Социальные науки 2 page. Ф. Энгельс предвидел основные направления научного исследования обратного влияния труда и речи на природу самого человека

Ф. Энгельс предвидел основные направления научного исследования обратного влияния труда и речи на природу самого человека, преобразование его мозга и орга-²⁷ Семенов С. А. Первобытная техника. — М.: Изд. АН СССР, 1957.

²⁸ См.: Энгельс Ф. Роль труда В процессе превращения обезьяны в человека // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. —
Т. 1 4. - С. 453.

²⁹ Абрамова 3. А. Изображение человека в палеолитическом искусстве Евразии. — М.: Наука, 1966.

³⁰ Ih/ape Л. Орудие труда и его значение в истории человечества. — Киев: Госиздат Украины, 1925. —
С. 34-35.

Человек как предмет познания

нов чувств. Феноменология этих преобразований и влияний раскрывается все более полно благодаря новейшим открытиям ряда наук — от антропологии и неврологии до палеолингвистики и исторической психологии. Однако до настоящего времени не су­ществует удовлетворительного объяснения механизма этих преобразований. Действие биологических законов, особенно естественного отбора, ограничивалось по мере фор­мирования новых законов общественного развития. Поэтому многие социологи и от­вергают мысль о том, что естественный отбор можно рассматривать в качестве основ­ного механизма антропогенетики.

Не исключено, впрочем, что естественный отбор мог первоначально регулировать процесс становления физического типа человека. Однако специализация больших полушарий, их возрастающая асимметрия и огромность проекций в мозгу функций рук и речедвигательного аппарата вряд ли были возможны на самой ранней стадии антропогенеза, когда имело место действие естественного отбора.

Современная биология, как известно, отвергает возможность наследования приоб­ретенных признаков. Допускается, однако, представление о мутациях самого генетичес­кого аппарата³¹, по отношению к которым внешний характер имеют изменения не толь­ко среды, но и человеческой деятельности. Но согласование подобной генетической ги­потезы с многочисленными характеристиками антропогенеза — задача весьма трудная.

Среди общественных наук, участвующих в изучении факторов и закономерностей процесса антропогенеза, следует выделить палеосоциологию, главным предметом кото­рой является становление человеческого общества — социогенез, а также историю пер­вобытной культуры, специальным отделом которой следует считать историю становле­ния искусства, особенно изобразительного. Значение такой истории для разработки проблем социогенеза очевидно. Однако менее очевидно важное значение истории ста­новления изобразительного искусства для антропогенеза. Между тем становление зри­тельной системы человека, зрительно-моторной координации и основных механизмов образного мышления так же нельзя понять без становления графической моделирую­щей деятельности (на базе труда), как невозможно понять становление логического мыш­ления без языка и соединения в нем коммуникативно-сигнификативных функций.

Из пограничных между естествознанием и общественными науками дисциплин надо указать на историческую психологию с ее проблемами происхождения сознания и мышления, произвольности психологических процессов, личности и индивидуаль­ности в единой системе социогенеза — антропогенеза.

Весь круг этих дисциплин, концентрирующихся вокруг проблемы антропогенеза, представлен и в другой основной проблеме антропологии — расогенезе, к изучению которой присоединяется также сравнительная этнология.

Обратимся теперь к морфологии физического типа Homo sapiens с его возрастной и индивидуальной изменчивостью. Вокруг этого антропологического раздела разви­вается значительная группа медико-биологических пограничных наук. Прежде всего,

³¹ Так, например, по мнению Поля Шошара, «для изучения возможностей человеческого мозга мы вынуж­дены изучать мозг человека, действующего и мыслящего в условиях общества. Я говорю о человеческой природе, чтобы отметить различие в мозге -- мутацию, которая, начиная с животного состояния дала человеку мозг, совершеннее мозга животного» (Шошар П. Биологические факторы прогресса. Челове­ческий мозг — орган прогресса // Какое будущее ожидает человека: Сб. — Прага: Мир и социализм 1964 - С. 280).

Глава 2. Становление системы человекознания

как указывалось ранее, эту группу образует анатомия человека и отдельных его сис­тем и органов. Среди относящихся сюда наук выделяются неврология (анатомия, мор­фология и гистология мозга), физиология человека общая и частная, включая физио­логию высшей нервной деятельности человека, эндокринология, биохимия, биофизика и молекулярная биология, нейрокибернетика, психофизиология, нейропсихология, общая психология человека.

В изучении общей соматической организации современного человека и законов его нормальной жизнедеятельности все более фундаментальное положение занима­ет медицина, представляющая собой обширную систему теоретических и приклад­ных дисциплин. Для понимания структуры Homo sapiens, факторов нормальной жизнедеятельности и границ с патологией, наконец, самой патологии, связанной с определенными нарушениями этих границ, особое значение имеют общая патоло­гия, экология человека и гигиена (общая, социальная, гигиена труда, психогигиена и т. д.). Соответственно из специальных разделов анатомии и морфологии, физио­логии и биохимии, общей психологии человека состоит цепь медицинских дисцип­лин: патологической анатомии, патофизиологии, патопсихологии, дифференцирую­щихся далее по видам поражений, по нозологическим группам и клиническим ха­рактеристикам (например, терапия и хирургия, педиатрия и гериатрия, отолярин-гология и т. д.).

Система современной медицины составляет фундаментальную часть системы наук о Homo sapiens. В своей совокупности медико-биологические науки отражают грандиозный диапазон ресурсов и резервов человеческого организма в условиях, со­ответствующих его природе и интересам общества. Именно этот диапазон нормаль­ной жизнедеятельности и гигиенических условий, необходимых для ее сохранения, все больше выдвигается в центр современной медицины как науки о здоровье, гигиене и профилактике заболеваний, а не только о болезнях и их лечении. Эта новая функция медицины оказывает значительное влияние на общую теорию человека как Homo sapiens. Разносторонняя и комплексная разработка проблем здравоохранения приво­дит современную медицину к построению общей картины структуры заболеваний со­временного человека и факторов (социальных, биогенных и абиогенных), определяю­щих ее изменение³².

Все это позволяет рассматривать медицину в современном ее виде не только как прикладную (в широком смысле слова техническую, по выражению Б. М. Кедрова), но и как теоретическую науку о Homo sapiens, значение которой возрастает по мере накопления массовых данных медицинской антропометрии, медицинской географии, профессионально-трудовой гигиены, исследований в целях диспансеризации населе­ния и т. д.

³² Примечательно, что допускается возможность изменения не только структуры заболеваний человека в историческое время, но и тканевого иммунитета. В связи с проблемой пересадки органов акад. Б. В. Пет­ровский указал на то, что «в ходе эволюции человеческий организм приобрел наследственный иммуни­тет не только к инфекциям, но и к другим инородным вторжениям». Между тем, по его словам, «вначале этот иммунитет был слаб и такие инфекции, как инфлуэнца, косили жизнь в Европе так же беспощадно, как и чума. Тот же грипп протекает совершенно иначе сейчас: за тысячелетие человеческий организм научился сопротивляться этой болезни» (Петровский Б. В. Проблема пересадки. // Известия — 1968. — 13 янв.

Человек как предмет познания

Дело в том, что не только комплекс этих наук о Homo sapiens, но и сама антрополо­гия, составляющая ядро комплекса, еще не завершила своего развития. Разделяя общее мнение советских антропологов о более строгом отграничении предмета антро­пологии от предмета других наук о человеке, в том числе истории культуры, социоло­гии и психологии, исследованием Homo sapiens, мы не можем согласиться с тем, что современная антропология — совокупность лишь трех основных разделов, два из ко­торых относятся к доисторическому прошлому человечества (учения об антропогене­зе и расогенезе).

В современной советской антропологии и генетической психологии человека по­нятия «органическое развитие человека» и «эволюция» (в смысле видообразования) считаются идентичными.

После выделения человека из животного мира (антропогенез—социогенез) и пре­кращения действия естественного отбора эволюция человека прекратилась, сменив­шись качественно иными законами социального и психического развития человече­ства. Эту мысль очень определенно сформулировал М. Ф. Нестурх, который в 1962 г. писал следующее: «...видовая эволюция человека, надо полагать, закончилась. За по­следние десятки тысяч лет, начиная с эпохи кроманьонцев, тип строения всего тела человеческого почти не изменился. Человек вступил в такую стадию эволюции, когда интенсивное развитие в отличие от всех решительно животных, в отличие от предков людей — питекантропов и неандертальцев — идет в сфере социальной, в сознании, в ходе овладения силами природы»³³.

Вполне логично, следуя такой точке зрения, утверждать, как это делает П. Шо-шар, что «если бы у нас был сегодня маленький кроманьонский ребенок, которого мы взяли бы с рождения, он был бы в состоянии поступить в политехнический институт или быть видным социологом»³⁴. П. Шошар приходит к этому выводу отнюдь не с по­зиций марксистской теории антропогенеза, на которой основывается М. Ф. Нестурх. Напротив, П. Шошар полагает, что возникший благодаря мутациям «супермозг» че­ловека создал общество и продолжает быть основным органом прогресса. Он прямо утверждает, что «человек не сформировал свой мозг с помощью социального, но соци­альное стало культурным, потому что человек сразу же выделился из животных в силу превосходства своего мозга»³⁵. Следуя распространенным в наше время нейропсихо-логическим концепциям, П. Шошар выделяет лобные доли человеческого супермозга в качестве специализированных регуляторов общественных отношений и предлагает создать новую дисциплину — «нейросоциологию»³⁶.

Отрицание П. Шошаром органического развития человека в историческое время объясняется, как видим, мутационными представлениями о происхождении челове­ческого супермозга и «нейросоциологическими» идеями, выводящими самый истори­ческий процесс из сформировавшегося еще в животном состоянии супермозга. Конеч­но, эти позиции диаметрально противоположны методологическим позициям совет-³³ Нестурх М. Ф. Загадка эволюции человеческого мозга//Наука и человечество: Сб. — М.: Знание, 1963.-С. 201.

³⁴ Шошар П. Биологические факторы прогресса. Человеческий мозг — орган прогресса // Какое будущее
ожидает человечество: Сб. — С. 284.

³⁵ Там же. - С. 274.

³⁶ Там же.

Глава 2. Становление системы человекоэнания

ской антропологии с ее теорией общественно-трудового происхождения человека как биологического вида.

Почему же стало возможным совпадение конечных выводов о неизменности чело­веческой природы в историческое время? Чтобы разобраться в этом, обратимся еще к некоторым мнениям по данному вопросу. Вот что, например, пишет Д. Льюис: «Вы­живание наиболее приспособленных по-прежнему играет существенную роль, но са­мыми приспособленными оказываются теперь те, которые лучше оснащены. Отбор теперь действует на основе оснащенности человека орудиями, развития способов жиз­ненной организации. Поэтому чисто биологическая эволюция замирает, начинается социальная история человека и общества... Темпы, которыми развивается человек, равняются темпам, с которыми изобретаются новые орудия. Тело и мозг остаются в объеме теми же»³⁷. Возрастание темпов изменения человека Д. Льюис иллюстрирует следующей схемой³⁸:

Нижний палеолит 10⁶лет

Верхний палеолит 10⁴ лет
Историческое время 10²лет

Подобно М. Ф. Нестурху, утверждающему, что начиная с кроманьонского человека человеческий организм «почти не изменился», Д. Льюис пишет, что тело и мозг остают­ся в общем теми же. На каком основании строятся такие утверждения? А. П. Быстров аргументирует это положение данными сравнения костной системы³⁹. Это вполне оче­видная и солидная аргументация в пользу тезиса о завершенности видообразования Homo sapiens. Однако такая аргументация не имеет серьезного значения для сужде­ния о мозге, который не может быть определен полностью лишь по костным габари­там черепа. Что значат для научного суждения о развитии выражения: «в общем оста­ются теми же самыми» или «почти не изменились» те или иные явления? Даже если судить о головном мозге человека по вместительности черепа (в см³,), то нижеприво­димая схема⁴⁰ противоречит смыслу этих слов:

Орангутанг от 300 до 500 (по Я. Я. Ропшскому)

Шимпанзе от 350 до 550

Горилла от 400 до 600 (по Я. Я. Ропшскому)

Австралопитек от 500 до 600 (по М. Ф. Нестурху)
Питекантроп. от 750 до 1000

Синантроп от 850 до 1200

Неандертальский человек от 1080 до 1400

Современный человек от 1000 до 2000

³⁷ Льюис Д. Человек и эволюция — М.: Прогресс, 1964. — С. 57.

³⁸ Там же.

³⁹ Быстров А. П. Прошлое, настоящее и будущее человека. — М: Медгиз, 1957.

⁴⁰ Заимствована из статьи Рампана И. И. «Развитие нервной системы в свете современных данных о раз­
множении нервных клеток» (в сб.: Некоторые теоретические вопросы строения и деятельности мозга. —
М.: Медгиз, I960. - С. 132).

Человек как предмет познания

Рассматривая эти данные антропологии с точки зрения эволюции мозга, И. И. Рам-пан пишет: «Сопоставляя соответственно головной мозг высших обезьян, австрало­питека, питекантропа, синантропа, неандертальского человека и современного чело­века, мы можем отметить, что и на этом этапе развития, от обезьяны до современного человека, величина головного мозга, размеры коры больших полушарий все время нарастают. А это значит, что и на указанном этапе развитие мозга происходит тем же эволюционным путем через известное прибавление нейронов мозга и соответствующие качественные изменения в его деятельности»⁴¹ (курсив наш. — Б. А.). Положение о прибавлении нейронов мозга, сформулированное нейроморфологом, относится и к со­временному человеку.

И. И. Глезер и В. П. Зворыкин⁴² стремятся найти некоторую среднюю линию меж­ду финалистскими концепциями (прекращения эволюции человеческого мозга и его начавшейся инволюции) и концепциями ускорения этой эволюции под влиянием культуры и урбанизации. Они приходят к выводу, что «на протяжении нескольких сотен тысяч лет уже не наблюдается значительного увеличения объема мозга»⁴³. Осно­вываясь на данных антропологии, приведенных у Я. Я. Рогинского, они пишут, что «начиная с неандертальца изменение угла наклона лба продолжалось вне зависимо­сти от дальнейшего увеличения массы мозга... уже в те времена мозг стабилизировал­ся по своей величине и даже превысил средний мозг современного человека... следует отметить, что высокие цифры объема мозга встречаются у современного человека сравнительно редко, а крайние (2000 см³) вообще единичны. Средний же объем около 1400 см³, т. е. почти такой же, как и у неандертальца»⁴⁴.

При этом авторы, используя в неврологии суждения антропологов, сделанные на основании измерения черепа, оставляют в стороне допущения других неврологов (И. И. Рампан — о природе нейронной массы, Т. А. Меринг, И. А. Станкевич — о каче­ственном преобразовании структуры головного мозга) об эволюционных сдвигах моз­га самого человека в историческое время. Имеются многие другие данные (с исполь­зованием филонтогенетических параллелей), которые также свидетельствуют о допу­стимости таких сдвигов. В этом отношении интересно сопоставление, произведенное американским физиологом Дж. Л и л л и (табл. 1)⁴⁵.

Данные о большом увеличении абсолютного веса мозга у современного ребенка здесь следует рассматривать в филогенетическом плане, а не только для характеристи­ки онтогенеза человека. В этом плане эволюционные сдвиги в смысле дальнейшего про­гресса мозговых структур представляются несомненными. И. А. Станкевич пишет по этому поводу: «Исследование отдельных областей коры обнаружило прогрессивное раз­витие различных отделов полушария, обособление новых извилин, формирование но­вых борозд»⁴⁶. «Появление новых полей и подполей, — продолжает И. А. Станкевич, —

⁴¹ Рампан И. И. Развитие нервной системы в свете современных данных о размножении нервных клеток //
Некоторые теоретические вопросы строения и деятельности мозга: Сб. — М.: Медгиз, 1960. — С. 132.

⁴² Глезер И. И., Зворыкин В. П. Критический обзор некоторых теорий эволюции мозга // Там же. — С. 147.

⁴³ Там же.

⁴⁴ Там же.

⁴⁵ Лилли Дж. Приложение к книге «Человек и дельфин». — М.: Мир, 1965. — С. 150.

⁴⁶ Станкевич И. А. Вопросы эволюции коры большого мозга и ошибочная их трактовка некоторыми зару­
бежными авторами // Некоторые теоретические вопросы строения и деятельности мозга: Сб. — М: Мед-
гиз, 1960. - С. 109.

Глава 2. Становление системы человекознания

Таблица 1 Сравнительная таблица абсолютных весов мозга ребенка, человекообразных обезьян и обезьянолюдей

соответствует возникновению новых связей, проекционных, комиссуральных, ассо-циационных»⁴⁷. Имеются основания, следовательно, выделять не только количествен­ные, но и структурные изменения в эволюции человеческого мозга. Эти изменения особенно важны для понимания механизмов управления многочисленными система­ми органов—орудий, регуляции действий (опосредованных техникой, культурой), коммуникаций человека в его историческом развитии.

Исследование количественных и структурных изменений человеческого моз­га представляет серьезную задачу современной науки, к сожалению, подчас засло­няемую проблемами будущего Homo sapiens или превращения его в новый вид. Подобные проблемы правильно критикуются И. И. Глезером и В. П. Зворыкиным в уже упоминавшейся работе. Они пишут, что «прогнозы, предрекающие близкое вырождение человечества в результате либо инволюции мозга, либо его слишком быстрой эволюции, имеют очень мало научных оснований. Скептицизм и пессимизм этих теорий по отношению к будущему человечества является отражением кризиса буржуазной науки и философии»⁴⁸. На вопрос о том, будет ли изменяться человек, эти авторы отвечают: «Да, будет. Однако эти эволюционные изменения не ведут к гибели вида Homo sapiens, а, напротив, означают его прогресс. Далее, эта эволюция касается главным образом социальных условий и закономерностей жизни человека, а биологические изменения вида Homo sapiens будут иметь второстепенное значе-ние»⁴⁹.

По отношению к историческому процессу подобные изменения, конечно, являют­ся дополнительным фактором. Однако для видовой жизни Homo sapiens сдвиги в орга­ническом развитии под влиянием исторического процесса имеют первостепенное зна­чение. Эти сдвиги, вероятно, происходят не только в регуляторах органов (следова-

⁴⁸ Глезер И. И., Зворыкин В. П. Указ. соч. — С. 150. ¹⁹ Там же.-С. 151.

Рис. 2. Схема классификации основных проблем и наук о Homo sapiens

Глава 2. Становление системы человекознания

тельно, органов—орудий), но и в самих органах, тканях и биохимических основах жиз­недеятельности.

Систематическое изучение феноменов филогенетического (органического) разви­тия Homo sapiens в историческое время — важная задача науки. Такому изучению все­гда препятствовали реакционные расистские теории в биологии и антропологии, из­вращавшие сущность расогенеза и сводившие к этой извращенной сущности весь филогенез человека. Избыток концепций, гипотез и теорий при столь малом количе­стве реальных знаний об исторической филогении человека — явление все же времен­ное. Несомненно, что с созданием и накоплением свода знаний об этих важных фено­менах органического развития Homo sapiens в разные исторические периоды мы на­учимся более основательно прогнозировать это развитие и управлять им. При этом следует учесть, что речь идет не о влиянии биологических законов на общественное развитие, которое осуществляется, как известно, по собственным внутренним зако­нам, а, напротив, о влиянии истории человечества, цивилизации и созданной ею искус­ственной среды обитания на органическое развитие человека.

По нашему мнению, существуют четыре главные проблемы в изучении Homo sapiens. Это проблемы антропогенеза, расогенеза и расоведения, исторической фило­гении и соматической организации (физического типа) современного человека. К каж­дой из этих проблем относятся многие научные дисциплины и отдельные междисцип­линарные связи. В целом можно представить классификацию наук о Homo sapiens в следующем виде (рис. 2).

3. Науки о человечестве

Одной из капитальных проблем наук о человечестве — общественной историче­ской жизни Homo sapiens — является проблема социогенеза. Взаимосвязь социогенеза и антропогенеза, как мы уже видели, определяет логику междисциплинарных связей в решении проблемы антропогенеза. Аналогичное положение имеет место в отноше­нии проблемы социогенеза. По поводу этой взаимосвязи, ставшей предметом научно­го исследования довольно поздно, Ю. И. Семенов писал в 1966 г. следующее: «Про­блема социогенеза ставилась-лишь в работах специалистов по общественным наукам, в работе историков и философов, причем ставилась крайне абстрактно, в полном от­рыве от вопросов антропогенеза. В работах же антропологов ставилась лишь пробле­ма антропогенеза, причем она рассматривалась в отрыве от проблемы становления общества. Отдельные попытки связать воедино социогенез и антропогенез были чис­то декларативными (Ананьев, 1930)»⁵⁰.

Эта характеристика, в общем, верна, включая и критическое замечание в адрес на­шей ранней работы, хотя Семенов признает в качестве исключения постановку в ней проблемы взаимосвязи антропогенеза и социогенеза. Следует учесть, что эта пробле­ма в то время была поставлена нами для разработки социогенетической теории пове-⁵⁰ Семенов Ю. И. Как возникло ч е л о в е ч е с т в о. — М.: Наука, 1 9 6 6. — С. 31.

Человек как предмет познания

дения человека⁵¹ и направлена против биосоциального дуализма в науках о поведении человека.

В работе Ю. И. Семенова о социогенезе, рассмотренном в неразрывной связи с антропогенезом, дана довольно полная характеристика дисциплин, материалы кото­рых он использовал. «Совершенно невозможно при решении этой проблемы, — пи­шет Ю. И. Семенов, — обойтись без учета данных таких биологических наук, как, например, дарвинизм, генетика, общая зоология, антропология, эволюционная мор­фология, физиология высшей нервной деятельности, физиология размножения, при­матология, экология, зоопсихология, энтомология. Не менее необходимым является использование при решении этой проблемы данных и таких наук, как история перво­бытного общества, археология, этнография, фольклористика, политическая экономия, этика,психология, языковедение»⁵².

Подобно проблеме антропогенеза, пограничной для биологических и соци­альных наук, проблема социогенеза является пограничной для социальных и биоло­гических наук. Таково объективное положение этих проблем, определяющее необы­чайно обширный диапазон междисциплинарных связей при изучении единого про­цесса происхождения человека и человечества. Вряд ли возможно сужение этого диапазона в других областях научного познания человечества, его истории и совре­менной жизни, а также при прогнозировании дальнейшего хода социального про­гресса.

С целью определить сложную структуру наук о человечестве, обратимся к на­укам, которые имеют своим основным предметом общество. Б. М. Кедров так сжато определяет совокупность этих наук: «Общественные науки представляют собой си­стему всех областей знания об обществе, законах его развития; о его структуре, от­дельных элементах этой структуры и различных сторонах общественной жизни; об общественном бытии, общественном сознании и их взаимодействии; о человеке, его формировании, деятельности, развитии, положении; о человеческих общностях: классах, нациях, группах и отношениях между ними; о материальной и духовной культуре»⁵³.

Основываясь на таком определении, он предлагает классификацию обществен­ных или гуманитарных наук, понимаемых как науки исторические: «Человеческую историю можно рассматривать в двух разрезах — как развитие всего общества во взаимозависимости всех его сторон и элементов и как развитие какой-либо одной или нескольких его структурных сторон, выделенных из их общей взаимосвязи»⁵⁴.

В первом случае образуется историческая наука в узком смысле слова, т. е. исто­рия развития отдельных эпох и формаций, ступеней единого исторического процесса (древняя, средняя, новая и новейшая истории) от первобытно-родового общества до современности. К этим же собственно историческим наукам относят археологию и этнографию. Во втором случае образуются социальные науки, от которых осуществ-

⁵¹ Ананьев Б. Г. Социогенетическая теория развития поведения человека // Рефлексология и смежные
направления: Сб. — Л., 1930.

⁵² Семенов Ю. И. Указ. соч. — С. 7.

⁵³ [Кедров Б. М.\. Наука // Филос. энцикл. — Т. 3. — С. 575.

⁵⁴ Там же. - С. 582.

Глава 2. Становление системы человекознания

ляется переход к наукам философским. Предлагаемая Б. М. Кедровым схема иллюст­рирует порядок расположения отдельных дисциплин в структуре социальных наук и их переход к философии:

Социальные науки

Науки об идеологической Политическая экономия — Науки о политической и

надстройке — об отдельных наука об экономическом ба- юридической надстройке —

формах общественного созна- зисе учение о государстве и праве,

ния, которые сюда входят о партии

Надо заметить, что эта схема не выражает достаточно ясно позиции автора в отно­шении социальных наук. Поэтому приведем в качестве важного дополнения еще одну мысль Б. М. Кедрова. Комментируя общий состав этих наук, он пишет, что «простая совокупность общественных наук не дает еще представления об обществе как целост­ной системе. Поэтому наряду с науками, изучающими общественные сферы, явления и процессы, существует наука, исследующая развитие общества в целом. В качестве общего метода марксистских общественных наук и метода преобразования общества выступает исторический материализм»⁵⁵.

Однако в общей схеме исторический материализм не указан, равно как не упомя­нут термин «социология». Возможно, это связано с дискуссиоНностью вопроса о ха­рактере марксистской социологии и ее отношении к историческому материализму как общей теории и методологии всех наук об обществе и человеке.

По определению В. П. Рожина, критически рассмотревшего разные точки зрения, высказанные в ходе этой дискуссии, исторический материализм есть философская на­ука и вместе с тем социология⁵⁶ как конкретная наука о законах общественного разви­тия и всей совокупности его явлений.

По определению Г. В. Осипова, «марксистская социология — это наука о законо­мерностях становления,развития и смены общественно-экономических формаций, за­кономерностях, формами которых выступают различные конкретные социальные (материальные и духовные) явления, процессы, факторы»⁵¹. Что касается историче­ского материализма, то как теория общественного развития и методология познания общественных явлений и процессов он представляет собой «теоретическую и методо­логическую основу всех общественных наук»³⁸. В связи с этим отмечается тенденция к ограничению предмета и задач социологии.

Против расширения Траниц социологии и обозначения любых конкретных со­циальных исследований социологическими высказывается Ф. В. Константинов. Его высказывание мы приводим полностью, так как он перечисляет науки, пред­ставляющие особый интерес в данном разделе. «Всякое конкретное марксистское

⁵⁵ [Кедров Б. М.}. Наука // Филос. энцикл. — Т. 3. — С. 575.

⁵⁶ Рожин В. П. О предмете марксистской социологии // Вопросы марксистской социологии: Сб. — Л.: Изд.
ЛГУ, 1962. - С. 15.

Date: 2015-10-18; view: 401; Нарушение авторских прав