Намечающийся роман может принести райское блаженство, а может заставить тебя рвать на себе волосы. Узнай судьбу своего нового романа сейчас. – Б.Ф. ФИЛЛИ-БРОДИЛКА

⇐ ПредыдущаяСтр 9 из 21Следующая ⇒

* * *

Ложная тревога. Наконец-то Макс произнес слова, сигнализирующие о том, что разговор скоро закончится: – Ну ладно. Хорошо. Тогда увидимся в четверг. Да, в кафешке «Фредшестьдесятдва»! Там хорошие французские тостики. Класс! Он повесил трубку, и я бросила на него красноречивый взгляд: «Ты вообще в курсе, что я уже тысячу лет здесь сижу?» Он сказал: – Какая ты хорошенькая! Я не смогла сдержать улыбку. * * *

Спустя немного времени я вернулась в объятия Макса. Шоу было потрясающим. Как выяснилось, Макс был знаком с певцом, и нас пустили за кулисы. А потом, после того как мы приехали к нему домой и я надела его шорты (опять), а он снял их с меня (опять), я сказала «да». Просто я не могла больше ждать. Я была полностью уверена в том, что время для этого самое подходящее. Мы прекрасно провели вечер – никаких неловких заминок или дурацких шуток по поводу прошлой встречи. И рядом с ним я чувствовала себя так хорошо! Он был нежным, но не слащавым, страстным, но не настырным. Когда он обнимал меня, мне хотелось остаться с ним навсегда. Я смогу лежать так, голодная, чувствуя, как мое тело клюют вороны, и буду при этом совершенно счастлива. Вдруг Макс сказал: – Я тут подумал, Би. – Я ощутила его дыхание возле уха, и по моему телу побежали мурашки. – Возьми меня. – Я попыталась сильнее прижаться к нему. – Я подумал… Я задержала дыхание. «Сейчас он скажет, что все будет хорошо, – решила я. – Что его не пугает наша разница в возрасте». Макс погладил кончиками пальцев мою Руку. – Ты подумал… – повторила я. – Да, я подумал, что вечеринка в пятницу все равно вряд ли начнется раньше одиннадцати и, может, стоит заехать в корейский квартал и немного поиграть. – Что? – Это по пути. – Он замолчал и вытянул шею, чтобы посмотреть на меня. – Ты не любишь видеоигры? У меня в доме перебывали все приставки, известные человечеству, начиная с «Атари» и «Сеги» и заканчивая «Плейстейшн-2». Но в этот момент он должен был говорить о нашем будущем. О том, как станут развиваться наши отношения и чего мне ожидать. «Может, мне самой поднять эту тему? – подумала я. – Напомнить ему, что всего минуту назад мы были единым целым и поэтому сейчас не совсем подходящее время для болтовни об игрушках. – Но потом я передумала. – Не делай этого. Ты к этому не готова». Я улыбнулась в темноте. – Вот что я тебе скажу, Макс, – начала я. – Мне безумно нравится «Дом мертвецов», не говоря уже о «Странном времени-2», но я также поклонница старой школы: я неплохо играю в «Трон». И в «Марио». А если хочешь увидеть настоящую игру, только дай мне добраться до стола для воздушного хоккея^[49]. – Тогда вот что я скажу тебе, Би. – Макс сел на кровати и потянулся через меня за стаканом с водой. Маленькие волоски у него на груди щекотали мою руку. – У меня есть пять долларов, и это значит, что я надеру тебе задницу в хоккее. Я усмехнулась: – Можешь сразу отдать их мне. – Почему это? – Я пятнадцать лет подряд была чемпионкой по воздушному хоккею на межуниверситетских соревнованиях. – В «Тихоокеанской десятке»^[50], да? – сказал он и расхохотался. Не знаю почему, но мне хотелось услышать, как он уснет. Я старалась не шевелиться, ожидая, пока его дыхание станет медленным, тихим и глубоким. Когда это произошло, я замерла от счастья. Во всем этом было что-то особенное. Он лежал рядом такой расслабленный, такой родной, такой близкий. «Как он близко, как близко», – подумала я. И это много для меня значило. Действительно много.
5…

Мне нравятся «Дюран Дюран». От них веет духом 80-х, и они такие странные. Если бы Макс узнал об этом моем увлечении, я бы, наверное, умерла. И все же я не могла удержаться, чтобы снова и снова не орать во все горло «Оставь молитвы на потом», когда ехала в машине и думала о Максе. Я сообщила об этом Кики, и она ответила: – «Кто-то говорит, это приют на одну ночь, а для нас это рай»^[51]. В один прекрасный день, когда я узнала, сколько ему лет, вернее, как мало ему лет, я успокоила себя тем, что по крайней мере буду главной в наших отношениях. В последующие годы я могла бы рассказывать историю о Максе, и это звучало бы как последнее «ура!» в моей личной жизни. Я говорила бы о том, что парни моего возраста и старше уже отрастили брюшко и начали принимать виагру. Или, еще хуже, прикупили себе «БМВ», сделали модную стрижку и как сумасшедшие каждый день бегали в спортзал. Кики как-то встречалась с двадцатидевятилетним руководителем телевизионного канала, который ел на завтрак исключительно вареную курицу (обильно приправляя ее марихуаной), потому что сидел на белковой диете. И что, его богатство давало ему право держать у себя в морозилке куриные и марихуановые запасы? Так вот, Макс должен был стать моим «некуриным» парнем. Моим поразительным молодым бойфрендом, который часами может заниматься сексом и никогда не растолстеет. К тому же у него были и другие преимущества… – Раз он моложе, значит, будет носить тебя на руках, – заключила Кики за кружкой пива в "Перерывчике", украдкой покуривая сигарету и стараясь не дымить на Нину. Та недавно бросила курить и теперь строила из себя святошу. Нина помахала у лица руками, как будто отгоняла комаров, и добавила: – Кроме того, он часто бывает в обществе, у него свой бизнес и он знает, как вести себя на вечеринках. – Я только «за», – вмешался Коллин, посматривая через плечо на девушку в топе-тельняшке и куртке мандаринового цвета. – Она известная? Я, Кики, Нина: – Нет. – Однако, – вставила Кики, оглянувшись, – из-за своей молодости он не может быть таким опытным, как ты… – Но это же хорошо, – перебила Нина, – потому что женщины, с которыми он встречался, тоже не могли быть такими умными или успешными, как ты. Или такими же умелыми в постели. – Он будет потрясен, когда увидит, каких удивительных людей ты знаешь и на какие мероприятия тебя приглашают, – высказался Коллин. – Кстати говоря, ты не могла бы провести меня на вечеринку «Плейбоя» на следующей неделе? – Она не может пойти с тобой, – возразила Кики. – Она должна пойти с Максом. Он умрет на месте, когда услышит, как она здоровается с Хефом. А когда она покажет ему Грот… Это отличная возможность. Юный возраст Макса вызывал у меня некоторые сомнения, но, послушав, как друзья строят за меня планы, я вдруг нырнула в безбрежное море уверенности в себе. «Да, да!» – подумала я. Я могла бы взять Макса на вечеринку «Плейбоя» и представить его Хефу, потому что все его мероприятия организовывала Стеф. На Макса это произвело бы впечатление. И когда Кики совершенно справедливо заметила, что, встретив Его, я должна избавиться от всяких предрассудков, я поняла: в действительности никто не будет меня осуждать. В свое время я деликатно объясню Максу, что, несмотря на мои чувства к нему, биологические часы продолжают тикать и я не могу не обращать на это внимания. Сначала он будет тосковать. Может, это продлится целый год. Но потом он поймет, что мой уход стал естественным завершением развития событий. Пройдут годы, и однажды Макс и я встретимся на ленче. И он почти скажет мне, что до сих пор любит меня, но я остановлю его. Я вежливо переведу разговор на другую тему: об успехе нового фильма моего мужа, о том, как мой малыш веселится в «Лез Анфан»^[52]. И откровенно говоря, это во мне ему тоже понравится, потому что таким образом я покажу ему, как сохранить чувство собственного достоинства. И сама сохраню то же чувство. Таким представлялось мне мое будущее, разумеется, при условии, что я не буду воспринимать роман с Максом слишком серьезно. Кики настаивала на том, что эта стратегия очень проста. Контроль над чувствами, по ее словам, должен уберечь меня от страданий, которые может принести молодой мужчина. Ведь ему нельзя доверять всем сердцем. Но мое удивительное самообладание призвано было также заинтриговать Макса и помочь ему в конце концов выпутаться из всей этой истории. Я не могла проиграть. Даже Чандра, которая позвонила следующим утром и уделила мне ровно три минуты своего бесценного времени, пока не начала орать на ассистентку за то, что та подала «не ту ручку», поддержала меня. – Возьми его за яйца, Франклин, – сказала она, услышав, что я встречаюсь с парнем, которому закон совсем недавно разрешил употреблять спиртное. – Возьми. Его. За яйца. * * *

У меня с Максом началась премилая рутинная жизнь. Мы все планировали так, чтобы развлекаться два раза в неделю. Среди недели мы ходили на самые шумные вечеринки в городе, чему бы они ни были посвящены, или Макс вел меня на рок-концерт. Он всегда знал, когда и где выступают лучшие группы, и нас часто пускали за кулисы, потому что Макс, оказалось, был знаком с огромным числом музыкантов. В выходные мы с Максом старались избегать толпы, наводнявшей наши любимые кафе, и заказывали еду на дом. Обычно тайскую. Мы брали напрокат фильмы, которые никогда не смотрели, потому что на середине начинали заниматься сексом. И так как его соседи все время зависали в барах в поисках новых подружек, весь дом оставался в нашем распоряжении. А это значило, что мы могли шуметь, сколько душе угодно. Это было потрясающе. За исключением одного маленького «но». Как-то вечером мы должны были ужинать в компании моих друзей из мира шоу-бизнеса, один из которых обещал обеспечить присутствие «нового Копполы» (еще одного родственника Фрэнсиса Форда, которого недавно выпустили в свет). Но поскольку «новый Коппола» смылся – вроде бы улетел на семейном реактивном самолете «Гольфстрим IV» в Париж, – мы с Максом оказались на очередной вечеринке со входом строго по списку. Она была посвящена продвижению на рынке новой модели мобильного телефона от «Моторолы». А вообще какая разница? Спонсировал ее «Тенкерей», и Максу все это нравилось. Я перехватила его взгляд, когда пила джин с дайкири. Он сказал: – Знаешь, что мне в тебе нравится, Би? Я притворилась, что задумалась. – Моя аллергия? – Она не дает мне спокойно спать по ночам. – Прыщ у меня на лбу? – А, третий глаз? Я его и не заметил. – То, что я выставляю напоказ все свои недостатки в надежде, что тебе они кажутся очаровательными, а не отвратительными? – Ну, я еще кое о чем подумал. – Сдаюсь. – Мне нравится, что я никогда не волнуюсь из-за тебя. – Он пожал плечами. – Не волнуешься из-за?.. – Я волновался в тот вечер, когда заболел твой кот и тебе пришлось везти его к ветеринару. Я волновался, что это жалкое маленькое создание умрет и мне не удастся тебя утешить. Но с другой стороны, я хочу сказать, что никогда не волнуюсь из-за тебя. Просто так получается… – Он снова пожал плечами и улыбнулся. – Не знаю, Би. Просто я не волнуюсь из-за тебя. Я улыбнулась и погладила Макса по руке, но в голове прокручивала его слова. «Я не волнуюсь из-за тебя, – подумала я. – Не волнуешься из-за меня по поводу чего? Не волнуешься из-за меня как? Должен ли Макс из-за меня волноваться?» Я взглянула на него. Он потягивал «Спрайт» – он ненавидел алкоголь, который лично мне безумно нравился, – и курил стотысячную сигарету. Он выглядел таким безобидным. Уязвимым. Милым. Хотя… «Нет, это все-таки хорошо, – заключила я. – Хорошо, что я не вгоняю Макса в стресс. Ему так спокойно со мной». Я решила, что стану тем единственным человеком, из-за которого Максу не придется волноваться. Я сделаю его счастливым. Самые дерзкие мои мечты воплотились в жизнь, когда я взяла Макса на вечеринку в особняк «Плейбоя» неделю спустя. Мы побывали в «Гроте» – подземном лабиринте, где находились джакузи, имитирующие бассейны из застывшей лавы с горячей водой. Предположительно именно там должны были резвиться голые девушки-зайчики, и Макс сильно приуныл: мы встретили только одного транссексуала топлесс. Итак, я отослала Макса на поиски силиконовых бюстов, а сама поймала Стеф, которая тут же пустилась в рассуждения следующего характера: – КАКОЙ КЛАССНЫЙ ЧУВАК ЭТОТ ТВОЙ ПАРЕНЬ Я СЕЙЧАС ТАК ПСИХУЮ ПОТОМУ ЧТО НА ПАРКОВКЕ ТВОРИТСЯ ЧЕРТ ЗНАЕТ ЧТО ОТКУДА В ГРОТЕ БОКАЛЫ ОТ ШАМПАНСКОГО КТО-ТО МОЖЕТ ПОРАНИТЬСЯ СТОЙ ТАМ МИЛА ЙОВОВИЧ МИЛА! МИЛА!.. В этот момент вновь появился Макс, очень довольный тем, что ему удалось взглянуть на трех сексапильных близняшек в стрингах. Он обнял меня. – Ты самая клевая, Би, – прошептал он мне на ухо. – Я видел голых девчонок в особняке «Плейбой», а домой все равно поеду с тобой. Теперь я умру счастливым человеком. Я просто улыбнулась в ответ, подумав: «А ведь похоже на то, что роман с молодым любовником не так безнадежен». На следующий день я решила, что ничем не рискую, если наконец пошлю Эштона куда подальше. Все обошлось без истерики. Во время ужина в очередном общепите я просто сказала ему, что мы становимся слишком зависимыми друг от друга для людей, которые совершенно не собираются вступать в серьезные отношения. И самое лучшее для нас – остаться хорошими приятелями. Мы тепло простились, заверив друг друга, что «скоро увидимся», хотя оба знали, что это неправда. Мне пришло в голову, что Эштон еще с кем-то встречается, – так быстро он сдался. Но какая, к черту, разница. Мне было слишком хорошо, чтобы волноваться по пустякам. И я подумала: «Я и в самом деле надеюсь, что он будет счастлив с кем бы то ни было». * * *

Меня разбудила орущая где-то на улице сигнализация. Ее долгое «ва-а-а-а-а-а-а-а-а-а» действовало мне на нервы, вызывая тоску по детству, которое я провела в Богом забытом пригороде. Я открыла глаза и тут же догадалась, что осталась одна в доме Макса. В воздухе витало спокойствие, не потревоженное ни одним другим живым существом. Я почесала голову, все еще затуманенную странными мыслями с прошлого вечера, и села на кровати. Вчера Макс взял меня на концерт Райана Адамса. Я чуть не заснула: похоже, это была самая длинная программа за всю историю группы. Потом надо было поздороваться с вокалистом, которого Макс знал лично. Я удивилась. Когда это Макс успел познакомиться со всеми классными людьми? Словно прочитав мои мысли, он объяснил, что «Супер-гипер-пупер» пользуется большой популярностью у музыкантов. Как бы там ни было, Адаме болтал целый час, рассказывая забавные истории о своем детстве на Юге и об отце, который увлекался таксидермией и вешал чучела барсуков у кровати мальчика, чтобы навсегда выбить из него все детские страхи. Домой мы попали только после трех. Все еще стараясь проснуться, я посмотрела на будильник – 11.30 утра. Черт! Но рядом с будильником я увидела высокий стакан яблочного сока и аппетитную вишенку в шоколадной глазури. Макс оставил это специально для меня. Я подумала: «Кажется, я люблю его». Потом: «Надеюсь, он об этом не узнает». Я раздавила обе мысли, как клопов. Будильник Макса, как всегда, прозвенел в пятнадцать минут восьмого. Он вставал раньше меня, потому что у него была настоящая работа. Я смутно вспомнила, как открыла глаза и увидела, что он сидит на табуретке у барабанов без одежды и курит. (В отличие от меня он никогда не стеснялся своей наготы.) Позже, думаю, после того как он принял душ, он поцеловал меня в щеку, и его дыхание отдавало табаком и зубной пастой. Макс выкуривал две пачки в день. Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь так много курил. Когда я спросила его, собирается ли он когда-нибудь бросить, он засмеялся и ответил: – Да, наверное, – тогда мне понадобится что-то типа «никотиновой рубашки». Мне очень нравились такие будние дни, когда я просыпалась одна в его доме. Я мылась в ванной Макса. Я намыливалась мылом Макса. Я заправляла его постель. Идеально – ни одной складочки, так же, как он. Я ходила по дому и смотрела на его вещи. Не шпионя, потому что если ты шпионишь, то открываешь ящики, читаешь журналы и всякое такое. Его пластинки и диски, целые сотни, были аккуратно расставлены по алфавиту на полках книжного шкафа у одной из стен. Хотелось узнать, насколько моя коллекция совпадает с его. Но его собрание записей было так велико, что я поняла: у него есть все, о чем я имела хоть малейшее представление, и еще как минимум пятьсот наименований. Я осмотрела постеры в его спальне. Фотография Андре Гиганта^[53], без которой просто никак нельзя обойтись, вызвала у меня улыбку. Коллекция японских статуэток в стиле манга – маленькие сексуальные куколки, с огромными мультяшными глазами, в мини-юбках, застывшие на той удивительной грани развития, когда девочка превращается в женщину, – привела меня в недоумение. На полке располагалась коллекция наручных часов – целая обувная коробка. Судя по циферблатам, здесь были экземпляры даже из пятидесятых. Мне и в голову не приходило, что Макс собирает часы. В конце концов я оставила на подушке кассету-сборник, которую записала сама, чтобы сделать ему сюрприз. У него на столе я нашла блок самоклеящейся бумаги, нарисовала на одном листке большой смайлик и наклеила его на кассету. Макс всегда оставлял для меня маленькие подарочки. Довольная собой, выпила сок и положила конфетку в сумочку. (Я хотела ее сохранить.) Потом я позвонила Кики и уговорила ее уйти из офиса, чтобы вместе пообедать в «Мадам Матисс». * * *

Всю дорогу я распевала в машине: «Кто-то говорит, это приют на одну ночь, а для нас это рай-й-й!» Кики ждала на улице. Она бросила на меня один-единственный взгляд и тут же сделала вывод по поводу того, как я себя чувствую. – Ты на вершине блаженства, – заключила она. – Правда? – На самой вершине. – Она кивнула. – Только посмотри на себя. Ты выглядишь просто отлично, хотя лично я считаю, что ты слишком тощая. – У тебя крыша съехала. Ты видела мой живот? – Боже, да ты просто больная. У тебя практически впалый живот. В ожидании, пока освободится столик на улице, мы продолжили наш ритуал – воспевание достоинств друг друга, которое не только помогало преодолевать панические приступы самоуничижения, но и внушало уверенность в себе. – А у тебя рост почти пятьсот футов, – парировала я. – Ив придачу – позволь сказать – тело, за которое я отдала бы все на свете. – Да ладно. – Кики потрогала свою грудь. – Только посмотри на это – какая гадость. К тому же единственный человек, который думает, что у тебя плохая фигура, – это ты сама. Ко всему прочему у тебя еще и отличные волосы. И нет прыщей. А еще у тебя новый парень, который обожает тебя уже только за то, что ты появилась на свет. Ты на самой вершине блаженства. Ты осуществила все свои мечты. Ты полностью самореализовалась. Два фаната эмо-хардкора^[54] в военной форме освободили места в зоне для курящих. Когда стол был готов, Кики подождала, чтобы я выбрала, куда сесть. Она всегда дает мне возможность выбрать лучшее место. Не знаю почему – из чистого благородства, наверно. Поэтому, а еще потому, что знает, как я отношусь к тому, где сижу. Я терпеть не могу сидеть спиной к двери или лицом к зеркалу, потому что не могу удержаться от того, чтобы не посмотреть на себя, а потом мне в голову приходят всякие нехорошие мысли. – Спасибо, дорогая, – сказала я, усаживаясь на стул, с которого открывался отличный вид из окна. Устроившись поудобнее, я подумала, что единственный раз, когда мне не досталось лучшее место, был ужин в ресторане с Максом. – Он не мой парень, – сказала я, открывая меню. – Он как раз твой парень. – Кики закатила глаза. Подошел официант, чтобы принять заказ, и Кики вопреки моему совету решила, что на целый день ей хватит жалкой плошки зеленого салата без излишеств. Я попросила яйца, бекон, картошку и фрукты, наверняка зная, что она съест большую часть моей порции. – Просто он еще не сказал тебе, что он твой парень, – произнесла Кики. – Ты заказала бекон, да? – Да. – Ты же знаешь, я ненавижу бекон. – Так ведь это то же белое мясо, только немного другого сорта. – Точно. Слушай, скоро Макс представит тебя кому-нибудь как свою официальную подругу, но, – ее лицо стало серьезным, и она заговорила размереннее, – не пытайся ускорить это, слышишь? Сохраняй хладнокровие, Бен. Выжидай. Помни, мужчины хотят сделать что-то, только если им кажется, что это их идея. Сделай так, чтобы у него появились сомнения: может, ты встречаешься с кем-то еще. Вот увидишь, это сведет его с ума и он захочет запереть тебя на замок. Так всегда бывает. Я подумала о том дне, когда начала встречаться с Джеком. Тогда помутнение рассудка было у меня. Не опасное, но все же помутнение. Все-таки хорошо, что изобрели такие вещи, как определитель номера и службу «69»^[55], потому что они удерживали меня от того, чтобы беспрестанно ему звонить. На этот раз Кики была права. Максу придется попотеть, чтобы завоевать мою любовь. Это было так, потому что я полностью самореализовалась как успешный и деятельный человек. Вечером я собиралась на вечеринку по случаю помолвки сестры и отлично чувствовала себя по этому поводу. Меня не угнетала ни депрессия, ни меланхолия. Наоборот, это событие действовало на меня бодряще. * * *

Представители той сферы поп-культуры, которые считают, что ирония безнадежно мертва, никогда не встречались с Одри, потому что для нее это слово обрело совершенно иной смысл. Вечеринка по случаю ее помолвки устраивалась в Глендейл, на убогой площадке для катания на роликах, которую не ремонтировали с 1980 года. Там были скамейки с облупившейся краской, металлические шкафчики для переодевания и неоновые вывески на стенах, на которых значилось что-то типа «РОЛИКОВАЯ ЛИХОРАДКА» и «КАТИСЬ ПОДАЛЬШЕ!». Чтобы соответствовать, я надела мини-юбку из толстого хлопка и фирменную футболку с одного из концертов Джоан Джетт. Я чувствовала себя прекрасно: мы с Кики припрятали в шкафчике фляжку с «Джим Бим» – дань уважения традициям средней школы. Правда, я скучала по Максу. Ему пришлось остаться на работе. Бедняжка. Я даже представить себе не могла, как он надрывается на… Стоп. Я же ни разу не видела его офис. У него есть отдельный кабинет? А дверь запирается? Нуда. Сегодня был не наш вечер, а мы еще не дошли до той стадии отношений, когда люди проводят вместе две ночи подряд. Хотя я была бы только «за». Кроме того, я решила, что еще рановато знакомить его с мамулей. Это могло показаться слишком навязчивым. Я поделилась с Кики, и она сказала, что я все делаю правильно. – Привет! – Одри прямо светилась. На ней были плотные подвернутые джинсы и коротенькая шерстяная кофта на пуговицах. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что я вырядилась, как на Хэллоуин. Она посмотрела на мою мини-юбку и спросила: – Тебе будет удобно в этом кататься? Я не собиралась поддаваться на ее уловки. – Вообще-то, – парировала я, – я собираюсь кататься в этом задом. Одри пожала плечами и потащила меня знакомиться с подружками невесты. Я не смогла запомнить всех четверых сразу – Анна, Диана, Трейси и Кейси. Все из женского клуба при университете. Все блондинки. Все с выражением неиссякаемого энтузиазма на лице, из-за которого они выглядели так, словно постоянно были чем-то удивлены. – У нас есть блес-тач-ки! – сказала Диана (или Анна?), выдавливая сверкающий гель мне на руку. Она протянула мне футболку, на которой красовалась надпись из краски, окруженная сияющими сердечками: «ПОДРУЖКА НЕВЕСТЫ НАВСЕГДА – ДЖЕЙМИ И ОДРИ ПРАЗДНУЮТ ПОМОЛВКУ!» Я заметила, что у трех из них на пальцах были кольца для помолвки, а у одной – обручальное кольцо. Тут я напомнила себе, что собиралась исполнять роль успешной старшей сестры, которая недавно нашла нового почти бойфренда и до умопомрачения радовалась по поводу предстоящей свадьбы младшей сестры. – Какая прелесть, – соврала я, натягивая футболку поверх одежды. Итак, я каталась по площадке, повиливая попой в набедренной повязке под композицию «Bay, вот она идет» группы «Холл энд Оутс». Время от времени я махала рукой Кики, которая отказалась кататься, потому что ее рост якобы был выше нормы. Все было хорошо, до тех пор пока Анна, Диана, Трейси и Кейси, держась за руки, словно в танце маленьких лебедей, не подъехали ко мне. Одна из них вцепилась в мое запястье с воплем: «Подружки невесты, которые вместе катаются, вместе останутся!» Дальше я помню только, как меня потащили куда-то с чудовищной скоростью. Лица за пределами катка со свистом проносились мимо, и вдруг мне показалось, что я увидела… О нет. Нет, нет-нет. Я увидела Дэвида Фактора, парня, который бросил меня прямо перед тем, как я познакомилась с Джеком. Он стоял около шкафчиков и разговаривал с Джейми. Я давно уже о нем забыла. Вообще говоря, я не из тех, кто спит со всеми близкими друзьями родной сестры. Но пару лет назад я поехала навестить Одри и Джейми в Сан-Франциско на Рождество. Они устроили грандиозную вечеринку. И вот явился Дэвид Фактор в белой рубашке, держа в руках злополучную ветровку «Джей Крю». Диск Дэйва Мэттьюса он, вероятно, оставил в машине. Было время – в старших классах школы, лет эдак до двадцати, – когда я бы и не посмотрела в сторону такого парня. Я бы поинтересовалась его культурным багажом, быстро охарактеризовала бы его как «осла» и пошла дальше. Но в тот год я отчаянно старалась избавиться от предвзятого отношения к людям. И теперь – после интрижки с Дэвидом Фактором и романа с Джеком – я могу с уверенностью сказать: когда ты изо всех сил пытаешься измениться и стать хорошим человеком, общество занимается только тем, что плюет на тебя. Как бы там ни было, Дэвид Фактор и я в итоге оказались в комнате отдыха Джейми, на столе для настольного тенниса. (Сестра, оправляясь спать, бросила на меня осуждающий взгляд, но к тому времени я уже достаточно поддала, чтобы наплевать на это.) На мне было крошечное платье для коктейля, в котором – мне хотелось на это надеяться – я выглядела, как Хайди Клум (надежды оказались напрасными), а в январе в Сан-Франциско холодно. Поэтому я попросила Дэвида одолжить мне его ветровку. Он с радостью согласился. Мы трахались до полуночи. Когда я наконец-то выпроводила его за дверь, он сказал, что позвонит и мы договоримся, где проведем оставшиеся выходные. Я улизнула в его ветровке. На следующее утро я рассказала сестре и Джейми о намечающемся романчике, и они, между прочим, искренне за меня порадовались. Но дело в том, что Дэвид так и не позвонил. Я была страшно унижена. Одри была унижена тем, что у нее такие друзья. И вот передо мной стоял Дэвид Фактор, который должен был быть в Сан-Франциско, где я его и оставила. А так как я решила не брать с собой Макса, это означало, что мне придется предстать перед ним без бойфренда. Тут я подумала, что было непростительной глупостью надеть мини-юбку, которая постоянно ползла вверх, чуть ли не открывая на всеобщее обозрение мои трусы, когда я каталась. Я попыталась освободиться от Анны, Дианы, Трейси и Кейси, чтобы привести себя в порядок, прежде чем Дэвид меня увидит. – Отпустите мою руку! – прокричала я, силясь перекричать музыку. Меня не услышали. – ОТПУСТИТЕ МОЮ РУКУ! Ноль внимания. Тогда я с силой вырвала руку, пока они не успели повернуть, и, шатаясь, выехала на роликах на ковер, который заставил меня резко затормозить. Я споткнулась и упала лицом прямо на автомат с видеоигрой «Космические захватчики». – Чеееерт! – Я рухнула на землю, схватившись за коленку. Дэвид и Джейми наблюдали за происходящим. – Бен, Боже, ты в порядке? – Джейми бросился на помощь с улыбкой, которая всегда меня раздражала. – Давай помогу… – Все в порядке! Спасибо! Просто… – Да ладно тебе. Ты просто упала. Ничего такого. – Замолчи, пожалуйста. – Я выбросила вперед руку. По-моему, так делают, когда намекают на то, что пора поговорить на языке силы. Я понятия не имела, где набралась таких нелепых жестов и почему они всплыли именно сейчас. Джейми посмотрел на меня взглядом, говорящим: «Ты что, дерьма объелась?» – и укатил. Здорово. Я, прихрамывая, побрела к ближайшей незанятой лавке и присела, стараясь не заплакать. – Бен? Это ты? – Дэвид Фактор стоял прямо передо мной. – О! ПРИВЕТ! – сказала я, как будто не могла придумать ничего получше. – Не ожидала тебя здесь увидеть. – Это прозвучало фальшиво, хотя было правдой. – Я переехал сюда после окончания университета. – Производим расчеты в уме: в июне полтора года. Сейчас октябрь. Он должен мне телефонный звонок уже почти два года. – Я подумывал о том, чтобы переехать в Нью-Йорк, вообще-то, но… – Он одарил меня своей фирменной фальшивой и заискивающей улыбкой. – Я как раз начал играть в пьесе в труппе Тима Роббинса, поэтому… – Ах вот как? – Я подумала: «Если бы я только могла взять его ролики, связать их вместе и спустить его вниз по лестнице, я бы с удовольствием сделала это». – Да, на один из спектаклей приходил Спилберг: дело в том, что он хочет обсудить со мной кое-какие планы. «Дело в том». – О, так я… – Я не знала, что сказать дальше. В голове крутилась всего одна фраза: «Скажи: «Было здорово тебя повидать», скажи: «Было здорово тебя повидать!», скажи: «Было здорово тебя повидать» и уходи – нет, уезжай – подальше». Но вместо этого я произнесла: – Ты так и не позвонил. – Какой отстой. – Ну, я… – Глаза у него забегали в разные стороны в поисках спасения. Мне передалось его волнение. «Да пошел этот придурок, – подумала я. – Я полностью самореализовалась, и у меня есть новый классный почти бойфренд. Его здесь нет, но все-таки. Почему бы мне просто не рассмеяться Дэвиду в лицо?» – Почему ты не позвонил? – спросила я, подняв бровь. – Вряд ли тебе действительно хочется услышать правду. – Очень хочется. – Поверь мне, не стоит. – Ты актер. Так изобрази из себя взрослого человека. – Я улыбнулась, как, по моему мнению, должен улыбаться кот, поймавший мышь. Дэвид задержал дыхание, потом выдохнул с громким «х-х-х-х-х-х» и ухмыльнулся. – Знаешь что? А ты права. Ладно… Так вот, я собирался тебе позвонить, но потом… Кое-что меня до смерти напугало. Может быть, мне действительно не хотелось этого слышать? – Ветровка. – Это слово повисло между нами. Настала моя очередь говорить. – Ветровка, которую я у тебя одолжила? – Да. Мы отлично провели время. Потом тебе пришлось одолжить мою ветровку. – Он сделал ударение на слове «пришлось». – Вроде как тебе было холодно, и мне пришлось оставить ее там, а потом мне пришлось бы встретиться с тобой снова, чтобы забрать ее. Если быть честным до конца, это меня и оттолкнуло. Я объяснила, что на мне было только коротенькое платье для коктейля, в то время как зимы в Сан-Франциско довольно холодные. – Да брось! – отмахнулся он. – Скажешь, у тебя не было ничего вроде куртки или свитера, который ты могла бы надеть, если бы потрудилась подняться наверх по маленькой лесенке? По маленькой лесенке? Этот парень смотрел на меня свысока, и я начала подозревать, что он сумасшедший женоненавистник. Внезапно я с болью осознала, что на мне до сих пор надета футболка с надписью: «ПОДРУЖКА НЕВЕСТЫ НАВСЕГДА…» Я поискала глазами Кики, которая с легкостью могла стереть в порошок этого парня, но не увидела ее. Поэтому я сказала: – Мне. Было. Холодно. Понятно? Вот и все. Мне просто было немного холодно. – Раз ты так настаиваешь. – Дэвид Фактор положил руку мне на плечо, его прикосновение обожгло меня. Потом он сказал: – Было здорово тебя повидать, – и удрал. * * *

В течение следующего получаса я притворялась, что у меня все хорошо. Мама принесла мне лед с ароматом вишни, и я приложила его к колену, которое уже распухло до ужасающих размеров. («Да что с тобой такое?» – спросила она, протягивая мне бутылку. Я промолчала и лишь растянула губы в широкой фальшивой улыбке. По-видимому, это ее напугало, потому что она повернулась и ушла.) Но в конце концов я так замерзла благодаря мини-юбке, льду и героическому самопожертвованию, что извинилась и поехала домой. Теперь-то я точно не собиралась одалживать куртку у одного из друзей Джейми. «Куда же подевались все рыцари? – недоумевала я, ковыляя по кухне, разогревая замороженную пиццу и пытаясь ни за что не задеть разбитым коленом. – И насколько опасно с кем-нибудь встречаться? Как пройти по огромному минному полю и не сделать неверный шаг?» Если я так наивно прохлопала Дэвида Фактора, то как таким же образом не прохлопать Макса? Я забыла на прикроватной тумбочке блеск для губ, когда в последний раз ночевала у него. Может, он теперь сидит дома, смотрит на этот тюбик и думает, какая я неудачница? Не надоедаю ли я Максу своими звонками? Не слишком ли часто беру его за руку на людях? Не стою ли чересчур близко к нему, когда мы выбираем фильмы в прокате «Блокбастер»? Я подумала: «Может, выгляжу отчаявшейся просто потому, что так оно и есть?» Я действительно отчаялась? Потом я вспомнила. О Боже! О Боже! О нет! Кассета-сборник.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒

Date: 2015-10-18; view: 347; Нарушение авторских прав

mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.01 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию