Го ФЕВРАЛЯ 85 года (в 6 часов утра)

Маленький Петр, внимай отцу.

Ты носишь имя моего отца.

И самого Петра, того,

Который носит ключи от Рая!

Понял.

Если будешь издавать,

Ритм строчек не менять.

Пишу тебе рано, 7 утра! Цифра Библейская. Не волнуйся. Проснулся, потому что наверху живут над головой «бесы» – они с 4–5–6 утра двигают мебель и выясняют отношения: подрастешь – поймешь! КВАРТИРА СЛАВЫ! – Вы с мамой в Болонье – это в Италии – понял. Ростропович, он же Слава! Гений, как Казальс. Если, подрастя, не будешь знать, загляни в какой‑нибудь словарь типа Даля, если к тому времени что‑нибудь останется. Бесы активны, последний из вождей Леонид Ильич Брежнев, которого я, как бывший актер, хорошо копировал, надеюсь, меня к нему Отец! не пошлет. Ты маленький, Отец – это Бог наш. Понял. Ты католик. Я христианин, православный. Мать Катерина – католичка. Так вот, молю Отца – меня туда не посылать, к этим Ильичам и Сталиным. Извини за заповеди – заповедники всегда были и будут. Вчера вели запись – тайно в квартире Лизы – что напротив Славы, – я участвовал и даже помогал лабухам – не удивляйся, у них свой жаргон – сленг, как у блатных – смотри опять словарь. Слово – великое дело – читай Библию, надеюсь, многое поймешь. По исторжению звуков позвонили сверху и попросили прекратить. Звонили люди приличные, корректные – увы! Даже среди англичан осталось таких не много. Не гневайся и их прости. Островитяне, они народ особый. В 10.30 начнется генеральная репетиция «Бесов» – посвящаю постановку нынешним правителям Советской России, ничего общего с моей бывшей родиной не имеющей. Зову теперь себя БЫВ‑СОВ‑ЧЕК. Расшифровываю по «Бесам» – бывший советский человек! Понял. Голова болит, к сожалению, должен заканчивать. Ибо надо готовиться к генеральной! Теперь твой старый отец 67 лет.

(Это тебе не х… собачий, загляни в словарь.) Пойдет бриться, мыться. Крепко целую тебя и мать. Твой отец.

P.S. На этом сегодняшнюю запись и закончим.

Извини, решил продолжить запись.

Жру мало, хотя перебоев с продуктами здесь нет, как там. Нарушать режим дня и ночи научил меня мой старый друг Николай Эрдман, великий драматург, загубленный советской властью. Прочти его пьесу «Самоубийца», поймешь и сам. Надеюсь! Сел записывать, подкрепившись бокалом пива и авокадо. Или как я зову – адвокатом. Кстати, один (из них), как старая блядь, сильно надул твоего папу. Слава Богу, я не лопнул. Мама, если бы была рядом, сильно бы гневалась, она у нас с тобой строгая – венгерка, что поделаешь! Люби ее, другой у тебя не будет никогда! Понял. – Читай Лермонтова, он тоже Юрьевич.

Гори, гори, моя звезда.

Звезда любви приветная.

Ты у меня одна заветная.

Другой не будет никогда.

Чувствуешь ритм, сын мой. Учись музыке – если конечно Бог даст тебе дар к этому. Тут, я думаю, мама поможет, она у нас с характером, так что ты не отвертишься, друг мой. Утро проступает сквозь окна Славы! – Решетки, здесь тоже воруют, как и везде. Квартира уникальная. Полотна мудака Г. Гликмана. Символика: передо мной Распутин, Лермонтов, Архангел Гавриил, нервозный гений Шостакович, Радищев в кандалах.

Опять P.S. Наверху есть продолжение: Гамлет, Гоголь, за ним Прокофьев. Слава с виолончелью. Сбоку как будто выгрыз кусок и съел бедный Солженицын с фонарем – символика: приполз на звуки Славы. Ты должен знать, он приютил его, когда травили, как пел Высоцкий свою «Охоту на волков». Над ним Сократ и оба голы. Над ними всеми святой Георгий копьем (как все положено!) разит дракона. Мазня на удивленье всем. Галина, жена его, провозгласила, что без полотен Гавриила она не в состоянии жить. Все это правда – дальше полотно: рояль, сам Мусоргский, все как положено, он с красным носом за роялем. Вишневская поет, из глаз слеза, за ней Стравинский. Извини, ты это должен знать. На этом и закончим. Теперь всерьез, иначе не успею на генеральную, а это «Бесы». Сам Федор Достоевский, я думаю, меня благословляет.