Б) Ив М.‑Ж. Конгар

Французский богослов Ив Конгар (Yves Congar) OP (1904–1993) во многих отношениях развил импульсы, полученные от фон Бальтазара. «Для мыслителя и мистика с тонким чувством истории и реальности, дело идет прежде всего о сущности и жизненном измерении Церкви»[878]. II Ватиканский Собор обязан Конгару важными предварительными разработками и значимыми импульсами. В особенности, догматическая Конституция Lumen Gentium опирается на его рукопись, прежде всего в отношении воззрений на Церковь как «народ Божий» и communio, а также в отношении роли мирян (Nr. 30–38). Конгар также участвовал в обновлении Церкви в духе II Ватиканского Собора. Это выражается в его вовлеченности в экуменические обсуждения, а также в его многочисленных публикациях, которые наряду с пневматологией уделяют особое внимание церковной traditio [879]. Они черпают свои положения из обширных познаний автора в области Св. Писания и – в широких рамках истории богословия и истории догматики – прежде всего, в святоотеческом богословии. Особого внимания заслуживает его пневматология, вытекающая из указанных источников. Когда Конгар исследует действие Св. Духа, центральные для богословия темы утрачивают свой «статичный» характер[880]. Понимание традиции также вовлекается в динамику живых отношений и, тем самым, в разговор о церковной общине.

{301} «Традиция есть то, чего держится подчиненная своим пастырям церковная община в единстве со Святым Духом как живущим и действующим в ней Гарантом: мы – “свидетели Ему в сем […] и Дух Святый, Которого Бог дал повинующимся Ему” (Деян 5, 32; ср. Ин 15, 26–27). В то же время, даже если это правило находится в нашем распоряжении в виде письменных документов, – в исповеданиях веры, канонах соборов, писаниях святых отцов, литургии – все же оно остается в Церкви живым и неотторжимым от ecclesia, каковая и есть живой носитель этих документов»[881].

Церковь со своей стороны определена посредством единственного в своем роде, внутреннего отношения к Иисусу Христу. Святоотеческое богословие существенно развило это положение, обратившись к библейским образам. Церковь, дом Божий, есть в то же время «невеста Христова». Здесь ближайшим образом принято во внимание совершившееся по благодати избрание и призвание; но, с другой стороны, здесь можно уловить также указание на некий предварительный статус: «Брак совершен; Церковь – невеста, но она еще не вполне чиста. […] Соединение, которое должно совершиться в едином (Святом) Духе, еще не исполнено. Церковь тоже должна силою Духа пережить свою Пасху смерти и воскресения. Ее брачный пир будет завершен только в эсхатологии. Она тоскует по этой [полноте]. Она обладает Духом только как чем‑то данным предварительно»[882]. – Традиция, таким образом, поскольку она живет в Церкви и наполняется этим Духом, несет в себе динамику, движение в направлении eschaton (последних времен). Так что традиция, каковая как церковная traditio обязана своим существованием действию Духа и, живя в Церкви, уклоняется от человеческой творческой воли, в (эсхатологическом) конце станет снова вполне человеческой. Она скрывает в своей глубине человеческую веру, выражение любви Божией, которая «излилась в сердца наши» (Рим 5, 5). Так что динамика Духа заключает в себе эту динамику верной любви. Конгар подхватывает одно высказывание Карла Ранера, которое он называет «великолепным»: «Наша вера простирается за пределы этого мира и наша любовь входит в мир Бога, в Его сердце и вместе с Его сердцем»[883].

Традиция, которую Конгар точно очерчивает в ее становлении и постижении и объясняет, опираясь на традицию Писания и отцов Церкви, вплетаясь в дебаты Нового времени, обнаруживает себя – именно за счет привлечения пневматологического элемента – в качестве непреложного источника углубленного понимания Писания. В этой связи Конгар, во‑первых, снова и снова подчеркивает, что «пневматология остается {302} постоянно связанной с христологией и не может быть от нее отделена»[884]. Но это означает, что и, наоборот, «Дух есть Тот, кто позволяет выразить Слово вовне, он заботится о будущем Христа в ходе истории. Он несет истину, полученную от Слова, в будущее и открывает ее для грядущих времен»[885]. Именно такая перспектива рассмотрения заставляет Конгара усиленно разрабатывать именно «футурологическое и эсхатологическое измерение Духа»[886]. Так что, в конечном итоге, углубленные размышления о «традиции», открывающейся действию Духа позволяют Конгару усмотреть то обстоятельство, что c анализом traditio apostolica/ecclesiastica «сцеплен» существенный раздел богословской рефлексии. Конгар сам цитировал Карла Ранера. И в самом деле, в самостоятельной огранке [нашей проблемы] обращение к этому выдающемуся немецкому богослову позволяет указать, как в размышлении о «традиции» обогащают друг друга импульсы, исходящие от II Ватикаканского Собора, и богословская рефлексия.