Иконы и призвание человека к единению с Богом

Православное понимание иконы как символа воплощения объяснимо по отношению к иконе Христа, однако в православных церквях содержатся иконы, изображающие не только Христа, но и Марию, Иоанна Предтечу, и других святых. Значение этих икон православные объясняют в их связи с «обожением». Зернов пишет, что икона является изображением человека, восстановленного до свойственного ему образа Божьего, «обетованием победы творения искупленного над творением падшим». Успенский же предлагает более детальное объяснение:

Если преображение есть освещение всего человека, молитвенное просвещение его духовного и физического устроения нетварным светом Божественной Благодати, провозглашение человека живой иконой Божьей [(образом)], то икона есть внешнее выражение этого преображения, изображение человека полного благодати Духа Святого. Таким образом, икона является не изображением Божества, но указанием на участие изображенной личности в Божественной жизни. Это есть свидетельство о конкретном, практическом опыте освящения человеческого тела.

То, что Успенский называет «преображением» и «участием изображенной личности в Божественной жизни», является, несомненно, процессом «обожения». Иконы имеют особый художественный стиль, чтобы выразить качества, характеризующие человека, достигшего наиболее полного единения с Богом, ближе других подошедшего к конечной цели по пути «обожения». Таким образом, православные верят, что иконы — это изображения святых, открывающие нам нечто о процессе, посредством которого православные христиане становятся святыми.

В этой главе уже говорилось, что почитание святых состоит не только в обращениях о заступничестве; для живущих на земле православных христиан святые служат и своим подвигом. Вышеприведенная цитата из Успенского показывает, что подвиг святых становится доступным только одним способом — через иконы. Иконы изображают святых людей (провозглашаемых Православием сопричастниками Божественной жизни), чтобы православные христиане через почитание икон святых, достигших более полного единения с Богом, могли навидаться их подвигом. Успенский следующим образом описывает связь между святыми и теми, кто следует путем «обожения»:

Икона считается одним из путей, посредством которых возможно и необходимо стремиться к исполнению задачи, поставленной перед человечеством — достигать подобия первообраза, воплощать в жизни то, что было провозглашено и передано нам Богочеловеком. Иконы помещаются повсюду как богооткровение будущего освящения и преображения мира, как образец осуществления такого преображения, и, наконец, как распространение благодати и присутствие в мире святых и освящающих предметов.

Таким образом, иконы напоминают православным христианам о будущем, когда весь тварный мир будет преображен и соединен с Богом через «обожение». Выполняя такую функцию, иконы оказывают помощь находящимся в этом процессе православным христианам. Следует отметить, что иконы содействуют таким образом ориентации Православной Церкви на будущее: они являются частью эсхатологического видения Царства, видения, которым Церковь обладает уже сейчас и передает его каждому православному христианину, чтобы Царство осуществлялось через «обожение».

В православном мышлении, иконы способствуют «обожению» не только простым напоминанием православному христианину о подвиге и благочестии обоженого святого. Успенский ясно показывает, что сила икон заключается в значительно большем: «Сущность святости заключается в том, чтобы освящать то, что ее окружает; так и обожение человека сообщается тем, кто его окружает». Далее он пишет: «Поскольку благодать, которую святые стяжали на протяжении своей жизни, продолжает обитать в их образе, то эти образы повсюду помещаются для освящения мира той благодатью, которая принадлежит им». Идея, что иконы и мощи святых обладают особой силой, которая может сообщаться тем, кто прикасается к ним, известна еще с IV в., и была выдвинута такими отцами Церкви как Василий Великий и Кирилл Иерусалимский. Поэтому цель почитания иконы состоит не просто в том, чтобы научиться идти путем «обожения», следуя подвигу изображенного на иконе святого. Восточное богословие учит, что икона содержит благодать, обожившую святого, и что икона может сообщить эту благодать православному христианину. Такое понимание согласуется с православным учением о благодати как об энергиях Бога (см. шестую главу), могущих сообщаться человеку. Иконы, в православном понимании, как и таинства, являются средством, с помощью которого Дух Святой подает благодать и обоживает человека.

Таким образом, использование икон в богослужении тесно связано с почитанием святых в качестве средства достижения успеха в «обожении». Так как святые — это те, кто достиг наиболее полного единения с Богом, православные христиане останавливаются перед иконами, чтобы пообщаться с усопшими святыми и попросить их о заступничестве в надежде на то, что они так же успешно достигнут единения со святыми и Богом. Более того, поскольку иконы считаются изображенным «обожением», достигнутым святыми, православные христиане верят, что, почитая и целуя иконы, повергаясь ниц перед ними и зажигая перед ними свечи, они смогут получить благодать, которой обладают святые. Поэтому иконы не только оберегают истину о воплощении Сына, но и содействуют православным христианам в достижении «обожения». С православной точки зрения, для христианской жизни они имеют ключевое значение. В результате, в православном богослужении иконы занимают едва ли не первое место по важности после Евхаристии.

* * *

Несомненно, что почитание святых и икон отличает православную духовность от духовности евангельских христиан. В этой главе мы увидели, что православное внимание к святым и иконам тесно связано с другими аспектами восточного богословия, о которых уже говорилось выше. Сосредоточение на спасении как на процессе и пути восхождения (являющееся результатом «двухстадийного» понимания призвания человека), визуальный подход к действительности, акцент на корпоративном, а не индивидуалистическом характере Церкви — все это приводит к почитанию святых и икон в православном богослужении.

Еще одним понятием, относящимся к почитанию святых и икон, является различие в подходах восточных и западных христиан к восприятию окружающего мира: западный подход характеризуется целесообразностью и полезностью, а восточный — радостным созерцанием. Западные евангельские христиане, чья мысль руководствуется практическими интересами, по отношению к какой-либо определенной христианской практике зададут, пожалуй, вопрос о том, насколько она целесообразна в христианской жизни; и если не так, то они отвергают ее. Восточный же взгляд на мир стремится не столько использовать действительность, сколько радоваться в условиях окружающей действительности, восторженно созерцать ее. Православные богословы утверждают, что многообразие в тварном мире указывает на то, что Бог сотворил окружающий нас мир не просто для того, чтобы он был нам полезен, но чтобы он мог и радовать нас. В свете этого, Православие считает, что, несмотря на то, что мы действительно испытываем нужду друг в друге и в святых на нашем пути к Царству, все же большее значение имеет внимание, уделяемое нами святым и иконам, а не вопрос о том, как мы обращаемся с ними. Почитание святых и икон приносит в мир радость, радость жизни, которую Бог дает Церкви, а также является отображением той радости, которая располагает Бога к тому, чтобы полностью отдавать Себя Церкви.

ГЛАВА 8

ВЗГЛЯД ЕВАНГЕЛЬСКОГО ХРИСГИАНИНА НА ВОСТОЧНОЕ ПРАВОСЛАВИЕ

Евангельские христиане оценивают православное богословие с позиции таких великих девизов Реформации, как «только Писанием», «только Христом», «только благодатью», и «только верой» (лат. «sola Scriptura», «sola Christo», «sola gratia», и «sola fide» соответственно). Считается ли Священное Писание в Православии единственным источником богословия и вероучения? Рассматривает ли Православие спасение как совершаемое Христом и применяемое к верующему исключительно по благодати через веру? Оценивая православное богословие, евангельские христиане из девизов Реформации особо выделяют первый и последний. Мы полагаем, что православное христианство расценивает Священное Писание как не единственный источник вероучения и потому не может придерживаться строгого библейского взгляда на христианскую жизнь. Подобным же образом мы полагаем, что Православие не придерживается и доктрины о «sola fide». Учитывая православное учение о призвании человека (достижение соединения с Богом посредством участия в таинствах, молитв к святым, почитания икон, и богоугодных дел человека), евангельские христиане приходят к поспешному выводу, что Православие отрицает важнейшее библейское учение об оправдании верой.

Однако если вспомнить вопросы, рассмотренные в первой и второй частях этой книги, станет понятно, что такие торопливые выводы по отношению к православному богословию были бы несправедливыми. Православие, по меньшей мере, в зрелом богословском проявлении, отнюдь не пренебрегает Писанием. Библия в православном богослужении занимает доминирующее положение, и чтение избранных мест из Священного Писания является одним из главных выражений жизни Церкви. Внимание, которое Православие уделяет другим выражениям Церковного Предания (разумеется, если описание и объяснение христианской веры такими выражениями соответствуют Библии), не обязательно означает пренебрежение Писанием. Таким же образом и православный акцент на Церкви и таинствах вовсе не означает, что оно отрицает уникальность Христа или библейское учение о спасении как о даре Божьей благодати, данном верующему. Само собой разумеется, что Церковь является Церковью потому, что она есть Невеста Христа; таинства являются таинствами потому, что они указывают на Христа; святые являются святыми вследствие их отношений с Христом. До этого момента я старался помочь читателю понять эти три аспекта (Церковь, таинства и почитание святых и икон) именно с точки зрения Православия, чтобы он мог осознать, что отвергать православное богословие, руководствуясь лишь девизами Реформации, направленными в свое время против учения Римско-католической Церкви, было бы несправедливым.

Более правильным было бы оценивать Православие с точки зрения трех вопросов о спасении или, как называют этот процесс сами православные, призвании человеческого рода. Эти вопросы заключаются в следующем: «Кто совершает спасение?», «Что такое спасение?» и «Как совершается спасение?». Первый вопрос состоит в том, Кто есть Бог, призывающий и спасающий человека. Второй вопрос касается характера спасения (или призвания): что означает «быть спасенным», или что означает «исполнить человеческое призвание». И, наконец, третий вопрос заключается в том, каким образом человек спасается или получает спасение. Евангельские христиане более всего придают значение именно третьему вопросу о том «как совершается спасение». Однако, два первых вопроса для христианской жизни и вероучения, пожалуй, играют более существенную роль, чем третий. Разве не важнее знать, кому мы доверяем, чем понимать, что означает «только верой» и, в чем состоят «дела»? Разве не важнее знать, что такое спасение, чем понимать, каким образом оно совершается? Этими риторическими вопросами я никоим образом не хочу умалить значение вопроса о том, «как совершается спасение». Тем не менее, нужно понять, что ответы-предположения на вопросы о том, Кто совершает спасение, и что такое спасение являются для нас неприемлемым, поскольку они должны рассматриваться в комплексе с вопросом о том, как именно совершается спасение. Таким образом, в этой главе, оценивая православное богословие с точки зрения евангельских христиан, мы построим нашу дискуссию вокруг этих трех вопросов.