Цзюань вторая

2.32

Шоугуанский хоу, живший во времена Ханьского Чжан-ди, умел изгонять всевозможных бесов и оборотней, заставляя их появляться уже связанными. В его волости из-за козней оборотня захворала жена одного человека. Хоу отогнал от нее оборотня — поймал огромную змею длиной в несколько чжанов и умертвил за воротами дома. Женщина же после этого обрела покой.

Еще там росло большое дерево, а в дереве поселилась нечистая сила: всякий останавливавшийся под ним умирал, пролетавшие мимо птицы падали на землю. Хоу изгнал нечистого — и дерево в разгар лета засохло и рухнуло, появилась огромная змея в семь-восемь чжанов. Он повесил ее среди деревьев и умертвил.

Обо всем этом прослышал Чжан-ди. Отвечая на его вопросы, хоу подтвердил, что такое бывало.

– У нас во дворце появляется нечисть, — сказал император. — После полуночи то и дело показываются несколько человек в пурпурных одеждах с распущенными волосами, идущие вереницей с огнем в руках. Можете ли вы их одолеть?

– Это нечисть малая, — ответил хоу, — ее изгнать легко.

Император нарочно велел трем людям представить все, как было сказано. Хоу совершил обряд, и не успели эти трое появиться, как упали ничком бездыханными.

– Они не оборотни, — перепугался император, — это мы вас испытывали.

И тотчас же повелел освободить их от чар.

Были люди, которые говорили, что нечисть появлялась во дворцах еще во времена Ханьского У-ди. Постоянно видели одетых в красные одежды людей с распущенными волосами, проходивших гуськом со свечами в руках.

– Можете ли вы изгнать? — спросил император, обращаясь к Лю Пину.

– Могу, — ответил Пин.

Он бросил черную дощечку с заклинаниями, и стали видны несколько бесов, низвергнутых на землю.

– Я этим испытывал вас, — сказал перепуганный император.

Пин освободил их от чар, и они пришли в себя.

2.33

Иногда Фань Ин жил уединенно на горе Хушань, как-то с юго-запада налетела буря. Ин сказал, обращаясь к ученикам:

– В городе Чэнду все наполнено огнем.

Сказавши это, он набрал в рот воды, дунул ею и повелел записать день и час, когда это было проделано. Впоследствии кто-то приехал из Шу и рассказал:

– В такой-то день был великий пожар. Но вдруг с востока поднялась туча, в тот же миг полил ливень, и огонь был сразу же погашен.

2.34

В Миньчжуне жил некий Сюй Дэн. Сначала он был девицей, а потом превратился в мужчину. Он совершенствовался в магическом искусстве вместе с Чжао Бином из Дунъяна. В это время в войсках произошли беспорядки. Друзья встретились на горной речке, и каждый превозносил перед другим свое умение. Сначала Дэн заговорил воду в речке — и речка перестала течь. Следом Бин заговорил сухой тополь — и тот покрылся свежими ростками. Оба друга смеялись, смотря на это. Дэн был старше годами, и Бин служил ему как наставнику. Потом, когда тело Дэна умерло, Бин уехал на восток, в Чжанъ-ань — а простой народ в округе еще ничего о нем не слыхал. И вот Бин влез там на крышу тростниковой хижины, установил на крыше треножник и начал на нем варить себе пищу. Хозяин перепугался, но Бин только смеялся и не отвечал ничего. И ведь хижина ничуть не пострадала.

2.35

Чжао Бин как-то просил перевезти его через речку Линьшуй. Но лодочники на это не согласились. Тогда Бин развернул шатер, уселся внутри его, продолжительным свистом вызвал ветер и так переправился через бурное течение речки. После этого простые люди стали относиться к нему с почтением, а ученики сбегались толпами. Правитель Чжанъани в гневе за то, что он смущает народ, схватил его и казнил. Народ же установил в Юнкане в честь его кумирню, в которую и поныне не может влететь ни один москит.

2.36

Сюй Дэн и Чжао Бин при всем их богатстве и высоком положении были просты и неприхотливы. Для молений к духам они брали воду из рек, текущих на восток, а вместе мяса обдирали и ели кору с шелковичных деревьев.

2.37

Чэнь Цзе посетил страну духов, и Владыка Восточного Моря подарил ему тканое теплое одеяние темно-синего цвета.

2.38

Бянь Хун из Сюаньчэна был командиром телохранителей в уезде Гуанъян, но ушел со службы и вернулся к себе домой для соблюдения траура по матери. Туда к нему, желая поддержать его в горе, приехал Хань Ю. Вскоре, когда день уже склонился к вечеру, Хань Ю вышел и объявил сопровождающему:

– Скорее увязывай вещи, мы должны выехать немедля!

– Но сегодня уже стемнело, — возразил сопровождающий, — мы проделали по бездорожью много десятков ли, какая нужда опять пускаться в путь?

– В этом месте, — ответил Ю, — кровь покрывает землю. Можно ли здесь оставаться дольше?

Его изо всех сил удерживали, но безуспешно. А Бянь Хун той же ночью впал в безумие, внезапно удавил двух своих сыновей, потом убил жену и бросился с топором на двух служанок своего отца, ранил обеих, после чего убежал неизвестно куда. Через несколько дней его нашли в роще перед его домом — он там повесился.

2.39

Цзюй Дао-Лун, хотя и был сам искусен в волшебстве, нередко рассказывал такую историю:

– Хуан-гун из Дунхая тоже был искусен в волшебстве. Он покорял змей и усмирял тигров. Он всегда носил на поясе меч червонного золота и пил без меры вино, даже когда одряхлел и постарел. В конце Цинь случилось, что в Дунхае появился белый тигр. Вышло повеление послать на усмирение тигра Хуан-гуна с его червонным мечом. Но искусство его не сработало, и он сам был убит тигром.

2.40

Однажды Се Цзю пригласил гостей на обед. Написав киноварью заклинание, он бросил его в колодец. И сразу же из колодца выпрыгнули два карпа. Тут же было велено приготовить из них фарш, и хозяин обнес им всех присутствующих.

2.41

Во время Цзинь, в годы под девизом Юн-цзя некий чужеземец из Тяньчжу приехал к нам и добрался до Цзяннани. Человек этот владел искусством фокусника. Он умел отрубать и вновь надставлять язык, изрыгать огонь. Люди тех мест, простые и служилые, толпами собрались поглазеть на него. Перед тем как отрезать себе язык, он сначала его высунул и показал собравшимся. После этого отсек язык ножом, так что текущая кровь залила перед ним землю. Затем, положив язык в сосуд, пустил его по рукам, чтобы показать его людям, при этом видно было, что другая половина языка оставалась на своем месте. Когда же сосуд к нему возвратился, он вложил язык обратно в рот, приставил куда надо, посидел некоторое время. Вскоре собравшиеся увидели, что язык стал как был прежде, и нельзя было узнать, был ли он в самом деле отрезан.

Он и другое разрезал и сращивал. Взял, например, шелковый платок, дал людям держать его за концы и ударом ножниц разрезал пополам. А после этого сложил два куска вместе и показал, что шелковый платок сросся и ничем не отличается от своего первоначального вида. Многие из бывших при этом подозревали, что он их морочит, и тайно учинили проверку — но шелк был разрезан на самом деле.

Когда он изрыгал огонь, то сначала положил в сосуд некое зелье, извлек из него язычок пламени, добавил постного сахара, два-три раза подул на огонек — после чего его рот наполнился пламенем. Оставшимся жаром что-то удалось даже зажечь, это был настоящий огонь!

Еще он взял писчую бумагу и что-то вроде бечевки и все бросил в огонь — а толпа внимательно наблюдала. Он все сжег дотла, потом пошарил в пепле и вытащил оттуда нетронутую бумагу и бечевку.

2.42

Фань Сюнь, ван государства Фунань, держал в горах тигра. Если кто-то совершал преступление, его бросали тигру, и если тигр его не загрызал, он получал помилование. Поэтому гора называется Большое Чудище, но также и Великий Дух. Еще ван держал десять больших крокодилов, и если кто-то совершал преступление, его могли бросить крокодилам. Если крокодилы его не съедали, то он тоже получал помилование. Считалось, что невинных они не пожирают, и для определения вины есть Крокодилов Пруд.

А бывало, нагреют воду до кипения, бросят в кипяток золотой перстень и после этого вылавливают его из кипятка голой рукой. Кто праведен, тот руку не ошпарит, а у преступника рука, едва сунет ее в кипяток, сразу сварится.

2.43

Цзя Пэй-Лань, прислужница Супруги Ци, впоследствии выданная замуж за Дуань Жу, человека из Фу-фэна, рассказывала, что когда она еще жила во дворцах, служанки часто забавлялись музыкой и танцами, соревновались в изготовлении соблазнительных нарядов, словно бы торопили время своих будущих свадеб.

В пятнадцатый день десятой луны все вместе ходили в храм Лин-нюй — Святой Девы, ублажали духов поросенком и просяной кашей, играли на флейтах и кунхоу, пели духам величальные песни. А потом, сплетя друг с другом руки, в такт ступали по земле и пели по обряду шаманок песню «Прилетает красный феникс».

В седьмой день седьмой луны они приходили к Пруду Ста Сыновей и играли мотивы, принесенные из Юйтяня. А когда музыка кончалась, они обвязывали друг друга пятицветными нитями, носившими название «шнуры свадебных связей».

В четвертый день восьмой луны они выходили через северную дверь резного дома, играли в облавные шашки в тени бамбуков. Считалось, что победивший обретет счастье на весь год, а проигравший будет весь год болеть. Но проигравшие могли взять шелковые нити, поднести их духу Полярной Звезды, прося у него долгой жизни, и тем избавлялись от недугов.

В девятую луну подвешивали к поясу кизил, ели полынные лепешки, пили вино из хризантемы — все это, чтобы обрести долгую жизнь. Когда раскрываются цветы хризантемы, их срывают вместе со стеблями и листьями, заквашивают, смешав с просом и рисом; вино созревает к наступлению девятого дня девятой луны, и тогда его пьют. Вот это и называют «вином из хризантемы».

В день чэнь первой декады первой луны выходили на берег пруда, совершали омовение и ели полынные лепешки, чтобы изгнать злых духов.

В день сы первой декады третьей луны играли на музыкальных инструментах у текущей воды и этим заканчивали календарный год.

2.44

Во времена Ханьского императора У-ди его любимицей была Супруга Ли. После того, как Супруга умерла, император в бесконечной тоске вспоминал о ней. Маг из области Ци по имени Ли Шао-Вэн сказал, что может вызвать ее душу. И в ту же ночь был раскинут шатер, зажжены лампы и свечи, а императору он велел занять другой шатер, из которого можно было издали глядеть на первый. И в том первом шатре император увидел прекрасную женщину, обликом напоминавшую Супругу Ли. Обойдя вокруг шатра, она уселась, а потом удалилась, и вскоре ее на стало видно.

Император от этого еще более исполнился тоски и печали и сложил такие стихи:

В грезах была ты

иль вправду была —

Я же стоял и смотрел издалёка,

как ты, неясна и мила,

Неторопливой походкой

медленно мимо прошла.

После чего приказал «знатокам звуков» из Музыкальной палаты[24]играть и петь эту песню.

2.45

В период Хань в уезде Инлин округа Бэйхай жил один даос, который мог устраивать людям свидания с умершими. Некий человек из одного с ним округа, несколько лет назад потерявший жену, услыхал о его искусстве и отправился на встречу с ним.

– Умоляю, — сказал этот человек — устройте мне свидание с моей усопшей женой, я этого до смерти не забуду.

– Вы сможете пойти к ней на свидание, — ответил даос, — но едва услышите удар барабана, уходите, не оставайтесь ни на миг.

После чего открыл ему, в чем искусство встреч с умершими. И этот человек без промедления увиделся со своей женой. Вот он беседует с ней, они радуются и печалятся, исполненные любви, как при жизни. Через некоторое время слышатся удары барабана, и он не может больше с ней оставаться. Когда он выходил из дверей, то защемил створками полу своей одежды, оборвал ее и ушел.

Потом, по прошествии примерно года, этот человек и сам умер. Когда домашние, погребая его, вскрыли склеп, они обнаружили оборванный край одежды, прижатый крышкой гроба жены.

2.46

Сунь Сю из государства У как-то заболел и искал шамана, чтобы тот его осмотрел. Такой человек нашелся. Сунь Сю, желая его испытать, убил гуся и схоронил его в саду. Сверху же возвел домик, где поставил лавку, и на ней разложил женские туфли и одежду. А шамана послал осмотреть все это.

– Если сумеешь описать, как выглядит дух усопшей, схороненной в этом склепе, — объявил государь[25], — я тебя богато награжу и смогу тебе довериться.

Шаман до конца дня не произнес ни слова. Император в нетерпении принялся его допрашивать.

– Сказать правду, — наконец произнес тот, — я никакого духа не видел. Появился только белоголовый гусь, стоявший на могиле. По этой причине я не доложил об этом сразу. Я сомневался, не воплотился ли в этот облик дух умершей, и поджидал, не примет ли он свое истинное обличье... Но он никак не превращается ни во что другое. Пожалуй, это и в самом деле гусь.

2.47

Cунь Цзюнь в государстве У убил принцессу Чжу и схоронил ее на холме Шицзыган. Когда же Возвративший Власть вступил на трон, он собирался ее перезахоронить, но погребения в склепе оказались все перемешаны, так что опознать принцессу было невозможно. Но некоторые женщины из дворцов помнили, какая была на ней одежда в час ее гибели. Тогда послали двух шаманок, каждой отведя отдельное жилье, чтобы они вызвали ее душу. Они должны были внимательно осмотреть ее, но не сметь к ней приближаться. Через некоторое время обе шаманки сообщили одно и то же:

– Я видела одну женщину, лет около тридцати. На ней была головная повязка темно-синей парчи, лиловое с белым платье на подкладке и шелковые туфли алого атласа. Она спустилась с вершины Шицзыган до середины холма. Здесь положила руки на колени и долго тяжко вздыхала. Постояв так немного, она вновь поднялась наверх к склепу и там остановилась, помаячила некоторое время — и вдруг ее не стало.

Слова обеих женщин полностью совпали — без всякого предварительного сговора. Тогда вскрыли склеп, и оказалось, что там есть одеяние точно такое.

2.48

Сяхоу Хун утверждал, что видел бесов и разговаривал с ними. Как-то у Се Шана из Чжэньси неожиданно издохла лошадь, на которой тот ехал. Досада его была безмерна.

– Если вы сможете оживить мою лошадь, — сказал Се, — я поверю, что вы и вправду видели бесов.

Хун ушел на некоторое время и по возвращении сообщил:

– Ваша лошадь привела в восхищение духа вон в этом храме, и он забрал ее себе. Сейчас она оживет.

Шан сел возле павшей лошади. Вскоре из ворот стремглав выбежала еще какая-то лошадь. Возле лошадиного трупа она исчезла, а труп стал двигаться, и лошадь Се Шана встала.

– У меня нет наследников, — пожаловался Се, — это несчастье всей моей жизни.

Хун долгое время ничего не отвечал, потом сказал:

– Тот, кого я только что видел, — дух маленький, он никак не сможет разобраться, что этому причиной.

После он нежданно-негаданно повстречался с неким демоном, восседавшим в новенькой повозке. Сопровождало его человек десять. Одеты все были в халаты из синего шелкового полотна. Хун вышел вперед и поднял нос вола кверху.

– Почему мне чинят препятствия? — спросил Хуна сидевший в повозке.

– Я хочу задать вопрос, — отвечал Хун. — Почему у военачальника Се Шана из Чжэньси нет сыновей? Красота этого благородного человека такова, что заставляет людей смотреть ему вслед. Нельзя, чтобы род его прервался.

Лицо сидевшего в повозке качнулась:

– Тот, о ком вы говорите, на самом деле слуга. В молодости он спознался со служанкой из того же дома и поклялся ей, что кроме нее ни на ком больше не женится, но уговор нарушил. Ныне эта служанка умерла и на небесах подала жалобу — вот почему у него нет сыновей.

Хун все это передал Се, и тот признался:

– Такое у меня в молодости и вправду было.

Когда Хун был в Цзянлине, он повстречал огромного демона. Неся за ним копье, его сопровождала свита из нескольких бесенят. Хун перепугался, сошел с дороги и притаился. Когда большой демон миновал его, он сгреб одного из бесенят и спросил:

– Что это у вас за штука такая?

– Этим копьем мы убиваем людей, — был ответ. — Если им попасть в самое сердце, любой тут же скоропостижно умирает.

– А нет ли средства эту хворь излечить? — поинтересовался Хун.

– Если приложить черную курицу, то все пройдет, — объяснил бес.

– Куда же вы направляетесь теперь? — спросил Хун.

– Собираемся в две области: Цзинчжоу и Ян-чжоу, — ответствовал бес.

Когда в ближайшие дни вспыхнула сердечная болезнь, от которой умирали все без исключения, Хун научил людей прикладывать черных кур, и из десяти заболевших теперь оставались в живых восемь-девять.

И до сих пор при внутренних болях люди спешат приложить черную курицу. А идет это от Хуна.

Date: 2015-10-18; view: 268; Нарушение авторских прав