Потрясение

Няня кормила детей и готовила их ко сну. Мы с Алексом и «мамлюком» сидели у нас в гостиной за большим мраморным столом. Им не терпелось услышать от меня все подробности невероятной и такой внезапной смерти Эльхам.

Я заварила душистый, кенийский чай в огромном заварочном чайнике и разлила по большим кружкам. А потом очень подробно рассказала все, что произошло вчера. Мужчины слушали меня, опустив головы.

Было восемь часов вечера. За окном наплывала жаркая, темная африканская ночь. Мужчины вышли на балкон и, усевшись в удобные кресла, закурили сигары. Обычно мне это не нравилось, но сегодня именно этот запах был исключительно уместен и соответствовал настроению.

– Ну что, друг Камис, хватит горевать. Пора начинать думать о другой жене, – выпуская изо рта дым, спокойно говорил Алекс.

– Да. Ты прав, – отвечал ему Камис. – Такова воля Аллаха. Мы должны принимать и уважать ее.

Я не верила своим ушам: «Всего несколько часов назад мою любимую, мою дорогую Эльхам закопали в пески, а мужу говорят, что хватит горевать! Вот так: убили, закопали, и хватит горевать?! Господи! Что за религия! Где страдания? Где скорбь? Где верность ушедшей любви?!»

Меня такое зло взяло! Такая обида за Эльхам! Я готова была побить их обоих за то, что в тот же вечер после похорон они уже думают о другой женщине. Но я сдерживалась – и сдержалась.

Алекс заметил мой возмущенный взгляд, все правильно понял и предложил мне покурить кальян, чтоб успокоиться. И да, я покурила и успокоилась, но продолжала считать, что Камис должен горевать, а не искать новую жену.

Я опять заварила чаю, и мы заговорили об Эльхам. Поскольку Алекс с мамлюком дружили с детства, а для меня они вообще были единственными близкими людьми, то я откровенно рассказала им все мои предположения насчет Карины, добавив своей фантазии.

Друзья сидели, молча, потупив глаза.

Глядя на Алекса, я спросила, как можно спокойнее:

– Скажи честно, мой дорогой муж, у тебя с Кариной было что‑нибудь? Карина была твоей женщиной до меня? Твоей любовницей? А может, женой?

Я ждала и была уверена, что он ответит: «Нет, нет и нет». Тогда бы я сразу отмела все подозрения, связанные с последними словами Эльхам: Алекс – Карина – секс.

– Да, – покраснев, ответил Алекс.

– Что «да»? – вскочила я. – Что «да», Алекс?!

Господи! Зачем я спросила это?! Я ведь просто хотела опровергнуть свои сомнения!

Я чувствовала, как проваливаюсь куда‑то в бездну, куда‑то прямо к чертям собачьим. Мысленно я пыталась ухватиться за край, удержаться за счастье, которым жила до этой секунды... Но все рушилось подо мной и вокруг меня. Это «да» – было для меня последней каплей.

Пазл внезапно собрался в цельную картинку.

«Так вот что Эльхам имела в виду, когда называла «Карина–Алекс». И это слово было именно «секс», а не «сикс». Да. Моя Эльхам узнала про отношения Алекса и Карины. Возможно, она даже видела их вместе. Но где? Когда? А та золотая сережка? Она была каким‑то доказательством этой связи моего мужа и Карины». Я четко вспомнила приезд Карины в нашу новую квартиру и ее золотую серьгу в ухе. «Значит, Карина уже была в нашей квартире раньше. И была именно с Алексом. И чем же они занимались, если Карина потеряла свою золотую серьгу там?» Я представила, как Алекс и Карина встречались в пустой квартире до нашего переезда туда. «Какое предательство! Меня предали мои самые дорогие люди! Они обманывали меня...»

В этот момент я была готова умереть от горя! Я чувствовала себя мумией, пустой и выпотрошенной изнутри. Несколько минут я сидела как пришибленная, не в силах пошевелиться.

– Сонсон, дорогая моя. Ты знаешь, как сильно я люблю тебя. Я обожаю наших детей. Я все делаю, чтобы ты и дети были здоровы, – как всегда убедительно и спокойно проговорил Алекс.

И я взорвалась:

– А Карину ты тоже любишь? Да? Скажи, Алекс, скажи сейчас, когда твой самый близкий друг сидит здесь, только что похоронив свою жену. Скажи мне, Алекс, – почти кричала я, задыхаясь от волнения, – ты спишь с моей подругой! Ты доверяешь ей своего сына! А она охотится на нас. Да, да! Это, наверное, она убила жену твоего лучшего друга. А хотела убить твою жену! И ты любишь ее?

Я побежала в спальню и нашла там в шкатулке золотую серьгу.

– Смотри, Алекс: эта сережка появилась в нашей квартире задолго до того, как мы переехали сюда. Что она здесь делает? Как оказалась в нашей квартире? Я теперь точно знаю, что она принадлежит Карине. Я сама видела у нее вторую в ухе.

– Дай сюда, Сонсон, – попытался отобрать у меня серьгу Алекс.

– Нет, – спрятала я сережку в кулаке, – теперь это – доказательство того, что именно Карина виновата в смерти Эльхам. Я еще не знаю всей правды и не понимаю, зачем и как она это сделала. Но это не мое дело – раскручивать преступления.

– Да при чем здесь Карина? – строго возражал мне Алекс. – Это ужасное преступление она не могла совершить!

– О, Аллах! Что такое ты говоришь, Сонсон! – внезапно включился в разговор Камис.

– Я говорю, – зловеще понизив голос, четко и медленно произнесла я, – что любовница твоего лучшего друга убила твою жену. Как тебе это?

– Нет! Нет! Не говори так, Сонсон, – испуганно замахал руками Камис. – Это грех, говорить такие слова, Сонсон! Большой грех!

– Но ты же сам все знал, Камис! Разве Эльхам не рассказала тебе? Вы что, оба думали, что я никогда ничего не узнаю? Нечего выгораживать друг друга! Вы доигрались, оба! – Я разошлась не на шутку и нападала на них со всей страстью и отчаянием. – Я вам – не покорная мусульманка, которая дальше своего носа ничего не видит! Алекс! Ты забыл, что я окончила юридический факультет? Я – детектив по профессии. Просто замотавшись с детьми и окунувшись совсем в чужую, как мне показалось, сказочную жизнь, я ничего не видела, кроме своего счастья. А вы?! Вы все знали все. Только я одна не знала ничего. Карина обманывала меня, притворяясь моей лучшей подругой. Алекс жил с двумя женщинами и делал все, чтобы я ничего не узнала. Камис помогал Алексу, прикрывая его ложь. И только Эльхам, почувствовав, что мне грозит опасность, сама решила защитить меня. Никогда у меня не было более преданного друга, чем Эльхам! О, Боже! Как я буду жить без нее!

Я разрыдалась и рухнула на диван. Алекс принес мне воды, накапав туда успокоительное. Камис сидел, закрыв глаза, молча, обхватив голову руками.

Прекратив рыдать и вытерев нос платком, я жестко произнесла:

– А ваша Карина будет сидеть в тюрьме! Это я вам обещаю!

– Еще ничего не доказано, – ответил Камис, – не говори таких страшных слов, Сонсон.

– Докажут, – уверенно сказала я, – обязательно докажут. – И, повернувшись к Алексу, добавила: – Это ты виноват во всем, что случилось.

Я ушла в спальню и больше не выходила.

Мужчины сидели вдвоем до утра, вполголоса обсуждая проблемы. Я тоже практически ночь не спала, жалея Эльхам, ее дочерей, ее родителей. Но больше всего мне почему‑то было жалко себя.

Я твердо решила наказать мужа и уйти от него.

Что двигало мной в тот момент – злоба, ревность, отчаяние? Гордость? А может, просто эгоизм?

Date: 2015-10-18; view: 286; Нарушение авторских прав