Старый дом

Здесь, в покинутых стенах,

дремлют тихие тени

И грустят позабытые сны.

Здесь тревожное эхо

бредит отзвуком смеха

Чьей-то светлой, далекой весны.

Те, кто жили, любили –

вдалеке иль в могиле.

Ветхий дом уже продан на снос,

И в пустынных покоях

бродит чье-то былое,

Озираясь, как брошенный пес.

Зимний ветер клубится,

зимний ветер клубится.

Холодеет оставленный дом.

Вьется синяя птица, плачет синяя птица

Над своим разоренным гнездом.

РУКИ МАМЫ

Мама, бедная, как ты устала!

Отдохни, посиди у огня.

Я тебе помогаю мало,

Ты, родная, прости меня.

Вот и руки жесткими стали,

Все в морщинках, в мозолях сухих.

А бывало – их целовали

И писали о них стихи.

Дай, и я поцелую тоже...

Нет, не прячь, не стесняйся их!

Что прекраснее, что мне дороже

Этих рук огрубевших твоих!

МАЯ

Не спать девчонкам нынче до утра.

На улицах веселье до рассвета.

Взлетают в небо пестрые ракеты,

Сверкают в облаках прожектора.

Не спать девчонкам нынче до утра.

И мамам их не спится до утра.

Им видится до самого рассвета:

Висят на небе белые ракеты

И шарят в облаках прожектора.

Мучительный их свет – в который раз –

Вновь вызвал всё, что память затаила.

Тогда им тоже восемнадцать было,

Как девочкам, танцующим сейчас.

Им вспоминать сегодня всё больней

Отцов, ушедших, чтобы не вернуться,

Сестер, уснувших, чтобы не проснуться,

До срока поседевших матерей.

Взлетают в небо пестрые ракеты,

Сверкают в облаках прожектора –

И матери рыдают до утра,

Когда везде веселье до рассвета,

Когда везде горят прожектора.

* * *

Мыла косы осень

В полночь на пруду.

Уронила в просинь

Бусинку-звезду.

Укатилась в воду,

Не найти на дне.

Рыбы хороводы

Повели над ней.

Там, где бьют о камни

Светлые ключи,

Окуни боками

Трутся о лучи.

И плывет их стая

В сумраке сыром,

Между трав блистая

Звездным серебром.

* * *

Наша речка этой ночью

ясных звезд полным-полна.

Ивы в узеньких ладонях

кружат толстую луну.

В темноте на тихий берег

сонно валится волна,

А над речкой ходят кони,

пьют прохладную волну.

На рассвете шалый ветер

расшумится в камышах,

Потемнеет у обрыва голубая глубина,

И начнут шептаться ивы,

вербам жалобно шурша,

Что опять сегодня кони

звезды выпили до дна.

* * *

Нынче вечер такой хороший,

Белый пух летит с тополей.

Этой легкой, нежной порошей

Пересыпан песок аллей.

И на чистом желтом песочке

Постепенно смывает тьма

Две цепочки следов – как строчки

Недописанного письма.

Две цепочки всё время вместе.

Вдруг – нечаянный поворот,

И одна застыла на месте,

А другая – ушла вперед.

Нынче вечер такой хороший.

Легкий пар плывет от воды.

Тополиной белой порошей

Заметает твои следы.

ПИСЬМО

Вьюга пляшет по белым крышам,

Клены зябко стучат в окно.

Что же ты ничего не пишешь?

Нет ни строчки давным-давно.

А у нас буянят бураны,

Ветки голые теребя.

Нынче листья опали рано:

Очень холодно без тебя.

* * *

Ты вряд ли и помнишь.

Над ветками сада

Шальная луна,

усмехаясь, плыла.

Мне добрые клены

шептали: «Не надо!»

А я тебе сердце

в подарок несла.

Послушно легло оно

прямо в ладони,

Доверчивой лаской

полно через край.

А ты посмотрел

на него удивленно,

В руках повертел –

и забросил в сарай.

С тех пор под давно

устаревшими книжками,

Меж стоптанных туфель

и рваных плащей

Оно и валяется,

самое лишнее

Из сложенных там

бесполезных вещей.

Иссякли запасы

упреков и жалоб.

В груди пустота

заросла за года.

Живу потихоньку.

И верно, пожалуй,

Зовут бессердечной

меня иногда.

* * *

А снег был белый-белый,

И льдинки, как слеза.

Я права не имела

Смотреть в твои глаза.

А снег кружил несмело,

Узорный, кружевной.

Я права не имела

Сказать: уйдем со мной.

А снег валил, как лава,

Ростки весны губя.

Я не имела права

Сказать: люблю тебя.

ТУМАН

И город, и море окутал туман,

Густой, как морская вода.

Как стадо китов из неведомых стран,

Чернеют у пирса суда.

Ревун, задыхаясь, кричит до зари,

Надорванный голос охрип.

Куда-то, качаясь, плывут фонари –

Икринки невиданных рыб.

Коралловым рифом сплетается сад.

Клубится, волнуется тьма.

Подводными скалами грозно торчат

Из мутного мрака дома.

И мы погибаем в туманную ночь.

Корабль наш – на острых камнях.

Он тонет, любимый, и нечем помочь.

Любимый, прости меня!

* * *

Нет, не слушать нам в садах

Песни соловьиной,

Не сидеть нам у пруда

Под густой рябиной.

Не для нас зари огонь

Над кудрявым кленом,

Не для нас поет гармонь

Голосом влюбленным.

Свой любимый пароход

Спрятав под подушку,

Спит, не ведая забот,

Твой смешной Андрюшка.

Возле рыжего виска

Бродит теплый ветер.

Пусть не знает, что тоска

Есть на белом свете.

Что сегодня над рекой

В красноталах частых

Схоронили мы с тобой

Собственное счастье.

* * *

Ночь темна. Холодный дождь закапал.

Опустевший город спит давно.

Только клен большой тяжелой лапой

Всё стучит, стучит ко мне в окно.

Я платок накину, выйду к клену,

Ствол его шершавый обниму.

Что зовешь меня, мой друг зеленый?

И тебе тоскливо одному?

И тебе в угрюмое ненастье,

В темноте промозглой и сырой

Не дает уснуть мечта о счастье,

О душе далекой, но родной?

Замолчи, осенней ночью грозной

Не стучи и не мешай мне спать.

Нам с тобой обоим, друг мой, поздно

Нашу птицу синюю искать.

Так пускай нам нынче хоть приснится,

Что за тусклым, за седым дождем

Все-таки летит, летит к нам птица –

Та, что мы давно уже не ждем.

* * *

Не говорил о чувствах ты,

Не требовал ответа.

Ты приносил в мой дом цветы,

Родных степей букеты.

Там были кашка и дурман,

Полынь, чабрец и мята.

Стоял повсюду, как туман,

Их запах горьковатый.

В мои доверчивые сны

С заката до рассвета

Текло томление весны,

Палящий пламень лета.

Неодолимым колдовством

Пропитан до порога,

Он изменил мне, старый дом,

Прибежище в тревогах.

И всё забыв, и всё простя,

Хмельное сердце пело.

Я испугалась не шутя,

Я крикнуть – нет! – успела.

Но злая сила в ворожбе:

С рассвета до заката

Все степи шепчут о тебе

Тревожным ароматом.

* * *

Ты не придешь ко мне весной

Взглянуть, как, солнцем опоен,

Качает шалой головой

Наш, твой и мой, любимый клен.

Ты не придешь ко мне зимой,

С мороза в дом неся тепло,

Сердясь, что пылью ледяной

Мою тропинку замело.

И осенью ты не придешь,

Когда унылые дожди,

Топчась по лужам без калош,

Бубнят: не жди, не жди, не жди.

Ты летом не придешь ко мне,

Держа неброские цветы.

Течет народ в моем окне,

И всё не ты, и всё не ты.

Проходят годы – много лет.

Уходят дни – не перечесть.

Но каждый ласковый рассвет

Твердит упрямо: счастье есть.

* * *

Мы с тобой – два берега у одной реки.

А ты ведь мне не лгал тогда,

Твердя рассудку вопреки,

Что не страшны для нас года,

Что мы – два берега реки.

И сердце верило весне,

И сердцу было невдомек,

Что в темной ямке у корней

Уже родился ручеек.

Еще не поздно сделать шаг,

Еще воды – всего глоток.

Но ямка та – уже овраг,

Но тот ручей – уже поток.

Еще протянута рука,

Моя – к тебе, твоя – ко мне,

Но не поток, уже река

Ревет и бьется меж камней.

Теперь и лиц не увидать,

И голос глохнет на волне.

Тиха смирившаяся гладь,

Укрыты камни в глубине.

Цветут луга, метут снега,

Всё глубже темная вода.

И вправду рядом берега,

Да не сойдутся никогда.

* * *

Говорили сегодня в трамвае:

У дороги, в пыли,

Площадь к празднику убирая,

Чье-то сердце нашли.

Сердце женское, мало поношено,

И не знает никто,

Потеряли его или брошено,

Почему и за что.

Толковали соседки сердито,

Осуждали ее...

Я всё думаю, ты не ходил там?

Может, это мое?

* * *

Поезда отчаянно кричали

На осеннем промозглом вокзале.

Девочка с огромными глазами,

Плача, говорила о печали.

Тосковала гневно и тревожно,

Всё твердя, что месяц – это жутко,

Что прожить одной хотя бы сутки

Нестерпимо, дико, невозможно.

Что пускай огнем горят зачеты,

Только неужели непонятно,

Что, расставшись с ним, невероятно,

Ни к чему, немыслимо работать.

Разметавши волосы на плечи,

Стискивая худенькие руки,

Девочка рыдала о разлуке.

Я молчала, думая о встрече.

Что холодный ветер жжет, как жало,

Что опять намаемся с вещами…

Что за светлый миг того прощанья

Сотни наших встреч отдать – всё мало.

* * *

Спасибо злой моей судьбе

За то, что доброй не была,

Не обрекла меня тебе,

Тебя ко мне не привела.

Мне нынче нечего забыть,

Мне нынче незачем страдать.

Так мало ты сумел убить,

Так мало ты успел предать.

* * *

Забрызгать грязью чистоту.

Измучить сердце мелкой злобой.

Похоронить. Над ранним гробом

Воздвигнуть пышную плиту.

Потом цветы туда нести,

Из года в год поминки править.

Служить молебны. Свечи ставить.

Поклоны класть. Посты блюсти.

Упавши ниц пред образами,

Омыть грехи свои слезами,

Стать чище утренних лучей…

О, благочестия примеры!

Когда б не ты, святая вера,

Кто утешал бы палачей?

* * *

Беснуются ветры в предутренней мгле.

Осенние листья кружат и кружат по земле.

Давно позабыты счастливые сны

О радостном мае, о ласковом солнце весны.

Давно позабыты уют и тепло.

Бушующим вихрем былые мечты унесло.

Уставшие мчаться в ревущую тьму,

Уже не хотят, не стремятся они ни к чему,

Уже не гадают, где кончится путь,

И только мечтают скорее упасть и уснуть.

Снега засыпают и лес, и гумно,

Но листья не слышат, теперь уже им всё

равно.

Пусть плачут метели в предутренней мгле.

Осенние листья лежат на остывшей земле.

* * *

Мой здравый смысл, глумливый старый бес,

Бессовестно проспавший это лето,

Проснулся нынче рано, до рассвета,

И прямо в душу лапами полез.

И вытащил, нахал, горячий ком,

Теснивший сердце то тоской, то счастьем,

Расправил, остудил, разгреб на части –

И выложил на солнышке рядком.

Так вот она, моя беда и боль,

Моя любовь от встречи до развязки:

Самой себе рассказанные сказки,

Самой себе навязанная роль.

Отныне можно жить, легко дыша…

Но где она теперь, моя душа?

Date: 2015-10-18; view: 396; Нарушение авторских прав