Путешествие в страну людей

«В геологической партии был такой человек, Владимир Николаевич, пожилой геолог, работавший в разных странах… Он рассказывал разные истории, скажем, где-то во Вьетнаме или в Лаосе… Они искали… Однажды они в деревне не остановились на ночлег, потому что там была жуткая грязь, блохи и прочее все. Они ушли за деревню, поставили палатки. Утром проснулись, а деревни нет. Это было в горах. Ночью весь этот кусок земли, на которой стояла деревня, сполз со скалы, с каменного основания, в ущелье. От палаток до голого места, где кончалась земля, было 300 метров. Рассказывал, как он выполнял задание партии и правительства. Выставлял маяки для первых баллистических ракет и поэтому был один. И вот он шел вдоль Ледовитого океана и ставил эти, где положено, маяки на своем там куске в 100, 200, 300 километров, не знаю. И однажды: сидит он на берегу Ледовитого океана, летом конечно, костер, он один, белая ночь… Вдруг возникает человек, тоже идет по берегу Ледовитого океана, тоже вооруженный, естественно. Подходит, здоровается, присаживается, они пьют чай, разговаривают о том, о сем… Естественно, ни Владимир Николаевич не спрашивает, кто ты такой и чем ты занимаешься, ни тот не спрашивает — там это не принято. Попрощался, пошел дальше вот в ту сторону, там, на запад. А Владимир Николаевич на восток… очень интересный человек был. При этом мягкий, интеллигентный, какой-то беззащитный на вид. Я увидел… я через него понял, что сильный человек — это не обязательно богатырь, в другом месте эта сила. Его слабым человеком никак нельзя было назвать. И что можно быть сильным человеком и при этом образованным, интеллигентным и даже мягким».

Сегодня я попытаюсь поделиться своими соображениями по поводу сочетания социальной жизни и учебы в традиции. Отправной постулат: для того чтобы видеть ситуацию в целом, надо находиться вне ее. Простая и всем понятная вещь.

Если я хочу быть социально эффективным, то я должен находиться вне социума. Как можно занять такую позицию? Есть два наиболее распространенных варианта.

Первый вариант. Люди начинают искать такую позицию внутри самой жизни и объявляют, что вне социума находится семья, и видят социум глазами семьи.

Второй вариант. Некоторые говорят, что надо подняться «над». Условно назовем все эти варианты «над» — космос. И тогда они видят оттуда все без подробностей. Некоторые считают, что «над» можно найти внутри социума. Это социальная иерархия. Чем выше я забираюсь по социальной лестнице, тем я яснее вижу социальную ситуацию. Короче говоря, человек ищет то место, из которого он может видеть как можно шире и ясней внешнюю социальную жизнь.

Теперь сформулируем следующую задачу. Для того чтобы ясно и отчетливо видеть жизнь, как внешнюю ситуацию, опять же нужно находиться вне ее. Вне жизни можно находиться двумя способами.

Первый. Умереть, и поэтому многие люди начинают умирать заранее. Они немножко живые, немножко мертвые.

Второй. Найти другую жизнь и из той жизни смотреть сюда. При такой позиции нет оппозиции верх-низ, а есть оппозиция — две жизни и они разные.

Предполагается, что все вы, следуя традиции, стремитесь обрести другую жизнь. Но это только предполагается. Теоретически это так, а практически вы сами знаете, что в течение долгих, долгих лет человек пытается быть «между», ибо, будучи устроен по принципу схватывания, не хочет или не может, что одно и то же, терять то, что уже имеет, ради того, что хочет иметь. Это и есть промежуточное состояние. Собственно говоря, путь ученика это и есть путь из обыденной жизни в другую жизнь. А путь Мастера — это путь из другой жизни в жизнь человеческую. Или по Флоренскому — восхождение, прохождение через врата и далее нисхождение. Человек, пройдя врата, возвращается в мир для того, чтобы в нем трудиться. Собственно, это все варианты позиций. Правда, есть еще такая иллюзорная позиция, называется «Я сам по себе».

Почему эта позиция иллюзорна? Социум построен из Мы. Это основа его конструкции, его элементарная часть. Никогда Я, всегда Мы. Поэтому для того чтобы действовать, необходимо уметь сотрудничать. Для того чтобы делать дело на базаре жизни, нужно уметь либо формировать, либо находить Мы, которое поможет вам реализовать те задачи, которые вы перед собой ставите. Чем эффективнее вы сотрудничаете с людьми, тем более качественную команду вы можете собрать для решения той или иной задачи. С точки зрения социума, семья это тоже ячейка общества, то есть Мы. Главное психологическое умение, которым должен обладать человек, желающий что-то сделать, — это умение сотрудничать с людьми. Умение набрать, сформировать, подготовить, воспитать, это уже зависит от личных пристрастий, наиболее качественную команду. У советского фантаста Гонсовского есть повесть, которая называется «Четверть гения». Она посвящена идее о том, что если грамотно подобрать людей, то можно получить совершенно гениальные команды. Если же вы не в состоянии создать свою команду, то остается два выхода: либо уметь найти и присоединиться к какой-либо команде, либо отказаться от мечты о социальной эффективности. Социум не переносит одиночек, даже те, кто, согласно устройству, пользуется наибольшими степенями свободы, уникальные специалисты и дурачки, даже они тем или иным образом пристегиваются к какому-нибудь Мы.

Учиться — это значит двигаться в сторону другой жизни, потому что ее тоже нужно освоить, так же как мы осваивали эту, но благодаря большей или меньшей степени сознательности это можно сделать либо быстрее, чем мы осваивали эту жизнь, либо медленнее. Для того чтобы учиться и при этом эффективно действовать в социуме, есть только один вариант. Красиво и непонятно это называется растождествление, понятно это называется — играть. Играть, в отличие от того, чтобы говорить об игре, занятие высокопрофессиональное, трудоемкое, требующее больших внутренних ресурсов, не говоря уже о таланте. Не всем дан талант играть. Большинство не играют, притворяются, что играют.

По-настоящему играть вы сможете только тогда, когда увидите эту жизнь глазами Бога. И, продолжая любить жизнь, вы сможете не впадать в псевдосерьезность по отношению к ней. За счет чего?

Первое. Увидеть глазами Бога — это значит увидеть, что Бог, как и солнце, одинаково светит всем, без исключения.

Второе. Жизнь, если взять ее в объеме всего человечества, столь многообразна, что моделей правильной жизни на Земле больше шестисот. Большинство этих моделей почти полностью отрицают друг друга. Люди столь многообразны, что принимать позицию одного человека за истинную, даже если это ты сам, просто смешно. Думать, что все люди живут примерно одинаково, — полное заблуждение. Думать, что такие плохие качества, которые есть у вас, есть только у вас и поэтому их надо тщательно скрывать — это тоже полное заблуждение. Все люди — люди. И если вы будете внимательны к разнообразию жизни, вы быстро увидите повторяющиеся сюжеты, повторяющиеся ситуации, повторяющиеся проблемы, повторяющиеся ошибки совершенно разных людей. Увидите, что жизнь во внешней ее части подчинена законам статистики. И с этой точки зрения Шекспир совершенно прав, когда устами своего героя говорит: «Весь мир театр, все люди в нем актеры, и каждый в нем свою играет роль». Только один хорошо играет, другой плохо, более талантливо, менее талантливо, с большим удовольствием, с меньшим удовольствием, или с полным отсутствием понимания того, что он играет роль. Человеку очень трудно так отнестись к жизни, потому что тогда с неизбежностью он должен так отнестись и к своей жизни, а не только к жизни других. А поскольку с младенчества мы разучили все привязки, поскольку ничего другого у большинства людей нет, существует такое ощущение инфернальности, безвыходности — жить надо. И действительно надо, раз родился.

«У меня было такое хобби: я любил проникать в различные социальные слои или, как я потом их назвал, — социально-психологические миры. Как вверх по вертикали социальной лестницы, так и вниз. Поэтому у меня много разнообразного общения: ну, скажем, от бандитской „малины“ и профессиональных бомжей до академиков, министров, писателей, артистов, ученых, хиппарей, строителей, ну и так далее. Большой набор. Мне было это интересно, это было такое хобби, можно сказать, такое путешествие среди людей. А так — обычная жизнь. Ничего сверхъестественного, ничего чрезвычайного. Был я во время холеры в Астрахани, это оказалось тоже совершенно весело. Был после Чернобыля в Киеве — это тоже было очень весело. Правда, в клинике там не было весело, там было очень грустно. Иногда и трагично».

Для того чтобы помочь людям, которые действительно хотят другой жизни, существует позиция ученика. Она заключается в том, что любая жизненная ситуация — это только урок. Жизнь, которая дана, не сделана тобою, не сотворена, а просто дана, жизнь, в которую ты попал, попался, — это и есть твоя Школа. И чтобы не было страшно, пока учишься, существуют традиции, Мастера, гуру, учителя, как мостик, как поддержка, на время, пока выучишься настолько, что начнешь сам жить эту свою новую, другую жизнь. Часто по дороге возникнет иллюзия, что можно стать хозяином этой жизни, демиургом, революционером, усовершенствовать ее, спасти человечество — это самый характерный признак недоучки. Недоучился и пошел на баррикады.

Таким образом, можно сказать: ученик — это человек, который отправился в путешествие из этой жизни в другую жизнь. Естественно, что дорога, которая куда-нибудь ведет, там и кончается, куда ведет. И естественно, что мост над пропастью между двумя несокрушимыми скалами не может существовать, опираясь только на одну из них. Поэтому и говорится, что без уважения к человеческой жизни, как она есть, никакого духовного пути состояться не может, потому что не на чем будет стоять мосту. Итак, ученик это человек, который идет по мосту. А не ученик, который пытается быстро перескочить с того берега на этот, а с этого на тот, он на мосту стоит и грузится, грузится, до тех пор пока мост не рухнет и он не провалится в эту самую пропасть между. Предел прочности моста для каждого свой. О, если б можно было в прямом смысле оставить эту жизнь и под мудрым руководством Великого наставника только и делать, что идти по этому мосту, все было бы иначе! Потому и существуют спецситуации, в которых мы оставляем эту жизнь, но еще не переходим в другую. Спецситуации — это монастыри, ашрамы, специально организованные обучающие ситуации. Эти спецситуации могут быть временными, могут быть постоянными. Наша традиция придерживается того мнения, что основное обучение происходит непосредственно на базаре жизни, не отрываясь от нее, а погружаясь в нее все глубже, пока не выйдешь с той стороны.

Это и есть путь нашей традиции. Ее специфическая особенность. Это очень важно понять. Наш путь, наш мост лежит внутри самой жизни. И, двигаясь не от цели к цели, а от смысла к смыслу, мы имеем шанс однажды перейти на другую сторону, в другую жизнь.

Должен вам сказать, что за тридцать лет работы с людьми я очень мало встречал людей, которые до конца поняли бы эту особенность нашей традиции. Поэтому многие, на всякий случай, занимаются еще и другими традициями. Им как-то непонятно, нет отрыва от жизни, нет ощущения собственного подвига и собственной значимости: надо же, я оторвался и иду над пропастью во лжи. Но не может быть человек в подлинном смысле учеником нашей традиции, если ему не интересны люди и их жизнь. Если он думает, что источник знания где-то в экзотических местах. Такому человеку надо искать другую традицию. Наша Шамбала везде. Мы говорим: «там хорошо, где я есть», где проснулся, там и хорошо. Все равно где — хоть в Гималаях, хоть в Мухосранске, если проснулся, то уже хорошо. Уже можешь учиться.

Чтобы все это сказать вот такими простыми словами, мне понадобилось тридцать лет. У вас есть шанс сильно сократить это время, если вы сможете опереться на мои слова не как на инструкцию, а как на подсказку, намек, повод для размышления. Какой бы ни была ваша социальная биография, значение имеет только одно — этот путь так сложился, потому что вы учились, или же он случайно таков, как все в этом мире. Если вы учились, то он эффективен, каким бы он ни был, если вы не учились, каким бы он ни выглядел внутри социума, он не эффективен. В этом смысле абсолютно не важно — были знаменитым или не знаменитым, богатым или бедным, счастливым или нет. Вы воспринимали жизнь как Школу, и насколько вы это делали, настолько ваш путь был эффективным. А реальность в ответ на ваше желание дает каждому те уроки, которые необходимы именно ему. Поэтому опыт другого человека абсолютно ничего не означает, разве что повод для размышлений. Именно поэтому в процессе обучения в традиции не происходит нивелирования людей, они все остаются непохожими и разными. Так что, будучи опьяненными жаждой познания и проникновения в другую жизнь, умейте сыграть трезвость, а не наоборот, потому что если наоборот, вы будете пытаться обмануть жизнь, а не сыграть ее, а это еще никому не удавалось.

Это мы рассмотрели путь в другую жизнь, путь «туда», но есть еще путь «оттуда», который называется «работа традиции на первом, втором, третьем уровне, работа традиции среди людей». Тот, кто хочет быть не только учеником, но и работником, должен уметь выполнить полученную задачу. Понятно, что задача не может быть тривиальной, а потому нет рецептов по выполнению задачи. Чтобы быть школьным работником, нужно уметь «всего» две вещи:

Первое — услышать поставленную задачу.

Второе — решить ее творчески, за счет своих собственных внутренних усилий.

Школьный работник не бегает и не спрашивает «как?». Он вдохновлен самим фактом, что ему дали работу, и понимает, что традиция, конечно же, умнее и мудрее его, а значит, если она дала эту работу ему, значит, он ее может сделать, что бы ему ни казалось. Дальше остается только пробудить себя до такой степени, чтобы обнаружить это, и все получится. Возникнет замысел, станет ясно, какие дополнительные знания срочно необходимы, если их еще нет, и начинаешь действовать. И вот когда ты начинаешь действовать, ты должен действовать, как воин Духа. Без малейшей жалости к себе, с холодным отношением к тем оценкам, мнениям и суждениям, которыми тебя тут же окружат родные, близкие и далекие. Друзья, которые будут бесконечно беспокоиться о твоей судьбе и твоем здоровье, и друзья с топором, которые обвинят в полном отсутствии всяческой духовности, принципиальности, порядочности и во всех остальных грехах из набора регулирующих поведение систем. Но ничто не должно остановить вас. Единственным регулятором действий в этом случае является Закон традиции.

В этом тоже будут искушать, потому что в социуме действия, внутренне оправданные соблюдением Закона, очень часто выглядят как проявление слабости. «Что это ты не можешь наступить на горло близкому ногой? Подумаешь, бесконечный источник знания и силы». И поэтому внешне воин Духа очень часто выглядит очень уязвимым для одних и очень жестоким для других. Но на самом деле он не жесток и не добр — он действует, имея над собой Закон традиции. Терпеливо, неуклонно, постоянно наращивая свой профессионализм, он движется к решению поставленной перед ним задачи. Это и есть Божеская любовь. Ибо, как мы все понимаем, по окончании пути никаких традиций нет. Там одно небо для всех.

Все, что традиции делают в мире, — это и есть Божеская любовь. Это и есть благодарность человечеству за то, что оно содержит это маленькое, но гордо именующее себя — Духовное сообщество. Поэтому и содержит, и позволяет ему существовать, потому что знает, что может от него получить. С точки зрения Великого Среднего, Духовное сообщество — это исследовательские коллективы неизвестного. И если даже в этой жизни нужно мужество противостоять социальному давлению, когда оно покушается на ваши убеждения и принципы, то человеку, предполагающему себя учеником и работником традиции, этого мужества нужно во сто крат больше.

«Пронзительный случай связан с животрепещущей темой отношений полов. Был у меня знойный роман. Ну, такой — настоящий, красивый, знойный, безумный. Потом эта женщина переехала в другой город, ей там предложили более интересную работу. Мы перезванивались, переписывались, через год у меня появилась возможность, я вырвался к ней на несколько дней, и она меня встретила, весь коллектив собрался посмотреть на этого необыкновенного человека, которого она ждала год. Все происходило в театре, можете себе представить: актриса, которая никому не поддается, потому что ждет… Кто он, что за прынц такой? И все было прекрасно, я уехал и „вы знаете, что я приеду через неделю…“. Через неделю я по-прежнему на крыльях нашего романа прилетаю туда — она мне таким странным голосом со странным выражением лица говорит: „Нам надо поговорить“. Я чувствую, что что-то…. И она мне так вот извиняясь, благодаря за все, что было, говорит: „Вот, ты знаешь, вот за эти вот… несколько дней я полюбила другого“. Ну, что со мной было, я вам описывать в деталях не буду. Но одну деталь все-таки скажу. Давно это было, человека этого уже не вычислить. Я не мог ни сказать ничего, ни встать, я сидел и час боролся с собой, чтобы не сойти с ума. У меня там все поехало — там все… все поехало. Я парень-то был действительно романтический, очень. У меня это никак там… Ну, через час я справился, сказал: „Желаю тебе счастья, дорогая“, и пошел. У меня был один знакомый в этом городе, зима, ночь, метель. Я дошел до него, говорю: „Налей водки, пожалуйста“. Он мне налил, это была глубинка, русский город, он мне налил сразу стакан, ничего не спрашивая. Я выпил этот стакан, как воду. И он мне стал рассказывать, утешать меня, приводить всякие примеры. Я ничего не воспринимал. Я ей очень благодарен. Очень. Потому что с тех пор я точно знаю, что нельзя схватывать человека. Если я схватываю человека, которого люблю, — это неправильно. Древние китайцы были действительно мудрые люди — они говорили: „Женщина — как птица, и она прилетела к тебе, села на руку и спела тебе песню и улетела. Будь ей благодарен за эту песню“.

К счастью, я уже кое-как разбирался в себе и в психологии человеческой, я не дал включиться механизму дискредитации предыдущего лидера и не стал ее внутри себя топтать, обзывать всякими словами и прочее, и прочее. Я запомнил только ее лицо: она тоже была потрясена, она не притворялась. Потом судьбе было угодно, чтобы через несколько лет мы с ней пересеклись, и она говорит: „Я тебе тогда правду сказала, я знала, что буду жалеть. Я уже жалею. Но я не могла иначе поступить“. Никакие доводы разума, никакие логические умозаключения — она себе их приводила, сама, понимаете? Но она знала, что это не надолго, она знала, что она будет жалеть, что мы расстанемся. Но она не стала врать. Она только не ожидала, что на меня так сильно подействует. Это музыка, это трагическая, но музыка. А если б я по совету этого знакомца начал бы ее там… все то, что он мне советовал. Что бы у меня сейчас было от этой истории? Ничего, кроме грязи, которую я сам бы и создал в себе самом. Так что человек сам выбирает».

Одна из самых субъективно трудных вещей — это проблема с удовлетворением базальной потребности в эмоциональном контакте, говоря проще, в душевном тепле. Люди все больше и больше обделены этой возможностью, потому что развитие цивилизации, развитие социума все меньше и меньше оставляет современному человеку ситуаций, в которых возможно удовлетворение потребности в эмоциональном контакте, всякие суррогаты в виде стадионов, дискотек и прочих массовых оргазмов этого не заменяют. Это огромная проблема, это огромный источник психопатологии обыденной жизни. А для человека, который идет по пути, таких мест совсем почти нет. Только за счет любовных отношений с традицией. И научиться с этим управляться — штука сложная и болезненная. Большинство людей не умеет это делать. Потому что потребность в эмоциональном контакте — это не потребность поговорить по душам, это не потребность во взаимопонимании, это потребность в эмпатии, в сопереживании и в безопасности этого переживания. То, что было, когда можно было прижаться к маме, забыть обо всем на свете и кайфовать, когда есть мама и когда она чувствует тебя и понимает. А на пути расслабиться, почувствовать себя в безопасности… Таких ситуаций почти не бывает. Только расслабишься, а тебя уже убаюкивают. Из самых добрых побуждений. Только расслабишься, а тебя уже хотят переделать, из самых добрых побуждений. Только расслабишься, а тебе уже пальцем в ранку. Я всегда говорил и повторяю: жизнь духовного искателя, пока он дойдет, намного скучнее, неинтереснее и примитивнее, чем жизнь обычного человека. Я говорю, не кокетничая и не пугая, это факт, это психологический факт. Для любого грамотного наблюдателя это так и есть. Иначе ничего не получится. Это как жизнь профессионала. Истории об ужасах частной жизни профессионалов широко известны. Эта вечная дискуссия в рамках этой жизни не решается. Сколько бы мы ни приводили аргументов и ни ссорились из-за разности позиций, ничего не изменится. Жизнь устроена именно так. Профессионализм безнравственен по сути своей. В рамках этой жизни эти противоречия не разрешаются. Поэтому так называемые «маленькие люди» — это самые интересные люди. Они многообразны, причудливы, в каждом социально-психологическом мире своя мораль, своя нравственность, свои тайны, свои павлиньи хвосты. Такие разнообразные пьесы! А профессионалы все одинаковы. С ними говорить о чем-нибудь, кроме профессии, бессмысленно.

К чему я это говорю? Что ж вы так себя обманываете? Что ж вы пытаетесь, несмотря на все свидетельства профессионалов, придумать свой собственный вариант, в котором ничего этого не будет? Что вы тратите время на ерунду? Перестаньте сами себя пугать. Двадцать восемь лет работы, тысячи людей прошло, и в девяноста шести случаях из ста человек тратит годы не на учебу, а на то, чтобы найти свой единственный способ как-то все это обойти. Что люди, которые шесть тысяч лет добывали все эти знания, отдавали свои жизни… что они?

Я поражаюсь, когда вижу, как человек упрямо пытается доказать, что четырежды три не двенадцать. Я понимаю, что вам эмоционально не хочется видеть устройство, схему, расписание, повторяющийся сценарий. Сколько вы ни лепечите, что нужно сердцем, сердцем, а машинка-то работает, шестеренки цепляются, и ваша вся, как вам кажется, внешняя часть проделывает те же манипуляции, что и все. И сколько вы себя ни уговаривайте, что сердцем вы другие, поступки ваши все те же. Да без сердца нельзя. Без любви, без романтизма нельзя, потому что знания вас просто убьют, сделают циниками, и это скучно. И будете жаловаться: «Какое скучное занятие жить!» Действительно, скучное. Если, кроме машины, которая все видит, понимает и предсказывает, больше ничего нет. Но узнавать это все нужно не для того, чтобы убедиться, что кроме этого ничего нет, а чтобы за всем этим найти то, что не высчитать, что ни в одном учебнике не может быть написано. Для того чтобы дойти туда, нужен беспощадный романтизм. Что бы ни казалось, как бы плохо ни было, я все равно верую, что там, по ту сторону, есть святое. Тогда вы можете пройти насквозь и выйти с той стороны. Только в сочетании беспощадного реализма с беспощадным романтизмом. Если не будет беспощадного реализма, вы машину будете принимать за живое, устройство за человека, манипуляцию за искренность чувств, автоматизмы за подлинное, неискусственное. Искусство — это и есть подсказка, куда надо идти. А то, что без искусства, — это машина.

А ведь есть еще то, что мы вульгарно называем вторым уровнем. Через все это тоже нужно будет пройти и со всем этим познакомиться. Вы хотите перестать быть лилипутом и наконец-то стать самим собой, человеком, гигантом. Но все в жизни сделано для лилипутов. Конечно, неудобно. А вы хотите стать, наконец, гигантом, обрести самих себя, перестать бегать и кричать: «Неужели это все мое», и чтобы вам было удобно в этой жизни? Всякая попытка что-либо изменить всегда влечет за собой сложности. Легко только там, куда ты попал, не ведая ни зачем, ни почему. Не зря существует выражение — человек, избалованный плохой жизнью. Просто плохая жизнь для него привычна, а хорошая непривычна. Вы замахнулись на то, чтобы все изменить, вы замахнулись на другую жизнь, на то, чтобы потерять себя, какие вы есть сегодня, и свою жизнь, какая она у вас сегодня есть, и хотите, чтоб вам было удобно? Смешно.

«Где-то лет в тридцать начало у меня постепенно складываться и лет через 8–10 оформилось окончательно понятие о сочетании беспощадного реализма с беспощадным романтизмом. И это стало правилом для меня. И в мыслях моих, и в переживаниях, и в действиях, и в оценках, и в восприятии реальности. Это одна из фундаментальных вещей во мне. Многие, скажем так, экзотические аспекты реальности для меня являются абсолютно реальными и прожитыми и благодаря своей практике, и благодаря практике людей, с которыми я общался. Я знаю, что реальность гораздо многообразнее, чем принято думать. Мне кажется, что я достаточно прилично знаю законы Мира Чудесного и правила пользования возможностями Мира Чудесного. Правила ведь простые — осмысленность прежде всего. Точное „зачем“. Реальная необходимость. Никогда не баловался с этим. Многие, ну не многие, но энное количество моих знакомых не очень четко выполняли эти правила и погибли. Либо в прямом смысле слова, либо в переносном. То есть они физически живы, но погибли.

Был такой период в моей жизни — я много, как теперь говорят, в тусовке провел времени, эзотерической. Знаменитый такой был Фурманов переулок в Москве.

Много разных знакомых было с разными способностями. Но глубоких людей там встретил мало. В основном та же социальная суета, только на почве телепатии, биополя и прочего загадочного».