Немедленно явиться в Кремль

После решительных побед молодой 20-ой армии Власова, из Кремля приходит новый приказ — ему надлежит немедленно явиться к Сталину. Описание этого второго посещения берется из записей того же зондерфюрера Бормана.

«На следующий день Власов едет в Москву. У него еще есть время отправиться на свою частную квартиру, чтобы привести себя в порядок. Навестить свою семью он не может, так как она в порядке принятых эвакуационных мер покинула столицу. После этого Власов посещает Оперативное отделение Главного Штаба, чтобы узнать причину нового вызова Сталина. С Шапошниковым говорить нельзя, он занят. Василевский все же как будто лучше информирован, он как-то по-особенному любезен и внимателен. Это хороший знак. Если бы Власову грозило что-либо недоброе, эта хитрая лиса вела бы себя совсем по-другому. Но, конечно, и Василевский не может точно знать — каковы намерения Сталина. Не в обычае хозяина в Кремле высказываться по таким вопросам. Но у Василевского хороший нюх на то, что совершается. Он оставил бы Власова без внимания, если бы командиру 20-ой армии грозила опасность. Во всяком случае поведение этого человека хороший признак для Власова.

Почти в 11 часов вечера перед входной дверью дома Власова стоит большая машина. Власов спешит вниз и садится в нее. Они мчатся в Кремль. Сегодня, как и в первый раз, машина останавливается у Спасских ворот. Однако на этот раз последнюю часть пути генерал проходит пешком. Своего адъютанта Власов оставил в машине, и теперь его сопровождает офицер кремлевской стражи.

Поскребышев и на этот раз весьма вежлив. Этот хитрец ни на секунду не снимает маски безразличия. «Прошу вас подождать еще десять минут. Пожалуйста, садитесь, располагайтесь!»

Власов садится, но, конечно, он неспокоен. В голове у него неотвратимо мысли о той загадке, которая может стать решающей в его жизни. Неужели Сталин, невзирая на величайшие военные трудности для Советского Союза, может решиться прогнать или устранить своих лучших, военачальников? Кажется, такую вещь нельзя себе даже представить. Но ведь уже пришлось пережить столько неожиданностей, что надо быть готовым ко всему. Слышится звонок. Поскребышев встает и делает жест рукой в направлении двери, говорит: «Товарищ генерал, Хозяин ожидает вас». Власов тоже поднимается, подтягивается и большими, подчеркнуто спокойными шагами направляется к двери, за которой через несколько минут решится его судьба. Генерал твердо верит, что, что бы ни случилось, следующие полчаса будут представлять собой поворотный пункт в его жизни. Тяжелая дверь бесшумно закрывается за ним, и, как и тогда, он стоит в нескольких шагах от Сталина, однако, с весьма значительной разницей: на этот раз ему приказано одному явиться к всемогущему.

Сталин делает шаг ему навстречу и подает Власову руку. Диктатор и генерал пристально смотрят друг на друга — один как бы из засады, другой испытующе.

«Садитесь, Власов!» Сам Сталин, как обычно, садится в конце главного стола и движением руки показывает Власову сесть слева от него. Генерал выполняет это, но вытягивается по-строевому. Одно мгновение диктатор молчит, потом он поворачивается целиком в сторону Власова и без обиняков сразу задает ему ряд вопросов: «Скажите, пожалуйста, почему вы больше не наступаете? Что с вами? Что мешает вам продолжать наступление? Почему вы не прислали мне исчерпывающего доклада? Скажите, почему я вынужден лично вас вызывать? Вы считаете это правильным?» Сталин задает эти вопросы без передышки, не давая генералу возможности ответить на каждый из них.

Власов устрашен таким резким выпадом. Тон всемогущего не даст надежды на благополучный исход. Сталин кажется раздраженным, типичным признаком чего является факт, что он больше не стесняется своего произношения и отнюдь не скрывает своего грузинского акцента. Власов удивляется, как плохо Сталин говорит по-русски… Сталин перестает говорить, и Власов, воспользовавшись этой паузой, приступает к первому ответу:

«Товарищ нарком! У меня слишком мало людей, у меня нет танков. Мне нужны подкрепления и оружие!»

Сталин морщит лоб: «Вы все жалуетесь на одно и то же. А что вы сделали сами? Вероятнее всего, вообще ничего, совсем ничего! Вот, по крайней мере, генерал Голиков предложил мобилизовать местное население и включить его в свои подразделения. А что сделали вы? Ничего!»

При таком настроении хозяина Власов в значительной мере теряет бодрость. Но при упоминании имени Голикова и задуманных им мер, генерал Власов чувствует, что его шансы увеличиваются. «Товарищ нарком, генерал-лейтенант Голиков предлагает то, что я уже осуществил некоторое время тому назад, встретив, однако, при этом противодействие со стороны Особого Отдела. Мне даже грозили там рядом неприятностей!»

У диктатора озлобленное лицо, глаза его сверкают и выражают многозначительные решения. Сталин делает решительный жест рукой. «Что вы мне говорите! Немедленно все будет приведено в порядок.»

Власов чувствует, что его положение улучшается. Сталин ведет себя спокойнее. «Вы это хорошо сделали. Ну, а как же обстоит дело с офицерским составом?» Власов и тут в состоянии доложить о своих успешных мерах. Сталин слушает внимательно и иногда движением головы дает понять, что он доволен. Он требует точного доклада о формировании так называемых батальонов боевой подготовки и подчеркивает свое удовлетворение инициативой, проявленной Власовым. В этот момент генерал еще не знает, что его успешный пример приведет к тому, что такие батальоны военной подготовки будут сформированы во всех частях Красной армии.

«Скажите мне, Власов, — продолжает Сталин, — почему наши офицеры совершенно неспособны проявить подъем и инициативу?» Власову больше всего хотелось бы ответить ему: «Да ведь потому, что ты сам казнил лучших из них!» Но он говорит: «Товарищ нарком, отсутствие однообразной формы командования является причиной многих неполадок…» И на этот раз Власов думает о влиянии политруков, и Сталин это хорошо понимает. Он что-то бормочет про себя. В этот момент Власов опасается, что сказал слишком много. Но Сталин опять начинает говорить: «Глупости! Всеми недостатками мы обязаны тому, что ваши офицеры слишком мало обучены и поэтому слишком мало знают, Я вот, к примеру, несколько дней тому назад разговаривал с офицерами одного артиллерийского полка и задал им несколько вопросов. Эти люди даже не знали, сколько орудий было у Наполеона в Бородинском бою!»

Власов разыгрывает удивление и качает головой, думая: «С каких это пор у тебя такие глубокие исторические познания? По всей вероятности, только недавно прочел об этом и при первом удобном случае показал свои познания…»

Сталин смотрит на генерала: «Да последите за тем, как обстоит дело с подготовкой офицеров. Заставьте людей больше учиться и упражняться. Я хочу, чтобы здесь все было по-иному. Вы меня понимаете, Власов?»

— Слушаюсь, товарищ нарком!

Диктатор и дальше задает ряд вопросов, которые относятся к 20-й армии и ее заданиям. Создается впечатление, что ответы не вызывают у него недовольства. Однако кажется, что замечание Власова о «неединообразном командовании» уж никак ему не понравилось. Как будто оно его раздражило, но к этому вопросу он больше не возвращается. Сталин дает еще несколько указаний и неожиданно встает. Прошло уже около часа. Власов тоже поднимается, чтобы откланяться. Тут Сталин идет к Власову, дружески смотрит на него и говорит: «Вы устали, Власов! Ваша семья в Москве? Вам надо было бы отдохнуть!» Власов отвечает, что его семья не в Москве и что он намерен немедленно вернуться на фронт. «Это хорошо, Власов, это правильно!» Сталин подает Власову руку и слегка пожимает руку генерала.

Власов удивлен, так как вообще это большая редкость, чтобы хозяин Кремля справлялся о личном самочувствии своих сотрудников или генералов. Создается впечатление, что его меры и успехи, наконец, получили должное признание. Сталин отпускает Власова. По своему обычаю он от него отворачивается и идет к письменному столу. Власов салютует и покидает помещение.

Стенные часы в кабинете Поскребышева показывают четверть второго. Посребышев любезно прощается. Власову кажется, что этот распорядитель передней старается не только быть корректным, но и проявить предупредительность. То ли этот человек уже осведомлен о том, что Сталин остался доволен Власовым, или острым взглядом и верхним чутьем понял, что и Власов доволен своим посещением вождя.

Date: 2015-10-18; view: 307; Нарушение авторских прав