Жан-Жак Руссо

ДЖОН ЛОКК

(1632-1704)

Ремесло. «Ребёнок должен учиться ремеслу, ручному труду; и даже более того – не одному, а двум или трём, причём одному более основательно. Поскольку наклонность детей к деятельности всегда должна направляться на что-нибудь полезное для них, следует учитывать два рода выгод, которых можно ожидать от их занятий:

Искусство, усвоенное путём упражнения, само по себе заслуживает того, чтобы его усвоить. Таковы не только знания языков и наук, но и также живопись, токарное дело, садоводство, закаливание и обработка железа и все другие полезные искусства, заслуживающие усвоения.

Упражнение, как таковое, независимо от каких бы то ни было других соображений необходимо или полезно для здоровья». <…>

Из ручных ремёсел, для усвоения которых, равно как и для упражнения в них, требуется физический труд, многое благодаря этому упражнению не только увеличивает нашу ловкость и искусство, но укрепляет также наше здоровье, особенно если ими заниматься на открытом воздухе». <…>

Садоводство. «Для сельского джентльмена я предложил бы одно из следующих двух занятий или ещё лучше и то и другое: садоводство или вообще сельское хозяйство и работы по дереву, как то плотничью, столярную, токарную; ибо для кабинетного или делового человека они являются полезным и здоровым развлечением». <…>

Жан-Жак Руссо

(1712-1778)

Книга 3. Отроческий период жизни (12-15 лет)

«Один и тот же инстинкт одушевляет различные способности человека. За деятельностью тела, стремящегося к развитию, следует деятельность ума, который ищет образования. Сначала дети только подвижны, затем они становятся любопытными; и это любопытство, хорошо направленное, есть двигатель возраста, до которого мы дошли теперь. Станем различать всегда наклонности, порождаемые природой, от тех, которые порождаются людским мнением…»

«Сделайте вашего ребёнка внимательным к явлениям природы, и вы его скоро сделайте любознательным; чтобы поддерживать в нём любознательность, не торопитесь никогда удовлетворять её. Ставьте доступные его пониманию вопросы и предоставьте ему решить их…»

«Если вы на вопрос ребёнка, из желания отделаться от него, приведёте хоть один довод, которого он не в состоянии понять, то, видя, что вы в рассуждениях основываетесь не на его идеях, а на своих собственных, он будет считать всё сказанное вами пригодным для вашего, а не его возраста; он перестанет вам верить – и тогда всё погибло…»

«Прежде всего, вы должны хорошо помнить, что лишь в редких случаях вашею задачей будет указывать, что он должен изучать: это его дело – желать, искать, находить; ваше дело – сделать учение доступным для него, искусно зародить в нём желание и дать ему средства удовлетворить его…»

«Далее, так как важно не то, чтоб он учился тому или иному, а то, чтоб он понимал, чему учится и на что это ему нужно, то, как скоро вы не можете дать пригодного для него разъяснения по поводу сказанного вами, не давайте лучше никакого…»

«Человек и гражданин, кто бы он ни был, не может предложить обществу иного имущества, кроме самого себя; всё остальное его имущество уже принадлежит обществу, помимо воли его…»

«Вне общества человек изолированный, никому ничем не обязанный, имеет право жить, как ему угодно; но в обществе, где он живёт по необходимости на счёт других, он обязан уплатить трудом цену своего содержания; это правило без исключения. Труд, значит, есть неизбежная обязанность для человека, живущего в обществе. Всякий праздный гражданин – богатый или бедный, сильный или слабый – есть плут».

«…из всех занятий, которые могут доставить человеку средства к существованию, ручной труд больше всего приближает его к естественному состоянию; из всех званий самое независимое от судьбы людей – это звание ремесленника. Ремесленник зависит только от своего труда; он свободен, – настолько же свободен, насколько земледелец есть раб, ибо последний зависит от своего поля, сборами с которого может овладеть другой… Несмотря на то, что земледелие есть первое ремесло человека: оно самое честное, самое полезное и, следовательно, самое благородное из всех, какими только может он заниматься».

«Буква убивает, дух оживляет. Дело не столько в том, чтобы научить ремеслу ради самого ремесла, сколько в том, чтобы победить предрассудки, выражающиеся в презрении к нему…»

«Наглядно ознакомляя ребёнка с произведениями природы и искусства, возбуждая его любознательность и следуя за ним, куда она его влечёт, мы имеем возможность изучить его вкусы, наклонности, стремления и подметить первый проблеск его дарования, если у него действительно есть дарование…»

«Дайте мужчине ремесло, приличное его полу, а юноше ремесло, приличное его возрасту; всякая профессия, сопряжённая с сидячею жизнью в комнате, изнеживающая и расслабляющая тело, ему не нравится и не годится…»

«Я запрещаю своему воспитаннику ремёсла нездоровые, но не те, которые трудны или даже опасны. Эти ремёсла упражняют одновременно и силу, и мужество; они годны для одних мужчин, женщины не заявляют на них претензий, – как же не стыдно мужчинам захватывать те, которыми заняты женщины?..»

«Когда Эмиль будет учиться ремеслу, я думаю учиться вместе с ним, ибо я убеждён, что он лишь тому хорошо научится, что мы будем изучать вместе…»

«Будем просты в своих хороших поступках. Постараемся не порождать тщеславия своими заботами побороть его. Гордиться победой над предрассудками – значит подчиняться им…»

«…если бы раз установлено, что знать ремесло – прекрасное дело, то дети ваши и не учась скоро научились ему: они выступали бы настоящими мастерами. Чтобы не быть таким лентяем, как дикарь, он должен работать, как крестьянин, и думать, как философ. Великая тайна воспитания заключается в умении так поставить дело, чтобы упражнения телесные и духовные всегда служили друг для друга отдохновением…»

«Принуждённый учиться сам по себе, он пользуется своим разумом, а не чужим; ибо кто не хочет уступать людскому мнению, тот не должен уступать и авторитету; а большая часть наших заблуждений зарождается не в нас самих, но переходит к нам от других. Результатом этого постоянного упражнения должна быть сила ума, подобная той силе тела, которая приобретается трудом и усталостью…»

«У Эмиля мало познаний, но те, какие есть у него, являются поистине его собственными; у него нет полузнаний. Среди небольшого числа вещей, которые он знает, и притом хорошо знает, самою важною является убеждение, что есть много такого, чего он не знает и что со временем может знать. Повторяю ещё раз: цель моя – не знание дать ему, но научить его приобретать, в случае нужды, это знание, ценить его как раз во столько, сколько оно стоит, и любить истину выше всего…»

«Эмиль трудолюбив, воздержан, терпелив, твёрд, исполнен мужества. Что касается смерти, он ещё хорошо не знает, что это такое; но, привыкнув беспрекословно подчиняться закону необходимости, он умрёт, когда придёт смертный час, без стенаний и сопротивления; а больше этого ничего и не позволяет нам природа в этот момент, всеми ненавидимый…»

Иоганн Генрих Песталоцци (1746-1827)