Глава 3. Для самурая чрезвычайно важно водить компанию среди тех из сослуживцев, кто отличается доблестью, чувством долга

Для самурая чрезвычайно важно водить компанию среди тех из сослуживцев, кто отличается доблестью, чувством долга, мудростью и влиятельностью. Но, поскольку люди такого рода немногочисленны, среди своих различных друзей он, вероятно, найдет лишь одного, на которого сможет действительно положиться в случае нужды.

Дайдодзи Юдзан. Сборник наставлений на воинском пути

Всю ночь я думала, что делать и как быть, где могла видеть эту Риту. Крутилась с боку на бок, заставляла мозг работать, вспоминала друзей и их знакомых. Откуда эта Рита взялась? Вот откуда? Славик не приводил ее в дом, не гулял с ней, я бы знала. Трудно такое скрыть от сестры, которая учится с тобой в одной школе, где все на виду. Да и в друзьях у меня пацаны. Они б рассказали, что Славка шуры‑муры крутит с какой‑то рыжей телкой. Точняк, надо у них поспрашивать, что за Рита.

– Алло, Макс, привет, это Птица! – Я стояла у балкона, спрятавшись за занавеской от всех. За спиной Стасик пытался натянуть колготы и ныл.

– А, – сонно протянул Максим, заразительно зевая. – Птица, чего тебе не спится?

– Это ты спишь долго, – буркнула я. – Мне нужна твоя помощь.

– Яриииик, – заныл Стасик. – Яриииик! Они с дыркой на пальце!

– Блин! Но почему ты не увидел это сразу? – схватилась я за голову. – Сейчас, Макс, я… Две секунды!

Метнулась к шкафу и достала другие колготы. Стасик с пыхтением начал раскладывать их на кровати.

– Чего ты хотела‑то? – снова зевнул Макс. – Я б спал еще пятнадцать минут. Не говори, что не пойдешь на тренировку и мне надо тебя отмазать.

– Вообще‑то это я тебя вечно отмазываю, – буркнула я. – Стасик, шевелись! Опоздаешь! – Брат вздрогнул и принялся определять, где зад, а где перед. – Там, где одна полоска, сам знаешь что, а там, где две – там что у нас? – подсказала ему.

– Задница?

Макс заржал мне в ухо.

– Одевайся! – рявкнула на Стаса. – Макс, заткнись! Я тут паниковать пытаюсь, а ты мне мешаешь!

– Говори уже, не тяни, – снисходительно разрешил он.

Я опять отошла к балкону и понизила голос почти до шепота:

– Слушай, я вчера видела Славку своего с какой‑то Ритой. Кто такая? Она рыжая, с карими глазами, тощая и длинноногая.

– Юбка короткая? И шпильки высоченные, да? – ухмылялся Максим.

– Вроде. Я не разглядывала, мельком видела.

– Это девушка Ракеты.

– Ракеты? Сереги Ракицкого? Скейтер?

– Райдер, Птица, райдер. Это называется райдер, – великодушно поправил Макс. – Да, у них вроде как отношения серьезные. Были. Я не знаю. Тебе знаешь кому надо позвонить?… Попробуй набрать Леху Ершова. Он с Ракетой общается регулярно, они катаются вместе.

– Кинь в меня его телефоном, – попросила я.

– О, кей, найду и эсэмэсну. А тебе вообще зачем?

– Не нравится она мне. Я б ее фейсом об тейбл пару раз. – Кулаки сжались сами собой.

Максим фыркнул:

– Фи, Птица, на фига девке интерфейс портить по таким мелочам?

– Если бы все было так, как ты говоришь…

– Ярииииик! – снова заскулил Стасик. – Яри‑ииик! Тут нет резинки!

– Давай, вали к детям, женщина. А мужчина еще пять минут полежит. И не забудь, в семь, как штык! А то тебе Дмитрий Александрович покажет, как харакири делать.

Я попрощалась и отсоединилась. Пошла помогать мелкому одеваться.

Через пятнадцать минут мама упаковала брата в куртку и шапку, на плечи повесила огромный ранец, я застегнула молнию на куртке, подхватила свой рюкзак, и мы отправились в школу. Стасик еле передвигал ноги. Я набрала номер Алешки, закинула в рот подушечку жвачки. Дыхание должно всегда быть свежим. К тому же меня это успокаивает.

– Ершов, комо эста, амиго? – спросила я вальяжно, гоняя языком сладкий мятный шарик.

– Граце, мучачо, – улыбнулся Леха. – Ты кто и чего тебе надо?

– О, я буду богатой? – выдула большой пузырь.

– Когда перестанешь чавкать мне в ухо, может быть.

– Это Птица. Нас как‑то представляли друг другу.

– Курица – не птица, баба – не человек.

– Слышь, ты, я могу помочь тебе усомниться в твоей гендерной принадлежности. Я к тебе по делу от Макса. Он сказал, что ты реальный пацан, и всегда поможешь другу.

– Другу? – хмыкнул он.

– А ты не пацан? – усмехнулась я.

– А ты меня на понт берешь? Ладно, что надо Птице, другу Макса?

– Мне нужна информация про Риту, подругу Ракеты.

– Почему я должен тебе ее слить?

– Мы одинаково сильно не любим эту девицу.

– Ну, ладно, убедила. Они больше не вместе. Если тебе нужен Ракета, то ты можешь пойти и взять его.

– На фига он мне сдался? Про Риту расскажи. Кто она, откуда, чем занимается? С кем гуляет, с кем… хм…

– Тележурнал «Хочу все знать»?

– Типа того.

– Живет на Мичуринском, учится в английской спецшколе. С Ракетой дружила год, может, подольше. Сейчас они поругались и расстались.

– А чего расстались? Почему?

– На тусне одной они были. Ракета начал кадрить другую телку. Ну, Ритке и не понравилось. Она какого‑то лоха споила и в постель затащила, Ракете назло. Ракета хотел ему морду набить, но им не дали сцепиться, мужики растащили.

– А что, Ракета реально крутой?

– Крутой не крутой, но табло начистит только в путь. Повезло тому огрызку.

– Сколько этой Ритке лет?

– Семнадцать.

– Где ее можно найти?

– Попробуй в спорткомплексе на Мичуринском, она там жиры разгоняет.

Точно! Вот! Вот оно! Эта Рита занимается шейпингом. Как раз у меня тренировки начинаются, а у нее заканчиваются. В раздевалке мы с ней пересекались.

Однако как все плохо. То есть Ритка ссорится с Ракетой, соблазняет моего брата, а теперь требует жениться на ней? А может быть, и ребенок не Славы? Что же он такой идиот‑то, а? Невыносимый идиот.

В школе я раздела Стасика и пнула в сторону лестницы. Уж на второй этаж без меня поднимется. Какой же Славка идиот! Ну как так можно?

– Всё! Всё! У меня беда! Вы понимаете? У меня бе‑да! Трагедия! Ужас! Кошмар! – подлетела я к подругам и обессиленно упала на лавку. От мыслей, что Славку обманула какая‑то блудливая коза, мне становилось дурно.

– И что у тебя случилось? Аршавин променял «Арсенал» на магаданский спортивный клуб? – спросила Женька. Убила бы ее! Тоже мне острячка нашлась.

– Ты нашла крутые туфли на шпильке и они на тебя не налезли? – защебетала Настасья. У этой только одно на уме.

Я мысленно сосчитала до трех и села.

– И что вы на меня уставились? – закричала от злости и обиды.

– Вообще‑то это ты тут паясничаешь, – заметила Женька.

– У меня беда! – взвилась я. Головой понимаю, что они не виноваты, что мой средний брат оказался таким дураком. Но что делать? Эмоции прут через край.

– Не томи уже, – сморщилась Варька.

– Славик женится, – с трудом выдала я.

– Методом исключения откидываем Станислава, как самого младшего, следовательно, недееспособного, и Ярославу, потому что девушки не женятся, а выходят замуж, если только они не лесбиянки… – с умным видом закатила Точка глаза.

– Ярослава, ты что, лесбиянка? – возмутилась на весь коридор Настька.

Я схватилась за голову. Люблю своих подруг – всегда поддержат в трудную минуту.

– Вячеславу всего семнадцать, ему в одиннадцатом надо думать не о женитьбе, а об армии. Следовательно, остается Ростислав, а это для его девятнадцати лет вполне нормальное явление. Так в чем трагедия‑то? – закончила свои умственные изыскания Точка.

– Славик! Славик жениться хочет! – не выдержала я. Подскочила, заметалась туда‑сюда. – Что непонятного?

– Который?! – завопили они в ответ.

– Брат мой! Славка! – Они издеваются, что ли?

– У тебя их три штуки и все Славы! – фыркнула Настька.

– Вячеслав! – топнула я ногой, потому что это уже переходило все границы.

– Чтобы от армии откосить? – спросила Точка.

– Он спятил? – возмутилась Настя.

– Да рано же еще! – воскликнула Варька.

– Она говорит, что беременна от него! – едва не рыдала я.

– Фига! Ого! Клевый финт ушами, – загалдели тут же девчонки.

Мы разом сели на лавочку.

– Не орите на всю школу, – тихим голосом потребовала Женька.

– Я знаю про нее, – перешла я на шепот. От волнения голос срывался и дрожал. – Это не может быть ребенок Славки. Она еще с одним гуляла. Он ее бросил. Вот она и решила через Славку отомстить. Тот ее любит сильно. Ну, или делает вид, что любит. В общем, он как порядочный собрался на ней жениться. А это не его ребенок. Это точно!

– Откуда такая инфа? – сунулась мне в лицо Точка.

Настька взяла меня за руку, словно поддерживая.

– Мне ребята сказали. Мол, она его напоила специально, чтобы заманить в ловушку. Ох, девочки, что теперь будет‑то?

– Главное, чтобы Пустомеля не разнесла по школе, что ты лесбиянка, – почесала Варька затылок. (О чем это она? Мы тут одни. Или нет?) – Все остальное решаемо.

– Как? – повернулись мы к ней.

– Еще не знаю, но мы ее сделаем. На всякую хитрость, есть другая хитрость, – со знанием дела кивнула Варя.

– Сделаем, – выдохнули мы шепотом.

– А сейчас пошли на ОБЖ, а то Полковник нас строевой заставит по коридору маршировать весь урок, – заулыбалась она.

Точка посмотрела на часы и смешно взмахнула руками.

– Бегом! – подхватила она сумку.

Мы понеслись в кабинет. Петр Иванович всем хорош, но иногда такой нудный, это что‑то невыносимое. Варя, как обычно, отстала на втором этаже. Я крепко сжала ее ладонь и поволокла за собой.

– Варька, а ты карты свои кинешь?

– Кину, – задыхаясь, буркнула она, кое‑как переставляя ноги. – Если ты мне руку не вырвешь.

– Обязательно только. Ты что? Я тебя теперь как зеницу ока буду охранять, – усмехнулась я. Совсем слабенькая. Бегает еле‑еле. Надо ее к нам записать, пусть дух и характер вырабатывает, а то со своим мистицизмом даже от другой девчонки отбиться не может.

– Ой, вот спасибо, – задыхаясь, выжала Варя из себя. – Женьк, иди первой. Ты умная. Он тебя не понимает.

– Сама такая, – огрызнулась Точка и, постучав, зашла в кабинет. За ней тихонечко вползли мы. – Петр Иванович, доброе утро!

Полковник, видимо только что окончивший перекличку, внимательно посмотрел на нас.

– Петр Иванович, мне сегодня пришлось почти собственной шкурой подтвердить статистику относительно факта, что семьдесят пять процентов аварий общественного транспорта происходит из‑за маршруток, – четко, с выражением выдала Женька, словно объясняла моему младшему брату, почему дважды два все‑таки четыре, а не восемь, как он насчитал. – Не удивительно, что при тестировании автобусов типа «Газель» не проводят краш‑тесты. Впрочем, уровень интеллектуального развития водителей тоже не проверяют, а надо бы. Проще говоря, не будучи интеллектуально неполноценным, как можно наехать на припаркованный автомобиль? Вы, конечно, знаете, что продукты переработки автомобильного топлива вызывают атеросклероз сосудов головного мозга, но не до такой же степени…

Полковник приоткрыл рот от удивления и нервно задергал одним глазом. В классе царила такая тишина, что казалось, все вымерли.

– Ээээ, – промычал он, спустя пару секунд. Сглотнул шумно и крякнул неожиданно. – Н‑да… Ладно, Волоточина, вы, выражаясь вашим языком, «отмазались», а что скажут остальные?

– А мы, Петр Иванович, все вместе ехали, – подала я голос. Кое‑как удержалась, чтобы не выдуть из жвачки пузырь. Прям так и просилось. Вместо этого я задумчиво почесала затылок и решила, что Полковника надо додавить, а то размяк как‑то, растерялся. – Маршрутка, естественно, перевернулась, – дернула я плечом. – Но, поскольку у нас уже был урок, посвященный выживанию в автомобильной аварии, покидать машину до полной ее остановки никто не стал. Я немного не успела сориентироваться и закрыть голову руками, как вы предлагали на уроке, но затем, как и полагается, двинулась к выходу через окно – «Газель» упала на бок… А вообще, Петр Иванович, почему вы думаете, что мы опоздали бы без уважительной причины?

– Зная тебя, Сокол, думаю, что я вообще думать не могу теперь. Садитесь.

Мы юркнули на свои места. Полковник подождал, пока мы достанем ручки и тетради. Я с умным видом демонстративно открыла учебник.

– Записываем тему урока: «Состав и расчет выбросов загрязняющих веществ в атмосферу». На прошлом занятии я просил подготовить доклад на эту тему…

Я украдкой сунула наушник в ухо. Варька подхватила второй. Мы сделали вид, что подпираем головы и записываем за докладчиком. Включила Placebo. «Every me, every you», – тут же затянул Брайан Молко. Варька улыбнулась и подмигнула мне. Я задвигала в такт головой и мечтательно закатила глазки. Под Молко любое ОБЖ проходит в несколько раз веселее. Главное, не спалиться.

На перемене мы перешли в кабинет литературы, и Варя наконец‑то смогла мне погадать.

– Вот смотрите. – Варя дала сдвинуть мне колоду, а потом разложила ее на парте буквой Н. – Пятерка мечей нам показывает, в каком отношении сейчас партнеры. Если быть краткой, то полный провал, бессердечие, садизм, жажда мести, когда партнеры наносят друг другу самые жестокие и безжалостные удары. Дальше продолжать?

– Да, – в один голос потребовали мы.

– Имейте в виду, вы сами настояли. Эта карта показывает отношение Славы к той девушке, что он о ней думает. Взаимопонимание, родство душ, заботливость. Карта олицетворяет глубокую привязанность, нежность по отношению друг к другу и – не в последнюю очередь – уверенность в том, что их соединяет невидимая, но прочная нить.

– То есть, – резюмировала Настька, подавшись вперед. – Между ними полнейший разлад, но при этом Слава ее любит.

Варя многозначительно кивнула.

– Ну не может он ее любить! – не выдержав, зашипела я. – Он с ней и не встречался толком!

– Варькины карты не врут, – мрачно сообщила мне Женька. Кто бы говорил?!

– Десятка мечей – эмоциональные отношения партнеров. Кратко – «все кончено», придется разойтись. Двойка мечей в этой позиции – недостаток доверия к партнеру, сомнения. А аркан Диавол показывает мысли партнеров. В этой позиции и с этими картами он говорит – запутанность, покорность, манипулирование, секс, соблазн, зависимость. То есть многозначительные обещания, дразнящий флирт, чувственная страсть и предупреждение – вы играете с огнем. Девчат, все ясно. У них нет никакой любви, сплошные конфликты и недоверие…

– Запутанность, покорность, манипулирование, соблазн, зависимость, – мрачно повторила я. – Она его соблазнила и манипулирует. Что делать? Девочки, как мне быть? Что делать, а?

– Спасать, – заговорщицким голосом произнесла Настя.

– Как? – посмотрела на нее Точка.

– Надо снять на нее компромат, – прошептала Варька, собирая карты. – Показать его Славке, и он от нее отстанет. Надо объяснить ему, что они не пара, что он совершит ошибку, если женится на ней. Славик ее не любит. Нам будет легко избавиться от этой девушки.

– А ребенок? Славка же такой порядочный… – с надеждой смотрела я на Варвару, словно она великий гуру, знающий все тайны бытия.

– О чем шушукаетесь? – как из‑под земли возникла Пустомеля – главная сплетница школы. – У кого ребенок? У тебя?

– Мелина, чего тебе надо, а? – сморщилась я. – Ну во все дыры ты лезешь, спасу от тебя нет.

– А что плохого в том, что я хочу все знать? – кокетливо поправила она хвостик.

– Ничего. Ты бы так к химии тянулась, – пробурчала Настя.

– Так что, Птица, это правда? – не унималась Пустомеля.

– Правда, правда. Извини, Юль, но у нас тут конфиденциальный разговор, а ты никак в него не вписываешься, – попыталась избавиться от нее Точка.

– И что же теперь будет? – ахнула Мелина. – А вы как? – затрясла головой. – Ну, то есть с кем? Мне кажется, что это так волнительно!

Мы переглянулись. Она вообще о чем?

– Вы не переживайте, я… – Пустомеля зажала рот двумя руками и пробубнила, – могила. Никому не скажу.

– А чего ты не скажешь‑то? – приподняла бровь Варька.

– Ну… Ну… – замялась она.

– Нет уж, говори, – уперла руки в боки Настя.

– Про Птицу… – с трудом выдавила Пустомеля, опуская взгляд. – Это так смело с ее стороны.

– Что именно? – Женька оперлась кулаками на парту.

На Юлькино счастье прозвенел звонок на урок. Все‑таки интересно, о чем она?

В четыре, как и договаривались, мы с Малышом были на пустыре, где нас ждал Ахмед. При свете дня он не выглядел таким страшным, каким показался вчера в темноте. Ну, точнее, я имею в виду не внешность, а вообще – ночь, темень, пустырь и какое‑то чучело в камуфляже. На внешность‑то Ахмед был очень даже ничего. Надо будет узнать, откуда он.

– Привет, Ярослава, – заулыбался Ахмед. И я обалдела, насколько у него приятная улыбка. – Привет, Малыш, – протянул псу руку. Питбуль тут же вложил лапу в ладонь к парню и предпринял попытку лизнуть его в нос. – Ну что, идем знакомиться с грозой всех собак?

– А где Мартин? – закрутила я головой.

– Дома. Предлагаю взять твоего пекинеса на прогулку. По идее они должны договориться.

– А если нет?

– Думай позитивно.

Я остановилась. Превращать восемь килограммов старого черного «валенка» в обед для питбуля я не планировала.

– Нет, Ахмед, давай не будем экспериментировать. Лорд мне дорог, как память, он меня вырастил, у нас еще кучка кошек, так что пусть живет на лестнице. В конце концов, соседи не возмущаются, так что ничего с ним не случится.

– Может, все‑таки попробуем?

– А кошки? А хомяк Степан? А два какаду Ромка и Лизка‑подлизка? И они все у нас на вольных хлебах пасутся.

– Боже… – опешил он. – Давай тогда не будем. Все‑таки питбули любят быть единственными в семье.

– Эх… – Я тяжело вздохнула.

– Не расстраивайся. Погуляем?

Я на мгновение задумалась. Обидеть он меня вряд ли обидит – не зря я несколько лет занимаюсь кэндзюцу и отлично владею оружием. Нет, конечно, я работаю над собой и останавливаться не собираюсь, но путем многих тысяч повторений ката тело знает, как реагировать на опасность на уровне рефлексов. Так что. Почему бы нет?

– Просто походим? Только не долго. Мне на тренировку еще надо… И уроки…

– Много задали?

– Угу, особенно по алгебре. А ты чем занимаешься?

– Я в МГУ на первом курсе учусь. Мехмат. – Подумал и уточнил: – Механико‑математический факультет.

– Вау! То есть к тебе с алгеброй можно обращаться?

Он игриво стрельнул глазками и широко улыбнулся.

– Живешь в Москве?

– Да. Отца из Нальчика в министерство перевели лет пять назад, так мы тут и зависли.

– Это… – Я наморщила лоб, пытаясь вспомнить географию.

– Кабардино‑Балкария.

– Круто… Горы… Обожаю горы.

– Да, у нас красиво.

– А ты чем занимаешься?

– Так… Когда чем. Но обычно в школе учусь.

– Здорово. Придешь вечером? – Мы остановились у перекрестка. Дом Ахмеда остался позади, а мой был впереди, через дорогу.

– Да, – кивнула. – Постараюсь. Все равно с Малышом, кроме меня, никто не справится. Он меня любит.

– Пожалуйста, будь осторожна. – Ахмед стал неожиданно серьезным. – Питбуль очень опасная собака. Это не болонка. Ты его так тискаешь – он разрешает. Но к другим он может быть очень агрессивным.

– Я буду. Обязательно буду, – отмахнулась от него. – Пока.