Отличия сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию лица, от клеветы и диффамации

Любое распространение сведений, наносящих вред чести, достоинству либо деловой репутации гражданина или организации, объединяется термином " диффамация ". Термин происходит от лат. diffamo – порочить, лишать доброго имени. А.М. Эрделевский в зависимости от соответствия распространяемых сведений действительности и субъективного отношения распространителя к своим действиям выделяет следующие виды диффамации:

– распространение заведомо ложных порочащих сведений – клевета или умышленная, недостоверная диффамация;

– неумышленное распространение ложных порочащих сведений – неумышленная недосто-верная диффамация;

– распространение правдивых порочащих сведений – достоверная диффамация [121].

Первый вид может повлечь за собой уголовную ответственность по статье 129 УК РФ (клевета), а также весь гражданско-правовой комплекс мер, направленных на возмещение вреда, причиненного чести, достоинству и деловой репутации. Однако данная статья в качестве субъективной стороны деяния подразумевает только прямой умысел. Поэтому второй вид диффамации порождает только право на опровержение и возмещение в гражданском порядке морального вреда и вреда, причиненного чести и достоинству, деловой репутации. Согласно ст. 62 Закона РФ «О средствах массовой информации» под моральным вредом для целей Закона понимается вред, причиненный гражданину в результате распространения средством массовой информации именно не соответствующих действительности сведений, порочащих честь и достоинство гражданина либо причинивших ему иной неимущественный вред. Следовательно, последний вид диффамации оставляет потерпевшему только право на ответ, предусмотренное
ст. 46 Закона РФ «О средствах массовой информации».

Под диффамацией как в российском, так и зарубежном праве обычно понимается распространение порочащих сведений о каком-либо лице – как физическом, так и юридическом. Сам термин имеет иностранное происхождение – от латинского "diffamatio", от которого происходят также английское "difamation", немецкое "Diffamation" и французское "difamacion".

Иногда в российской юридической литературе диффамацией называют только распро-странение порочащих другое лицо правдивых сведений[122]. При этом диффамация противопостав-ляется клевете как действие, не влекущее уголовной ответственности. Такое понимание диффамации не соответствует смыслу этого термина и неоправданно сужает его применение.

Родовое понятие "диффамация" охватывает собой любое распространение порочащих другое лицо сведений. В зависимости от соответствия распространяемых сведений действительности и субъективного отношения распространителя к своим действиям можно выделить следующие ее виды:

а) распространение заведомо ложных порочащих сведений – умышленная недостоверная диффамация, или клевета;

б) неумышленное распространение ложных порочащих сведений – неумышленная недосто-верная диффамация;

в) распространение правдивых порочащих сведений – достоверная диффамация.

Только недостоверная диффамация в виде клеветы влечет уголовную ответственность. Гражданско – правовой способ защиты чести, достоинства и деловой репутации от недостоверной диффамации любого вида определен в ст. 152 ГК. На последствиях достоверной диффамации остановимся ниже.

Рассмотрим некоторые вопросы гражданско – правовой ответственности за недостоверную диффамацию. Определить содержание умаляемых в результате диффамации благ можно следующим образом:

– честь – сопровождающееся положительной оценкой общества отражение качеств лица в общественном сознании;

– достоинство – сопровождающееся собственной положительной оценкой отражение качеств лица в его сознании;

– деловая репутация – сопровождающееся положительной оценкой общества отражение деловых качеств лица в общественном сознании.

Какие сведения признаются порочащими честь, достоинство и деловую репутацию?
В российском и зарубежном праве наблюдается большое сходство в этом вопросе.

Так, англосаксонское право признает сведения порочащими в случае, если их распространение влечет умаление репутации лица в глазах правильно мыслящих членов общества или побуждает их остерегаться или избегать его. Подобный подход к порочащим сведениям наблюдается и в российской судебной практике при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации путем применения ст. 152 ГК.

В п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 3 от 24 февраля 2005 г. "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" указывается, что " под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц, следует понимать опубликование таких сведений в печати, трансляцию по радио и телевидению, демонстрацию в кинохроникальных программах и других средствах массовой информации, распространение в сети Интернет, а также с использованием иных средств телекоммуникационной связи, изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в той или иной, в том числе устной, форме хотя бы одному лицу"[123].

Из п. 7 Постановления следует, что приведенный в нем перечень порочащих сведений не является исчерпывающим. Их трактовка может быть и более широкой. Например, не только прямое нарушение моральных принципов может умалить репутацию человека в глазах тех, чьим мнением он дорожит. Никто не вправе воспрепятствовать человеку поддерживать свою репутацию в глазах окружающих на более высоком, по сравнению с существующими в обществе нормами, уровне и защищать ее предусмотренными законом способами.

Поэтому под опорочением чести и достоинства, подрывом репутации следует понимать распространение сведений, умаляющих эти блага по сравнению с тем уровнем, к которому стремился и которого достиг потерпевший, хотя бы приписываемые ему действия и не являлись противозаконными или аморальными и не вызывали явного осуждения со стороны окружающих. Например, если человек вообще не употребляет спиртного и гордится своей репутацией абсолютного трезвенника, то сообщение о том, что он "иногда выпивает", следует считать порочащим его репутацию.

Самостоятельным действием, причиняющим ущерб чести и достоинству гражданина, является оскорбление – унижение чести и достоинства, выраженное в неприличной форме. Остановимся на различиях между диффамацией и оскорблением. Если в первом случае умаление чести и достоинства происходит в результате того, что само содержание распространяемых сведений, их смысл носят порочащий характер, то во втором случае отрицательное влияние на честь и достоинство лица оказывает неприличная, т.е. резко противоречащая принятым в обществе правилам поведения форма, в которой дается его оценка.

Обязательный элемент состава диффамации – распространение порочащих сведений, т.е. сообщение их хотя бы одному, помимо самого потерпевшего, лицу. Оскорбление же может быть нанесено потерпевшему и наедине с ним.

В случае, когда недостоверная диффамация совершена в неприличной форме, потерпевший вправе требовать опровержения этих сведений в порядке п. 1 ст. 152 ГК и компенсации морального вреда, причиненного диффамацией. Оскорбительную форму следует в этом случае рассматривать как заслуживающее внимания обстоятельство, повышающее размер компенсации. При оскорбительной форме достоверной диффамации потерпевший не вправе требовать опровержения сведений в порядке ст. 152 ГК, но приобретает право на компенсацию морального вреда в порядке ст. 151 ГК.

Представляется, что вина причинителя вреда не должна входить в состав оснований ответственности в обоих случаях, так как ч. 4 ст. 1100 ГК применима к распространению сведений, порочащих честь и достоинство личности, независимо от того, что умаляет эти неимущественные блага – содержание таких сведений или их оскорбительная форма.

Единственное исключение – нанесение оскорбления "один на один" (например, плевок, непристойный жест, адресованное потерпевшему оскорбительное письмо).

Такие действия умаляют достоинство человека, подрывая его уважение к самому себе, и порождают право на компенсацию морального вреда. Но в этом случае должен применяться общий состав оснований ответственности за причинение морального вреда (включая вину его причинителя), так как отсутствие факта распространения сведений не позволяет применять
ст. 1100 ГК.

Представляет интерес вопрос о том, влечет ли гражданско-правовую ответственность ложное сообщение в правоохранительные органы о совершении конкретным лицом преступления. Важность решения этого вопроса несомненна, так как законопослушный гражданин, добросовестно предполагая, что известное ему лицо совершило преступление, и желая "на всякий случай" сообщить об этом в правоохранительные органы, под страхом наступления ответственности может воздержаться от такого сообщения.

Заведомо ложное сообщение подобных сведений образует состав заведомо ложного доноса (ст. 306 УК). Если же информатор добросовестно заблуждался, уголовная ответственность исключена. Наступят ли для него отрицательные гражданско-правовые последствия?

В последнее время все большую актуальность приобретает вопрос: подпадают ли под действие ст. 152 ГК сведения, содержащие мнение лица о событиях и явлениях окружающей действительности. Вопрос этот безусловно заслуживает внимания, поскольку тесно связан с такими конституционными правами и свободами человека, как свобода иметь и распространять собственные убеждения и действовать в соответствии с ними, свобода мысли и слова, свободная передача и распространение информации любым законным способом, а также со свободой массо-вой информации (ст. 28, 29 Конституции РФ). От его решения зависят пределы осуществления гражданами этих прав и свобод. Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении № 3 касается лишь сообщений о фактах ненадлежащего поведения лица.

Пункт 1 ст. 152 ГК РФ предусматривает опровержение порочащих сведений как способ защиты чести, достоинства и деловой репутации гражданина в случае недостоверной диффамации. Анализ этой нормы показывает, что такой способ применим лишь в случае, когда содержанием сведений являются сообщения о фактах, а не мнение, выражающее их оценку. Только сообщение о факте может полностью или частично соответствовать либо не соответствовать действительности.

Иначе обстоит дело с выражением мнения – результата психической деятельности субъекта. Если исходить из предположения о применимости п. 1 ст. 152 ГК РФ в отношении мнения, то под его недостоверностью следовало бы понимать несовпадение выраженного мнения с действи-тельным, т.е. с мыслями субъекта по определенному вопросу. Так, например, могут не совпадать действительная воля и волеизъявление субъекта при совершении сделки. Но из п. 3 ст. 29 Конституции РФ следует, что никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них, в том числе путем опровержения.

Каким ограничениям подвержена свобода распространения мнений и убеждений? Некоторые ограничения установлены в п. 2 ст. 29 Конституции РФ, где запрещается распространение убеждений, возбуждающих чувства социальной, расовой, национальной или религиозной ненависти, вражды или превосходства. Означает ли это, что за указанными пределами свобода выражения мнений и убеждений, в том числе и в средствах массовой информации, ничем не ограничена? По нашему мнению, не означает.

Общий принцип ограничения в осуществлении прав и свобод установлен в п. 3 ст. 17 Конституции РФ: "Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц". Поэтому абсолютны лишь установленные Конституцией РФ запреты – например, запрет на принуждение гражданина к выражению своих мнений или отказу от них, а дозволения ограничены пределами, установленными в п. 3 ст. 17, обеспечивающей необходимый баланс между интересами личности и общества. Поэтому, в частности, пределы свободе выражения мнения ставит п. 1 ст. 21 Конституции РФ: "Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления".

Любое выраженное мнение имеет определенную форму и содержание. Содержанием служит умозаключение лица, и его выражение не подвержено никаким ограничениям, кроме установленных в п. 2 ст. 29 Конституции РФ. Иначе обстоит дело с формой выражения мнения. Во-первых, она не должна унижать честь и достоинство личности. Во-вторых, поскольку цель выражения мнения состоит в восприятии его третьими лицами, форма его выражения должна исключать возможность заблуждения здравомыслящих третьих лиц по поводу того, является ли сообщение выражением субъективного мнения или сведениями о факте. Если эти требования не выполняются, выразитель мнения должен нести связанные с их невыполнением отрицательные последствия.

Представляется, что даже выраженное в цивилизованной форме "чистое" (т.е. не скрывающее в себе сообщения о фактах) мнение может ущемить права и законные интересы лица. Надлежащая защита в случае выражения мнения – это использование способа, предусмотренного п. 3 ст. 152 ГК, т.е. опубликование ответа в том же средстве массовой информации.

Возложение какой бы то ни было ответственности за выражение мнения недопустимо, за исключением следующих случаев:

а) мнение выражено в оскорбительной форме;

б) выраженное мнение не совпадает с действительным, распространено с целью причинения вреда потерпевшему и, таким образом, представляет собой злоупотребление правом.

В этих случаях потерпевший вправе требовать компенсации причиненного морального вреда (а во втором случае – и причиненных убытков).

Если мнение содержит в себе сообщение о порочащих фактах или позволяет сделать вывод об их наличии, то потерпевший вправе требовать опровержения сведений, возмещения убытков и компенсации морального вреда.

Понятно, что установить действительный характер распространенных сведений может лишь суд в результате исследования всех обстоятельств дела. Во многих случаях разграничение выражения субъективного мнения и сообщения о факте может оказаться весьма затруднительным, а от решения этого вопроса зависит правильное определение предмета и пределов доказывания по делу. Поэтому нельзя поддержать встречающиеся иногда суждения[124], что дела этой категории в определенных случаях не должны подлежать рассмотрению в суде. Это являлось бы нарушением права граждан на судебную защиту хотя бы уже потому, что существенные для дела обстоятельства (имело место выражение мнения или сообщение о факте) устанавливались бы вне рамок гражданского судопроизводства.

С учетом изложенного суду при рассмотрении соответствующих дел следует определять, являются распространенные сведения сообщением о факте или выражением мнения. Если из со-держания сведений ответ на этот вопрос не следует достаточно определенно, необходимо оценить, как такое сообщение может быть воспринято здравомыслящим членом общества. Признав равно-вероятной возможность обоих вариантов восприятия сведений, суд должен сделать вывод, что налицо сообщение о факте. Дальнейшее исследование зависит от вывода суда по этому вопросу.

Придя к выводу о том, что содержанием сведений являлось сообщение о факте, суд исследует вопрос о порочащем характере факта и соответствии его действительности (последнее должен доказать ответчик).

Если же в сообщении было выражено мнение и истец требует опубликования ответа на него, суд устанавливает, затрагивает ли содержание мнения права и охраняемые законом интересы истца, и в случае положительного ответа удовлетворяет иск. При предъявлении истцом требования о компенсации морального вреда, причиненного распространением мнения, суд исследует содержание мнения лишь в той мере, в какой это необходимо для решения вопроса о добросовестности мнения и форме его выражения.

В случае признания судом утверждения о факте, завуалированном под выражение мнения, опровержение факта может быть сделано ответчиком путем сообщения о том, что первоначальные сведения содержат его собственные умозаключения.

Ответчик при этом может по своей инициативе указать, что по-прежнему убежден в правильности своего мнения. В этом случае опровержение становится новым выражением мнения, и истец приобретает право на публикацию ответа в том же средстве массовой информации.

Обратимся к последствиям достоверной диффамации. Последствия ее неприличной формы рассмотрены выше – это обязанность компенсировать причиненный оскорблением моральный вред. Что влечет облеченное в пристойную форму правдивое сообщение о порочащих другое лицо фактах?

По общему правилу, достоверная диффамация не влечет наступления ответственности. Аналогичная ситуация наблюдается в англосаксонском и романо-германском праве.

Английскому праву известно одно исключение. Оно касается института, который в россий-ском уголовном праве называется погашением судимости и представляет значительный интерес.

Согласно английской правовой доктрине и судебной практике погашенная судимость в любых правоотношениях должна рассматриваться так, как если бы факт судимости никогда не существовал. Исключение составляет уголовное судопроизводство, но и в этом случае адвокаты и суд должны по возможности избегать ссылок на это обстоятельство; если же такая ссылка совершенно необходима, то в открытом судебном заседании она может быть сделана лишь с разрешения суда. В остальных случаях упоминание о погашенной судимости считается диффамацией и влечет ответственность, даже если такая судимость действительно имела место.

В российском праве дело обстоит иначе. Погашение или снятие судимости в основном производит эффект лишь в отношении ее последствий уголовно-правового характера. Для целей института диффамации оно не имеет существенного значения. Современные российские средства массовой информации изобилуют сообщениями о любых судимостях, в том числе и погашенных.

В связи с опубликованием сведений о судимости лица, у которого она была погашена или снята, это лицо не может требовать опровержения сведений, так как они соответствуют действительности. Но, поскольку в этом случае сама неполнота распространенных сведений затрагивает законные интересы потерпевшего, он вправе в порядке п. 3 ст. 152 ГК опубликовать свой ответ в том же средстве массовой информации и сообщить о снятии судимости.

Хотя добросовестная диффамация сама по себе не порождает у потерпевшего права на компенсацию морального вреда, оно может возникнуть в тех случаях, когда у потерпевшего есть право на опубликование ответа, а редакция средства массовой информации незаконно отказывает ему в этом. Указанным неправомерным действием редакция препятствует потерпевшему в восстановлении нарушенных нематериальных благ и обязана компенсировать причиненные в связи с этим страдания.

Изложенное выше не означает, что никакое достоверное сообщение о фактах само по себе не может повлечь ответственности распространителя сведений. При достоверной диффамации ответственность не наступает в связи с умалением вполне определенных нематериальных благ – чести, достоинства и деловой репутации. Но диффамация может одновременно причинять вред другим нематериальным благам – неприкосновенности частной жизни, личной и семейной тайне. В этом случае возможно наступление ответственности, в том числе в виде обязанности компенсировать причиненный моральный вред.

Особый интерес в этом отношении представляет нарушение неприкосновенности частной жизни, которое часто сопутствует достоверной диффамации. Например, правдивое сообщение в средстве массовой информации о том, что гражданин в установленных рамках практикует нудизм, раскрывает одну из сторон его частной жизни. Такое сообщение не свидетельствует ни о нарушении гражданином законодательства, ни о совершении им аморальных действий, но способно понизить его репутацию в глазах значительного числа людей ввиду некоторого предубеждения против нудизма.

Действующее законодательство не позволяет установить четких границ сферы частной жизни, за которые не вправе проникать общественный интерес. У должностных лиц органов государственной власти эти границы сильно сужаются. В особенности это относится к выборным представителям власти (президент, депутаты, губернаторы и т.п.).

Следует исходить из того, что потенциальный избиратель вправе обладать максимальной полнотой информации о таких лицах. Если при достоверной диффамации критерий обоснованного общественного интереса не позволяет оправдать нарушение неприкосновенности частной жизни, потерпевший приобретает право на компенсацию морального вреда.