Понятие и основные трактовки идеологии: историческая ретроспектива

Идеология представляет собой высшую теоретическую форму политического сознания. Термин «идеология» имеет древнегреческое происхождение и дословно означает «учение об идеях» (idea – идея, logos – учение). В научный оборот его ввел в 1796 году французский философ-просветитель Антуан Дестют де Траси (1754-1836) в докладе «Проект идеологии». Кроме данного доклада де Траси посвятил идеологии четырехтомную книгу «Элементы идеологии» (1801-1815), написанную в качестве проекта реорганизации системы образования. Мыслитель рассматривав идеологию как науку об общих законах происхождения человеческих идей из чувственного опыта, которая должна лежать в основании всего комплекса наук о природе и обществе, а также как социально-полезную форму знания, которая должна быть такой же точной, как естественные науки. Позитивное отношение к идеологии отстаивали и другие представители школы идеологов, куда входила группа французских историков, экономистов и общественных деятелей XVIII - начала XIX веков: К.Ф. Вольней, П.Ж-Ж. Кабанис, Гар, Джерандо, Ланселин и др.

На протяжении всего периода существования термин «идеология» наполнялся неоднозначным содержанием. В XIX веке отношение к идеологии было скорее негативным. К. Маркс (1818-1883) и Ф. Энгельс (1820-1895) взяли у де Траси понятие идеологии, раскритиковав само его учение за буржуазный субъективизм. В работе «Немецкая идеология» (1845-1846) мыслители изложили собственный взгляд на это явление. Они представили идеологию как «наивное» или «ложное» сознание, призванное скрыть реальные властные отношения. Идеологические иллюзии – это такие типы мышления, которые соответствуют интересам правящего класса, и выдаются им за «вечные законы природы и разума».

Подобное отношение к идеологии было свойственно и итальянскому социологу и политэконому Вильфредо Парето (1848-1923). По мнению Парето, идеологические концепции – это вторичные, производные от чувств, интересов, влечений явления («деривации»), изначально психологически присущие человеку, которым придается теоретическая форма для оправдания нелогического характера политических действий. Однако маскировка подобных действий не является сознательным лицемерием, поскольку человек верит в истинность указанных обоснований.

Большое влияние на формирование современных подходов к пониманию идеологии оказала концепция немецкого социолога Карла Манхейма (1893-1947), автора работ «Идеология и утопия» (1936) и «Диагноз нашего времени» (1943). Носителями идеологии выступают в учении Манхейма не классы, как у Маркса, а социальные группы, объединенные совместной коллективной деятельностью. Идеология – это способ социально-группового мышления, предназначенный для создания различных общественных концепций и превращения мышления в орудие коллективного действия. Истоки кризисного состояния современного мира Манхейм видел в отсутствии единой системы ценностей, норм, оценок. Если заточными науками еще можно закрепить статус объективного знания, то общественные науки значительно подвержены социокультурной детерминации.

К. Манхейм делил идеологии на тотальные и частичные. Тотальные идеологии охватывают все мировоззрение, придают своеобразие всей структуре сознания соответствующей эпохи или группы. Частичные идеологии проявляются лишь на психологическом уровне. Тем не менее, в обоих случаях идеологии – это идеи определенных социальных групп, обладающих определенными интересами, которые являются осознанным или неосознанным искажением действительности.

Особое внимание в творчестве К. Манхейма уделено проблеме взаимосвязи идеологии и утопии. И идеология, и утопия являются трансцендентным по своей природе знанием, т.е. выходящим за пределы чувственного опыта человека. Однако если идеология представляет собой разновидность «апологетического» знания и стремится к сохранению существующего порядка, то утопия стремится его подорвать. В случае, когда утопичные идеи реализуются на практике, они превращаются в идеологии. Такое противопоставление идеологии и утопии оказалось не совсем удачным с методологической позиции, поскольку сам Манхейм не мог предвидеть, какую идею рассматривать в качестве утопии, а какую считать идеологией.

В XX В. И. Ленин (1870-1924) пересмотрел и дополнил марксистскую концепцию идеологии. Он впервые использовал понятие «научная идеология» применительно к идеологии, носителем которой является не любой класс, а самый передовой и сознательный – пролетариат. Идеология рабочего класса опирается на последние достижения науки, прогрессивной общественной мысли, в ней строжайшая научность соединена с революционностью. Благодаря учению Ленина идеология как явление духовной жизни стала оцениваться в гносеологических категориях – как истинная или ложная. Это также (впервые со времен де Траси) означало возвращение позитивного отношения к идеологии как к социально полезному истинному знанию.

Параллельно с тезисом о научности идеологии развивалась противоположная позиция, выразителем которой стал социал-демократ Эдуард Бернштейн (1850-1932). Он утверждал, что классовая борьба – это борьба интересов, а не принципов познания. Социализм, будучи идеологической доктриной, не может иметь монополии на истину. Стремление партии осуществить на практике идею идеального общества будущего провоцирует действия, целесообразность которых не доказуема, и тем самым превращает социализм в неосуществимый проект.

После II мировой войны накал идеологической борьбы значительно убавился. Это было связано с негативной реакцией общественности на последствия, к которым привели экстремистские идеологии в Италии и Германии. Кроме того, в западных странах уже не наблюдалось столь острых идеологических конфликтов между «левыми» и «правыми» партиями, что связывалось с ростом благосостояния в обществе и утратой рабочим классом прежней революционности.

В 50-60-х годах XX столетия ряд западных ученых (Д. Белл, Р. Арон, 3. Бжезинский, Дж. Гелбрейт, С.М. Липсет, К. Поппф и др.) провозгласили «конец века идеологии» и выдвинули концепцию «деидеологизации». В книге Д. Белла « Конец идеологии. Истощение политических идей в 50-х годах» (1960) делался вывод о том, что научно-техническая революция смогла предотвратить социальную революцию. На смену классовой борьбе пришел консенсус общенациональных интересов в рамках зрелого индустриального общества. Другими словами, та роль, которую в политике ранее играла идеология, стала успешно выполняться наукой.

Хотя теория деидеологизации достаточно верно отражала тенденции развития стран Запада в 50-60-х годов XX столетия, она в скором времени была вытеснена теорией реидеологизации. Исследователи признали, что ориентация государства и общества на приоритеты материального благополучия не решает всех проблем западного общества. Э. Тоффлер описал страдания человека в индустриальном обществе, его шок от невозможности адаптации в условиях огромного количества временных субкультур, с которыми человек не может себя идентифицировать. О несостоятельности теории деидеологизации свидетельствовали расовые конфликты в США, студенческие волнения в Европе, споры вокруг войны во Вьетнаме и других международных конфликтов. Кроме того, критики концепции деидеологизации, такие как Дж. Ла Поламбара, И. Горовиц, Н. Бирнбаум, Г. Мюрдаль и др., заявили, что, претендуя на ценностную нейтральность, она сама стала идеологией, опирающейся на ряд консервативных допущений. В силу этих причин во второй половине 70-х годов XX века деидеологизация на Западе сменилась реидеологизацией — политическим курсом, направленным на возвращение идеологии роли регулятора социальных отношений. Большая заслуга в разработке этого курса принадлежала неоконсерваторам, таким как Д. Белл, М. Новак, И. Кристалл, С. Хантингтон и др.

В связи с распадом мировой системы социализма, крахом коммунистической идеологии в 90-е годы XX столетия, переходом бывших стран социалистического лагеря к рыночным реформам и демократии произошел временный возврат к концепции деидеологизации. Подобные события также породили в научном сообществе тезис конвергенции – концепцию, утверждающую, что процесс индустриализации приводит к появлению общих социальных, культурных и политических черт в обществах с различными культурно-историческими традициями. На этот раз деидеологизация связывалась с глобальной победой западных либеральных ценностей. По мнению автора книги «Конец истории» (1989) Фрэнсиса Фукуямы, в мире у либерализма не осталось жизнеспособных альтернатив. Такой возврат к концепции деидеологизации был непродолжительным. Процесс глобализации, которым ознаменовался рубеж XX-XXI веков, поставил перед человечеством новые проблемы (экологическую, проблему предотвращения ядерной войны, преодоления бедности и др.), для осмысления которых общество не придумало лучшего средства, чем политические идеологии. Как отмечает профессор Кельнского университета Ульрих Матц: «в фазе мировоззренческих кризисов они вроде костылей подвернулись под руку и как таковые превратились в доминантный элемент политической культуры». На современном этапе классические идеологические концепции наполняются новым смыслом, возникают новые идеологические течения, такие как либертаризм, неофеминизм, коммунитаризм, различные интерпретации экологизма.