О маршале Константине Рокоссовском

Рокоссовский был польского происхождения, но считал себя русским. Он как полный генерал руководил в 1942 году операциями на Донском фронте под Сталинградом, а потом в завершающей битве против Германии на Одере и в Мекленбурге. После войны он стал, будучи польским министром обороны, и главнокомандующим, прямо «вице-королем» Польши. Но и Рокоссвоский в период чисток посидел в тюрьме. Когда его вернули в армию, ему пришлось заменить выбитые зубы искусственным протезом. Власов всегда отзывался об этом талантливом полководце с полным признанием и одобрением: «Когда дело дойдет до этого, Костя несомненно примет участие. Он более способный генерал, чем я.»

После войны, когда я работал у американцев, и в мои обязанности входил допрос перебежчиков из Красной армии, у меня был случай допросить лейтенанта ВВС Григория Данилова. До этого в советской зоне оккупации он заведовал офицерским собранием. Данилов мне много рассказывал о Рокоссовском, в частности об одном особенно характерном случае. В офицерском собрании показывали западные и советские фильмы. Рокоссовский со своим ближайшим штабом часто присутствовал при этом. Однажды, когда западный фильм закончился и должен был начаться советский с неизбежным хвалебным подхалимажем Сталину, — Рокоссовский встал и при топоте ног и перестановке стульев покинул зал со своей свитой.

«Кого Господь хочет наказать, у того отнимает разум»

Власов часто пользовался этой русской поговоркой, когда разбирал поведение немецкого руководства, которое оставалось для него неразрешимой загадкой:

«Как же можно давать столь ложные, столь опасные и, можно сказать, даже самоубийственные приказы и заставлять их выполнять?!» (Начало 1945 г.)

Власов часто говорил о том, что его ожидает в случае поражения:

«Побежденный всегда виноват, победитель всегда прав! Если мы будем побеждены в бою (а это весьма вероятно), то меня и моих сотрудников объявят изменниками, наемниками фашизма и палачами собственного народа. Наши имена можно будет найти повсюду на досках позора. Нами будут пугать детей… А на самом деле все могло бы быть по-другому. У меня чувство, что мы бьемся лбом о стену непонимания и тупости. Мне часто снится, что я нахожусь в Москве и меня притягивают к ответу. Я должен сознаться, что я просыпаюсь в отчаянии и в поту от страха и только медленно прихожу в себя, пока не пойму, что я все еще нахожусь в Берлине…» (Январь 1945 г.)

«Мое горе посвящено русскому народу»

Политическое положение, становившееся все более мрачным, отзывалось на Власове все более тяжелым бременем. Все чаще имели место припадки отчаяния и безнадежности.

«Непонимание немцев несет гибель всем нам и также самим немцам. Я, собственно, не должен жаловаться, так как моя жизнь была разнообразной и богатой событиями. Судьба мне широко благоприятствовала: я делал большую карьеру, у меня была власть и слава, много женщин, моя жизнь была красивой. Для меня схождение не станет трудным. Горюю я о русском народе, которому я не мог помочь сбросить ярмо коммунизма. А ведь эта возможность была так близка!» (Начало 1945 г.)

Date: 2015-10-18; view: 300; Нарушение авторских прав