Самодвижение

Рассмотрение природы на основе ее “собственных начал” включало и требование поисков внутренних источников движения тел. Перипатетическое “движение от другого”, внешний источник движения Телезио отбрасывает и пытается обнаружить причину движения в самой природе, в ее “началах”, иначе говоря, раскрыть движение как Самодвижение. Однако, поскольку материя, телесная масса в его философии остается началом неподвижным, чуждым движению и изменению, началом движения оказывается одна из борющихся за обладание материей бестелесных сил – тепло. Именно оно является причиной движения как в земном, “подлунном” мире, так и тел небесных. Внешние двигатели перипатетической и схоластической космологии Телезио отвергает, как это сделал до него Пьер-Анджело Мандзолли. Небесное тела движутся “по своей собственной природе”, от “своей собственной сущности”, ибо они горячие, состоят из огня, а “движение является действием, присущим огню” [211, с. 63]. Поэтому нет нужды в обособленных двигателях небесных

[239]

сфер. А из этого следует и более существенный и радикальный вывод: из физики и космологии (а в конечном счете и из онтологии) телезианства изгоняется и представление о “неподвижном двигателе”– перводвигателе Аристотеля, отождествленном в схоластике с богом христианства. “Небо, будучи конечным и телесным, не нуждается в этом бестелесном и неподвижном двигателе... Небо, будучи конечным и не подвергаясь изменению от какой-либо противоположности, будет существовать бесконечное время и никогда не прекратит своего движения, никогда не утомится от своего действия, но от него самого будет сохранять свою природу, постоянно набирая силу движения и мощь” [212, т. 2, с. 757].

Отказ от неподвижного перводвигателя вел к коренному пересмотру соотношения мира и бога в натурфилософской системе Бернардино Телезио. Он отвергал схоластическое доказательство бытия бога “от движения”, ограничиваясь признанием акта творения. Внешне это, на первый взгляд, не меняет дела: при любом из этих двух решений мир рассматривается в качестве божественного творения, более того, доказательству сотворения мира, исходя из гармонии космоса, Телезио уделяет место в своем философском труде. Однако при этом бог оказывается вынесен за пределы физической картины мира. Сотворив мир, природу, бог снабдил все тела силами и свойствами, вполне достаточными для их существования и действия; в дальнейшем божественном вмешательстве в дела природы нет уже никакой необходимости. Природа оказывается автономной, живущей и действующей на основе своих законов. Бог, говорит Телезио, “создал мир не таким, чтобы вещи для своего движения нуждались в новой его воле, но так, чтобы все существа, будучи снабжены от бога собственной природой и способностью к движению, действовали бы каждое в соответствии со своей природой” [там же, с.168].

Признав акт божественного творения, Телезио в дальнейшем обходится без бога: природа, объясняемая на основе “собственных начал”, не нуждается в потустороннем вмешательстве. В таком, деистическом по своей сущности, решении проблемы бога и мира проявилась главная натуралистическая тенденция философии Бернардино Телезио.

[240]