюнул на пол и поднялся: – НЕ ВЕРИШЬ?! Гляди сам!

По взмаху его руки перед нами соткалось огромное зеркало. Я увидел жену. Ее несли двое в серых плащах. Невозможно определить расу, все скрыто материей.

– Где это? Кто они? Куда ее несут?

Внезапно появившийся демон разорвал похитителей и клонился над Эрикой. Я поймал себя на том, что бешено, неистово ревную, вместо того чтобы сердечно благодарить за спасение любимой. Но все лишние, пустые обрывки мыслей исчезли, как только демон открыл ее лицо. Подкосившиеся ноги отказывались держать. Я устоял, схватившись за край ритуальной чаши, но не сумел удержать крик:

– Нет!!!

Мне казалось – знаю, что такое боль, но я ошибался. Настоящая боль пришла сейчас, когда перед моими глазами было лицо Эрики, медленно уходящей в мир иной от «Каменного Сна». Невозможность помочь железными когтями терзала душу и сердце, сжигала мозг.

– Почему, боги?

Тут демон взял ее на руки и открыл телепорт.

Я прохрипел:

– Что он задумал? Отчего не принес сюда, ко мне?

Ответ оказался слишком прост. У него в замке была «Слеза Забвения». Единственное средство, способное вытащить Рику с Каменных Равнин. Она останется жива, но забудет. Меня, сына, прежнюю жизнь – все! Для нее предмет привязки – первый, кого она увидит, просыпаясь… демон.

– О боги, как больно! – У меня словно вырезали часть сердца. Я одернул себя – зато она будет жить! Воскликнул: – Что же ты медлишь, демон?! Еще чуть‑чуть – и будет поздно: она не сможет вернуться! Спаси ее, демон! Спаси – и проси о чем хочешь!

С волнением наблюдал, как демон наклонял флакон над бокалом, будто услышав мою мольбу. От количества капель зависела и моя жизнь тоже. Одинокая, беспросветная, полная ожидания… Демон воистину пожалел меня: лишь одна молочно‑белая капля упала в бокал, и он поднес лекарство к губам моей жены, заставляя выпить. Пусть покарают меня боги, но я испытал облегчение, когда Эрика выпила лекарство.

– Пять лет без тебя, зато ты будешь жить, любимая! Ты будешь жить…

Демон склонился над ней, защелкивая на тонких руках брачные браслеты с демонской символикой. Свои брачные оковы.

Скрипя зубами, я выкрикнул в отчаянии:

– Не надейся, я не отдам ее тебе!

Дальше смотреть не было сил: как пережить то, что она назовет другого мужем?

Бог с жестокими словами: «Я свое дело сделал», – покинул храм.

Я остался со своей болью, взывая к божественной сути. Долго бился головой о притолоку, пытаясь осознать случившееся и понять: почему? за что? Не выдержав, подошел к статуе богини, опустился на колени и заговорил, срываясь на крик, требуя объяснить и умоляя одновременно:

– Почему ты допустила это?! Зачем ты забрала ее?! Как мне жить дальше, зная, что она не помнит меня?! Я люблю ее!!! Она весь мир для меня!!! Она моя жизнь!!! Я мертв без нее, умер сегодня!!! Что мне осталось?!

Сжал голову руками и завыл от переполнявшей меня боли. Впереди пять лет ада. У меня сын и… маленькая надежда.

Эпилог

– Кричи, дроу, кричи! Ты еще не знаешь, какая судьба ей предназначена и выбрана дорога. Я вижу, как рвется твое сердце, и чувствую твою боль! Но у каждого из нас свои пути в жизни и свои долги, которые следует отдавать. Я и так дала тебе больше, чем другим на ее пути. Дала тебе любовь к ней, привязала ее к тебе накрепко, потому что только ты способен пройти с ней этот путь до конца. Только ты смог выбрать ее жизнь и отдать другому мужчине, и только ты будешь любить ее, пока жива твоя душа. Она вернется к тебе, если ты сможешь дождаться, и лишь ты сможешь разбудить ее сердце, когда отдашь свое взамен. Кричи, дроу, кричи! Ты достоин моей дочери… – шептала удивительно красивая женщина, вперившись неподвижным взором в помутневшее стекло.

– Теперь ты довольна? – раздался сзади голос мужа.

– Не знаю, – протянула богиня, не отрывая глаз от коленопреклоненного дроу.

– Все вы, женщины, такие, – начал заводиться Йолар, – сначала кашу заварите, а потом не знаете, что с ней делать… Смотри, до чего несчастного зятя довела!

– Планида у него такая, – хмыкнув, философски отозвалась красавица. – Все тещи не сахар! Пускай привыкает, ему еще много чего в его жизни предстоит… И хватит об этом! – Богиня подчеркнуто аккуратно поправила тонкие браслеты на руках и, громко цокая каблучками, вышла.

– Фу‑ты ну‑ты, опять бабские козни! – негромко заметил бог войны. – Ладно, придется за этим приглядывать повнимательнее… Жизнь предполагает, а смерть располагает. – Еще раз сочувственно окинул взглядом дроу и добавил: – В конце концов, мужскую солидарность никто не отменял!

[1]Дьявол! (темноэльф.)

[2]Xалур – местный аналог нечисти. Мелкие твари, покрытые лиловой шерстью. Полуразумны и имеют средний магический потенциал. Используют магию огня.

[3]Грызомла – местная разновидность гепарда‑самки.

[4]Загрэнзац – мелкий хищник, питающийся падалью. Предпочитает внутренности.

[5]Единица магической напряженности.

[6]Чтоб тебя! (темноэльф.)

[7]Слова Т. Коршиловой.

[8]Эмпатия – способность вхождения в эмоциональное состояние другого человека через глубокое сопереживание. Способность быть эмпатом дает возможность точно проникать в чужой глубинный мир эмоций и переживаний, отображая их через свои эмоции и переживания. При зеркальном эмпатическом отображении причины переживаний тоже полностью отзеркаливаются. Одно условие: для сохранения своей психики эмпат должен четко дистанцировать чужие чувства и постоянно напоминать себе о стороннем источнике этих чувств.

[9]Йолар – бог войны и смерти.

[10]Раб битвы – существо, добровольно посвятившее себя служению богу смерти. Находится между жизнью и смертью. Умереть может только с позволения хозяина. Используется как военная сила и порученец.

[11]В. С. Высоцкий. «Диалог у телевизора».

[12]Каргаал – хищный зверь из семейства кошачьих. Обладает ядовитыми когтями и зубами. Крупнее льва. Окрас шерсти варьируется от белого до бежевого. Устойчивы к магии.

[13]БАТ – биологически активная точка.

[14]«Витязь в тигровой шкуре». (Перевод Н. А. Заболоцкого.)

[15]Темноэльфийское ругательство. Нецензурное.

[16]Довид Кнут. «Восточный танец».

[17]Дж. Г. Байрон. «Отчаяние». (Перевод А. Н. Плещеева.)

[18]Темноэльфийское ругательство. Нецензурное.

[19]Темноэльфийское ругательство. Нецензурное.

[20]Темноэльфийское ругательство. Нецензурное.

[21]Темноэльфийское ругательство. Нецензурное.

[22]«Киндер, кюхе, кирхе» («Дети, кухня, церковь»), или три «К» – немецкий лозунг, определяющий роль идеальной женщины в Германии.

[23]Перефразированное выражение из мультфильма «Волшебное кольцо».

[24]Федор Сологуб. «Выбор»

[25]Темноэльфийское ругательство. Примерный перевод: «Пропади все пропадом!»

[26]Фраза из стихотворения Сергея Михалкова «А что у вас?».

[27]Примерный перевод: «За что мне это?!»

[28]Стишки начала XX века.

[29]Станислав Ежи Лец «Непричесанные мысли».

[30]В. Шекспир «Ромео и Джульетта» (Перевод Т. Л. Щепкиной‑Куперник.)

[31]Т. Клейман.

[32]«Романс Дианы» из кинофильма «Собака на сене», слова М. Донского.

[33]Черная арша – самая ядовитая змея континента. Яд этого земноводного убивает мгновенно. Противоядия не существует.

[34]Знаменитая фраза Беатриче из пьесы В. Шекспира «Много шума из ничего». (Перевод Т. Л. Щепкиной‑Куперник.)

[35]Местный аналог гусей. Отличаются лишь цветом оперения (зеленое) и наличием мелких, но острых зубов в клюве. Лопают все подряд.

[36]Мультфильм «38 попугаев».

[37]Екк. (1, 18).

[38]Черт (темноэльф.)

[39]Зверьки, выпускающие секрет при опасности. Местный аналог скунса.

[40]Интифадер – одна из форм своеобразной забастовки, вынуждающей бога дать просителю желаемое.

Date: 2015-10-19; view: 262; Нарушение авторских прав