Камбрия, Милнторп. Линли нашёл их в местечке, где подавали «самое посредственное карри», как выразилась Дебора, то есть в некоем ресторанчике под названием «Фреш Тэйст оф

Линли нашёл их в местечке, где подавали «самое посредственное карри», как выразилась Дебора, то есть в некоем ресторанчике под названием «Фреш Тэйст оф Индия», на Чёрч‑стрит в Милнторпе. Сент‑Джеймс при этом сообщил:

– Мы не слишком разборчивы. Как правило, нам довольно китайских блюд на вынос или пиццы. Я голосовал за пиццу, но был побеждён.

Они уже покончили с едой и пили нечто под названием «лимонелло» из пугающе больших стаканов, и это выглядело странно по двум причинам: из‑за величины посудин и из‑за того, что в индийском ресторане почему‑то подавали итальянский напиток.

– Саймону нравится, когда я подаю ему такой большой стакан вечером, после девяти, – объяснила Дебора размер посуды. – Я, конечно, просто таю в его коварных руках, но всё равно не представляю, как он поднимет меня с места, вытащит из ресторана и доведёт до отеля, если я выпью вот это целиком.

– На тележке довезу, – ответил Сент‑Джеймс.

Он показал на ближайший незанятый столик, окружённый стульями. Линли передвинул один из них и присоединился к друзьям.

– Что‑нибудь? – спросил Саймон.

Томас знал, что тот спрашивает не о заказе еды или выпивки.

– Мотивы есть, насколько я выяснил. Похоже, здесь такой случай, что стоит перевернуть камень – и мотивы просто полезут на свет гурьбой.

Он перечислил друзьям их все: страховой полис в пользу Найэм Крессуэлл; земля и ферма, достающиеся Кавеху Мехрану; возможная потеря содержания Миньон Файрклог; возможная смена положения в «Файрклог индастриз» для Манетт, или Фредди Макгая, или, если уж на то пошло, для Николаса Файрклога; жажда мести со стороны Найэм Крессуэлл.

– И ещё что‑то там не так с сыном Крессуэлла, Тимом. Он, судя по всему, является приходящим учеником некоей школы Маргарет Фокс, которая, как выясняется, предназначена для детей с проблемным поведением. Это мне сказали по телефону, когда я туда позвонил, но ничего более не пояснили.

– Поэтому «проблемное» может означать что угодно, – заметил Сент‑Джеймс.

– Может, – согласился Линли и продолжил рассказ о детях Крессуэлла, которых бесцеремонно подбросили сначала отцу с его любовником, а теперь вообще бросили у любовника. – Одна из сестёр, Манетт Макгай, очень резко высказывалась сегодня днём об этой ситуации.

– А кто бы не высказался? – сказала Дебора. – Это же отвратительно, Томми.

– Согласен. В общем, на данный момент людьми без мотивов к убийству кажутся только двое – сам Файрклог и его жена. Хотя. – тут же задумчиво оговорился Линли, – у меня создалось впечатление, что Файрклог чего‑то недоговаривает. Поэтому мне пришлось привлечь Барбару, чтобы она поискала лондонские следы его жизни.

– Но если он что‑то скрывает, зачем было просить тебя разобраться в деле? – спросила Дебора.

– Да, это вопрос, согласен. Вряд ли о таком стал бы просить убийца, если дело уже считается закрытым; ему совсем не нужны полицейские, которые начнут копать слишком глубоко.

– Да, кстати, о местном расследовании…

Сент‑Джеймс сообщил Линли, что уже повидал местного судмедэксперта. Судя по его отчёту, всё было предельно ясно. Саймон просмотрел и все протоколы, и результат рентгеновского исследования, и из последнего было очевидно, что череп Яна Крессуэлла был раздроблён, А Линли прекрасно знал, что если череп раздроблён, то по нему не определить, что именно его раздробило. Череп либо трескается, как яйцо, и трещины от точки удара разбегаются по нему на манер паутины, или же образуется одна большая трещина в форме полукруга на боковой поверхности черепной кости. Но следы могут остаться на коже. И в любом случае необходимо исследовать то, что теоретически могло нанести повреждения, и только тогда решать, как именно они были нанесены.

– И?.. – вопросительно произнёс Линли.

И всё было сделано. На одном из камней, оставшихся на месте рядом с упавшими в воду, нашли кровь. Анализ ДНК показал, что это кровь Яна Крессуэлла. Ещё там были волосы и частицы кожи, и это тоже подвергли анализу, и всё это тоже принадлежало Яну Крессуэллу.

– Я нашёл и тех офицеров из ведомства коронёра, которые проводили расследование перед судебным следствием, – продолжил Сент‑Джеймс. – Их двое: бывший детектив из полицейского участка в Бэрроу‑ин‑Фёрнес и парамедик, которого привлекают при необходимости. У них создалось впечатление, что это несчастный случай, а не убийство, но они на всякий случай всё равно проверили все алиби.

Как и Линли, Сент‑Джеймс взял на заметку всех и теперь сверялся с записями в блокноте, который достал из нагрудного кармана куртки: Кавех Мехран, сообщил он, был дома, и хотя дети Крессуэлла могли это подтвердить, их не стали опрашивать, чтобы не травмировать без особой надобности; Валери Файрклог тоже была дома, в поместье, она вернулась с рыбалки в пять часов и не выходила до следующего утра, когда отправилась поговорить с садовниками, работавшими в её архитектурном саду; Миньон Файрклог также была дома, и хотя этого никто не мог подтвердить, но она рассылала в это время электронные письма, и в компьютере отмечено время; Найэм Крессуэлл находилась в пути, везла детей обратно на ферму Брайан‑Бек, а после того опять поехала в Грэндж‑овер‑Сэндс, и хотя этого тоже никто не может подтвердить…

– То есть и она, и Кавех Мехран не имеют уверенного алиби на некий промежуток времени, – заметил Линли.

– Верно.

Сент‑Джеймс продолжил: Манетт и Фредди Макгай были дома, до самого вечера; Николас также был дома с супругой, Алатеей; лорд Файрклог находился в Лондоне, ужинал с одним из членов совета директоров его предприятия. Директор – некая женщина по имени Вивьен Талли, и она это подтверждает.

– Конечно, самое сложное – разобраться, как именно погиб тот человек, – закончил Сент‑Джеймс.

– Да, – согласился Линли. – Если камни причала расшатали по злому умыслу, это могли сделать в любое время. Так что мы снова возвращаемся к тому, кто имел доступ в лодочный дом, а это значит, что под подозрением оказываются почти все.

– Нужно всё‑таки более тщательно осмотреть причал, а заодно и поднять упавшие камни. Иначе придётся остановиться на несчастном случае. Я бы предложил осмотр, если это то, чего хочет Файрклог.

– Говорит, что хочет.

– Значит, нам придётся отправиться в лодочный дом при ярком свете, да ещё и прихватить помощников, чтобы достать камни из воды.

– Это в том случае, если мне удастся убедить Файрклога в необходимости открытых действий. Иначе нам придётся сделать это как‑то тайком, – ответил Линли.

– Есть какие‑то мысли о том, почему он придерживает карты?

Линли покачал головой.

– Это как‑то связано с его сыном, но я не знаю, в чём тут фокус, и нахожу только одно объяснение.

– Какое же?

– Я просто представить не могу, чтобы Файрклог хотел выдать свои намерения, чтобы его единственный сын узнал: отец его в чём‑то подозревает, и тут неважно, каково прошлое сына. В конце концов, предполагается, что он полностью отказался от прежнего. И его явно приняли с распростёртыми объятиями.

– Но ты сказал, у него есть алиби.

– Был дома с женой. Это так, – подтвердил Линли.

Дебора внимательно слушала обоих мужчин, но при последнем упоминании о Николасе Файрклоге она достала из сумки несколько листов бумаги, протянула их Томасу и сказала:

– Барбара прислала мне копии тех вырванных страниц из «Зачатия», Томми.

– Это как‑то относится к делу?

Линли видел, что на этих страницах размещены объявления, и частные, и разных фирм.

– Это совпадает с тем, что мне говорил Николас насчёт того, что ему хочется иметь полноценную семью, – пояснила Дебора.

Линли переглянулся с Сент‑Джеймсом. Он знал, что друг думает о том же, о чём и он сам: сможет ли Дебора сохранить объективность, если окажется, что другая женщина страдает из‑за тех же проблем, что и она сама?

Дебора заметила этот взгляд и сказала:

– Эй, вы двое! Разве вам не полагается сохранять отсутствие выражения на лице в присутствии подозреваемых?

Линли улыбнулся.

– Извини. Сила привычки. Продолжай.

Дебора хмыкнула, но продолжила:

– Предположим, что Алатея – или кто‑то ещё – вырвала эти страницы из журнала.

– Вот если «кто‑то ещё», это может оказаться очень важным, – подчеркнул Сент‑Джеймс.

– Да, но я не думаю, что это мог сделать кто‑то, кроме неё самой. Смотрите. Здесь мы видим объявления обо всём, что только может касаться процесса репродукции. Объявления юристов, которые специализируются на усыновлении, реклама банков спермы, объявления лесбийских пар, которые ищут доноров спермы, реклама агентств но усыновлению, объявления юристов, которые занимаются суррогатной беременностью, объявления студенток, которые хотят продать яйцеклетки, объявления студентов, готовых за плату регулярно сдавать семя… Это целая индустрия, любезно созданная современной наукой.

Линли оценил страсть в голосе Деборы и подумал о том, что бы это могло означать, в особенности в отношении Николаса Файрклога и его жены. Затем сказал:

– Защищать жену очень важно для любого мужчины, Дебора. Файрклог мог заметить журнал и выдернуть эти страницы, чтобы Алатея их не увидела.

– Возможно, – кивнула та. – Но вряд ли Алатея могла не заметить, что страницы исчезли.

– Да, верно. Но какое это может иметь отношение к смерти Яна Крессуэлла?

– Пока не знаю. Но если ты хочешь исследовать все возможные направления, Томми, то это как раз одно из них.

Линли снова посмотрел на Сент‑Джеймса. Тот сказал:

– Осмелюсь предположить, что она права.

На лице Деборы отразилось удивление. То, что её муж постоянно и раздражающе старался защитить её от всяческих страданий, давно было постоянным поводом к спорам между ними, и началось это ещё тогда, когда Деборе было семь лет, – потому что Сент‑Джеймс был на одиннадцать лет старше её.

– Думаю, мне нужно ещё раз повидаться с Алатеей, Томми, – заявила Дебора. – Я сумею наладить с ней отношения. Это будет нетрудно, если у неё такие же проблемы, как у меня. Только женщина понимает, что это такое. Уж поверь мне.

Линли при этих её словах постарался не смотреть на Сент‑Джеймса. Он прекрасно понимал, как Дебора отнесётся к тому, что он вроде бы спрашивает у её мужа разрешения на согласие, как в каком‑нибудь викторианском романе. Поэтому Томас просто кивнул.

– Согласен. Ещё один визит будет полезен. Посмотри, что ты ещё сможешь узнать о ней.

Линли не стал добавлять, что Деборе следует держаться поосторожнее. Он знал, что об этом позаботится Сент‑Джеймс.

Ноября