Искусство договариваться. Договариваясь о чем‑то с ребенком, вы нисколько не подрываете свой авторитет, а только укрепляете его

Договариваясь о чем‑то с ребенком, вы нисколько не подрываете свой авторитет, а только укрепляете его. Дети уважают родителей, готовых выслушать их. Пока дети не покинут ваш дом, они должны принимать вашу власть – это не подлежит обсуждению. Что вовсе не означает, что вы не можете выслушать их мнение.

Переговоры – это ситуация обоюдного выигрыша, приносящая пользу и маме (или папе), и ребенку. Родители показывают ребенку, что они доступны и могут учесть иную точку зрения, а в этих родительских качествах дети проявляют повышенную потребность, приближаясь к подростковому возрасту. С ребенком‑подростком вы обнаружите, что переговоры – теперь ваш главный инструмент воспитания, потому что подростки хотят, чтобы вы видели в них равных вам в интеллектуальном отношении личностей, а также ждут от вас уважения их взгляда на вещи. Применяемые разумно, переговоры улучшают взаимоотношения родителей и ребенка. А упрямо настаивая на своем, вы добьетесь только их ухудшения. «Я просто не могу разговаривать с папой», – заявила Джессика, девочка подросткового возраста. Почему? Потому что папино отношение к ней выражала фраза: «Не сыпь фактами – я уже принял решение». Даже желания семи‑восьмилетних детей следует обсуждать. Это для вас разминка – вы имеете возможность отточить мастерство ведения прений, без чего вам не обойтись в дальнейшем.

Переговоры помогают детям утвердиться в своем мнении и приучают отважно отстаивать свои права. Родители – идеальные оппоненты для того, чтобы дети могли потренироваться в этом. Переговоры учат детей справедливости и умению уважать чужое мнение, даже если они не согласны с ним.

– Почему я должна ложиться в девять? – возмущается десятилетняя Марго.

– Какое же время ты считаешь самым подходящим для себя? – задает вопрос отец, сторонник переговоров.

– Десять, – говорит Марго.

– Этот лишний час много значит для тебя, да? А что бы ты стала делать в течение этого лишнего часа?

– Я могла бы почитать, – отвечает Марго.

– Вспомни, какая ты была утомленная наутро после того, как засиделась допоздна. Ты же заснула в школе, – напоминает отец.

– Но это же было в прошлом году, папа. Я теперь старше, – возражает Марго.

– Да, так. Ну давай попробуем, – предлагает отец, – в дни перед школой ты будешь ложиться в девять и читать до половины десятого. А в те дни, когда ты не идешь в школу, можешь не ложиться до десяти».

Девочке это подошло; ее аргументы были признаны. Отец тоже добился своей цели: он теперь пребывал в уверенности, что ребенок будет высыпаться. Он понимал, что пять минут чтения в постели – и девочку, вероятно, сморит сон. Пока они обменивались аргументами, отец набирал очки. Ведь ребенок усвоил мысль: «Я могу разговаривать с папой. Он прав, и он на самом деле заботится обо мне, думает о том, чтобы мне было хорошо. Мой папа слушает, что́ я ему говорю, и говорит в ответ разумные вещи».