Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Приложение 3 13 page





Но Гудериан не мог допустить поражения от сил природы и принял вполне характерное для него решение: он объединил бронетехнику 24-го корпуса, части 75-го артиллерийского полка и 3-й стрелковый полк, а также пехотный полк "Великая Германия" в авангардное соединение под началом энергичного полковника Эбербаха и приказал им забыть обо всем, нигде не останавливаться и взять Тулу.

Оперативно-тактическая группа Эбербаха вгрызалась в оборону противника, скользила по грязи и тараном пробивалась вперед. Повсюду, где немцы встречали сопротивление русских, в небе появлялись пикировщики "Штука", они с воем пикировали на вражеские позиции, после чего на штурм шли танкисты и гренадеры Эбербаха. Мценск был взят. Пала Чернь. 29 октября острие наступления находилось в пяти километрах от Тулы, индустриального центра с трехсоттысячным населением.

Русские сильно укрепили южные подступы к Москве, установив на последнем рубеже противотанковые и зенитные орудия. Причина вполне понятна: когда Гудериан проследует Тулу, Москва окажется с запада от него, в результате чего столица Сталина будет зажата в тиски. Древний город оружейников Тула располагался в 160 километрах от столицы, а потому в каком-то смысле являлся пригородом Москвы. Русские прекрасно это осознавали. Гудериан - тоже. Понимал это и Эбербах. Тула должна была пасть. Тула являла собой как бы половину Москвы и тоже служила своего рода символом. В Туле даже был свой собственный кремль.

Во 2-й роте пехотного полка "Великая Германия" осталось 60 человек. Шестьдесят из ста пятидесяти. Но лейтенант фон Оппен изо всех сил стремился добраться до города.

– Вперед, ребята! - подгонял он своих солдат, сдвигая назад каску. Вперед!

Таким образом, 2-я рота полка "Великая Германия" являла собой авангард всей танковой армии Гудериана. Солдатам нравилась подобная мысль. Дела у роты шли совсем неплохо. Перед ними в сумерках октябрьского вечера лежала Тула. Над городом поднимались клубы пыли и дыма. С гранатами, пистолетами и лопатками в руках солдаты прокладывали себе путь через позиции противника.

Русские ловили гранаты и швыряли их обратно.

– Не бросайте сразу, выжидайте, чтобы взрывались в воздухе! - завопил унтер-офицер. Сработало. Немцы вышли к южным окраинам городской промышленной зоны. Русские откатывались, но Эбербах не хотел рисковать.

– Всем остановиться, - приказал он по рации. Затем он лично посетил передовую и успокоил страсти в ворчащей роте: - Мы возьмем свою добычу завтра утром. Завтра утром. В пять тридцать.

Со всей пунктуальностью наутро полковник Эбербах вновь прибыл на позиции. Он лично провел рекогносцировку. Перебегая от дома к дому в маленьком рабочем районе, он посетил 2 и 3-ю роты и поговорил с солдатами.

– Вон там за складом пиломатериалов находится передовой укрепленный пункт русских, - доложил лейтенант фон Оппен. - А вот в том здании из красного кирпича, вероятно это казарма, полным-полно противотанковых пушек, минометов и снайперов.

Эбербах кивнул. Находившийся рядом командир полка "Великая Германия", полковник Гёрнляйн, посмотрел на циферблат часов и сказал только:

– Пять тридцать.

Куртуазность и излишняя обходительность были тут совершенно ни к чему. Они показались бы совершенно неуместными среди этих людей, лица которых поросли многодневной щетиной, а форма пропиталась грязью. В облепленных комьями земли ботинках, в кителях, карманы которых раздувались от ручных гранат и запасных магазинов, они жались к стенам и дверям зданий, держа сигареты так, чтобы русские не могли засечь их по огонькам.

Лейтенант забычковал сигарету, извлек из кобуры P-08 "Парабеллум" и взвел курок.

– Пошли! - прозвучали негромкие слова долгожданной команды. Кто-то откашлялся. Кто-то задел обо что-то футляром противогаза. Они начали движение. Один за другим солдаты 2-й роты продвигались через сады рабочего района. На правом фланге с ними соединился взвод 4-й (пулеметной) роты.

Фон Оппен бросил взгляд в их направлении. Словно бы надеялся увидеть там своего друга, обер-лейтенанта Генерта. Его не могло быть там. В конце концов 17 октября Оппен присутствовал при похоронах товарища. Все происходило в роще возле ручья около Карачева.

Командир 4-й роты лейтенант Генерт стал первым в полку "Великая Германия", кто получил "Рыцарский крест". Генерту было двадцать семь, когда в ночь на 14 октября пуля из винтовки затаившегося на дереве советского снайпера вонзилась ему в живот. Генерт был типичным воспитанником Берлинского гвардейского училища. На Ельненском выступе он сдерживал бесчисленные атаки двух советских дивизий всего лишь с одной пулеметной и одной пехотной ротами и с частями из состава полка "Великая Германия". Под непрекращавшимся артобстрелом он с непоколебимым спокойствием отдавал приказы, несмотря на то что трижды получил ранения в руку и в ноги.

Когда ночью 14 октября известие о его гибели распространилось по батальону, имело место некое сверхъестественное явление, которое старые солдаты называют "превращение в зомби". Внезапно огонь русских утратил для них свою прежнюю ярость. Мысль о том, что эта война так жестока, так несправедлива к людям, если погибают такие, как Генерт, или его товарищи обер-лейтенант Дайес, лейтенант Лемп, лейтенант Бауманн, лейтенант Эрманн и унтер-офицеры Шнайдер и Ионассон, а также многие и многие другие, превращала солдат в фаталистов, и они сражались, забывая о смерти. Им удалось отразить советскую атаку и устранить угрозу, прикрыв открывшийся фланг пехотного полка "Великая Германия".

Тем временем лейтенант фон Оппен со своей передовой группой приблизился к складу пиломатериалов. Слева, оттуда, где проходила дорога, доносился звук танковых двигателей. Передовые артиллерийские наблюдатели двигались вместе с пулеметным взводом. Дальше вправо в серых предрассветных сумерках виднелись построенные эшелонами цепи 3-го батальона. И вот заговорил первый русский "Максим". Солдаты поспешили попрятаться от огня. Вдруг разом война открыла все шлюзы: загрохотали пушки, засвистели мины, застрекотали автоматы. Каждый метр становился ареной, где испытывалось солдатское мужество. Маленькие группы бойцов собирались у каждого дома.

Не все сразу! Вот стремительной перебежкой пошел первый. За ним второй, а затем уже остальные. Теперь укрытием им стал служить следующий дом. Впереди всегда шли сорвиголовы и опытные бойцы. Они медленно, но верно продвигались от одного здания к другому, пока в итоге не подошли к последнему дому в квартале. Перед ними лежало метров двести открытой местности. Далее находился широкий противотанковый ров, а примерно в трехстах метрах за ним большое строение из красного кирпича.

Один за другим солдаты перебежками пересекли открытое пространство. Добежав до противотанкового рва, они попрыгали в него. Из кирпичного здания беспрестанно стреляли. Если бы они могли сделать хоть что-то с этим строением. Но ров не позволял пройти танкам. Осколок снаряда перебил провод телефона, и передовые наблюдатели не имели возможности навести огонь батарей на цель.

Уцелевший личный состав 2-й роты не мог высунуться из противотанкового рва. 3-я рота находилась слева, на другой стороне дороги перед кирпичным домом. Любого, кто поднимал голову, моментально снимал русский снайпер из своей самозарядной винтовки. Потери убитыми росли. Все чаще раздавались возгласы: "Санитара! Санитара!" Наконец артиллеристы, несмотря на острую нехватку боеприпасов, смогли пристрелять свои гаубицы к злополучному строению. 3-я рота, устремившись на штурм, овладела зданием. Однако тут же угодила под убийственный пулеметный и минометный огонь, который вел противник из многоквартирных домов на окраине города. Немцам пришлось срочно искать себе укрытие.

3-й батальон также не мог продвинуться.

– Если бы только мы сумели добраться вон до того сарая, мы смогли бы ударить на это чертово кирпичное здание с фланга, - руссуждая вслух, произнес унтер-офицер Вихманн.

Трое бойцов расчета крупнокалиберного пулемета закивали.

– Ну что ж, тогда вперед, - сказал Вихманн. Он вскочил и перебежками помчался через открытое пространство к сараю. Тридцать метров. Уже пятьдесят. Русские начала стрелять. Пулеметный расчет, тяжело дыша, спешил следом за унтер-офицером. Осталось всего несколько шагов - меньше полудюжины. Вихманн споткнулся и упал, тяжело раненный в живот. Он умер не сразу, а позднее, уже по дороге в полевой госпиталь. Но солдаты с пулеметом выполнили задачу. Они собрали его и принялись поливать свинцом окна в красном кирпичном здании.

2-й роте удалось продвинуться на 50 метров, но затем она вновь оказалась прижатой к земле. 30 октября, когда зашло солнце, стало очевидным, что атака на Тулу застопорилась. Наступление на Москву потеряло темп. Не хватало бронетехники, не хватало артиллерии, не хватало гренадерских батальонов.

Прочие соединения 24-го танкового корпуса также не могли продвинуться. Танки Эбербаха были остановлены на дороге перед мощными противотанковыми заграждениями русских. Бронетранспортеры 3-й танковой дивизии, 1-й роты 3-го стрелкового полка и истребительно-противотанковая часть майора Пранка вели бои с новенькими T-34. Огневая дуэль продолжалась до поздней ночи.

Таким образом, 29 октября 1941 г. бронированному острию наступления 24-го танкового корпуса - частям под командованием полковника Эбербаха пришлось остановиться в пяти километрах от Тулы. Попытка с ходу овладеть этим важным городом провалилась ввиду сильного противотанкового и зенитного противодействия, мощи обороны противника и, как следствие, больших потерь со стороны наступающих. 30 октября в результате более тщательно подготовленной атаки, осуществленной силами 3 и 4-й танковых дивизий и пехотного полка "Великая Германия", немцам также не удалось достигнуть сколь-либо заметного успеха. Правда, 3-я танковая дивизия генерал-майора Брайта кое в чем преуспела, сумев немного потеснить противника на своем участке. Но личный состав части совершенно выдохся, а из-за ужасного состояния дорог возникли чрезвычайные трудности со снабжением. Попробовали сбрасывать боеприпасы и горючее с самолетов, летавших на высоте 5-10 метров, но и это не стало решением проблемы. В большинстве своем взрывоопасные грузы взлетали на воздух при ударе о землю. Рейды Люфтваффе также не достигли цели из-за кольца ПВО, опоясывавшего Тулу. По состоянию на 31 октября 3-я танковая дивизия на подступах к Туле располагала всего 40 танками - 40 из 150, имевшихся в наличии изначально. Итак, наступление 3-й танковой дивизии Брайта у южной окраины Тулы тоже остановилось.

Русские обороняли Тулу с яростью отчаяния. Они бросали в бой все силы, использовали все имеющиеся средства, с тем чтобы сдержать натиск Гудериана. Здесь противник впервые задействовал крупные силы реактивных минометов, "Катюш", или "Сталинских оргбнов".

Поредевшие немецкие части оказались просто не в состоянии продолжать наступление. Вся материальная часть находилась в крайней степени износа, а люди испытывали нужду во всем, голодали. Головные части 43-го пехотного корпуса генерала Хайнрици - по словам самого командира корпуса, докладывавшего обстановку генерал-полковнику Гудериану, - не получали хлеба в течение последних восьми дней. Артиллеристам 24-го танкового корпуса приходилось сокращать количество выстрелов, поскольку боеприпасы застревали на размытых дорогах. Солдаты замерзали, терпели голод, баки танков и бронемашин пустели, у всех кончались снаряды и патроны. Тулу спасло не мужество русских, не мощь и неприступность их оборонительных сооружений, а перебои со снабжением у немцев.

Генерал Дж.Ф.С.Фуллер, один из наиболее авторитетных англосаксонских военных историков, подтверждает данную точку зрения в своей книге, посвященной Второй мировой войне. Среди прочего он говорит: "По всей вероятности, в большей степени Москву спасло не сопротивление русских, каким бы упорным оно ни было, не погода, сковывавшая действия Люфтваффе, а тот факт, что немецкая техника застряла в грязи по всему фронту".

Не лучше обстояли дела и у пехотинцев 2-й танковой армии. Вот что рассказывается об этом в боевом журнале 112-й пехотной дивизии: "22 октября 1941 г. началось продвижение, в ходе которого 112-й пехотной дивизии пришлось преодолевать наибольшие трудности, когда-либо выпадавшие на ее долю. Хотя у дивизии имелся значительный опыт ведения боевых действий в условиях плохих дорог, но то, с чем она столкнулась теперь, не походило ни на что известное прежде. Просто нет слов, чтобы по достоинству описать раскисшие лесные тропы, заболоченные участки местности и липкую глину. 26 октября 1941 г., когда авангард дивизии достиг участка Оки около Уткина, картина выглядела следующим образом: вся техника беспомощно стояла на приколе. Та, что не застряла в грязи, не могла двигаться из-за нехватки топлива. Пехотные полки растягивались в бесконечные колонны, тяжелое снаряжение приходилось тащить вручную. В артиллерийских частях складывалась особенно трудная ситуация - то и дело приходилось бросать орудия. Не могло и речи идти о нормализации поставок продовольствия, подвоза фуража для лошадей и горючего для техники. Поэтому было принято решение объединить весь моторный транспорт дивизии истребительно-противотанковый дивизион, все четырнадцать рот, тяжелую роту 121-го разведывательного батальона и подразделения связи 112-го батальона связи - под командованием майора Вильдхагена, который постепенно сосредоточил их в Низине, а затем перебросил в Орел; с главными силами дивизии эти части соединились не ранее начала декабря. С 26 по 30 октября 1941 г. к западу от Оки была объявлена остановка, с тем чтобы собрать части и в то же время построить мост через Оку в Игнатьево. Трудности со снабжением удалось отчасти преодолеть потому, что солдаты научились сами добывать себе пропитание. На пути продвижения обнаруживались большие запасы овса для лошадей, хотя обычно части второго и третьего эшелона наступления испытывали бульшие трудности с получением всего необходимого, чем передовые. Повара полевых кухонь в дополнение к мясу, картофелю и иногда капусте использовали местные овощные культуры. Наибольшую проблему представлял хлеб. Местный русских хлеб был слишком грубым и вызывал у солдат желудочно-кишечные проблемы. По этой причине во многих батальонах создавали так называемые хлебные наряды - специальные группы солдат, двигавшиеся впереди колонны и реквизировавшие всю муку для выпечки своего хлеба. Постепенно в этом вопросе дела менялись к лучшему. Позднее, уже к востоку от Оки, приморозило, и ситуация с дорогами тоже стала не такой ужасной, но, с другой стороны, местность здесь оказалась сильно изрезанной глубокими оврагами, преодолевать которые уставшие лошади могли лишь с большим трудом.

5 ноября 1941 г. дивизия наконец достигла шоссе Плавск-Тула; офицеры штаба ехали верхом. Ввиду крайне сложных условий - отвратительного состояния дорог и погоды - продвижение требовало от личного состава огромных усилий, о чем особо говорилось в обращении генерал-полковника Гудериана, высказавшего похвалу в адрес 2-й танковой армии.

Моторизованные и танковые части танковой армии почти в полном составе остались позади на раскисших дорогах, так что наступление велось исключительно силами пехотных дивизий.

Только наступление заморозков позволило моторизованным частям возобновить продвижение". Приведенный выше отчет отражает вполне типичную ситуацию, сложившуюся для пехотных дивизий к концу октября 1941 г. на Центральном фронте.

Перед полуночью 31 октября санитары подбирали убитых и раненых уже на окраине Тулы. Командиры взводов формировали дозоры, подгоняли солдат.

– Держаться! - звучал приказ. - Держаться, пока наступление не возобновится!

Никто и не подозревал, что, прежде чем это случится, пройдет еще три недели.

В северной точке обороны Москвы, в Калинине, на плацдарме, созданном 41-м танковым корпусом на другой стороне Волги, дивизии и оперативно-тактические группы 3-й танковой армии генерала Рейнгардта тоже столкнулись с трудностями. 18 октября 1941 г. генерал-лейтенант Масленников вновь и вновь бросал сибирские батальоны своей 39-й армии, усиленные большим количеством артиллерийских и минометных батарей, а также танками, в бой против передовых частей усиленной немецкой 1-й танковой дивизии, которые продвигались через Волгу на север по дороге на Торжок. 19 октября танковая боевая группа Гейдебранда - усиленная 1-я стрелковая бригада оказалась вынуждена сдать частично разрушенный мост через Волгу в Медном, и теперь Масленников старался захватить важный авто- и железнодорожный узел самого Калинина.

Красные комиссары создавали "заградительные отряды", задача которых состояла в том, чтобы стрелять в передовые шеренги советских солдат, если те обратятся в бегство.

На северо-западной окраине города также шли ожесточенные бои. Вновь и вновь русские пересекали Волгу, либо с целью отбить железнодорожный мост, либо для того, чтобы перерезать линии снабжения, связывавшие 41-й танковый корпус с Калинином, дороги из Старицы и Латошина к береговому плацдарму на Волге. Не раз ситуацию удавалось спасти, в критический момент бросив в бой последние резервы. То было безжалостное испытание сил. В нескольких случаях немцев выручал только 8-й авиакорпус генерала фрайгерра фон Рихтгофена, его пикирующие бомбардировщики "Штука" наносили удары по скоплениям русской бронетехники и минометным батареям.

129-я пехотная и 36-я моторизованная дивизии - последняя усиленная моторизованной учебной бригадой - обороняли северную и юго-восточную части города. Находившаяся между ними 1-я танковая дивизия удерживала участок Волги с двумя мостами в северо-западном районе. 73-й самоходный артиллерийский полк, личный состав которого происходил из Веймара, Эрфурта и Гамбурга-Вандсбека, находился на южном берегу Волги, обеспечивая поддержку отчаянно сражавшимся танкистам и пехоте и вместе с несколькими дивизионами армейской артиллерии подавляя русские батареи на северной окраине города.

Дивизии генерала Моделя на Верхней Волге удерживали завоеванные позиции, но были слишком слабы, чтобы продолжать развивать наступление в северном направлении с целью, как планировалось, соединиться с дивизиями группы армий "Север", наступавшими через Валдайскую возвышенность. Солдаты устали от постоянных упорных боев, численный состав батальонов 1-го и 11-го танковых полков, а также танкового батальона специального назначения 101-й дивизии значительно сократился, а пехотинцы с гренадерами обнаруживали, что утраченное ими тяжелое вооружение больше не возмещается. В этом смысле грязь побеждала и в битве за Калинин. Наступление группы армий "Центр" постепенно выдыхалось. Соединениям 3-й танковой армии также приказали остановить продвижение и ждать, когда их нагонят пехотинцы 9-й армии.

– Ждите морозов!

Они ждали. Все больше и больше крестов появлялось на военном кладбище за церковью с южной стороны автомобильного моста через Волгу. 20 октября в последний путь туда отправился первый человек в 1-й танковой дивизии, которому присудили высокую награду - дубовые листья к "Рыцарскому кресту", майор доктор Иозеф Экингер. Уроженец Штирии, он командовал батальоном 113-го стрелкового полка, когда в результате смелого броска 14 октября немцам удалось захватить целыми оба моста через Волгу.

По всему почти 1000-километровому фронту группы армий "Центр" повторялась картина, уже знакомая немцам по Туле и Калинину в ноябре 1941 г.

Не лучше обстояли дела и у армий, наступавших на Москву в лоб, - 4-й танковой группы и 4-й армии. Журнал боевых действий одной пехотной дивизии, действующей на этом направлении, дает ясное представление о том, что происходило там в последние десять дней октября.

25 октября 195-й пехотный полк 78-й пехотной дивизии в Рузе получил приказ захватить Звенигород - укрепленный пункт второго рубежа обороны Москвы. Когда 2-й батальон вышел из леса, окружавшего Воронцово, он угодил под плотный огонь с высот по обеим сторонам Панова. Быстро сменив диспозицию, батальон атаковал, уничтожил три орудия, захватил счетверенную пулеметную установку и три гвардейских миномета, а с наступлением темноты овладел Пановом. Ночью батальон продвигался через густой лес в направлении Кривошейнo. 27 октября весь полк двинулся из Кривошейнo через Апальчино к Локотне. Он натолкнулся на огонь с линии дотов, которые, вне сомнения, имели целью прикрывать подходы к дороге Руза-Звенигород-Москва. Русские упорно сопротивлялись. Разгорелся ожесточенный бой, в который включились и танки. Несмотря на это, немецким войскам удалось вечером взять Апальчино и Колюбакино.

В ночь с 27 на 28 октября после того, как русская пехота при поддержке танков пошла в контратаку с юга, завязались жаркие бои за обладание двумя этими селами. В сражении с немецкой стороны участвовали все батальоны полка и все приданные ему штурмовые орудия. Ввиду ситуации, сложившейся на южном фланге, - особенно у 7-го корпуса, находившегося непосредственно справа, - пришлось отказаться от дальнейшего продвижения. Но поскольку захват Локотни с ее господствующими высотами являлся жизненно необходимым как исходной позиции для последующего броска вперед, солдаты получили приказ взять село. В результате 29 октября им пришлось вести с противником ожесточенную схватку за его позиции в лесу к западу от Локотни. Овладеть селом оказалось невозможно. Поэтому дальнейшие атаки также пришлось отменить. Дивизия перегруппировалась и заняла оборону по линии от Осакова через Колюбакино к Апальчину. В полосе действий 9-го корпуса враг был очень силен. Как и во всех прочих местах, здесь ждали начала холодов.

Дивизии стояли на приколе вдоль дорог и на них, утопая по горло в грязи. Линии коммуникаций были не просто опасно растянутыми, они едва действовали. Стремительные германские дивизии, привыкшие вести молниеносную войну, стали медлительными и неповоротливыми - почти такими же медлительными и неповоротливыми, как армия Наполеона в 1812 г. Первое, что сделали немцы, - постарались решить проблему поставок всего необходимого, переключившись на использование местного транспорта. Затем они преобразовали свои ослабленные части в меньшие по размеру, но более подвижные формирования. Так, танки 41-го танкового корпуса были перегруппированы в "боевые подразделения", которые пришли на смену ранее существовавшим двум-трем батальонам с восемью-двенадцатью ротами на полк, а оставшийся личный состав восьми пехотных рот реорганизовали в три роты дивизионного стрелкового батальона на бронетранспортерах. Разведывательные и мотоциклетные батальоны были сведены и разделены на новые батальоны, а команды разведки на бронеавтомобилях собраны в единую роту, поставленную непосредственно в подчинение командира дивизии. Так командиры боевых частей пытались разрешать возникающие трудности. Все надеялись, что Главное командование отреагирует на изменение ситуации на фронтах и примет соответствующие меры. Но ставка фюрера находилась далеко, очень далеко - за много сотен километров в тылу, в Растенбурге, в Восточной Пруссии.

Со своей стороны, советское Верховное Главнокомандование старалось максимально использовать тот факт, что ему приходилось вести войну буквально на пороге Москвы. Оно имело преимущество, так как действовало на внутренних операционных линиях. Сидя в Кремле, Сталин мог перебрасывать прибывавшие в столицу из восточной части империи войска и технику туда, куда ему было нужно, - с одного участка на другой, туда, где потребность в них в данный момент становилась наибольшей. В результате как только немецкие боевые группы где-либо прорывали рубежи советской обороны, то тотчас же оказывались перед лицом превосходящих сил противника, обладавшего сильным тактическим танковым резервом. Однако боевой дух советских соединений находился на низком уровне. Если не считать дальневосточных и гвардейских сибирских да еще нескольких кавалерийских дивизий, русские солдаты на передовой линии обороны Москвы мало походили на несгибаемых героев, изображаемых советскими военными историками.

Приведенный ниже отрывок взят из дневника советского лейтенанта, имя которого не будет названо, с тем чтобы не навредить его родителям или детям. Он погиб в районе Тулы 12 ноября. А 31 октября сделал следующую запись: "В ночь с 30 на 31-е мы пересекли шоссе Орел-Тула в районе Горбачева-Плавска и достигли села Федоровка. Еще до того, как мы перешли дорогу, случаи дезертирства достигли невероятного количества. Заместитель командира, лейтенант Алапорцев, и другие, самовольно взяв несколько офицерских лошадей, включая и мою, поскакали в обратном направлении - на ликероводочный завод. И это лучшие из офицеров! Я схватил грипп, чувствую ужасную слабость, у меня кружится голова и ломит виски. В нашем батальоне дезертировало 80 процентов личного состава, в том числе и казавшиеся надежными солдаты 3-го взвода. Они уходят в села, бросают оружие и обмундирование и одеваются во что попало. В деревнях насильно ликвидируются колхозы, народ делит лошадей, упряжь. Из амбаров растаскивают зерно, разбирают между собой семена. Повсюду только и говорят, что войне теперь все равно конец, а после нее никаких колхозов больше не будет". Так выглядела реальная картина. Все напоминало боксерский матч, где у обоих противников не осталось уже сил на удар. Измотанные, изнывающие от нехватки всего самого необходимого, немецкие части на передовой уже не могли нанести решающего удара шатающемуся красному колоссу.

– Эх, если б ударил мороз! - говорили солдаты. - Если бы только дороги вновь стали проходимыми!

Если бы только…

Мороз ударил в ночь с 6 на 7 ноября. По всему фронту группы армий "Центр" внезапно наступила зима. Пришел тот самый небольшой и такой желанный морозец, сковавший грязь и давший технике возможность двигаться вперед. По "загоравшим" у дорог войскам прокатился вздох облегчения. Да, у них не было зимнего обмундирования - многие еще носили летнюю форму, - но наконец-то кончалась эта ужасная грязь.

Артиллеристы вытаскивали пушки из замерзшей земли, повсеместно ломая колеса и оси лафетов. Ну и что в конце-то концов? Возобновились поставки того, о чем уже почти забыли, вернулось все, что так "греет" солдата на передовой: сигареты, письма из дома и спиртное. Появились запчасти, и танки стали возвращаться в строй, один за другим выходя из передвижных полевых мастерских. На передовую потекли патроны, снаряды, гранаты и мины. Потихоньку вновь начала крутиться машина войны. Вернулась надежда, что Москву все же удастся взять.

Нет нужды говорить - для того чтобы сделать это, последний удар надлежало нанести немедленно. Главное командование сухопутных войск настаивало на безотлагательных действиях. Командующий группой армий "Центр", генерал-фельдмаршал фон Бок, в равной мере беспокоился о скорейшем принятии решения о возобновлении боевых операций. Но войска были настолько измотаны, что нуждались в передышке. Поэтому первые дни стали особо напряженными днями для частей тылового обеспечения. На грузовиках, на санях, на телегах они доставляли все необходимое на передовую. Для фронта делалось все, даже больше. Случались несколько странные вещи, причем такие, которые сильно раздражали солдат на передовой. Каких-то высокопоставленных тыловых начальников осенила, вне сомнения, достойная похвалы мысль поставлять на Восточный фронт все самое лучшее и одновременно поддержать виноторговлю Франции. В результате в Россию из Парижа прибыло два товарных состава с превосходным красным вином. В бутылках. Целые поезда с вином вместо боеприпасов! Одному Богу ведомо, кто благословлял эту затею. Так или иначе, когда ценный груз прибыл в Юхнов, в район дислокации 4-й армии, термометр показывал 25 градусов мороза. В вагонах грузчики обнаружили глыбы красного льда с прилипшими к ним осколками стекла.

– Замороженный глинтвейн вместо зимнего обмундирования, - ворчали солдаты. Бывший тогда начальником штаба 4-й армии генерал Блюментритт уверял, что никогда прежде не видел солдат в такой ярости. 12 ноября термометр опустился на 15-градусную отметку. 13 ноября показывал 20 градусов. На аэродроме в Орше в тот день царила особая суета. Самолет Гальдера из Растенбурга и машины с высокопоставленными офицерами из штабов групп армий и командующими армиями прибывали одни за другими: генерал-полковник Гальдер, начальник Генерального штаба сухопутных войск, созвал на секретное совещание начальников штабов групп армий и всех армий, действующих на Восточном фронте.

Тема, которую предстояло обсудить участникам встречи, выражалась в следующем: как правильно поступить? Нужно ли дивизиям окопаться, встать на зимние квартиры и дожидаться наступления весны? Или же наступление главным образом наступление на Москву - следует продолжить, несмотря на зиму?

Совещание в Орше имеет важнейшее значение в истории Второй мировой войны. Пожалуй, тут можно поискать ответа на вопрос, не дающий покоя историкам и по сей день: "Кто в конечном счете ответственен за возобновление печальной памяти зимнего наступления?"

Гитлер? Или Генеральный штаб? Или - это самая свежая и самая сенсационная теория - то был коварный ход Сталина, который с помощью скормленной немецкой разведке дезинформации соблазнил Гитлера идеей возобновления наступательных действий и, таким образом, завлек в ловушку? Теория любопытная, а основание, положенное в ее фундамент, не так просто разрушить.

В своей книге "Советские маршалы дают ответ" Кирилл Калинов, офицер Генштаба Советской Армии, сбежавший на Запад из Берлина в 1949 г., а ранее, во время Второй мировой войны, работавший в советском Генеральном штабе, приводит интересное высказывание Жукова (хотя, правда, и без прямой ссылки). Согласно Калинову, маршал Жуков в 1949 г. будто бы сказал во время выступления: "Немецкая оценка количества уничтоженных ими советских войск выражалась фантастической цифрой - 330 дивизий. Поэтому они не предполагали, что в нашем распоряжении могут находиться свежие резервы, и соответственно рассчитывали встретить лишь части рабочего ополчения, наскоро сколоченные в Москве. Это была главная причина, почему Гитлер пошел на риск и начал решительное наступление на нашу столицу.

Date: 2015-10-18; view: 330; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.006 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию