Глава 9. Гермиона уже в который раз просматривала принесенную Белзенкаром книгу

Гермиона уже в который раз просматривала принесенную Белзенкаром книгу. Это был дневник мага, считавшегося сумасшедшим… так оно, вероятнее всего, и было. Жил он еще во времена Мерлина, и именно Мерлин отдал приказ запереть сумасшедшего в изолированном месте под строжайшим надзором. Никто не знал, почему Великий Маг так поступил, но предположения были: возможно, он испугался безрассудных слов, а может, считал, что, заперев источник распространения, он сможет таким образом остановить распространение слухов о грядущем Хаосе. Так же существовала легенда о ведьме Моргане и ее возлюбленном, впавшим в неистовство и предсказывающим всем Хаос и Разрушение, которого Мерлин в отместку ведьме сослал в далекие земли. Возможно, эти люди были на самом деле одним человеком. Никто не мог уже точно сказать, что из этого было правдой, все забылось со временем, даже легенда, горячо любимая народом, покрылась пылью времени. И все же, пусть это бред сумасшедшего, его дневник, исписанный кровью, после необычной смерти заключенного, забрал себе, посчитав книжечку забавной, дальний предок Малфоя — один из стражей больного. Теперь дневник мог оказаться полезным. Большая часть действительно была бредом, предсказывающим один Ужас, но некоторые строки имели какой-то смысл и требовали изучения.
Гермиона перевернула страницу — хорошо хоть книгу переписали в XVII веке, а то ей бы пришлось читать оригинал, написанный кровью.
Повелительница вновь перечитала небольшой более мене внятный отрывок в тексте, пытаясь понять смысл каждого слова, все может помочь им в поисках, ближе приблизить к цели.

Жизнь в Хаосе будет проклятьем для нас... для вас всех. Они не верят, что это произойдет, но я верю, и знаю, что это случится, если только не придет… я даже не знаю, кто должен прийти и когда все произойдет, забавно все это, и этого не избежать. Они… все проклятые, больше не будет ничего, придет Он и убьет их всех, это даже к лучшему… опять блохи, они мне надоели, ползают по коже, это неприятно. Кажется, я слышу и крыс… ничего, скоро и эти пожиратели падали будут мучаться вечно, на мир падут боль и отчаяние, тогда не будут меня мучить крысы и вши, тогда я буду свободен. А Хаос неизбежен, он придет, если только не она… она? Почему я подумал о ней, я должен думать о сыне, о моем сыне, который все свершит. Он, да он… я опять вижу Свет, скоро я уйду из этого мира навсегда, туда, где меня не найдут. Я верю в Хаос и Разрушение, я верю в вечную боль, и она будет, надежды на спасенье нет. Дочери Елены мертвы… какой Елены? Не знаю и знать не хочу… о, опять блохи. Привет, дорогие, я скучал, нет, дневник подождет… ты ведь подождешь? О Свет, опять Свет… я скучал и по тебе, любимый…

И так на протяжении всей книги, бред сумасшедшего, с короткими вставками о Хаосе, и о том, что спасение возможно. Дочери Елены… Елены Троянской, ведь он о ней говорил, о ней писал. Наверное, о ней. Возможно, он и был сумасшедшим, но свело его с ума знание будущего. И еще эта странная смерть твердившего о Свете старика — нашли ведь один прах, и все.
Гермиона отложила ветхий фолиант в сторону. Он все больше и больше ее разочаровывал. Безумец твердил о Хаосе, спасенья он не желал, и если ненароком упоминал о нем, то тут же съезжал на другую тему, более, по его мнению, подходящую… например, о признание в любви проклятому Свету.
— Как дела? — знакомый голос заставил девушку повернуться к говорившему.
— Ничего, — устало ответила она, отводя взор в сторону. — Тут нет ни слова о том, где искать пророчество, тут вообще о пророчествах ни слова. Кажется, я понимаю, почему Мерлин сослал этого безумца куда подальше: сумасшедший желал наступления Хаоса, о спасении он и не думал.
Драко открыл книгу, перевернув несколько страниц.
— Тут говорится о сыне, — заметил он.
— Том Риддл чуть ли не божится, что у безумца не было сына, — отозвалась Гермиона. — Не знаю, где еще искать.
— Белзенкар доволен книгой, — мимоходом заметил парень, продолжая внимательно всматриваться в написанное. — Говорит, что хорошо, что мы нашли хоть что-то, касающееся Хаоса.
— Ему виднее… наверное, — девушка отошла к стеллажам, принявшись просматривать книги, названия которых ей ни о чем не говорили. — Мне надоело ждать.
Драко подошел к ней, став позади.
— Ты слишком нетерпелива, — тихо проговорил он.
— Наверное, — Гермиона повернулась, заглянув в серые глаза Защитника. Он о чем-то думал, но она не смогла понять, о чем. — О чем ты думаешь?
У него на губах тут же мелькнула усмешка… почти такая же, как и в прошлом.
— Тебе лучше не знать, Моя Повелительница, — ухмыльнувшись, ответил Драко. — Тебя Лизель, кстати, искала, ей вроде нужно с тобой поговорить.
— Лизель? — в голосе девушки зазвучала тревога, мысли о подруге тут же вытеснили мысли об ухмылке стоящего рядом человека. — С ней все в порядке?
Драко облокотился о стеллаж, принявшись с напускным интересом просматривать книги.
— Я ни о чем не спрашиваю, Гермиона, только вот мне не понятна твоя чрезмерная обеспокоенность состоянием Лизель. Да и она смотрит на тебя так, словно ожидает, что ты что-то скажешь.
— Хорошо, что ты не спрашиваешь, — сухо прокомментировала девушка, — очень хорошо. Я пойду поищу Лизель.
Драко наблюдал как молодая Повелительница, как обычно уклонившись от ответа, идет по направлению к выходу из библиотеки. Нет… не на этот раз.
Не медля, он отстранился от стеллажа и схватил девушку за руку.
— Я спрашиваю.
— Малфой! — воскликнула Гермиона.
Сейчас он был похож на себя, прежнего. В глазах холод и требовательность, он хотел знать ответ. Гермиона вспомнила: подобный взгляд всегда заставлял ее рассказать то, что он хотел знать, то ли она пугалась, то ли просто была не в силах поступить иначе. “Это прошлое”. Она даже, по старой привычке, снова назвала его “Малфоем”.
Девушка отвела глаза, не в силах выдержать выжидательного напряжения в глазах бывшего Слизеринца… сейчас он как никогда за последнее время напоминал ей Слизеринца.
— Неужели так сложно ответить, — тихий вкрадчивый голос был ей тоже знаком.
— Что…
— Гермиона, — опять настойчивость. Проклятье!
— Тебя это не касается, — все еще желая сохранить тайну подруги, быстро ответила она. — Что бы то ни было, тебе не нужно этого знать.
— Значит, у Лизель есть все-таки тайна, — довольный, он отпустил руку девушки. — Неужели так сложно было хотя бы это сказать, моя Повелительница. Иди, Лизель у себя в комнате.
Возмущенная, Гермиона с яростью смотрела на довольного собой мужчину. Он… он обращался с ней как… как с какой-то девчонкой, а не Повелительницей Демонов! Даже ее титул звучал насмешкой!
— Как ты смеешь?! — уже произнеся эти слова, она поняла, что лучше было промолчать.
— Ради Мерлина, Герми, — он усмехнулся, назвав ее детским прозвищем, — не веди себя как оскорбленная аристократка. Если тебе станет легче: прошу прощения. Мне только и нужно было в кое-чем убедиться.
От возмущения не в силах заставить себя произнести хоть слово — хоть это ей заткнула рот (не очень лестное мнение о себе, зато правдивое), Повелительница молча наблюдала, как он выходит из библиотеки.
— Проклятый Слизеринец! — она словно выплюнула эти слова.
Определенно, после его лицемерных извинений, а в том, что они были лицемерные, она не сомневалась, легче не стало.

Гермиона сидела на диване, неподалеку от нее стояла бледная Лизель.
— На каком ты месяце? — подумав, спросила Повелительница. Графиня только что сообщила ей о том, что зелье перестало помогать, что было весьма неожиданным поворотом событий.
— На третьем, — тихо ответила девушка, пытаясь избежать гневных взглядов раздраженной подруги, в том, что она разгневана и раздражена, шпионка не сомневалась.
— На третьем! — Гермиона решительно поднялась с места, надвигаясь на блондинку. — Ты должна все рассказать Дайгену. Мне надоело скрывать правду, Лизель, да и он беспокоится, что ты стала его избегать. Ты ведь перестала с ним спать, — это даже не было вопросом
— Гермиона! — с шокированно и возмущенно голосе воскликнула молодая графиня.
Повелительница принялась ходить по комнате: разговор с Защитником выбил ее из привычной колеи, привел в раздраженное состояние.
— Ты должна все рассказать Дайгену, — наконец, спокойным голосом сказала она. — Подумай об этом, Лизель.
В дверь постучали.
— Заходите, — ответила на стук Гермиона. — Диамар?
— Повелительница… хорошо, что вы здесь. А лорд Дайген? Мне нужно срочно переговорить с вами, Великим Чародеем и кронпринцем. Мне стала известна некая информация, которая может оказаться весьма полезной.
— Что-то серьезное? — тут же спросила девушка. — Пойдем к Белзенкару. Дайген или уже там, или все еще с Люциусом в конюшнях, если что пошлем за ним домовика; по пути кратко объяснишь, в чем дело, — она повернулась к Лизель. — Подумай о моих словах.
— Я иду с вами.
— Отдыхай, — приказным тоном осадила ее Повелительница. — Идем, Диамар.
Некоторое время оба молчали. Гермиона ожидала, пока демон заговорит.
— Моя Повелительница, — убедительным голосом начал воин. — Больше всего меня беспокоит ваша безопасность. И я, покидая дворец, думал, прежде всего, о своей миссии: защищать вас. Именно поэтому прежде чем уехать из Обители, я собрал всю информацию об Эрине, позже я поступил так и с Малтоном. Я всегда предпочитаю знать, какие люди меня окружают, не только их ближайшее прошлое, но еще и далекое, их корни. И сегодня я практически все узнал об Эрине, — демон замолк.
Девушка едва заметно поджала губы. Действия воина… аморальны, они нарушают все представления об этикете, но…
— Я не одобряю подобные действия без предварительного уведомления, — нехотя заговорила она. Кажется, воин слегка сконфузился. — Но ты поступил правильно, в конце концов, это и есть твоя работа: брать все в расчет, не допустить ошибок в самом начале, просмотреть все варианты, — Гермиона вздохнула. — Как я понимаю, твои поиски помогли узнать что-то интересное об одном из моих охранников… Нет, молчи. Вначале разыщем Дайгена и Белзенкара.
Зайдя в библиотеку, они обнаружили там как и Белзенкара, так и ее кузена. Оба внимательно просматривали лежащий перед ними дневник.
— Что-нибудь нашли? — поинтересовалась Гермиона, оттягивая предстоящий разговор.
— Нет, — ответил чародей, отодвигая книгу. — У меня такое ощущение, что мы ищем не там, где надо. Еще бы узнать, где искать… такое странное чувство, будто я у цели и в то же время… А в чем дело?
— Диамар хочет нам что-то рассказать, — ответила девушка, — что-то об Эрине и Малтоне.
Она быстро пересказала им часть разговора с демоном. Узнав о действиях тактика, Дайген слегка нахмурился.
— Это при Лизель надо было говорить — она пришла бы в восторг от таких махинаций, — сухо прокомментировал он.
— Это не важно, — отмахнулся менее принципиальный Белзенкар. — Что ты узнал такого важного об Эрине и Малтоне?
Демон твердо выдержал прямые взгляды одних из самых влиятельных людей двух миров. Гермиона мысленно улыбнулась силе воли своего подчиненного.
— Насчет Малтона я не могу судить точно, потому что не все еще просмотрел. А вот Эрин, — демон сделал короткую паузу, — его род не всегда был обыкновенным… он был благородным и даже более того…
Повелительница нахмурилась, продолжая вопросительно смотреть на мужчину.
— Что ты хочешь этим сказать? — поторопила она воина.
— Эрин, он принадлежит… — он вздохнул, а потом прямо посмотрел в глаза своей Повелительницы, — он последний потомок императорской династии, которая до вашей династии, моя Повелительница, правила Обителью Демонов…
В помещении повисла тишина. Гермиона нахмурилась еще сильнее. Неужели еще одна проблема? Только не сейчас.
— Быть того не может! — воскликнул Блезенкар. — Я помню тот день, когда был убит последний. Я был там, и могу с точностью сказать, что последний представитель рода Налов погиб более трех тысяч лет назад! Его убил твой предок, — извиняющееся смотря на Гермиону, закончил старик.
Девушка отвела взгляд: порой она забывала возраст чародея, считая его обычным стариком с магическими способностями, как Дамблдора, хотя сравнивать этих людей не стоило.
Диамар твердо смотрел на чародея, как полностью уверенный в своей правоте человек.
—Он не был последним. Эрин не является прямым потомком. Его предок был изгнан из дворца за несколько десятков лет до свержения династии. Это был…
— …малыш Файери, — глаза старика затуманились воспоминаниями о прошлых годах.
— Так его называли во дворце, — кивнул Диамар. Заметив, что Гермиона и Дайген внимательно на него смотрят, ожидая продолжения, он заговорил. — Его изгнали из-за того, что он обладал непонятным разрушительным магическим даром и так и не смог научиться им управлять.
— Файери не был виноват в том, что не смог разобраться со своим даром, — встрял Белзенкар. — Он был выдающимся человеком, умным, порядочным, я очень его уважал, — голос чародея стал неестественно хриплым. — Ему не позволили даже попрощаться с матерью, хотя малышу было лишь пятнадцать. От меня его внезапный отъезд тоже скрыли, а совершил это злодеяние по отношению к Файери его собственный отец, — теперь голос старика дрожал от гнева. — Я потратил десятки лет на поиски мальчика, но так и не нашел. До сегодняшнего дня я считал, что отец приказал убить сына, сообщив всем ложь о ссылке.
Гермиона опустила голову, слушая трагическую историю жизни человека, который, оказавшись на троне, мог бы не допустить свержения династии Налов.
— Он действительно остался в живых, — вновь заговорил Диамар, девушка же старалась его не слушать. — Его отвезли на остров, который изолировали от всего мира. Одна жительница того места полюбила Файери. Эрин и стал потомком этой ветви… единственным потомком, остальные все мертвы. Кажется, Файери так и не раскрыл своей жене настоящего имени, а его дар, хоть и причинял неудобства, на острове был менее эффективен. Вот и вся история, только… — войн помолчал, — только вот я думаю, что сила передавалась от поколения к поколению, и сейчас в Эрине могут проявиться способности его прародителя.
Гермиона знала и понимала, куда он клонит, но все же не спешила соглашаться. Дайген был доволен не больше ее, а вот Белзенкар… чародей как всегда прислушивался к чужим словам и анализировал их. Вот ей трудно признать то, что…
— Мы не видели никаких подтверждений, что у Эрина есть магический дар, — медленно выговорила девушка.
— Три тысячелетия долгий срок, — опроверг ее сомнения старик. — Если магия действительно передавалась по наследству, то твой телохранитель может ей управлять, Гермиона. Хотя я и не отрицаю, что дара у него нет. Больше меня волнует вопрос: знает ли Эрин, кем был его дальний предок?
— Вероятнее всего нет, — ответил Диамар, — но это не точно и…
Дайгену первому надоело ходить вокруг да около.
— Он может быть тем самым Владыкой Тьмы, вы ведь все об этом думаете, не так ли?
Никто не стал отрицать очевидного.
— Но почему он бездействует? — Гермиона в задумчивости принялась невидящим взглядом просматривать названия книг.
— Возможно, ждет, пока будет найдено пророчество, ведь оно тоже его цель, — Белзенкар энергично поднялся с кресла. — Но это может быть и не Эрин, не стоит брать в расчет только один вариант. Я поговорю с ним, попытаюсь узнать, обладает ли он магическим даром.
— Я с тобой, — поднимаясь с кресла, заявил Дайген.
Когда они вышли из библиотеки, девушка повернулась к Диамару, наградив его теплой улыбкой. Внезапно она почувствовала острый прилив симпатии к своему военачальнику, который беспокоится о ней.
— Ты хорошо поработал, Диамар. Хотя мне не нравится то, что ты собирал информацию за спинами у всех, я тебе очень благодарна.
— Все ради вашей безопасности, моя Повелительница, — мужчина мягким движение взял ее руку, прикоснувшись к ней губами.
— Называй меня Гермиона, — попросила она. — В конце концов, давно было пора это тебе сказать.
Демон улыбнулся. Ясные голубые глаза продолжали открыто смотреть в глаза Повелительницы — это больше всего смущало ее в демонах, у большинства из них — голубые как небо глаза и, когда они пристально смотрят, невольно начинаешь ощущать неловкость от невинности и в тоже время порочности, скрытой в этом взгляде. Правильно говорила Нейрина: демоны — это холодный огонь.
— Конечно, — и все-таки он не назвал ее имени. — Графиня Лизель рассказала вам о банкете, который будет на днях?
— Банкете? — из-за столь неожиданной новости вся неловкость, вызванная взглядом воина, исчезла без следа. — Рассказывай.
Гермиона взяла мужчину под локоть. Они неторопливым шагом вышли из библиотеки.
— Да, Люциус Малфой решил устроить банкет. А другой мужчина — тот, что был вашим Темным Лордом, — ей показалось, или в голосе демона проскользнуло презрение? Наверное, действительно так и есть, ведь Диамар жил в Обители Демонов, а Том Риддлу до ее отца далеко. В конце концов, Круцио не идет ни в какое сравнение с изощренными пытками не ведающих жалости людей, для которых доставлять боль другим — одно удовольствие. Не просто боль, а жесточайшую боль. Если Круцио может свести человека с ума за пять минут, то палачи Обители продлевали это время на долгие недели, переходящие в месяцы. Девушку передернуло от одного воспоминания о рассказе Некрона, хотя ведь она сама настояла, чтобы ее просветили насчет того, что творилось в подземельях дворца. — Вы меня слушаете?
Гермиона слегка встряхнула головой.
— Я немного отвлеклась, — произнесла она извиняясь, — так что там с Томом и банкетом?
Диамар остановился.
— Чем больше времени я с вами провожу, тем больше убеждаюсь, что вы можете быть обычным человеком, а не идолом, на которого следует молиться. Вы не похожи на своего отца.
Гермиона отвела взгляд.
— Иногда я хочу, чтобы все это поняли, — тихо прошептала она. — Спасибо, что честно сказал то, что обо мне думаешь… что думал, я тоже поняла, — девушка усмехнулась.
— Простите. Банкет будет послезавтра, Том Риддл сказал, что министерство недовольно тем, что Люциус Малфой скрывает вас в своем замке, вот поэтому они и устраивают прием.
Гермиона едва сдержалась, чтобы не хмыкнуть.
— Политика, — мрачно прокомментировала она. — Спасибо, что сказал, Диамар, а то меня не потрудились ввести в курс дела. Увидимся позже, — прежде чем уйти к себе в комнаты, девушка вновь улыбнулась демону. — Еще раз спасибо за сведения об Эрине.
Зайдя к себе в комнату, Повелительница направилась в ванную. Неприятный осадок после беседы с Защитником «сошел на нет». Она думала о Диамаре, и о своих мыслях еще в Обители. Ведь из него действительно вышел бы хороший предводитель, а ей… а ей нужен помощник и просто тот, кому она сможет довериться…
Только ли это?..

Гермиона последний раз посмотрела в зеркало. Выглядела она хорошо, как раз для Земли. Длинное, до пола, черное платье из тонкого шелка. Лиф, местами другого оттенка, слегка мерцает в свете свечей, образуя какой-то рисунок. Из украшений только снежинка из белого золота — подарок Аида. На лице немного косметики. Большего и не нужно.
В дверь постучали. Это, вероятнее всего, пришел Диамар, который вызвался сопровождать свою Повелительницу.
Мысли о Диамаре натолкнули девушку на мысли об Эрине, Белзенкар так и не смог выяснить, если ли у него дар Файери. Вздохнув, Гермиона пошла открывать дверь.
— Прекрасно выглядите, — первым делом произнес воин.
— Ты тоже, — ответила она. — Идем?
Опасения девушки насчет вечера подтвердились, к ней и ее спутникам постоянно подходили всякие люди, пытаясь выяснить, что они забыли в имении Малфоев. А въедливые репортеры лезли с куда более наглыми вопросами.
— Как мило, — едва слышно, сквозь зубы процедила Гермиона, заметив, что к ней приближается Лаванда Браун с каким-то мужчиной, старше ее, по меньшей мере, на пятнадцать лет. То, как бывшая Гриффиндорка держала своего спутника за руку, не оставляло сомнений, в каких отношениях они состоят.
— Что-то случилось? — спросил Диамар.
— Старые знакомые, — тихо ответила девушка. — Впрочем, она вряд ли меня узнает.
Большего сказать она не успела.
— Ваше высочество, — мужчина поклонился. — Позвольте представиться: граф Венгемальд, — “кто придумал эту фамилию?” — с тоской подумала Гермиона. — …и моя жена Лаванда Венгемальд.
— Очень приятно, — холодно улыбнулась она. — Познакомьтесь, мой военачальник, лорд Диамар.
— Рад знакомству, — пожав Диамару руку, ответил мужчина.
Дальше все шло как по писаному сценарию: Лаванда пыталась отвлечь внимание Гермионы, рассказывая всякие светские сплетни, ее муж же тем временем пытался выведать более полезную информацию у воина, посчитав Гермиону недостойной своего внимания. Похоже, его искренне возмущал тот факт, что женщина правит каким-то миром.
Диамар, чей голос становился все бесстрастнее, а взгляд — холоднее, коротко отвечал на вопросы, избегая точных ответов. Гермиона поспешила вмешаться в разговор мужчин, когда муж Лаванды стал задавать более прямые вопросы.
— Извините, граф, — произнесла она, — но мне и лорду Диамару надо найти моего брата.
— У вас есть брат? — как к ребенку, у которого есть игрушка, но он не знает цену этой игрушки, обратился Венгельмальд к девушке.
Гермиона почувствовала острое желание стать феминисткой. Черт возьми, разве она должна что-то доказывать этому… этому напыщенному мешку денег?
— У меня есть два брата, — взгляд девушка стал хищным, словно у охотника, который мечтает найти и безжалостно растерзать свою дичь. — В данный момент мне нужно переговорить с кузеном.
— Моя Повелительница, — Диамар уважительно посмотрел на девушку. — Я недавно видел графиню, лорд Дайген должен быть рядом.
— Надеюсь, вы нас простите, — цинично улыбнувшись растерянности графа, Гермиона, не дожидаясь ответа, пошла искать Дайгена.
Как только они отошли подальше, Диамар заговорил.
— Он вас недооценивает.
— Есть мужчины, — губы девушки скривились в едва заметной презрительной усмешке, — которые считают, что женщина ни на что не способна. Она лишь кукла, которой можно управлять и выставлять на всеобщее обозрение. С Лавандой он поступает в соответствии со своими взглядами: молода, красива, покорна — что еще нужно?.. Оставим эту тему, Диамар.
Разговор с Дайгеном и Лизель особо настроения не поднял: оба были напряжены, хотя и пытались скрыть, что между ними появились разногласия. Блондинка все ощутимее чувствовала тяжесть тайны, но не спешила признаваться. Дайген же беспокоился, его буквально выбило из колеи то, что любимая жена отказывается говорить, что происходит.
— Я пойду, прогуляюсь по розарию, — решила Гермиона, обращаясь к своим спутникам. — Развлекайтесь, — ее чувство юмора никто не оценил… плевать, она больше ни минуты не может здесь находиться.
Девушка зашла в павильон. Здесь было тихо и спокойно, полная противоположность шумному залу.
Она подошла к черным розам. Все-таки они восхищают ее гораздо больше, чем какие-либо другие. В них есть… тайна. Подобрав подол платья, Гермиона осторожно присела и коснулась рукой бархатных лепестков. Помня о прошлой попытке взяться за стебель и последствиях самой попытки, девушка не стала рисковать, и коснулась только бутона.
— Вот уж не думал, что тебе понравятся черные розы, — насмешливый голос заставил Гермиону быстро подняться.
— Они очень красивы, — на секунду прикрыв глаза, ответила она, — их чернота поглощает все, цветок остается девственно чистым всегда. Что ты здесь делаешь?
Проигнорировав ее вопрос, Драко подошел к розам, протянув руку к стеблям. Гермиона с удивлением поймала себя на том, что с долей злорадства ждет, когда он отдернет руку, а затем на его пальцах обязательно выступит кровь.
К не меньшему удивлению, смешанному с разочарованием, парень руки не отдернул. Надломив стебелек, он вытащил один цветок. Опять же с разочарованием девушка отметила, что на руке нет царапин, а ведь она помнит, что розы практически сплошь усыпаны острыми шипами.
Драко протянув ей розу.
— Спасибо… ой! — девушка, только взяв цветок, сразу же отдернула руку.
Черная роза упала к ее ногам.
Гермиона посмотрела на палец, на котором уже выступила кровь.
— У этих роз очень острые шипы, — прокомментировал Драко.
— Я заметила, — язвительно отозвалась она.
— Их следует брать в середине, только там шипов нет.
Поднеся раненный палец к губам, Повелительница укоризненно взглянула на своего Защитника.
— С каких пор заделался знатоком роз?
— Опыт, — обезоруживающе ответил парень. — Мне надоело колоть пальцы каждый раз, когда я брал эти розы, пришлось узнать, где у них нет шипов.
— Мог бы сразу сказать, — буркнула девушка, осторожно слизывая кровь.
Драко нагнулся за розой, осторожно взяв ее где-то в середине стебелька.
— Так было бы неинтересно, — он вновь протянул цветок девушке.
На этот раз, прежде чем взять подарок, Гермиона внимательно его осмотрела. Действительно, рядом с сомкнувшимися на стебельке пальцами Малфоя не было шипов.
Осторожно, Повелительница взялась за стебель, соприкасаясь с рукой Защитника, которую он тут же убрал.
— Ты не ответил на мой вопрос о том, что делаешь здесь? — идя вдоль кустов роз различного цвета и оттенка, заговорила девушка.
— Я был в лаборатории, — коротко ответил Драко.
Гермиона молчала. Поднеся бутон к лицу, она вдохнула приятный аромат.
В последние дни девушка старалась избегать своего Защитника. После его возмутительного поведения в библиотеке они так и не поговорили. Кратковременные встречи происходили только во время обедов и ужинов. При виде Малфоя-младшего ей обычно удавалось уйти под каким-нибудь предлогом.
— Не надоело меня избегать?
“Он еще и мысли читает”, — пессимистично подумала девушка.
— С чего ты взял? — безразличным голосом поинтересовалась она.
— Понравился банкет? — его манера не отвечать на вопросы скоро станет неимоверно раздражать.
— Нет, — четко выговорила Гермиона. — Ужасный вечер. А тебе, похоже, удалось этого избежать?
— Иногда и мне везет, — Драко пожал плечами. — Тем не менее, не думаю, что лорд Дирамар… так, кажется, его зовут, дал тебе скучать.
У Малфоя всегда была хорошая память на имена, он нарочно исковеркал имя Диамара. Детское “ревнуешь” чуть не сорвалось с губ Повелительницы Демонов… в конце концов она не ребенок, да и почему Драко должен ревновать.
— Иногда у него получалось отвлечь меня от всех этих людей, но они слишком настырны, — правдиво ответила Гермиона. — Зачем тебе это?
Он остановился. На губах мужчины появилась знакомая усмешка.
— А может, я ревную?
“Смирись, Гермиона, ты ребенок. И тебя окружают дети”, — мрачно подумала девушка.
— Хватит, — раздраженно откликнулась она. — Мне надоело твое поведение, твои слова и вообще ты сам.
Определенно, не найдутся ясли, в которые бы согласились ее принять.
— Первый комплимент от тебя за последнее время.
— Замолкни!
Психушка как раз подойдет. Они с Защитником составят прекрасную пару в доме с желтыми стенами. Их общий диагноз: впадение в детство.
Как ни странно, Драко послушался… лучше бы не слушался!.. серые глаза пристально следили за выражением карих.
— Перестань, — неуверенно попросила Гермиона.
Он не сказал ни слова… лучше бы сказал. Взяв ее за подбородок, приподнял его, заставляя прямо смотреть в глаза. Девушка вся сжалась, ожидая его последующих действий.
— За то время, что мы не виделись, ты успела стать очень красивой женщиной, — тихо проговорил Драко.
Сердце девушки застучало чаще — такое знакомое чувство. Как оцепеневшая девчонка, ожидающая своего первого поцелуя, Повелительница Демонов прикрыла глаза.
Теплые губы Защитника коснулись ее, слабо, она едва их почувствовала. Невольный вздох вырвался из груди — губ больше не было. Гермиона раскрыла глаза, встречаясь взглядом со стоящим рядом человеком. Зачем?!
— Уходи, — глухим голос сказала она.
Ничего ни говоря, Драко, развернувшись, вышел из розария, оставив девушку одну.
Цветок выпал из ослабевших пальцев. Яростно посмотрев на него, девушка заставила красивый бутон сжаться. Для верности Гермиона несколько раз топнула по нему ногой, пока не добилась того, что красота превратилась в жалкие остатки бывшего великолепия.
А роза-то в чем виновата?..