Logged Псих. Он въехал на роликах на территорию станции техобслуживания и, не снижая скорости, помчался к пятому боксу

Он въехал на роликах на территорию станции техобслуживания и, не снижая скорости, помчался к пятому боксу. Там, прямо возле выхода, стояла его «девятка». Псих ловко притормозил возле машины, объехал ее, придирчиво осматривая, а затем заехал внутрь бокса и негромко свистнул.

Мастер, невысокий мужичонка с маленькими бегающими глазками и сальной улыбочкой, вылез из‑под громадного джипа, посмотрел на своего гостя, задержав взгляд на роликах, и произнес:

– У меня сын все время просит такие купить. Но ведь дорогие, рука не поднимается, столько денег…

– Машина готова? – спросил Псих. – Я тороплюсь.

– Понимаю, – кивнул мастер. – Все торопятся. Я раз сказал, что сделаю, значит, сделаю. Готова машина. Я там радиатор запаял…

– Где ключи?

– Масло пришлось менять…

– Ключи, – повторил Псих и протянул руку.

– Доплатить надо бы, – сказал мастер. – Немного. Я радиатор запаял и масло менял…

– Я заплатил тебе полторы тысячи, и ты сказал, что этого хватит, – напомнил Псих.

– Я ошибся, – невозмутимо ответил мастер. – Все мы люди, и все ошибаемся.

– Ты когда‑нибудь слышал про Союз защиты прав потребителей?

– Ты про этот Союз Васюне расскажи. – Мастер кивнул на сидящего у стены бугая в промасленной спецовке. – Он полдня провозился, чтобы тебе машину хорошо сделать. Чтобы ты ездил и удовольствие получал.

Васюня вертел в руке железный прут и шарил взглядом по сторонам, выискивая, на что бы его применить. Здоровенный такой дурень.

Псих облизал губы. Машину надо забирать. Скоро начнется третий этап, и времени спорить нет.

– Ладно. Сколько я должен? – Рука полезла в карман.

– Две сотни накинь, и мы в расчете.

Мастер обдирал не просто внаглую. Глядя на тощую фигуру Психа, он видел не клиента, а Лоха. Именно с большой буквы.

У «лоха» были деньги. Псих понял, что сам виноват, что рассчитался не торгуясь, да еще и деньги отдал вперед. Мастер был уверен, что этот белобрысый сопляк в бутылку не полезет. Псих не собирался лезть в бутылку и поэтому полез в карман.

– Васюня, Мишаня! – внезапно послышалось у входа.

Голос показался Психу знакомым.

Он медленно повернулся. Псих стоял за чьей‑то машиной, и с улицы его практически не было видно. Зато сам Псих увидел «Мерседес» с транзитными номерами. Вглядевшись, он различил внутри тачки несколько человек, которые, кажется, не собирались покидать ее. За рулем сидел тот самый утренний водитель, который помешал Психу закончить игру уже на первом этапе. Он же и кричал в окно:

– Алё, гараж!

– Секунду! – Мастер обошел Психа и шагнул к выходу. – Почему так поздно?

– Потому что так получилось! Васюня, давай, давай, быстрее! Шевели копытами! Мишаня, помоги ему, у меня времени мало.

Васюня торопливо подошел к открытому багажнику «Мерседеса» и начал выгружать оттуда какие‑то железки.

– Сейчас, иду! – Мастер уставился на Психа. – Двести евро, парень. Цены божеские, качество европейское.

Не было у Психа двух сотен. Рублями по курсу набегало едва ли на половину нужной суммы. Мастер держал в руке всю наличность Психа, и у него было лицо художника, смотрящего на недописанную картину. Как там поется в песне, «только этого мало, мало, мало…».

Тогда Псих положил на стол ролики. Без особого сожаления. Во‑первых, машина готова, а значит, они больше не понадобятся, а во‑вторых…

– Они стоят дороже. Возьмешь? Больше нету.

Мастер словно только этого и ждал.

– В расчете, парень, – подмигнул он и протянул ключи. – Будут проблемы с тачкой, привози, сделаем, как постоянному, со скидкой.

Отвернуться в сторону, поднять воротник, изменить походку – все это произошло на автомате. Быстрым шагом Псих вышел из бокса. Привычка менять куртки после каждого выхода из дома на этот раз пригодилась – водитель «мерса» не обратил на него никакого внимания.

– Ты на запаске, что ли? – донеслось Психу в спину.

– Утром терпила один, сука, вырубил и шину проткнул. Давайте, бля, быстрее!

Псих открыл дверь, невольно прислушиваясь к разговору.

– Ты чего нервный такой?

– Герасима убили.

– Это немого‑то? Кто ж его? За что?

– Ночь длинная, узнаем. Задавай меньше вопросов и выгружай!

Дверь захлопнулась. Двигатель завелся с полуоборота, что не могло не радовать. Псих выехал с территории станции, остановился и посмотрел на таймер. До начала гонки оставалось сорок пять минут.

Мимо проехал утренний «Мерседес»; Псих отвернулся в сторону, размышляя о том, что этот‑то этап наверняка окажется последним. Во‑первых, потому, что Псих снова на колесах. А во‑вторых, потому, что ему надоело сдерживаться.

Когда «мерс» скрылся за поворотом, Псих вышел из «девятки». Двигатель глушить не стал. На сцеплении все равно защита стоит, а оставлять машину заведенной было одной из привычек, не раз выручавших Следопыта в трудных ситуациях.

– О, ты вернулся! Забыл сказать, у тебя там защита стояла на сцеплении, мы ее отключили, когда движок проверяли.

Последние слова мастер произнес вполголоса, видимо уже поняв, что клиент вернулся не из‑за защиты. И даже посмотрел на монтировку, что лежала на столе. А потом он увидел ТТ с глушителем и горестно всхлипнул, понимая, что это конец.

Псих выстрелил в него два раза, затем два раза в бугая Васюню, который успел схватить свой прут и даже замахнуться.

– Почетче надо было тыквой думать, – загадочно произнес Псих и взял с полки ролики.

Деньги забирать не стал. Дело ведь не в деньгах.

Слова, сказанные мастером перед смертью, поселили внутри сознания беспокойство. Псих поторопился вернуться в машину, но бежать не стал.

А зря, потому что, кроме слов мастера, были еще и другие слова, сказанные в этот момент рядом с «девяткой».

– Друг, до парка Островского не по две… Лесь, тут водителя нет!

Машина едва не сбила своего хозяина, совершив немыслимый разворот. И умчалась в сторону автострады.

Псих, отскочив в сторону и упав, сидел на земле и тупо смотрел машине вслед. Он видел того, кто сидел за рулем, он узнал этого ублюдка и сейчас скрипел зубами в бессильной злобе, готовый отдать все, лишь бы добраться до его горла.

Мы поели. Очень плотно. Да так, что захотелось поспать. Не только мне, всем. Ну еще бы. Весь день на ногах, а сейчас уже…

– Полдевятого, – сказал Жила, зевая. – Блин, три часа еще ждать.

– Как вы думаете, в чем смысл этой игры? – неожиданно спросил Ростик.

– Убежать от Следопытов, попасть на точку и позвонить…

– Я не про это, – покачал головой Ростик. – Вот смотрите, есть всякие шоу с призами, которые смотрит куча народа. Там деньги зарабатываются на рекламе. С этих денег дают призы.

– Кроме главного, – дополнил я. – Главный приз всегда остается в конторе.

– Да, – согласился Ростик. – Но тем не менее у них есть расходы и есть доходы. Потому что зрители эти шоу смотрят, эсэмэски шлют, опять же реклама… А нас кто‑нибудь смотрит? На чем они зарабатывают деньги?

Ответа ни у кого не было.

– Ни на чем, – сказал Жила, ковыряясь в зубах. – Может, у них есть деньги и им не надо зарабатывать. А шоу им нужно, чисто чтобы повеселиться. Когда в кого‑то целятся, всегда найдется тот, кто будет смеяться.

– Не дороговато ли такое устраивать чисто для удовольствия? – усомнился Ростик.

– Нефтебаксы, братан. Лимон туда, лимон сюда… У них на десять человек кормушка из одной шестой части суши. Им труднее потратить деньги, чем заработать.

Повисла пауза.

– Нас, кстати, сейчас прослушивают, – напомнил я.

– Да пох, – лениво отозвался Жила. – Господа олигархи, если вы меня сейчас слышите, прошу обратить внимание. У меня завтра день рождения, сделайте мне подарок нормальный. Такой, чтобы запомнился.

– День рождения? – переспросила Даша. – И сколько тебе исполняется?

– Двадцать пять, – ответил Жила, даже глазом не моргнув. – Круглая дата.

Жила соврал, но эта глупая курица ему явно поверила.

– Пока что мы получили тысячу долларов, но, с другой стороны, разбили машину, попали в две перестрелки, а Жила еще и был ранен, – сказал Ростик изменившимся тоном. – Саня, ты уверен, что нас не кинут?

Сейчас Ростик играл на публику. Я сразу это понял. Вопрос был задан не мне, а тем, кто нас слушал. По идее, нам сейчас должны позвонить олигархи и убедить, что кидалова не будет. И для этого мне надо было подыграть Ростику.

– Вообще‑то не должны… Но я не уверен… – затянул я песню, одновременно доставая телефон и готовясь сразу ответить на звонок.

Но мне никто не позвонил. Никакой реакции.

– Эй! – громко сказал Ростик в пустоту. – Если вы нас сейчас слушаете, позвоните нам, пожалуйста. Есть разговор.

Тишина. Жила хмыкнул.

– Разговор по поводу правил, – уточнил Ростик. – Просто там много непонятного, хотелось бы некоторые детали уточнить при личном общении.

Не позвонят, подумал я, но все же решил добавить:

– А еще надо…

Телефон зазвонил так неожиданно, что я его едва не выронил. Приятный женский голос настойчиво попросил передать трубку Ростиславу. Я передал. Ростик откашлялся и начал:

– Здравствуйте. Да… Нет… Я хотел спросить насчет призов. Понимаете, не исключено, что мы пойдем до конца, и поэтому хотелось бы получить гарантии, что в случае победы мы получим свои деньги. Да, я понимаю… Но мы будем почти сутки на ногах, в чужом городе… Мы ведь люди, а не машины… Да, конечно. А можно узнать, каким образом…

Ростик умеет разговаривать, когда нужно. Его просто так не поймать на слове.

Он задавал вопросы несколько минут. Про деньги, про Маковск, про правовую систему. После вопроса о правовой системе Ростик долго что‑то слушал и кивал с умным видом, потом сказал: «О’кей», – и почему‑то протянул трубку Жиле:

– Тебя.

Жила что‑то выслушал, с вытянувшейся мордой произнес: «Угу, я в курсе», – еще что‑то выслушал и передал трубку Даше.

– Нет. А вы откуда знаете? Что?! Да что вы себе позволяете?!

Потом она еще какое‑то время слушала, прежде чем передать трубку мне.

– Здрасте, я хотел… – начал я, но меня перебил какой‑то мужик.

– Почему на твоем компьютере значок «Свернуть все окна» вынесен на рабочий стол?

– Что‑что?

– Почему на твоем компьютере значок «Свернуть все окна» вынесен на рабочий стол? – повторил мужчина медленнее.

Мелькнула мысль, что я разговариваю с настоящим олигархом, и это круто. Только зачем ему мой компьютер сдался?

– Ну не знаю, как‑то не задумывался. А зачем…

В трубке отключились. Я опустил телефон, и Ростик сразу же спросил, что нам всем сказали.

– Девятого октября, – удивленно сказал Жила. – Он знает, когда у меня днюха. И знает, что сейчас мне двадцать три.

Даша сказала, что у нее был вопрос личного свойства, я тоже не стал вдаваться в подробности. Дольше всех по телефону разговаривал Ростик, поэтому мы ждали, что скажет он.

Оказалось, что нам не надо сидеть в Маковске. Третий этап будет в городе. В связи с какой‑то херней в правила вносятся дополнения, и теперь мы можем раз в сутки получить перерыв на восемь часов, помимо обычных тайм‑аутов между этапами. Другим словами, мы сейчас могли спокойно ехать домой и спать до восьми утра. А главное…

– Это не разводка, – сказал Ростик. – Кидать не будут, у них все по‑честнаку. Не те деньги. Не тот уровень.

Сказал уверенно, твердо. Словно точку поставил в разговоре. И я поверил в то, что разговаривал с олигархом.