Giocoso

Мгновения блаженного созерцания были прерваны внезапным появлением Андрея. Плюхнувшись на ближайшую табуретку, он, не особенно церемонясь и не ожидая приглашения, проявил невиданную инициативу: протянул руку, утащил с блюда кусок пирога и начал меланхолично жевать.

Верочка неодобрительно посмотрела на его взлохмаченные волосы, давно не общавшиеся с расческой, на свитер, не покидавший тела хозяина пару недель как минимум, на руки, отнюдь не блистающие чистотой, и покачала головой. Оскар никогда бы не позволил себе выйти к столу в таком непристойном виде, – подумала она и перевела взгляд на обожаемого супруга.

Каннский и сам по себе производил довольно приятное впечатление на окружающих, а уж по сравнению с братцем‑недотепой выглядел и вовсе верхом совершенства. Верочка удивлялась тому обстоятельству, что два таких разных человека приходятся друг другу родными братьями.

Интересно, что они оба занимались по Верочкиным представлениям одним и тем же – сочиняли музыку. Но музыка Андрея была абсолютно другой, словно вынутая из параллельного мира. Верочка была уверена на все сто, что творчество Каннского является лучшим из созданного современными композиторами, во всяком случае, в сфере эстрадной музыки. Его песни, одна за другой появляющиеся в эфире и неизменно становящиеся хитами, были приятны и милы. И самое главное – шлягеры Каннского распевала вся страна, они были той музыкой, которая «строить и жить помогает», а значит, приносили несомненную пользу обществу. Последнее обстоятельство особенно радовало жену композитора.

В музыке Оскара все просто и понятно, чего никак нельзя было сказать о творчестве Аrtемьева. Верочка вспомнила, как однажды застала собственного супруга за странным занятием: он водрузил на пюпитр рояля огромные, испещренные небрежными закорючками листы, ранее покрывавшие безобразие ковра в комнате Андрея, и наигрывал что‑то. Девушка из провинции, не получившая даже начального музыкального образования, но прожившая с музыкантами не один год, догадалась, что Оскар играет музыку, сочиненную братом.

Странной и непонятной была эта музыка. Из краткого отрывка прозвучавшего произведения Верочка смогла составить о ней полное представление. «Бред взбесившихся звуков, – однозначно резюмировала она. – Уж под эту музыкальную сумятицу ничего толкового не построишь!»

Голосом Верочки вещал народ, и с этим ничего нельзя было поделать. Впрочем, автору странной музыки это ничуть не мешало, он был глубоко равнодушен к мнению масс. Уж если на то пошло, то гораздо важнее в этом плане для него было мнение людей, компетентных в области профессиональной музыки, в частности, друзей из консерватории.

Верочка очнулась от неодобрительных мыслей в адрес Андрея в тот момент, когда объект порицания стащил с блюда очередной кусок пирога и потребовал чаю. Оскар поддержал просьбу брата, намереваясь во время чаепития развести его на нечто вроде затрапезной беседы. Общение с Андреем было большой редкостью.

– Ужин, Верунчик, сегодня отменный, – Оскар послал жене обаятельную улыбку довольного фавна. – Ты превзошла сама себя!

Верочка зарделась от похвалы и принялась разливать чай, порой мимо чашек, отчего смущалась еще больше.

– Спасибо, – сказал Андрей.

– Понравилось? – спросил Оскар и, не дожидаясь ответа – к чему рисковать? – продолжил: – То‑то же! Вот зря, зря ты не ужинаешь с нами чаще.

– Я работаю.

Андрей по своему обыкновению был тих и немногословен, но и одной фразы было достаточно для того, чтобы предвзято относившаяся к нему супруга Оскара уловила в ней подвох. В милой и покладистой Верочке проснулась воительница.

– Ха, – вызывающе усмехнулась она. – Он работает! Тоже мне, нашел отговорку! Вон, посмотри на брата: он тоже работает, между прочим, но от людей не открещивается, и ужинает всегда в столовой, а не запирается в четырех стенах, как отшельник какой. Кстати, он работает побольше твоего – и денег в дом приносит, и люди его песни любят. А вот насчет твоих каракуль я что‑то сомневаюсь. Это не музыка, а мазня какая‑то!

– Так ты же не слышала, – удивился автор «мазни».

– А кто ее слышал? – резонно возразила Верочка. – Такую ерунду никто и играть не станет. В ней ничего не поймешь – ни слов, ни мелодии. То ли дело у Осеньки.

Андрей ничего не отвечал, тайком посмеиваясь над супругой брата.

– Я вообще не понимаю, что ты там пишешь, – Верочка распылилась не на шутку. – «Работаю, работаю», а что написал – и неизвестно, никто ни разу не исполнил. Кому нужна такая работа?

В момент декламирования пламенной речи Верочка напомнила Андрею, в свои двадцать восемь еще не окончательно выпавшему из детства, голубку из «Алисы в стране чудес», которая рьяно защищала свое гнездо от внезапно выросшей Алисы, принимая ее за нападающую змею.

– Тебе сейчас только трепещущих крыльев не хватает, – улыбнулся Андрей.

– Чего? – не въехала Верочка и оскорбилась пуще прежнего. – Каких еще крыльев? Ты что, надо мной издеваешься? Что я тебе – курица какая‑нибудь?

От этих слов Андрею стало еще веселее, и он не удержался от откровенного смеха.

– Ося‑я, – жалобно протянула супруга, взывая к помощи.

Date: 2015-10-18; view: 271; Нарушение авторских прав