Цвет судьбы. Маршрут, или о чем разговор

Владимир Леви

Маршрут, или о чем разговор

...Перешвыривая прибрежные камушки, набегают волны. Медленно, словно оставляя за собой право еще подумать, отходит плавучий дом. Смотрите, прощайтесь...

Различима еще поседевшая пристань и дорога с провожаю­щими, они уже смотрят в другую сторону: букашечные ребя­тишки, собачонка, деревья... Виден ветер, один ветер...

Так захотелось войти в эту книгу, из какой-то другой. Отчаливающий корабль Времени...

Смешно в каждой очередной книжке заново знакомиться, давайте просто начнем. Авторы, между прочим, именно для того и пишут, чтобы с кем-нибудь познакомиться. Хотя бы с собой.

«...Вы защитите докторскую, получите руководство отделением психбольницы, заведование кафедрой или еще какое-нибудь повышение. Вам дадут писательский билет. Внимание общества довершит свое черное дело, и вы непоправимо изменитесь: несмотря на интерес к человеческой природе, вам будет наплевать на чьи-то болезни... Что вы думаете о моем характере и интеллек­те по этому письму?»

Ответы пишу под копирку. Но не только для памяти.

Написанное живет жизнью самостоятельной. Дубликат, как фотография, — дверца в другое измерение. Видишь не только себя, но и пространство, в которое заключен, и его движение.

Начиная, хотел дать подзаголовок: «Разговор в письмах, книга вторая». Первая, выпущенная в 1982 году, как и нынеш­няя, строилась на канве переписки, на обратной связи. Чита­тели и пациенты писали ее со мной.

Продолжение — разговор в письмах, но книга другая.

Не только в том дело, что прошло некое время и автор изменился, иначе пишет, иначе думает. Изменились и читате­ли, и пациенты..

Неуверенное многоточие. Фразы из разных писем, почти наугад.

«..Сейчас я, кажется, разобралась во всех тонкостях человеческих взаимоотношений. Но мне все так же хочется повеситься»

«..В первом письме я просил вас помочь мне подойти к психологии Теперь я хочу попросить вас о другом, Владимир Львович. Помогите мне написать диплом».

«...На портфеле я написал: «Чем хуже — тем лучше'» Со всеми учителями г<ер&.сорился».

Читать письма — почти то же самое, что вести психотера­певтический прием, где человека необходимо слушать. Лю­ди — это те же книги, говорю я себе, но читать их труднее, не захлопнешь, если не нравятся

«...Как не допустить ошибок при подборе кадров? Принимаю — кажется, нормальный человек Через два-три месяца выясняется — принял шизофреника. А если их четыре—пять, а то и более?..»

«...Конфликтная ситуация является для меня высоко поднятым бревном. Самостоятельно снизить это бревно не удается».

«.. Вот уже несколько лет я неудержимо хочу обла­дать гипнозом».

«...Теперь за дело. Значит, так. Как бы ни было трудно и неприятно, на танцы — только трезвым».

Видите, как тяжело парню, какая целеустремленность. Он прочел пару книжек Леви и решил, как он пишет, овладеть самоусовершенствованием, прислал мне свой дневник для оз­накомления и указаний.

Пять раз в жизни я писал письма авторам, поразившим меня своим талантом и человечностью. Преисполненный бла­годарности, просил о немногом: дочитать мое письмо до конца, если можно, ответить хоть парой слов...

Из этих писем четыре остались без ответа. Осведомившись по случаю о судьбе одного, узнал, что оно полетело в мусорную корзину нераспечатанным. Было очень обидно. Лишь много лет спустя выяснилось, что любимый мой автор не вскрывал писем от читателей принципиально. Они мешали ему работать. Человек огненный, безмерно отзывчивый, он себя знал: раз­вернешь — пиши пропало, подставишься любой отраве, на­чнешь отвечать, не на бумаге, так мысленно. Делать что-либо, экономя себя, он не умел. Надо было дописать задуманное, он догорал...

На одно получил ответ. С любезностью, сдобренной ошиб­ками правописания, мой кумир благодарил меня за понимание его исключительной занятости и подтверждал, что на все вопросы, мною задаваемые, и сверх того, можно найти исчер­пывающие ответы в его сочинениях. Неприличная описка, размашистый автограф.

Узнал позже — в доме у него было нечто вроде филиала психолечебницы. Тяжелобольная жена, двое дефективных детей.

Еще одно письмо к знаменитости переписывал не единож­ды, присовокупляя новорожденную поэму (адресат — прекрас­ный поэт); перечитывал, устыжался, рвал на клочки, писал снова. Вышло, наконец, так гениально, что об отправлении не могло быть и речи. Не помышлял тогда, что через несколько лет у нас состоится встреча по его надобности. Совсем другой человек оказался передо мной, непохожий на того, которого я так обожал, принимая его и его писания за одно. Не хуже и не лучше, просто иной.

Я уже начинал догадываться, что это закономерность.

«...Мне кажется, психопатия не болезнь, а неосознан­ная специальность».

«...Сейчас много говорят о женственности. Но как этого добиться? У меня в городе нет знакомых женщин, не с кого брать пример. Поэтому я вынуждена обратить­ся к вам».

«...В своих книгах вы дали много советов краснею­щим. А что делать бледнеющим?»

Читатель, знакомящийся с нами впервые! Осторожнее, вы уже чувствуете?..

За не очень долгую свою жизнь автор успел надавать столько советов и краснеющим, и бледнеющим, что если бы он сумел выполнить хоть тысячную долю из них сам, он давно бы стал совершенством и не имел нужды писать книги. Правда, это было бы чревато и некоторыми осложнениями, как то:

бессмертие, необходимость соблюдать режим дня, а глав­ное — лишило бы его удовольствия повстречаться с вами.

...Итак, о чем разговор?

Догадываетесь: это уже послесловие. Книга собиралась не за один год. Глаз чуткий уловит в ней перебивы дыхания, перепады температур...

Если уподобить писание и чтение путешествию, что почти правда, то желательна маршрутная карта?

Четыре части — четыре смысловые территории этой книги отделены друг от дружки так же условно, как, скажем, Европа от Азии или шея от головы. Позвольте же предложить вам кратчайший путеводитель с обозначением кое-каких местно­стей. Путаный, ибо такова и особенность пространства, в которое мы вступаем. Человеческая природа, страна откло­нений.

Часть первая, ПОЛУОСТРОВ ОМЕГА — не то чтобы полу­остров, скорее зона. Кое-где колючая проволока... Неуютно. Обитатели разнообразных наружностей неприкаянно блужда­ют, либо таятся в норах и пишут душераздирающие письма. Внимание, среди этих зверьков и чудищ встречаются лучшие представители нашего вида. Некоторые могут оказаться на нас похожими, да, правду сказать, все похожи — этим вот пребы­ванием в зоне... Разговор же о том, как выбираться, куда и стоит ли.

Не притязая на ответ, расширим сперва поле зрения, углу­бившись в психологическую

СВЕТОТЕНЬ — часть вторую. Это заглавие, обнимающее живопись контрастов, оболочек, изнанок... Как отличить суть от видимости? Где мы истинны? Чужая душа — неужели по­темки, ничего более? А своя?..

Вторая часть, местами спотыкательная, зато практичная, посвящена таинству жизненной роли. Перекресток разнове­ликих проблем, частично они выглянут из переписки. Скажу, опережая: основной фокус в том, чтобы научиться вылезать из своей шкуры. Вопрос, опять же — куда?

КОГДА-НИБУДЬ РАССКАЖУ, обещал я, помнится, — ког­да-нибудь и об этом... Целую книгу «Она и он» обещал, а вышла всего лишь часть этой книги. Самая объемистая — и все равно, сколько еще недосказанного. Теперь я думаю, что, пожалуй, естественнее растворять тему любви в других — это ведь обо всем... И о том, как из разных ветров жизни нашей, из красок внешних и внутренних, из затмений и озарений рождается

ЦВЕТ СУДЬБЫ. Здесь вообще все не так, не по плану. Я думал, что эта часть будет первой, а книга последней. Ошибся.

Закроем путеводитель? Не интересно, в конце концов, под­глядывать...

Date: 2015-10-22; view: 297; Нарушение авторских прав