Весенний вальс

- Что это? - спросила Катя, переступая порог кабинета. Лайонел вздрогнул и загородил от нее небольшую железную шкатулку с двумя замками, стоящую на письменном столе. Молодой человек был облачен в черный короткий фрак и нежно-зеленую рубашку. - Ты готова? - едва заметно улыбнулся он, опуская железный ключ от шкатулки в карман брюк. Девушка наклонила голову, пытаясь рассмотреть странную железную штуковину, которую принесли Лайонелу полтора часа назад. Похоже, вещица чрезвычайно занимала его, а вопросы о ней почему-то разозлили: - Тебя это не касается, - отрезал он и, скользнув по ней оценивающим взглядом, уже мягче заметил: - Платье тебе идет. Катя оглядела свои открытые плечи, белую грудь в нежно-зеленом корсаже, расшитом мелкими изумрудами, длинный зауженный подол и вздохнула: - Я в нем едва могу двигаться! - Она притронулась к массивному колье из крупных изумрудов и бриллиантов на шее. - Тебе не кажется, что это… слишком? Лайонел кинул прощальный взгляд на железную шкатулку, затем взял Катю под руку и вывел из своего кабинета. Пока они шли по коридору - молчали, и девушка решила, что о вопросе он забыл, но, спускаясь по лестнице, Лайонел положил руку ей на плечо, его пальцы любовно погладили драгоценные камни. - Сегодня все будут смотреть только на тебя. Катя порадовалась, что, став вампиром, избавилась от человеческой слабости - краснеть. - Спасибо, - придушенно выдавила она из себя, - теперь им будет на что полюбоваться. Не дождавшись, когда он поспорит, что помимо украшений гостям есть на что посмотреть, девушка язвительно процитировала: «Подарки мужчины говорят лучше всяких слов!» Полагаю, Анжелика оценит. Ведь она будет? - А ты боишься? - Посмотри любой фильм, все бывшие любовницы такие коварные! - с наигранной веселостью отшутилась девушка. На самом же деле, при мысли о встрече с идеальной красавицей Анжеликой становилось не по себе. Катя прекрасно помнила, как та вонзила в нее свои ногти, пустив кровь прямо на глазах у нескольких сотен вампиров. И как потом подослала своего слугу, чтобы убить. Рассчитывать на снисхождение не приходилось. Собственно, она не на ногу наступила этой могущественной и потрясающе красивой вампирше, а сделала кое-что похуже - заняла ее место. Лайонел взял из рук Ксаны белоснежную шиншилловую шубу и, накинув Кате на плечи, распахнул входную дверь. На улице к ночи подморозило, крыльцо покрылось сияющей в свете луны ледяной корочкой. Воздух по-прежнему был начинен весной, а в голове играли скрипки - бесконечная музыка, ставшая уже совсем привычной. Катя перестала различать композиции, они превратились в фон и почти не мешали. Золотистая «Бугатти» ждала у ворот. Вид этой дорогой блестящей машины до сих пор вызывал у девушки противоречивые чувства. Та являлась напоминанием о том, каким жестоким подчас бывал Лайонел. Уже сидя на переднем сиденье и, глядя на проносящиеся дома неосвещенной длинной улицы, Катя украдкой смотрела на красивое лицо своего водителя и ее подмывало спросить: что он чувствовал, когда переехал ничем неповинного парня? Но она не осмелилась. Вместо этого заговорила о другом: - Ты обещал, что не выпустишь меня в свет раньше чем через месяц. Что-то изменилось? - Да, - кивнул он. - А что? Когда придет время, узнаешь. Что- то плохое? -понизила она голос. Уголки губ Лайонела насмешливо дрогнули. - Очень скоро ты поймешь, по сути, ничего хорошего у нас никогда и не происходит. А к плохому мы относимся философски. - И как же это? - У нас нет белых полос в жизни, у нас много черных дорог и ни одна из них не ведет к спасению души. Так какая разница? Катя хмыкнула. - Души нет у того, кто не хочет, чтобы она у него была. Моя на месте. Лайонел засмеялся. - Когда человеку отрубают какую-то часть тела, скажем, руку, некоторое время он может жить с чувством, будто все на месте, даже не отождествляя себя с калеками. Но это совсем не значит, что он сможет сидеть на веслах. И не значит, что в глазах окружающих он все тот же обладатель обеих рук! - Молодой человек бросил на нее иронично-сочувственный взгляд. - Если что-то и ноет в твоей груди, очень похожее на душу, так это мокрое место, где она когда-то была. Девушка скривилась. - А нельзя ли как-то более позитивно мыслить? - И не дав ему даже рта раскрыть, добавила: - Лучше скажи, от какого модельера мое платье, меня ведь наверняка спросят! - Платье от мадам Талилу. - Не слышала о такой. - Талилу самый знаменитый модельер в мире - и нашем мире. За наряд от нее многие девушки готовы заплатить любую цену. Но шьет Талилу только для очень узкого круга. Считай, что тебе оказали честь. - Или тебе, - невесело усмехнулась Катя. Машина выехала из города и вскоре остановилась возле старинного особняка, окруженного дорогими машинами в четыре ряда. Лайонел вышел и помог Кате. Подъездную аллею, по которой прогуливались хорошо одетые пары, украшали железные арки, увитые мимозами и мелкими желтыми шариками подсветки. - Как красиво! - простодушно восхитилась девушка, с наслаждением вдыхая аромат весенних цветов. - Важко не мудрствовала, - покачал головой Лайонел, скептически разглядывая яркие гирлянды и цветы. - В позапрошлом году нечто подобное делала Анжелика в своем загородном доме. Впрочем, подружкам свойственно копировать друг друга. - Ты говорил, Наташа Важко владеет журналом, кажется, «Вамп»? Интересно… так по-человечески. - Надо же чем-то занимать бесталанным, но амбициозным вампирам. Они неспешно шли по мощеной дорожке, и Катя чувствовала обжигающие взгляды множества глаз. - Расслабься, - едва слышно приказал Лайонел. - Ты всех уже видела, причем в прошлый раз, находясь в человеческом теле, поводов для опасений было явно больше. Теперь ты одна из нас. И ты со мной, никто не посмеет выказать тебе неуважение. - Ага, если не прознают, что я горе-вампир, которая ничегошеньки не умеет. - Она взглянула на него, пытаясь выискать в лице хотя бы намек на стыд за нее - бездарное творенье, но не увидела. Он словом ни разу не обмолвился о своем разочаровании, собственно, как и о том, ослабел ли, поделившись с ней кровью, потерял ли какие-то свои способности или нет? А вопросы об этом вовсе проигнорировал. - Много не болтай, - предостерег Лайонел, крепче сжимая ее локоть, когда они поднимались по мраморной лестнице навстречу хозяйке дома, приветствовавшей гостей у входа. Одетая в серебристое длинное платье, перчатки, походившие на тоненькую паутинку, Наталья Важко шагнула к Лайонелу и протянула ему руку. Не красавица - слишком худая, высокая, с острыми чертами лица, тонким длинным носом, тонкими губами и скучными серыми волосами, зачесанными назад. Единственное, что украшало эту невзрачную женщину, - огромные, живые карие глаза, придававшие ее бледному лицу детскую миловидность. - Счастлива, - промурлыкала она. Молодой человек легонько пожал ее пальцы, лишь тогда хозяйка нехотя перевела взгляд и учтиво сказала: - Екатерина, мы и не надеялись так скоро иметь удовольствие вас лицезреть. Смею предположить, вам сейчас нелегко. Лайонел по-хозяйски притянул Катю к себе и подмигнул Важко. - Нелегко тем, дорогая, кто мечтал быть на ее месте. Екатерина в порядке. - Он сделал паузу и с улыбкой добавил: - Как и ее создатель. Важко пораженно посмотрела на Лайонела, затем на Катю и с большим трудом вымолвила: - Поздравляю… - Она замешкалась, как будто не могла до конца осмыслить новость и хотела бы еще что-то сказать, да не находила слов. Лайонел повел за собой Катю в гигантских размеров холл со множеством колонн, где у подножия винтовой лестницы стояли два вампира, принимая у гостей верхнюю одежду. - Зачем ты сказал ей? - возмутилась девушка, поднимаясь по лестнице. - Сам же утверждал, что новых вампиров запрещено создавать! Ведь если в обществе все начнут обсуждать твой поступок, старейшины придут и ты… ты лишишься своего положения! Мы могли бы солгать! - Катя обернулась, досадуя на молчание Лайонела и, увидев, что он пялится на ее обтянутую платьем попу, рассердилась: - Нашел время! - Стой, - приказал молодой человек и, опустившись на корточки, к изумлению девушки, запустил руки под платье. - Что ты делаешь?! - с ужасом воскликнула Катя, чувствуя, как он стягивает с нее трусики. Первым желанием было оттолкнуть его, но она даже не шевельнулась, как загипнотизированная, следя за движением его пальцев под тонкой материей. Лайонел поднялся, сунул кружевные стринги в карман и, как ни в чем не бывало, пояснил: - Под это платье не носится белье. - М-м-м. - Девушка в смятении опустила глаза. Но Лайонел успел прочитать то, что она хотела скрыть, и насмешливо заметил: - В другой раз. Обещаю, прямо на этих ступенях. Катя проигнорировала его шуточку, но про себя подумала: «Когда-нибудь… через пару тысячелетий, если ты не будешь слишком занят!» Они поднялись до конца лестницы. Через огромные распахнутые двойные двери глазам открылся зал, полный разодетых дам и джентльменов с бокалами крови. Шум голосов стих в тот же миг, как только Лайонел вошел в зал. Вампиры расступались перед ними, создавая коридор. Катя старалась ни на кого не смотреть. Впервые с необычайной ясностью пришло осознание, что осуждение - живое, и его можно потрогать. Оно походило на ершистое существо - испуганно-настороженное, готовое в любой момент выпустить острые шипы. Ее спутник вел себя иначе. Улыбался дамам, приветливо кивал знакомым, обменивался какими-то особыми знаками с приближенными, и создавалось впечатление, он тот единственный из присутствующих, кто еще не в курсе, что его новую пассию все ненавидят. До длинного стола с напитками оставалось каких-то десяток шагов, когда девушка наконец увидела свою соперницу. Анжелика, облаченная в шикарный черный наряд, состоящий из переливающихся чешуек, смотрела прямо на нее. Платье было до того коротким, а ноги до того длинными, что у Кати дух перехватило от необъяснимого восторга. Волосы у черноглазой красавицы золотом стекали по спине, а на плече сидел ее любимец - ядовитый лейкопаутинный паук, передававший хозяйке мысли окружающих. Катя проследила взгляд Лайонела, скользнувший по ногам бывшей любовницы, и горло как будто сдавило удавкой. Она чувствовала себя неуклюжей, страшненькой, безвкусно одетой замарашкой, в точности, как в новогоднюю ночь, когда Вильям привел ее знакомиться со своим братом, девушкой брата и его лучшим другом. «Дешевая кукла» тогда ее окрестила Анжелика. С тех пор ничего не изменилось. Она была все той же куклой, в которой нет породы, а златовласая вампирша все тем же воплощением идеала. И теперь этот идеал соблазнительно улыбался с намерением вернуть расположение бывшего любовника. Катя опустила голову, лишь бы не видеть желания в холодных глазах своего спутника, как и надменного выражения прекрасного лица соперницы. Эти двое были идеальной - поистине королевской парой, и девушка никак не могла взять в толк, почему поверила, что Анжелика для Лайонела в прошлом? Такое прошлое только безумец не захотел бы вернуть, сделав настоящим и будущим. Лайонел протянул бокал с кровью, но Катя отказалась и украдкой взглянула на Анжелику. Та не спускала с нее взгляда, и губы ее подрагивали, казалось, от едва сдерживаемого смеха. Лапы паука скользили по шее, подробнейше считывая для хозяйки мысли окружающих. Катя раздраженно отставила бокал, который ей настойчиво пытался вручить Лайонел. Хотелось бы ей сейчас почитать мысли. Особенно мысли стоящего рядом мужчины о самой красивой девушке в мире. Сожалел ли он о разрыве? Мечтал ли о близости? Планировал ли поддаться соблазну? Лайонел сделал взмах рукой, тем самым объявляя, что дань его появлению выказана и все могут заняться своими делами. - Екатерина, вы прекрасны! - послышался за спиной знакомый голос. Катя обернулась. В любимом жесте, раскинув руки, ее приветствовал Бриан Джонсон, одетый в клоунский фиолетовый костюм с повязанным на шее желтым платком. Глаза престарелого гея были подведены сиреневым карандашом, а губы блестели от помады. Его партнер - Анчик в белом костюме, менее выставлявший свою принадлежность к сексуальному меньшинству, подтвердил: - Это так. Все художники в зале пишут ваши портреты. Девушка удивленно оглядела зал и только тут заметила стоящих возле стен вампиров с мольбертами. Взгляды их в самом деле то и дело устремлялись на нее. Бриан с чувством поднес пальцы к губам и, смачно чмокнув, выдохнул: - Бриллиант! Лайонел, она бесподобна! Катя еще раз огляделась, не веря, что говорят действительно о ней, и растерянно пробормотала: - Благодарю. Джонсон, с умилением глядя на нее, сложил ладошки вместе и протянул: - Боже, как мила, как скромна. Лайонел слегка свел брови, Анчик мгновенно ухватил своего восторженного кавалера под руку и утащил за собой. Но пока они не отошли, можно было слышать, как Бриан шептал: - Такая юная и свежая, как только сорванная роза. Неудивительно, что Лайонел потерял голову! У нее изящная фигурка, а эти кудри цвета пламя. А глаза, ты заметил, какие у нее глаза? Они такие мечтательные и одновременно опасные, с серебряной туманной поволокой. Я покоре-е-ен… Катя покосилась на Лайонела и, заметив улыбку, спросила: - Он обманывает, да? Молодой человек взял ее руку и, так ничего и не ответив, прикоснулся губами к тыльной стороне ладони. Затем подозвал к себе двух крутящихся неподалеку черноволосых девушек в одинаковых красных шелковых туалетах, приказал им: «Развлеките ее», а сам куда-то направился. - Вы, наверно, не помните нас, - защебетала одна из них, - но мы уже виделись несколько раз. На балу у Бриана Джонсона, а еще на квартире у Георгия… музыкальный вечер. Катя кивнула, она помнила. Девушками были сестры Кондратьевы, Анастасия и Виктория. Они еще водили дружбу с Анжеликой. - Платье от мадам Талилу? - завистливо покусывала нижнюю губу Виктория. - А вот у меня есть от нее шляпка, - встряла Анастасия. - Я ее так интересно заполучила… - Ой, Ста-ася, Екатерине неинтересно, - оборвала Виктория, жадно разглядывая колье из изумрудов и бриллиантов. - Вот у меня был случай… - И это ей тоже неинтересно, - раздался полный сарказма голос, - уж поверьте мне. Анжелика положила руки на плечи сестрам и посоветовала: - Пойдите, погуляйте. Девушки беспрекословно подчинились, но Катя успела услышать, как Виктория с сомнением заметила: - Лайонел сказал нам развлекать, помнишь? - Пусть Анжелика развлекает, - возразила ей сестра. И обе, схватив по бокалу крови, растворились среди гостей. Катя напряженно ждала, когда первая красавица города заговорит, но та как специально тянула время, насмешливо разглядывая ее, слегка наклонив голову к своему пауку. Они походили на двух заговорщиков - отвратительный ядовитый паук и прекраснейшая девушка. Хуже всего, что именно она могла беззастенчиво вторгнуться любому в голову с помощью своего любимца и выудить самые ярчайшие подробности страхов, переживаний, надежд. - Какой забавный дар, - наконец произнесла Анжелика, хищно прищуриваясь. Лапы паука перестали двигаться, и он застыл. Катя как могла сохранила невозмутимость. Было неясно, увидела ли вампирша действительно какой-то дар или это отсутствие дара она обозвала «забавным». - Вижу, Лайонел тебя приодел, - усмехнулась Анжелика и как будто с искрением сочувствием поцокала языком. - Одна беда, Золушки становятся принцессами только в глупых человеческих сказках. Ты как была простушкой, такой и осталась. - Она протянула руку и тронула длинным острым ногтем крупный изумруд. - Как не разодевай голытьбу, на ней и королевский наряд будет смотреться как рубище. А все бриллианты дешевыми стекляшками. Катя заставила себя улыбнуться. - Ну а ты, как всегда, ослепительна. - Она демонстративно зажмурила глаза. - Буду тебе весьма благодарна, если ты немного отойдешь, а то боюсь ослепнуть. - О-о, да ты купила себе пособие «Уроки язвительности для маленьких девочек»! Девушка приоткрыла один глаз, проверяя, выполнила ли ее просьбу Анжелика и, увидев, что та стоит еще ближе, со вздохом поинтересовалась: - Если ты считаешь меня такой жалкой, к чему тратишь свое время, высказывая все это? Иди к Лайонелу, ослепи его, заслужи прощение, верни! В чем проблема? Черные глаза в окружении длинных золотистых ресниц, зажглись яростью, превратившись в бездонные черные дыры. - Можешь не сомневаться, так и будет. А для тебя… - Анжелика откинула голову и рассмеялась. - Мы откроем музыкальную школу, где ты со своим даром будешь преподавать глухонемым детям из нищих семей. Или, может, ты еще что-то умеешь? Незаметно подошел Лайонел с сестрами Кондратьевыми. - Тебе не скучно? - обратился он к Кате. Девушка покачала головой. - Анжелика была так мила, что составила мне компанию. Красавица обернулась и одарила его лучезарной улыбкой, протягивая руку. Лайонел смерил ее долгим взглядом, но попыток поцеловать или хотя бы пожать не предпринял. Вместо этого обронил: - Я солгу, если скажу, что рад вас видеть, госпожа Тьеполо. Анжелика, не теряя достоинства, опустила руку и, наклонив голову к своему пауку, промолвила: - Какая милая музыкальная семья. И солжешь ты, Лайонел, если не расскажешь своей новой игрушке, что тебя по-прежнему привлекают барби куда больше, чем тряпичные куклы. Лайонел посмотрел куда-то вниз. Девушки, проследившие его взгляд, уставились на кончик кружевной материи, торчащей из кармана его фрака. Катя с трудом сдержалась, чтобы не застонать от стыда. С таким же успехом он мог бы нацепить ее нижнее белье на палку и идти, развевая им как флагом. Скольким гостям он успел показать этот трофей? О чем только думал, так позоря ее? Девушка настолько увлеклась мыслями о своем конфузе, что не сразу заметила, как окаменело лицо Анжелики, а ладони яростно сжались в кулаки. Взгляд агатовых глаз миллиметр за миллиметром испепелил кружевную ткань, видневшуюся из кармана. И если в мире людей слово «испепелил» означало бы лишь нечто фигуральное, в мире вампиров все было до страшного буквально. Сестры стояли молча, глупо хлопая ресницами и переглядываясь. Обстановка накалялась, Виктория судорожно глотнула из бокала, пролепетав: - А сейчас танцы начнутся. И точно в подтверждение ее слов заиграла музыка - вальс Евгения Дога. Катя услышала его одновременно как будто из разных источников. Одним из них были расставленные по углам зала огромные колонки, а другим - она сама, что-то внутри, в голове, в груди, звучащее несколько с другой тональностью, чище и глубже. Тревожно-печальные звуки потекли по залу, в бешеном вихре нарастая и тут же нежно перетекая в спокойные, щемяще грустные, но бесконечно прекрасные, пронизанные каким-то нереальным отчаянием и волшебством. - Прошу прощения, дамы, наш вальс. - Лайонел взял Катю за локоть и повел в центр зала. Прежде чем он привлек девушку к себе, его взор скользнул по ее лицу, ненадолго остановился на губах, затем переместился на грудь и вновь вернулся к губам. - Этот вальс играл, когда мы впервые… - начала Катя, но Лайонел не позволил ей закончить. Шепнул: «Не здесь. Это принадлежит только нам двоим» и закружил ее в танце. Девушка слышала со всех сторон обрывки фраз, голоса преобразовались в один сплошной гул. Она еще не научилась контролировать все то, что стало вдруг доступным ее слуху. Единственное, что помогало не свихнуться в постоянном шуме, это способность кое-как перенести весь гул на задворки мозга, куда-то за музыку, постоянно звучавшую в голове. И все- таки некоторые фразы выбивались из общего гула: - Видели Анжелику? Рвет и мечет! - вещал ехидный женский голос. - Знаете, на какую сумму потянуло это изумрудное колье у нее на шее? - сразу с десяток завистливых вздохов. - Чего и говорить, у Лайонела есть вкус. Он разбирается в женщинах, - мужское покашливание. - Лайонел сам заказал Важко этот вальс! А как известно, его принято считать свадебным! - общее женское аханье. - Если она вскоре ему надоест, я за ней, пожалуй, приударю. Мне она понравилась еще на Рождественском балу. - Платье бесподобно! - Я бы не отказался выпить ее крови, жаль, поздно. - Лайонел уже сказал кому-нибудь, что у нее за таланты? Должно быть, она очень сильна! - Ее создатель сам Лайонел? Поверить не могу! Значит, он ослабел? Не заметно! - Паук Анжелики не в силах прочитать ее мысли, слышали новость? - Интересно, сколько времени Лайонела будет занимать эта девчонка? Делаем ставки, господа, как долго продлится ссылка Анжелики! Катя напряглась, пытаясь в круговороте слов, выцепить те самые, которые ее заинтересовали. Она оглядела зал в поисках двух дам, обсуждавших паука Анжелики, и когда нашла, направила все свое внимание на них. Но при этом так сильно разволновалась, что сбилась с такта, а гул в голове стал громче и как назло все перемешалось еще больше. Лайонел чутко уловил ее сбив, сделал знак рукой, приглашающий другие пары на танцевальную площадку, и повел девушку к выходу из зала. - Уже уходите? - мгновенно настигла их хозяйка дома. - Бал в самом разгаре, еще будет столько всего… - Моя спутница утомилась, - бесцеремонно оборвал Лайонел. Важко вся поникла, даже как будто стала ниже ростом. А он неожиданно положил руку ей на плечо и, заглянув в глаза, произнес: - Нам все очень понравилось, Наталья. Екатерина будет рада, если вы нанесете ей визит на этой неделе. И пришлите нам несколько ее лучших портретов. - Почту за честь, - отступая, растерянно закивала Важко. Когда та скрылась, прикрыв двойные двери, Катя тоскливо призналась: - Мне трудно… кажется, что в голове включены тысячи телевизоров и все на разных каналах. А еще одна радиостанция, где без перерывов на рекламу крутят музыку. Лайонел обнял ее за талию. - Тебе нужно время. - Взгляд его похолодел и устремился в пустоту. - Но времени у нас нет. Девушка не успела ничего спросить, потому что в следующий миг молодой человек, удерживая ее одной рукой за пояс, вскочил на перила и поехал по ним, как с горки. Катя испуганно вскрикнула. Бессмертным вампиром она, может, и стала, но человеческие страхи за считаные дни не забылись. Лайонел проехал до конца перил, спрыгнул вниз и осторожно поставил девушку на мраморный пол. Вампиры, стоящие у подножия лестницы, потупили глаза. Один из них метнулся за верхней одеждой. Катя взглянула на винтовые перила и с улыбкой поинтересовалась: - А ты испытываешь какие-то эмоции? - По поводу? Девушка кивнула на перила. Лайонел помог ей надеть шубу и, ведя к дверям, объяснил: - Эмоциональный фон вампиров долговечнее, чем у людей. Он как у ангелов - на века. - Значит, я тоже буду испытывать эмоции? И они не исчезнут с годами? - Конечно, будешь! Эмоции вампиров не стареют, они застывают в вечности, в том виде, в каком Пыли у тебя до обращения. Так что жить тебе с эмоциональным фоном восемнадцатилетней девчонки долго-долго. С веками эмоции притупятся, но, как и чувства, никогда не исчезнут. - Так это же хорошо! - воскликнула Катя, не понимая, отчего ее спутник так хмур. - Полагаешь? - Лайонел снисходительно улыбнулся. - Человек погибает без чувств и эмоций, ему отпущено совсем немного времени. Но ничто не может сравниться с данным человеку пониманием, что все в его жизни в ограниченном количестве. И наслаждение, зная о лимите, несоизмеримо с тем, что может испытать вампир. Для нас это точно слушать одну и ту же пластинку из века в век, день за днем, знать ее наизусть, но чувствовать все как в первый раз. Катя задрала голову, чтобы полюбоваться светом гирлянд, и, с удовольствием вдыхая сладкий аромат мимоз, протянула: - И все-таки… это чудесно! - Бог тоже так думает. Ведь лиши он нас эмоций и чувств, разве страдали бы мы? Что это за проклятие, если проклятые не мучаются?! Катя остановилась. - Мучительно чувствовать себя живыми? Я так не думаю! От одной мысли, что я через какое-то время перестану радоваться мелочам, испытывать простейшие эмоции, мне становится страшно. Лайонел рассмеялся. - Глупышка, ты себе даже не представляешь, как тебе будет страшно, когда ты поймешь, что ничего не меняется. И ты обречена чувствовать, даже если не хочешь. - Он прикоснулся к ее шее указательным пальцем и легонько пощекотал. Катя улыбнулась и прижалась щекой к его ладони, а он сказал: - Приятно, не правда ли? А теперь представь, если бы кто-то щекотал тебя час, два, год, век? Недаром мудрые люди знают: все хорошо в меру. А когда меры нет, это ад. И мы в нем. Ты поймешь… Девушка не нашлась с ответом, лишь вздохнула. И они медленно пошли по освещенной аллее, под музыку Франца Легара «Я отдал тебе свое сердце». Катя украдкой взглянула на Лайонела, хотела сказать, кто играет у нее в голове, но тут заметила, что между его бровями появилась морщинка. Им навстречу шел одетый в серый костюм молодой человек. Русоволосый, с бакенбардами пушкинской эпохи и ямочкой на подбородке. Каре-зеленые глаза смотрели так внимательно и грустно на Лайонела, что девушке стало не по себе. А Лайонел даже не заметил, как сильно сжал ее локоть. Георгий остановился и в приветствии наклонил голову. Под его взглядом Катя чувствовала себя неуютно, зная, что каждая ее мысль известна ему как собственная. Молодой человек несколько секунд смотрел на нее, затем негромко произнес: - Музыка. - Ты слышишь? - обрадовалась Катя. Георгий искоса посмотрел на Лайонела и, наткнувшись на его ледяной взгляд, опустил голову, невнятно пробормотал: «У вас обоих. Одинаковая» и быстро пошел прочь. Девушка изумленно моргнула. - Что это значит? Лайонел задумчиво улыбнулся. - Пока не знаю, но, похоже, у нас есть с тобой канал связи. Нужно понять, как им пользоваться. - Молодой человек отвернулся. - Он вскоре нам понадобится. Глава 3

Убийца

На что похоже? - На пам - пам - пам - пам! - А еще? - На оркестр, - вяло ответила Катя, откидываясь на постель. Лайонел наградил ее строгим взглядом, нажал кнопочку паузы на музыкальном центре и потребовал: - Сосредоточься, это важно! - Да чего тут важного! - рассердилась Катя, вскакивая. - Из всех возможных даров мне достался самый убогий! Уголки губ молодого человека опустились, и девушка опасливо села на кровать, обиженно прошептав: - Анжелика потешалась надо мной и другие теперь тоже будут. Они и так считают, что я тебе не пара, а когда узнают… - Забудь об Анжелике! У тебя еще откроются таланты, не все сразу, - рыкнул Лайонел. - А сейчас сосредоточься и скажи, на каком инструменте играют. Он включил музыку, и Катя со вздохом брякнула: - Фортепиано? - Видя, что не угадала, пожала плечами: - Ну а что, может, бубен? Лайонел с минуту размышлял, затем показал ей диск Вангелиса. - Попробуем по-другому. Я включу, а ты скажи, что чувствуешь. Катя прослушала «Водный танец» несколько раз и покачала головой. - Ничего особенного я не чувствую. Просто музыка, хорошая музыка. Мне нравится Вангелис, ты же знаешь. - Она протянула руку и взяла с края кровати незнакомый синий диск с названием «The Daydream. Dreaming. Piano solo collection». На нем изображались мультипликационные мужчина и женщина, плавающие в звездном небе. - А у тебя что сейчас играет? - отвлек ее от созерцания диска молодой человек. - Я не знаю, что-то… - Катя замолчала и прислушалась. - Изменилась. Бах, токката и фуга ре-минор. - Ты испытываешь какие-то эмоции? Опиши. Девушка долго молчала, после чего наконец произнесла: - Мне кажется, я злюсь. Лайонел лучезарно улыбнулся ей, и Катя засмеялась, радостно сообщив: - А теперь Вивальди «Осень». - Она недоуменно вскинула брови. - И я больше не злюсь. Молодой человек наклонился к ней, запуская пальцы в волосы. - Знаю. Это не ты злилась, а я. Его глаза были так близко, что ей показалось, она чувствует исходящий от них холод. - Ты управляешь музыкой? Лайонел хмыкнул. - Увы, нет. - Думаешь, это действительно только наш с тобой канал? Как файлообменник в Интернете? Он поднялся и направился к дверям ее комнаты, бросив через плечо: - Мы еще поговорим об этом. Но позже. - Ты уходишь? - взвилась Катя. - А я? Ответом ей была тишина. Девушка бросила диск с многообещающим названием «Мечта» на край кровати. Ее главная мечта ушла по своим бесчисленным делам. Около получаса Катя сидела в комнате, прислушиваясь к музыке у себя в голове, затем сменила шелковую сорочку на джинсы с футболкой и пошла на второй этаж. Она бесцельно заходила во все комнаты, рассматривала вещи и раздумывала, чем бы заняться. За ручку кабинета взялась просто так, зная наверняка, что Лайонел всегда закрывает дверь, когда уходит. Но та неожиданно поддалась. Девушка посмотрела по сторонам - никого - и вошла, прикрыв за собой дверь. В кабинете было темно и пахло морозной свежестью - одеколоном Лайонела. Катя подошла к столу и провела рукой по печатям, их было огромное множество - серебряные и золотые прямоугольники с гербом города. Взгляд наткнулся на железную шкатулку, стоящую под столом. «Лайонел меня убьет», - подумала Катя, осторожно протягивая руку к странному сундучку с двумя замками. Тот оказался на удивление тяжелым, точно в нем, таком маленьком, хранилась бетонная глыба. «У меня же нет ключа, я просто посмотрю, просто…» - Она не закончила свою мысль, потому что нашла взглядом железный ключ, лежащий в первом, немного приоткрытом ящике. Дыхание перехватило. Знала, что не должна, но рука сама потянулась к ключу - холодному и необыкновенно тяжелому. - Что же там? - Девушка повернула сундучок, разглядывая рисунки на его стенках. С трех сторон были круги из выпуклых полосок и походили эти круги на медальоны, глядя на которые начинало двоиться в глазах. А на той стене, где по бокам красовались замки, изображался старинный кубок с сидящими по обе стороны летучими мышами, опускающими в кубок сердце. Девушка содрогнулась от отвращения и взялась за один из замков. Ключ вошел в скважину легко, показалось даже, что замок состоит из магнита, с такой силой притянуло к нему руку с ключом. Поворот, протяжный лязг, еще и еще… А потом девушка услышала, как в голове прогрохотало что-то, затем раздался яростный ор: «Не смей» и ее отшвырнуло в стоящий позади шкаф. С такой силой, что стекла в дверцах разбились вдребезги и со звоном посыпались на девушку. Лайонел ворвался в кабинет, выхватил у нее из руки ключ, с явным усилием закрыл замок на шкатулке и холодно произнес, даже не глядя на нее: - Ты разочаровала меня. Катя осторожно выбралась из-под обломков шкафа и стряхнула с себя осколки, изорвавшие ее футболку и порезавшие кожу. - Лайонел, мне… - начала она, но он ее оборвал: - Тебе нельзя доверять! Я не могу доверять! Ей хотелось расплакаться, глядя на его прямую спину, но не получалось, слез не было, только глаза кололо, точно от мелких осколков под веками. - Ты и не доверял никогда, - прошептала она, - иначе бы не вернулся, иначе сказал бы мне, что в этом ящике, а не скрывал! - Глупая! - рявкнул он, резко оборачиваясь. - Я это сделал для тебя. Блаженно неведенье! Впрочем, откуда же тебе знать… Ты еще по своей человеческой наивности полагаешь, что мир должен вертеться только вокруг тебя! Каждое его слово пронзало воздух, било наотмашь, буквально причиняя физическую боль. Катя опустила голову и двинулась к выходу. - Я не договорил! - схватил ее за плечо Лайонел и, глядя прямо в глаза, процедил сквозь зубы: - Запомни, никто не собирается с тобой нянчиться! Ты должна научиться отвечать за свои поступки, слова и мысли, чем скорее начнешь, тем лучше. Я не Вильям, готовый вытирать тебе салфеткой рот после завтрака, обеда и ужина! Подумай как следует, а того ли ты выбрала? Девушка скинула его руку и хлестнула ему по лицу. Голубые глаза стали еще прозрачнее, чище и острее. - Не разговаривай со мной так, Лайонел! - выдохнула она, пятясь к двери. - Трусиха, - бросил он, а Катя развернулась и побежала по коридору. В прихожей она накинула куртку, затем выскочила на улицу. Теплый ночной ветерок шелестел по мокрой земле, от каждого шага раздавалось чваканье. Пахло корой деревьев и первыми набухшими, еще не раскрывшимися, почками. «Весна уже никогда не будет для тебя той, что раньше», больше недели назад сказал ей Лайонел перед тем, как забрать ее глупую жизнь. Он был прав, бесконечно прав. Весна оказалось другой, все другим, незнакомым, чужим, обладающим невероятной глубиной. И эмоции, и чувства, и боль - острее лезвия бритвы и пронзительнее стрелы из арбалета. Катя бежала по улице, в глазах троилось, она впервые двигалась с такой быстротой. Усталость совсем не чувствовалась, было легко и свободно. Кроссовки промокли в лужах, брызги летели во все стороны, но она бежала не останавливаясь. До тех пор, пока перед ней не вырос дом - ее дом. Где на пятом этаже находилась квартира родителей. На кухне горел свет. Девушка подошла к высокому тополю, растущему под окном, и ловко вскарабкалась по нему до пятого этажа. Чтобы заглянуть в окно кухни, пришлось ползти по толстой ветке. Мать с отцом сидели за столом. Они не ели, отец смотрел телевизор, а мать разгадывала кроссворд. Жучка, тяжело дыша, лежала у ее ног. Сколько таких вечеров прошло за семнадцать лет? Катя не могла поверить, что еще осенью была обычной девушкой, которая день за днем возвращалась домой после учебы и работы к папе с мамой. Ужинала, смотрела телевизор, делала домашнее задание, иногда навещала бабушку, читала книги, ложилась спать и мечтала… Куда- то подевались мечты. Их место заняла несмолкающая музыка, запахи и звуки -множество множеств. Девушка смотрела на своих сильно постаревших родителей, лишенных лощеного вампирского блеска, - некрасивых, таких простых и, прижавшись щекой к ароматной коре дерева, беззвучно плакала. Для них она теперь жила в Англии, далекая и недоступная, как звезда. Вскоре мать выключила телевизор и погнала отца спать. Свет в окне погас, но Катя продолжала лежать на ветке, вспоминая маму. Как ненавидела иногда и как не смогла простить, уходя из дома навсегда. Тогда она не понимала своей жестокости по отношению к вырастившим и воспитавшим ее людям. Это сейчас - когда слишком поздно, осознание вины точно ледяной рукой сжало немое сердце в груди. Катя спустилась с дерева и пошла, сама не зная куда. Такой несчастной и одинокой она не чувствовала себя еще никогда. Улицы давно опустели от людей, выветрился насыщенный запах крови. Девушка блуждала по грязным дворикам в центре города. Перед глазами мелькали исписанные стены, обломленная лепнина, ржавые решетки, темные окна. Ничего, кроме отвращения, вид таких закоулков не вызывал. В довершение всего она заблудилась и остановилась посреди грязного дворика в поисках прохода. В этот миг ей на плечи легли чьи-то руки. Катя хотела вывернуться, но глубоко вдохнув, ощутила в горле любимый морозно-свежий аромат. - Ностальгия, чувство вины, это нормально, - услышала она холодный голос у самого уха. По телу прошла приятная дрожь. Девушка повернулась и прижалась к груди Лайонела, шепча: - Мне одиноко и страшно. Я рада тебе. Ты во всем прав, я глупая, мне нужно, чтобы кто-то постоянно был рядом. Если ты оставишь меня, я просто заблужусь в трех дворах и умру от боли на рассвете. Молодой человек погладил ее по волосам. - Ты не умрешь. Катя приподнялась на цыпочки и приникла к его губам. Лайонел ответил ей - целовал долго и нежно, а потом взял за руку и повел за собой. Они шли молча, пока девушка не увидела среди уродливых старых домов новый, полустеклянный - еще недостроенный, и не воскликнула: - Хоть что-то тут радует глаз! И сразу пожалела об этом, увидев, как обиженно и сердито посмотрел на нее Лайонел. - Они уродуют исторический центр города этими безвкусными стеклянными шаблонами. Стирают историю. - Он любовно провел ладонью по неровной ввалившейся стене старого дома. - Разве ты не видишь? Эти здания не только памятники архитектуры, они живые, обладают душой и памятью. Для города они важнее сотни людей. Катя вздохнула. - Ну конечно, как у вампиров - так души нет, а как у какого-то старого клоповника, то сразу и душа и память. - Она понимала, что зря затевает этот разговор, но не смогла себя остановить. И злилась, и ненавидела этот город при мысли, что Лайонел никогда не полюбит ее так же сильно и преданно, как любит эту груду старых камней, которые никогда не ответят ему взаимностью, не подарят тепла. «Какой смысл любви между айсбергом и камнем? Оба холодные и равнодушные», - думала она, глядя в непроницаемое лицо молодого человека. - Тот, кто уничтожает красоту, не способен на высокие чувства. Тот, кто убивает чужую память, не имеет право на собственную, - промолвил Лайонел и куда-то решительно зашагал. Девушка догнала его и пошла рядом. - Куда ты? - Хочу нанести визит тому, кто строит это, - махнул он рукой на стеклянное здание. - Я прихожу к таким людям в дом и забираю самую дорогую вещь. - Справедливо, - дернула плечиком Катя, - если уж ты считаешь, что человек так оскорбил твою память. - О, ты себе даже не представляешь… как. Они долго шли каким-то дворами, переулками и наконец добрались до высокого полустеклянного зеркального дома. При виде него Лайонел скривился и разозлился еще больше. Он вошел в подъезд, пригвоздив к месту консьержку одним взглядом. Лифтом они не воспользовались, поднялись до седьмого этажа по лестнице. В квартиру попасть не составило труда, Лайонел сунул в скважину лезвие небольшого перочинного ножика, ковырнул там и вошел в прихожую. Повсюду висели зеркала. - А как ты определишь, где лежит самая дорогая вещь? - еле слышно прошептала Катя, боязливо оглядываясь. Молодой человек криво усмехнулся. - А я слышу, - и шагнул к двери с нарисованным зайчиком. Девушка не успела опомниться, как он проник в детскую и подошел к кроватке, на которой спала маленькая девочка в облаке светлых волос. - Стой-стой-стой, - замахала руками Катя, - ты же не тронешь ребенка, лишь потому что кто-то снес старую развалюху и строит на ее месте новое, красивое здание?! Лайонел, ты… Он, казалось, даже не слушал ее. Взгляд его был устремлен на спящего ребенка. - Я хочу, - произнес Лайонел, смакуя каждое слово, - чтобы день за днем ее отец спрашивал себя, что он сделал не так, чем заслужил столь огромное несчастье. - Он ничего не поймет! Никто бы не понял! - выпалила Катя. И увидев, как он протягивает руку к шее ребенка, упала на колени, хрипло прошептав: - Лайонел, умоляю тебя, оставь девочку, она ни и чем не виновата! Молодой человек презрительно уставился на нее. - А ты разве не замечала, что почти всегда за виноватых страдают невинные. Так принято! - Я тебе не прощу этого! Его рука опустилась на шею девочки, и пальцы сжались, раздался хруст. Ребенок не успел даже проснуться. - Не простишь? Значит, ты выбрала не того. Сочувствую. Лайонел бросил лишенный всякой жалости взгляд на содеянное, поправил лежащего на подушке мягкого зайца и, рывком подняв Катю с пола, выволок ее за дверь, а потом из квартиры. Когда они вышли на улицу, девушка немного пришла в себя. Она закрыла лицо руками и так стояла, не в силах смотреть в прекрасное лицо с ледяными бездушными глазами. Что он пытался ей доказать? Какой урок хотел преподать? - Убийца, - отнимая ладони от лица, выплюнула Катя. - Одна из привилегий власти - это возможность безнаказанной жестокости. Привыкай. Девушка замотала головой. - Вильям был прав, все играешь в Бога! Но ты, Лайонел, не он! Тот лишь пожал плечами и обаятельно улыбнулся. - Так пусть скажет мне об этом лично. Она отступила, но Лайонел как будто прочитал ее мысли и в мгновение ока бесцеремонно схватил за локоть. - Нам пора. - Я не хочу тебя видеть! - взвизгнула Катя, пытаясь высвободиться. - Ты просто ненормальный! Их взгляды встретились, и она перестала вырываться. Он смотрел на нее внимательно, не мигая. - Ты долго меня не увидишь, - наконец произнес Лайонел и отпустил ее. - У тебя будет время подумать и взвесить свое решение. Девушка ощутила, как страх сковывает тело, словно вливая в вены жидкий свинец. Ей мучительно хотелось задать вопрос, но слова не шли на язык, как заколдованные. Когда молодой человек двинулся вдоль по улице, Катя поплелась вслед за ним. Через некоторое время они дошли до центра и сели в золотистую машину, припаркованную в одном из темных переулков. Девушка смотрела в окно, вслушиваясь в печальные звуки «Лунной сонаты» Бетховена, и ей вновь хотелось плакать. Из-за того, что все совсем не так, как ей представлялось. Сейчас она казалась себе ужасно глупой. Разве мыслимо было поверить, что беспощадный вампир, влюбившись, вдруг превратится из хищника в ласкового безобидного котенка? И если ей так необходим котенок, не прав ли Лайонел, говоря, что она выбрала не того? Машина остановилась у ворот. Катя сразу же вышла и направилась в дом, успев услышать: - Жду тебя через десять минут в моем кабинете. От нехорошего предчувствия перехватило дыхание. Она знала - случится что-то страшное и непредотвратимое. Девушка не стала переодеваться, а остановилась у дверей кабинета и осталась там. Вскоре подошел Лайонел. Пригласил ее войти, ничего не объясняя, достал из кармана ключ от шкатулки и вставил в один из замков. Катя перестала дышать, следя за его быстрыми, хорошо отточенными движениями. Когда замки были сняты, а крышка откинута, он вынул из ящика плотный белый конверт с красной печатью, на которой изображался все тот же кубок с двумя летучими мышами, опускающими в чашу сердце. - Герб Тартаруса, - объяснил Лайонел, надламывая печать и вытаскивая из конверта сложенный вдвое листок. Полетевшие на пол куски печати, неожиданно взмыли вверх, прямо на глазах выросли, превратившись в двух крупных летучих мышей с влажными черными глазами. Катя ахнула от неожиданности и закрылась руками. Мыши облетели вокруг нее и приземлились на плечи к Лайонелу, сложив кожистые большие крылья. - Кто это? Молодой человек проигнорировал ее вопрос и развернул письмо. Пару секунд читал, после чего бумага сгорела прямо у него в руках - вспыхнула и, почернев, пеплом посыпалась на ковер. Девушка боялась шевельнуться, черные глаза мышей пристально следили за ней. - Что там? - пролепетала Катя. - Это приказ, - последовал спокойный ответ. - Старейшины вызывают меня в Тартарус. После недолгой паузы она спросила: - А как же я? Лайонел насмешливо напомнил: - Час назад ты сказала, что не хочешь меня видеть. Твое желание исполнится. - И когда ты собираешься… - Сейчас. Девушка недоверчиво нахмурилась. - Ты не можешь! Не можешь просто взять и… а как же твой город? Лайонел помрачнел и резко заметил: - Ты не оставила мне выбора. - Он задумчиво прикоснулся к замкам. - Их нельзя открывать, если не собираешься вскрыть шкатулку. Даже капля крови старейшины, запертая в этом ящике, обладает огромной разрушительной силой. У меня было еще три дня, чтобы подготовиться и открыть, но после твоего вмешательства любое промедление могло стоить тебе жизни. - Я не знала, - только и смогла выговорить Катя. Ледяные глаза встретились с взглядом черных глаз летучей мыши. - Это проводники, они поведут меня лабиринтами подземелья до самого Тартаруса. Будут присматривать за мной, чтобы я вдруг не передумал. - Он хмыкнул и протянул руку, чтобы почесать мышке горло, но паразитка с тремя рожками на голове тут же вцепилась зубами ему в палец. Лайонел отдернул руку и, сердито глянув на мышь, буркнул: - Почему мои провожатые не пышногрудые красотки, а эти две уродины, вот скажи на милость? - Лайонел, а что делать мне? - выдохнула Катя. - Возьми меня с собой! Ведь это все из-за меня! Я имею право, я… - Ты останешься, - взмахом руки он пресек всякие протесты. - Распоряжение явиться мне одному. Катя яростно топнула. - Ты не можешь оставить меня тут! У меня же никого нет! Молодой человек неожиданно мягко ей улыбнулся. - Есть, увидишь. Стоит только присмотреться и… - Вот почему ты повел меня на бал! - не выдержала девушка. - Ты уже тогда знал, что скоро бросишь меня! Показал меня всем, как на выставке, чтобы в твое отсутствие они помнили, помнили… - Она запнулась, а он тихо закончил: - Как ты мне дорога. Катя тряхнула волосами. - Говоришь, дорога, а сам не способен сделать для меня исключение, мелочь! Ты убил ту девочку у меня на глазах, и мои мольбы для тебя ничего не значили. Лайонел некоторое время молча созерцал. - Когда-нибудь мы поговорим об этом, - пообещал он. - Когда ты поймешь, хочешь ли ты моей любви или тебе нужно мое повиновение. Молодой человек шагнул к ней, погладил по щеке и, шепнув: «Береги себя, будь сильной», вышел из кабинета. А «Лунная соната» все играла и играла…

* * *

Катя проснулась от шороха и, распахнув глаза, со словами: «Лайонел! Лайонел!» бросилась в объятия появившемуся в дверях молодому человеку. И лишь когда кольцо рук сомкнулось у нее на талии, поняла, что ошиблась. От разочарования осколками к глазам подступили слезы. На нее смотрели яркие зеленые глаза - два изумруда во тьме. Он ничуть не изменился. Все та же спокойная красота, от которой не кружило голову, не смешивались мысли, не перехватывало дыхание. Взлохмаченные черные волосы, немного вьющиеся на концах, закрывая уши, спускались по шее на белый свитер. Полные, красиво изогнутые губы, прямой нос, черные дуги бровей, высокие скулы. Портреты этого прекрасного юноши, с образом вечного романтика, могли бы украсить лучшие открытки о любви. - Вильям, я думала… - Катя отступила. - Думала, это Лайонел. - Он ушел. - Юноша приподнял руку с зажатым в ладони маленьким букетиком подснежников. - Это тебе. Девушка приняла подарок и поинтересовалась: - А что ты тут делаешь? Разве вы с Йоро не должны быть сейчас в Сенегале? Кстати, а где Йоро? - Она огляделась в поисках оборотня. И в этот момент в комнату ворвался маленький чернокожий мальчик и заключил ее в объятия, выкрикивая: - Я тут! Я тут! Как же мы соскучились по тебе! Катя прижалась к его горячей крепкой шее и неожиданно ощутила бешеный прилив жажды. В горле до жжения пересохло, а в зубах заломило так, что показалось, внутреннее давление их расколет. Девушка оттолкнула своего маленького друга и в ужасе отбежала подальше, спрятавшись за кровать. Языком прикасаясь к острым клыкам, Катя чувствовала, как те чешутся, страшно нервируя. Йоро растерянно посмотрел на Вильяма, затем обнюхал свою грудь. - От меня воняет? Катя, я помоюсь, ну правда! - огорчился мальчик. - Знала бы ты, как мы бежали к тебе! По лесам, по болотам, не разбирая дороги! Вильям улыбнулся и неожиданно процитировал строчки из ее любимого с детства стихотворения: Я могу за тобой идти

По чащобам и перелазам,

По пескам, без дорог почти,

По горам, по любому пути,

Где и черт не бывал ни разу![2]

Юноша потрепал оборотня по свалявшимся черным волосам. - Все в порядке. Она голодна. Катя прижала ладонь ко рту и носу, пробубнив: - Такая сладкая… Вильям закивал. - Кровь оборотней привлекательна для нас, но на вкус - отрава. Стоит лишь раз попробовать - и больше никогда не захочешь. Йоро протянул руку. - Так, может, пусть попробует? - Не стоит, - возразил юноша. - Еще дурно станет! Сейчас принесу бутылочку крови из погреба Лайонела. Йоро деловито прошелся до шкафа и, бросив озорной взгляд на спрятавшуюся за кроватью Катю, заметил: - Ты очень красивая. Вампирство тебе идет. Девушка не выдержала и широко улыбнулась. С ним всегда было так легко и хорошо. Этот мальчик, как никто другой, умел найти те самые слова, оказаться в нужное время в нужном месте и просто взять за руку. - Я по тебе скучала, - на вздохе призналась она. К виду его обнаженного тела она так и не успела привыкнуть. Нагота для нее по-прежнему была несколько необычна, но сказать об этом девушка не решилась. Вернулся Вильям с бутылкой крови и бокалом. - Лайонел видел вас? - между тем поинтересовалась Катя. - Конечно! - Оборотень не дал Вильяму даже рта раскрыть. - Он же сам послал за нами! Сказал, тебе грозит опасность, а его вызывают старейшины. Просил побыть с тобой до его возвращения. Катя отхлебнула из бокала. Кровь действовала умиротворяюще, давление на челюсти от заострившихся клыков исчезало точно по волшебству. - А когда? Когда он вернется? Вильям с Йоро странно переглянулись. Один пожал худенькими черными плечами, а второй пробормотал: - Несколько недель, наверно. - И поспешно прибавил: - Это никому неизвестно. - А кто же будет управлять городом в отсутствие Лайонела? Он назначил заместителя? - Катя переводила взгляд с Вильяма на Йоро, а те молчали. - Кого он оставил? - Меня, - нехотя признался Вильям. - Тебя? - воскликнула Катя, расплескав по белому шелковому покрывалу кровь из бокала. Йоро захихикал, а юноша немного обиженно произнес: - Ну, вообще-то, он в самый последний момент поменял свое решение. - Да? Вильям покачал головой. - Когда мы приехали, у него уже был готов приказ. - Молодой человек выдержал характерную паузу. - Там стояло твое имя. Но он порвал тот приказ. Катя опустила глаза. Теперь ей в некоторой степени стала понятна вспышка ярости Лайонела и жестокая реакция на ее неосторожное замечание о столь дорогих ему старинных зданиях города. Он рассчитывал на нее, но был, видно, больно задет ее безразличием по отношению к тому, что являлось для него важным. Девушка почувствовала прикосновение к своим пальцам горячей ладони Йоро и насилу улыбнулась. Мальчик боднул ее головой в плечо. - Не огорчайся, ведь мы все знаем, кто по-настоящему будет управлять, - он засмеялся, - не только городом, но и братьями. Катя серьезно взглянула на Вильяма и заверила: - Я вовсе не огорчена, что он доверился тебе. Так и должно быть. - Она отставила бокал с поблескивающими на дне остатками крови и тоскливо протянула: - Однако я с трудом себе представляю, как ты - которого в обществе никто ни во что не ставит, я - бездарное создание Лайонела и его оборотень сможем управлять чем-то или кем-то? Да они разорвут нас! Повисло тягостное молчание. Все трое сидели, уныло рассматривая пятна крови на покрывале. Наконец, Йоро вскочил, забавно упер руки в худые бока и заявил: - А что, ты же смелая, Катя! Общество дрожит перед Лайонелом, а ты одна не побоялась ему противостоять! Ты добилась от него за каких-то пару месяцев в миллион раз больше, чем красотка Анжелика за несколько лет! Да все эти вампиры еще за честь почтут просто постоять рядом с тобой! Они будут преклоняться перед тобой! Девушка растроганно притянула маленького оборотня к себе и, крепко обняв, прошептала: - Ах, Йоро - ты чудесный! А я бездарна, мне бы хоть самый маленький талант… но у меня ничего нет, кроме музыки. Мальчик взял курчавую прядку ее волос и, с наслаждением обнюхав, пожурил: - Ты со дня своего обращения хоть что-нибудь делала, чтобы раскрыть свои таланты? - А что нужно делать? Йоро задумчиво поскреб подбородок грязными ногтями. - Ты можешь все, что захочешь! Все! - Почему ты так решил? - изумилась Катя. Оборотень пожал плечами. - Потому что Лайонел может все. Его кровь - по настоящее колесо фортуны. Вместо какого-то определенного дара, ты вольна выбрать любой! Один, два, десять! Выбери! Катя посмотрела на Вильяма, и тот в подтверждение кивнул. - Ты сильный вампир, но свои таланты тебе придется развить самой. Глава 4