Город драгоценностей

Мне, в отличие от Синдбада, не пришлось сплавляться по сверкающей реке. Я прибыла в вонючем фургончике, который трясся по размытым дорогам три часа, медленно удаляясь от моря и минуя множество крошечных деревушек, где босоногие дети играли в крикет в тени пальм. Водитель высадил меня на автозаправке посреди главной улицы, но, глядя по сторонам, я с трудом верила, что об этой дыре могли слагаться легенды.

На первый взгляд Ратнапура производила впечатление грязного городишки, в котором все окрашено в коричневые тона, с такими же грязными коричневыми дорогами. Кругом ржавое железо, прогнившее дерево и крошащийся бетон, при этом обувных лавок и лотков с овощами куда больше, чем ювелирных магазинчиков. Почти ничего не говорило о том, что этот город, начиная как минимум с VI века до нашей эры, являлся одним из крупнейших поставщиков драгоценных камней во всем мире. Однако где‑то на задворках, за глухими ставнями, прятались преемники тех самых торговцев, которые продавали сапфиры еще Марко Поло. Я знала, что бизнес у современных торговцев идет неплохо. Остается только найти их.

Мне еще повезло, что я вообще сюда добралась. Раньше здесь была засекреченная военная зона, куда не пускали иностранцев. Англичане впервые узнали о Ратнапуре в 1762 году, через сорок лет после того, как официально получили контроль над Цейлоном. Именно тогда на остров с секретной миссией послали Джона Пайбуса, служащего Ост‑Индской компании. Король Канди только что отправил своего агента в Мадрас, чтобы попросить выгнать из сингальского государства обнаглевших голландцев, злоупотребивших гостеприимством. То, что англичане ничего не знали о Цейлоне, видно по вопросам, которые Пайбу‑су велели задавать. Ему следовало установить, контролирует ли король весь остров, какая там погода, во что верят местные жители, живут ли они в городах или в деревнях, какие форты основали голландцы, и, что самое важное, Пайбусу предстояло выяснить перспективы торговли. Ост‑Индская компания ничего не предпринимала, не прозондировав предварительно почву.

Пайбус собрал много сведений о местных товарах – корице, перце, жемчуге, вот только про самоцветы ничего выяснить не смог. «Некоторые районы находятся под юрисдикцией короля, и там постоянно держат охрану. Там добывают рубины, сапфиры, топазы и другие камни, но их нельзя трогать без специального разрешения короля, так как все драгоценности априори принадлежат ему», – с горечью писал Пайбус.

Несмотря на то что Пайбусу не довелось увидеть месторождения, он, по крайней мере, разузнал, что происходит с большинством камней. Записки о посещении дворца Канди читаются на одном дыхании, там очень интересно описаны его многочисленные перепалки с придворными касательно этикета, поскольку Пайбус отказался снять шляпу и туфли. Кроме того, англичанина попросили встать на колени перед троном, и это стало последней каплей. Должно быть, он вспомнил греческую историю об Исмении, популярную среди тех, кто занимался историей самоцветов. ВIV веке до нашей эры Исмения отправили в Персию с дипломатической миссией. Как и Пайбусу, ему велели преклонить колени перед царем, что показалось ему просто унизительным. Тогда Исмений уронил на пол перстень и нагнулся подобрать его, а окружающие подумали, что он отвесил земной поклон. Таким образом хитрый грек сумел удовлетворить желание короля и сохранить при этом собственное достоинство.

Пайбус был не столь хитроумным, так что пришлось подчиняться протоколу, а когда он поднял голову, то был немало впечатлен увиденным: король весь переливался и блестел. «Под накидкой виднелось платье из золотой ткани с расшитым золотом поясом, на голове была надета красная шапочка, увенчанная короной с самоцветами, а на пальцах – несколько колец, в левой руке король держал короткий кинжал, золотая рукоять которого была инкрустирована драгоценными камнями».

Пайбус не пишет, какие именно это были камни, но когда в 1815 году британцы захватили последнего короля Канди, его сокровищница ломилась от рубинов, белых топазов, кошачьего глаза, но больше всего было сапфиров, поскольку сингальские короли верили, что эти самоцветы защищают от любых неприятностей.

Сапфиры считались королевскими камнями и во многих странах Запада. Старейшая из сохранившихся европейских корон – вотивная корона вестготов, изготовленная в VII веке для короля Реккесвинта. Она представляет собой широкий золотой обруч, инкрустированный сапфирами и жемчугами. Двадцать четыре подвески заканчиваются сапфирами грушевидной формы, похожими на широкополые шляпы с пробками на нитях, которые одно время носили в Австралии, чтобы отпугивать насекомых. В отличие от многих других драгоценных камней, переживавших периоды взлетов и падений, сапфирам удавалось сохранять свой статус. В центре британского коронационного кольца – сапфир. Эту регалию изготовили для коронации Уильяма IV в 1831 году, и с тех пор ее надевали во время торжественной церемонии все британские монархи, кроме Виктории, у которой оказались слишком тонкие пальцы для такого массивного кольца. Для королевы Виктории сделали новое кольцо, но по ошибке попытались надеть его на другой палец, «причинив Ее Величеству сильную боль».

Возможно, стабильностью своего положения сапфиры обязаны статусу священного камня. Сапфир святого Эдуарда в центре креста, венчающего корону, по‑видимому, самый древний камень королевских регалий. Предположительно, он сначала украшал коронационный перстень Эдуарда Исповедника, который взошел на трон в 1042 году. По легенде, как‑то ночью Эдуард встретил нищего и подарил ему перстень, а через несколько лет один из его послов увидел того же самого человека на постоялом дворе в Сирии, и тот, сообщив, что его зовут Иоанн Евангелист, велел вернуть сапфир королю, добавив, что они скоро встретятся – в раю. Вскоре после этого в январе 1066 года Эдуард умер и был похоронен с перстнем на пальце. Затем сапфир выкопали и поместили в центр короны Британской империи. Последние лабораторные исследования показали, что этот сапфир привезен со Шри‑Ланки.

Вскоре после кончины Эдуарда Исповедника Католическая церковь предписала епископам носить сапфиры. Отчасти выбор пал на них, поскольку их цвет символизировал небеса, кроме того, во времена Средневековья считалось, будто сапфир помогает уладить разногласия и очищает мысли, что стало особенно актуальным начиная с XI века, когда от священников требовали соблюдения целибата. Сегодня епископы чаще выбирают аметисты, а не сапфиры. Не только потому, что сиреневые камни символизируют разбавленное вино, которое пьют во время причастия, но и потому, что они дешевле, ведь сейчас епископы должны сами платить за свои кольца. Нынешний архиепископ Кентерберийский Роуэн Уильямс не исключение: он носит аметист, который ему подарил тесть, тоже епископ. Я поинтересовалась, думает ли он о вине для таинства причастия, глядя на свое кольцо. В ответ Роуэн улыбнулся:

– Честно говоря, я просто вспоминаю своего тестя.

Date: 2015-10-22; view: 349; Нарушение авторских прав