Страсти по Унии

В XV веке православный мир стал особенно нуждаться в поддержке католиков: ведь это православная Византия под ударами мусульман сокращалась, как шагреневая кожа. Западные страны, страны католического мира давно научились успешно воевать с миром ислама. Пусть в конечном счете оказались потеряны все завоевания, сделанные во время Крестовых походов. Сами эти походы принципиально изменили расклад сил. В VII–X вв. ислам наступал – и в числе прочего завоевал 70 % территории огромной Византийской империи. В XI–XV вв. ислам только оборонялся, вел позиционные войны на своей собственной территории, а католический мир лихо наносил ему удары.

Перед лицом все более реальной опасности завоевания турками остатков когда-то славной и могучей Византии православные патриархи Константинополя, Антиохии и Александрии обратились к Папе Римскому с предложением церковной Унии. Расчет был на то, что тогда весь христианский мир поможет Византии против турок. Особенно если Папа провозгласит еще один Крестовый поход…

Папа Римский благосклонно отнесся к предложению православных патриархов. Вселенский собор, посвященный проблеме объединения Церкви, должен был произойти во Флоренции в 1439 году.

И вот тут-то… нет, даже не русская православная Церковь. Тут уж скорее Московское государство во всей красе заявило о своем непринятии Унии.

Великий князь Московский Василий II Темный самым настоятельным образом «не советовал» митрополиту Исидору (греку по происхождению) ехать на Собор и даже прямо предупреждал: Московия не примет Унии! Мятежный Исидор поехал. 5 июля 1439 года Папская курия и Константинопольская Патриархия подписали акт о принятии православной Церковью католических догматов и о верхоглавенстве Папы Римского во всем христианском мире; при этом православные обряды и богослужение полностью сохранялись.

Исидор вернулся в Московию в 1441 году с твердым намерением проводить в жизнь решения Флорентийского Вселенского собора. Как видно, он-то действовал вполне в духе византийской традиции. Исидор считал себя совершенно вправе решать церковные проблемы без апелляции к светской власти. Возможно, бедняге Исидору и в голову не приходило, что светская власть может сама начать решать, какие догматы веры устраивают ее больше, какие обряды «правильнее» и допустимо ли объединение Церквей.

Василий же Темный действовал в традициях вовсе не византийского, а своего собственного, московитского общества. Митрополит Исидор был по его приказу арестован как «латинский злой прелестник» и заключен в Чудов монастырь. Только после многих злоключений Исидору удалось бежать в Рим. Среди всех прочих легенд об этом периоде в его жизни есть и такая: Исидор в тюрьме изобрел самогонный аппарат и начал впервые в истории человечества гнать водку^[28]. Комментировать этот бред не вижу необходимости.

Позже Рим попытается добиться выполнения Москвой Флорентийской унии (ведь законный глава Московской митрополии Исидор участвовал во Вселенском соборе и уехал с него в ранге кардинала) – и, конечно же, безрезультатно.

15 декабря 1448 года Собор русского православного духовенства по прямому предложению Василия II Темного избрал другого митрополита – епископа Рязанского и Муромского, Иону, разумеется, без санкции Константинопольского патриарха.

С тех пор более ста лет Московские митрополиты избираются епископами на Руси без рукоположения Константинопольского патриарха. Если принимать всерьез такие вещи, как Апостольская преемственность, Божественная благодать и рукоположение, придется признать: русская православная Церковь на долгое время перестает быть Апостольской. То есть внешние-то формы, конечно же, сохраняются, но именно что внешние. Благодати, идущей от Апостолов, не было в русской православной Церкви; не было весь период, пока она «лаяла» Константинопольских патриархов за «латынство» и не желала поддерживать связи с остальными православными.

В самой же Московской Руси, впрочем, действия местных епископов и Великого князя Василия оказалось очень популярным.

После кончины митрополита Ионы и поставлении преемника митрополита Феодосия, но еще при жизни Василия II (примерно в 1461–1462) неизвестный автор написал «Слово избрано от святых писаний еже на латыню и сказание о составление осмаго сбора латыньского и о свержении Стидора прелестного и о поставлении в Рустей земли митрополитов, о сих же похвала благоверному великому князю Василью Васильевичю всяа Руси».

В этом длинно, коряво названном, таком же корявом по смыслу сочинении греческое православие объявлялось покрытым «мраком тьмы», и ему противопоставлялось «правильное» православие, русское. Василий II же объявлялся новым Владимиром и вместе с тем и новым Константином. Претензия нешуточная, но падение Константинополя в 1453 году очень подтверждает все претензии русских православных. Столица православия приняла Унию и почти сразу оказалась захваченной «погаными»! Можно ли представить себе более убедительное доказательство кары Господней и неправедности Константинополя?!

Мусульмане, вряд ли желая этого, оказали огромную, хотя и «медвежью», услугу Московской Руси: в конце XV века все православные страны, кроме Руси, оказались завоеваны магометанами. Вот подтверждение правильности выбранного пути: Господь сохранил истинную, правильную, праведную… называйте как хотите, православную Церковь, а неправедная, греховная, погрязшая в «латынстве» – пала.

После Флорентийской Унии и падения Константинополя Московия, по своему собственному мнению, оказывается в центре православного (тем самым и христианского) мира. А московский царь занимает место византийского императора – хранителя и блюстителя истинной веры.

Это убеждение в своей исключительности и единственности, конечно же, очень архаично и не имеет ничего общего с христианством. Христианство по определению наднационально. Цитировать Христа насчет «Несть ни эллина ни иудея пред ликом Моим» стало навязшим в зубах общим местом. Но ведь христианство не может быть племенной верой или некой истиной, открытой только для «своих» по национальному или по этнографическому признаку. А если становится – это уже не христианство. Нет и не может быть никакого такого «национального христианства» по определению.

На западе Руси, кстати, это прекрасно понимают. Убедившись, что в Москве не шутят и что действительно московские епископы самовольно выбирают себе особого митрополита (то есть фактически ставят себя вне остальной Церкви), в 1458 году от Московской митрополии откололись епископства русской православной Церкви в Литве. Константинополь дал русским православным другого митрополита, и этот митрополит снова сел в древней столице, в Киеве. С этих пор православная Церковь в Юго-Западной Руси подчиняется собственному митрополиту и находится под омофором^[29] Константинополя.

Назовем вещи своими именами: Московская митрополия откалывается от православной Апостольской церкви. И тогда православная Церковь Западной Руси откололась от Московской митрополии и осталась в составе Апостольской церкви.

Фактически это означало далеко не только то, что Московская Русь считает себя свободной от Флорентийской Унии.

Но действие русского государства в лице Василия II Темного имело еще несколько последствий, и притом несравненно более глобальных:

1. Скандальное объявление Московской патриархии независимой, т. е. автокефальной. Так сказать, объявление с позиции силы.

Любопытная деталь: официально на Руси патриаршество введено только в 1589 году. Больше ста лет Московская митрополия, вопреки всем каноническим законам, существовала де-факто как автокефальная патриархия. И никого в Московии не волновало, что это совершенно незаконно!

2. Разрыв не только с католицизмом, но и с Византией и всем европейским православием.

3. Объявление своей версии православия единственно верной, и отрицание права других на существование.

Есть старая шутка: «Быть святее Папы Римского». Не знаю, как насчет Папы, а вот быть большим православным, чем Константинопольский патриарх, Василий Темный сумел. Великий князь в своем наивном, первобытном зверстве был от души убежден, что ни какому-то там Константинопольскому патриарху, даже не всему Вселенскому собору, а именно ему, Великому князю Московскому, дано познание Истины. Причем Истины в последней инстанции.

Кстати, позже патриарх Никон будет вести себя так же, как и Василий Темный. Когда ему потребуется реформировать русское (читай: московское) православие, он обратится к авторитету восточных патриархов. Пусть они подтвердят, что креститься необходимо, складывая щепотью три перста, а не два!

Восточные патриархи отнюдь этого не подтвердят, а Константинопольский патриарх Паисий даже утверждал, что вообще неважно, сколькими перстами креститься и благословлять, лишь бы и «благословляющий и благословляемый помнили, что благословение исходит от Иисуса Христа»^[30].

Но это не помешало Никону поступить так, как он считает нужным, при этом прямо опереться на авторитет царя, поставив мнение главы государства выше, чем мнение высших иерархов православия. Государству виднее.