Аксиологический аспект науки

Аксиология есть наука о ценностях. Ценность – явление внешнего или внутреннего опыта, взятое в аспекте его значимости для человека, для реализации потребностей целей, идеалов; в аспекте желаемого, должного.

Ценности направляют самоопределение человека, выбор им модели своего Я, образа жизни, жизненного пути.

Ценности можно классифицировать по разным основаниям:

▪ по степени значимости для человека (ценности положительные, отрицательные, иерархия ценностей);

▪ по субъекту (ценности индивидуальные, групповые, всенародные, общечеловеческие);

▪ по сферам (ценности экологические, технологические, экономические, социальные, политические, правовые, духовные, ценности культуры (науки, искусства и др.).

Ценности в области науки обусловлены тем, что наука есть результат разделения труда, область производства идеального продукта, объективно верного знания, исполняющего важные общественные функции – проектирования моделей будущих вещей и процессов, объяснения, предвидения, прогнозирования, ориентирования человека в сложной системе «человек – общество – природа». С этими функциями связана социальная ответственность как отдельного ученого, так и научного сообщества.

Ценности всех наук определяются тем, что науки, в общем и целом, работают на социальный заказ, на удовлетворение назревших потребностей. Ученый должен исходить не только из объективного понимания процессов, но и из тех следствий, которые вытекают из теоретических построений: содействуют ли эти построения большей свободе, справедливости, благополучию людей.

Ценностные установки социально-гуманитарных наук (СГН) обусловлены особенностями их предмета познания:

▪ сам предмет СГН включает в себя, в отличие от предмета ЕН, ценностное содержание: процессы экологические, технико-технологические, экономические, социальные, политические, правовые, духовные непосредственно связаны с потребностями, целями, идеалами человека; поэтому ценностный компонент в социально-гуманитарном знании содержится в большей мере; ученый призван исходить в равной мере, не только из объективных оснований, но и из оснований субъективных, из устремлений субъектов общественного жизненного процесса; социальные ценности включены в процесс выбора стратегий исследовательской деятельности;

▪ предмет СГН в отличие от предмета ЕН обладает свободой воли; субъекты самоопределяются в выборе вариантов действия, общения, мышления, начинают всякий раз новые причинные ряды, самодетерминируют себя; поэтому социально-гуманитарное знание непосредственно переходит в область теории ценностей; т.е. это знание должно содержать такой убедительный ценностный компонент, который принимался бы людьми добровольно, свободно, искренне, эмоционально и знание превращалось бы в убеждение.

▪ чтобы субъект СГН мог порождать такое ценностно определенное знание, он сам должен быть на высоте того сложнейшего предмета, который он исследует; т.е. должен быть с должным духовным уровнем, чувствовать и понимать нравственные, эстетические и иные устремления людей, иметь развитое гражданское самосознание, общекультурную подготовку, историческую память, ответственность перед Богом, Родиной и народом и др.

Ценностная нагруженность социально-гуманитарного знания порождает проблемы – как соотнести объективное содержание такого знания с его ценностным компонентом? Как избежать идеологизации такого знания?

Например, как толковать историю, т.е. те процессы, которые уже закончились и не существуют в настоящем в своем прежнем виде? Конкретней, как толковать советский период в истории России, сам коммунистический проект? Можно исходить из фактов, наука обязывает. Но факты можно толковать, исходя из личных убеждений, социального опыта, из интересов той или иной социальной группы, класса.

В СМИ советский период толкуется сугубо отрицательно. Советский период – это «Гулаг», детище тоталитаризма и т.п. Сталин – это сущий злодей, а коммунистический проект – вредная утопия.

С каких же позиций следует на самом деле толковать советский период в СГН? Не с позиций классовых пристрастий, но с позиций целого – интересов народа России, который трудится, создает реальное общественное богатство. По всем социально-культурным показателям советский период превосходит нынешний. Историю надо мерить соответствующей же ей меркой – самим последующим ходом истории. Если советский период – это «Гулаг», а СССР – «империя зла», то с чем мы, ныне живущие, остаемся? В таком случае мы предстаем как обреченные неудачники истории, авторы империи зла. Поэтому мы должны смириться с ролью неудачника истории и послушно следовать за Западом.

Но именно Запад пропагандирует такие нелепые оценки советского периода, чтобы сделать из нас свои послушные живые инструменты. Кто же спас Запад от Гитлера и о тего 17 стран-сателлитов? Кто же руководил страной-победительницей? Кто практически предложил впервые в истории проект самого справедливого общества на планете? Достаточно поставить вопросы с позиций исторической перспективы, с позиций интересов тружеников и от нелепых оценок советского периода не остается и следа.

В СГН следует за решением частных вопросов всегда видеть целое, историческую тенденцию, интересы народа, исходить из перспективы процветания Отечества, а процветание Отечества осознавать как фрагмент цветения человечества. Это сложно, но зато и благодатно как в теоретическом, так и в практическом отношениях.

За борьбой концепций в СГН всегда скрываются интересы больших социальных групп. Следует осознавать такие интересы и сознательно становиться на ту или иную социально-гражданскую позицию. В выборе позиции существует один верный критерий – нравственный; следует исходить из интересов целого, трудового народа, всеобщего блага. Ныне встают острые проблемы гуманитарного контроля в науке и в высоких технологиях, проблемы экологической и социально-гуманитарной экспертиз научно-технических проектов. Суть проблем состоит в эрозии нравственности, научной совести под давлением алчных интересов нетрудового обогащения.

Эмоционально-ценностный аспект научного творчества мало чем отличается от такого же аспекта в иных видах деятельности.

Это, во-первых, воодушевление, вдохновение от достойного содержания, которое исследует ученый; порыв к истине, к познанию великого и прекрасного измерения мироздания, человеческой истории, самого человека; т.е. чувство приобщения к великому делу, к великой тайне мироздания, к вечности. Выход за пределы индивидуального сознания, личной субъективности. Без такой сильной познавательной страсти большая наука невозможна.

Во-вторых, это особое духовное состояние ученого, горение любящего сердца, которое направляет мышление, волю, воображение на достойный предмет, дает силы перевоплощения в предмет, слияние с ним, погружение в него, растворение в нем. Отсюда возникает предметность мысли: ученый излагает суть предмета, исходя из содержания предмета языком предмета, вынося личное за скобки. Так возникает предметно-конкретное мышление с большим эвристическим потенциалом.

Надо духовно созерцать предмет, его самость, его «я», прослеживать, как эта самость становится, оформляется в устойчивые формы, а затем уже излагать весь процесс в понятиях. Иначе будет псевдомышление без предметного содержания, игра терминами, их произвольное связывание. Такими текстами наполнены многие современные «научные публикации» по СГН.

В-третьих, это искренняя озабоченность общим важным делом, сочувствие «униженным и оскорбленным», чувство служения Отечеству и человечеству. Такая личная сопричастность процессу облагораживания общей жизни резко расширяет горизонт сознания личности, рождает преданность истине, научную совесть, бескорыстие, твердость позиции в экспертизах и рецензиях.