Глава 66

В комнате повисло напряженное молчание. Ни Хантер, ни Майерс не шевелились, глядя друг другу в глаза. От Уитни так и веяло холодом.

Роберт прочитал всю информацию по последнему делу Майерс в полиции Лос‑Анджелеса, которую удалось раздобыть Дженкинсу. Судя по этим данным, пару лет назад Уитни направили разрешить ситуацию, возникшую в небоскребе в Кульвер‑Сити: какому‑то десятилетнему мальчику удалось выбраться на крышу здания, и он сидел на самом краю в восемнадцати этажах над землей. Полиции сказали, что мальчика зовут Билли. Он не отвечал на слова соседей, и по вполне понятным причинам никому не хотелось к нему приближаться. Родители Билли погибли в автокатастрофе, когда малышу было всего пять лет, и с тех пор он жил со своими дядей и тетей, оформившими документы по усыновлению. Они ушли куда‑то в гости, и Билли остался дома один.

Медицинских записей о душевном расстройстве мальчика не было, но соседи сказали, что ребенок всегда был очень грустным, никогда не улыбался и не играл с другими детьми.

Майерс решила, что другого выбора у нее нет, и, в нарушение протокола, поднялась на крышу сама, не дожидаясь приезда своей команды.

В отчете, который попал к Хантеру, говорилось, что Майерс провела на крыше только десять минут, когда Билли просто встал и прыгнул вниз.

Уитни была настолько шокирована произошедшим, что взяла на работе отпуск. Впрочем, от услуг полицейского психотерапевта она отказалась. Через два дня после инцидента дядя и тетя Билли спрыгнули с крыши в том же месте, что и мальчик. Они были прикованы друг к другу наручниками. Можно было бы предположить, что убитые горем приемные родители Билли приняли решение о коллективном самоубийстве, однако же соседи видели, как через пару минут после гибели Питера и Анжелы из здания вышла женщина, по описанию похожая на Майерс.

– Питер и Анжела Файерсфакс, – пояснил Хантер.

– Да, я знаю, о ком ты говоришь, – твердо ответила Уитни.

– Ты столкнула их с крыши?

– Какое, черт побери, отношение это имеет к нашему теперешнему расследованию?

Роберт отхлебнул виски.

– Ты только что попросила меня поделиться с тобой данными о текущем расследовании. А ведь я едва успел с тобой познакомиться. Раньше ты работала в полиции, поэтому знаешь, что сделай я так, то нарушил бы правила. Но я не против рассказать тебе кое‑что, если это поможет мне поймать этого ублюдка. Проблема состоит в следующем: я собрал о тебе кое‑какую информацию. В полицейском отчете говорится, будто высока вероятность того, что ты надела наручники на двух ни в чем не повинных людей и столкнула их с крыши восемнадцатиэтажного дома. Если ты способна на такое, то я намерен прекратить с тобой всякое общение. – Достав из кармана удостоверение Майерс с отметкой «частный детектив», Хантер положил карточку на стол.

Девушка не обратила на это никакого внимания. Ее взгляд мог бы прожечь дыру в лице Роберта.

– И что ты думаешь об этом?

Хантер удивленно приподнял брови.

– В материалах, которые я читала, сказано, что ты хорошо разбираешься в людях. Так вот, я хочу спросить тебя. Как ты полагаешь, я могла бы столкнуть с крыши двух, как ты выразился, ни в чем не повинных людей?

– Я здесь не для того, чтобы судить тебя за твои поступки, но я хочу знать правду. Я хочу услышать твою точку зрения относительно того, что тогда произошло, а не делать выводы, основываясь лишь на отчете из отдела внутренних расследований и характеристике от штатного мозгоправа.

– А я хочу услышать твое мнение, – отрезала Майерс. – Ты считаешь, что я столкнула с крыши этих людей?

Характеристики Уитни до инцидента с Файерфаксами были впечатляющими. Она тяжко трудилась, чтобы стать детективом, и очень гордилась полученным званием. Девушка прекрасно справлялась со своей работой и была одной из лучших сотрудников в отделе. Об этом свидетельствовал ее послужной список. Даже после того, как Майерс ушла из полиции и занялась частным сыском, ее репутация была безупречна. Хантер знал, что люди с таким характером не выходят из себя ни с того ни с сего. Подумав над этим немного, он подался вперед:

– Я думаю, что ты позволила эмоциям взять верх и не могла относиться к делу непредвзято. Но ты была опытным детективом, а значит, это произошло неспроста. Я предполагаю, что ты подозревала, будто в той семье происходит что‑то поистине омерзительное. Происходит с Билли. Но у тебя было недостаточно улик для того, чтобы доказать это. Вероятно, ты вернулась к приемным родителям Билли, чтобы поговорить с ними, и тогда что‑то пошло не так.

Майерс молчала.

– Если я прав… то, возможно, на твоем месте я и сам поступил бы так же.

Не сводя взгляда с лица Роберта, девушка медленно отхлебнула виски и поставила стакан обратно на стол. Хантер внимательно следил за ее реакцией.

– Она покончила с собой, – спокойно произнесла Уитни. – Анжела Файерфакс спрыгнула с крыши.

Роберт ждал продолжения.

– В тот день нам сообщили, что кто‑то собирается прыгнуть с крыши небоскреба, и я отреагировала первой. Я добралась туда за две минуты и вынуждена была нарушить инструкции. У меня не было выбора. Нельзя было ждать, пока приедут остальные. Я почти ничего не знала о мальчике, который хотел покончить с собой. Когда я поднялась наверх, то увидела, что на крыше сидит малыш, свесив ноги за край. Он прижимал к себе плюшевого медвежонка и что‑то рисовал в блокноте. Билли был таким маленьким… таким хрупким… И он был испуган. Вот почему я не могла ждать остальных. Сильного порыва ветра было бы достаточно, чтобы его просто сдуло, – девушка заправила прядь волос за ухо. – Мальчик плакал. Я спросила, что он делает на краю крыши. «Рисую», – прошептал он. – Майерс сделала большой глоток. – Я сказала ему, что тут нельзя сидеть и рисовать, потому что это опасно. И знаешь, что он мне на это ответил?

Хантер промолчал.

– Он сказал, что тут безопаснее, чем в квартире внизу, особенно, когда дядя дома. Что он тоскует по маме и папе. Почему они погибли в той автокатастрофе, а не дядя? Это несправедливо. Они не делали ему больно, как дядя Питер. Вот что он мне сказал!

Роберт почувствовал, как у него сжалось горло.

– Я видела, что мальчику очень плохо, но тогда мне нужно было снять его с крыши. Я говорила с ним, мелкими шажками пробираясь вперед, все ближе и ближе к нему. Я спросила, что он рисует. И тогда Билли вырвал листик из блокнота и показал мне. – Наконец Уитни опустила глаза. – На рисунке была его спальня. Простой набросок, знаете, как дети рисуют, палочки и кружочки. На кровати лежала маленькая фигурка. – Она сглотнула. – А над ней была нарисована фигурка побольше. Мужчина.

Хантер слушал.

– И вот что поразило меня больше всего: рядом с кроватью с теми двумя фигурками была нарисована еще одна. Женщина.

– Его тетя обо всем знала, – пробормотал Роберт.

Уитни кивнула. Ее глаза остекленели.

– Они были приемными родителями Билли. Анжела и Питер должны были защищать его. Вместо этого они уродовали его душу. Насиловали его. – Она залпом допила виски. – И тогда я пообещала ему, что если он спустится со мной с крыши, то дядя больше никогда не причинит ему боль. Билли мне не поверил. Он сказал мне перекреститься и поклясться жизнью. Так я и сделала. – Она помедлила. – Вот и все. Этого было достаточно. Мальчик сказал, что верит мне, потому что я из полиции, а полицейские не имеют права лгать. Они должны помогать людям. Билли встал и повернулся ко мне. Я протянула к нему руку, и он попытался схватиться за мои пальцы. Его ладошка была такой крошечной… И тогда он поскользнулся.

– Значит, он не спрыгнул с крыши, как сказано в отчете?

Уитни покачала головой.

Они оба помолчали.

К столику подошла официантка. Увидев полную тарелку Хантера, она нахмурилась:

– Вам не нравится еда?

– Что? – вскинулся Роберт. – Нет‑нет, еда потрясающая. Я просто еще не доел. Не волнуйтесь, я закончу обед через пару минут.

– Повторите, пожалуйста. – Майерс указала на свой пустой стакан. – Балвени двенадцатилетней выдержки.

Кивнув, официантка отошла.

– Я дернулась вперед, – продолжила Уитни. – Мои пальцы скользнули по его руке, но я не смогла подхватить Билли. Он был настолько маленьким, что от его тела почти ничего не осталось, когда он упал на землю.

Роберт пригладил волосы.

– Мне понадобилось два дня, чтобы набраться храбрости и вернуться в тот дом, – она тщательно подбирала слова. – В сущности, это была даже не храбрость, а чистая ненависть. Мне не нужно было их признание. Я хотела проучить их. Я хотела, чтобы они испытали тот же ужас, что и Билли. – В ее голосе слышалась злость. – Ему было всего десять лет! Сколько же было в нем боли и страха, что он лучше спрыгнул бы с крыши здания, чем вернулся бы к приемным родителям, которые должны были любить его! Ты ведь психолог. Ты знаешь, что дети не могут совершить самоубийство. Они даже не должны еще понимать, что такое смерть.

Официантка принесла Майерс виски.

– Я пришла к ним домой и выложила все начистоту. Анжела начала плакать, но Питер оставался холоден, словно ему было на все наплевать. А я озверела. Я соединила их запястья наручниками и заставила Файерфаксов подняться на крышу, на то самое место, где сидел Билли. Тогда‑то это и произошло.

Роберт наклонился вперед, но промолчал, чтобы не мешать Уитни.

– Анжела рыдала. И не потому, что была испугана. Вина в ее душе взорвалась, будто бомба, и женщина все мне рассказала. Ей было так стыдно… Она боялась кому‑нибудь пожаловаться, потому что не знала, что после этого с ней сделает муж. Питер насиловал и избивал ее. Анжела думала взять Билли и сбежать, но ей некуда было податься. И вот тогда‑то Питер и вышел из себя. Он приказал ей заткнуться и влепил ей пощечину. Я чуть не пристрелила его за это. – Майерс сделала еще глоток. – Но Анжела опередила меня. Пощечина ее нисколько не смутила. Она сказала, что устала бояться. Устала от чувства собственной беспомощности. Но этому больше не бывать, заявила она. Анжела посмотрела на меня, и я увидела решимость в ее взгляде. «Спасибо вам за то, что вы дали мне шанс что‑то предпринять. Мне так жаль Билли», – сказала она. И потом, без какого‑либо предупреждения, она бросилась вниз. И наручники сковывали ее запястье и запястье Питера.

Хантер внимательно всматривался в лицо Уитни, пытаясь различить признаки лжи: трепетание ресниц, подергивание губ. Но Майерс оставалась спокойна.

– Анжела была довольно плотной женщиной, Питер же, напротив, был худощавым. Он не ожидал такого. Анжела тянула его вниз, но он сумел ухватиться за край крыши и провисеть так пару секунд. Этого было достаточно, чтобы я увидела страх в его глазах. Чтобы я услышала его мольбы о помощи. – Уитни вздохнула. – Я просто развернулась и ушла.

Некоторое время они сидели молча. Роберт раздумывал над ее историей.

– Итак, что скажете? Думаете, я лгу?

Вот почему Майерс не рассказывала об этих событиях детективам из отдела внутренних расследований. Хантер знал, что ей никто бы не поверил, наоборот, Уитни обвинили бы в предумышленном убийстве.

– Как я уже сказал, я поступил бы так же, – заверил ее Роберт.

Date: 2015-10-18; view: 279; Нарушение авторских прав