Ключи к военным действиям. Конфликт и конфронтация – дела пренеприятные, и вполне объяснимо, что у большинства людей они вызывают отрицательные эмоции

Конфликт и конфронтация – дела пренеприятные, и вполне объяснимо, что у большинства людей они вызывают отрицательные эмоции. Желание избежать подобных событий часто диктует нам линию поведения: мы пытаемся быть со всеми хорошими и сговорчивыми, надеясь, что окружающие ответят нам тем же. Но, как свидетельствует опыт, подобная тактика далеко не всегда оправдывает наши ожидания: со временем люди привыкают к деликатности, любезности и воспринимают ее как должное. Доброе отношение кажется им признаком слабости – оно говорит о том, что вас можно использовать! Вы щедры? Это не вызывает благодарности, а порождает либо реакцию избалованного ребенка, либо неприятие и обиду со стороны людей, ошибочно трактующих вашу щедрость как милостыню.

Тот, кто вопреки очевидности верит, что любезность и доброта принесут ему ответную доброту окружающих, обречен на проигрыш в любых переговорах, не говоря уж о такой азартной игре, как жизнь. Люди бывают милыми и услужливыми лишь в ситуациях, когда им это выгодно и когда им нужно так поступать. Ваша цель – вынудить их к этому, сделав борьбу мучительной и тягостной для них. Если вы ослабите давление из желания быть помягче и так завоевать их доверие, то тем самым лишь предоставите соперникам возможность тянуть с решением, обманывать и пользоваться вашей добротой. Удивляться тут нечему – это свойственно человеческой природе. Из века в век те, кому приходилось вести войны, на собственном горьком опыте усваивали этот жестокий урок.

Когда этот принцип нарушали, результаты порой бывали трагическими. В июне 1951 года, например, военная администрация США приостановила чрезвычайно удачную наступательную операцию против Народно – освободительной армии Китая в Корее из – за того, что Китай и Северная Корея дали понять: они готовы вступить в переговоры. Вместо этого они, однако, всеми силами оттягивали начало переговорного процесса, стараясь тем временем восстановить силы и укрепить оборону. Когда идея с переговорами провалилась и возобновились боевые действия, американские военные убедились, что хитрость противников удалась: преимущество, которое они имели до начала временного перемирия, было утрачено. То же самое повторилось и во время вьетнамской войны и в какой – то степени в Персидском заливе в 1991 году. Американцы отчасти руководствовались желанием сократить число убитых и раненых, отчасти пытались выставить себя в лучшем свете, изображая желание поскорее установить мир и демонстрируя готовность идти на уступи!. При этом они не понимали, что по ходу дела намерение противника добросовестно вести переговоры бесследно исчезало. А в такой ситуации попытка идти на уступки и спасать жизни приводила лишь к затягиванию войн и большему кровопролитию – то есть к настоящей трагедии. Если бы в 1951 году Соединенные Штаты продолжили наступление, корейцы и китайцы были бы вынуждены вести переговоры на их условиях; продолжи американцы бомбардировки Северного Вьетнама, вьетконговцы волей – неволей вступили бы в переговоры, вместо того чтобы продолжать их саботировать; не приостанови США поход на Багдад в 1991–м, Саддаму Хусейну пришлось бы сдаться без боя и уйти со сцены, в будущем не случилось бы войны, и множество жизней были бы спасены.

Урок истории прост: продолжая наступление, не ослабляя напор, вы вынуждаете своих противников заколебаться и в конце концов пойти на переговоры. Если вы каждый день продвигаетесь хоть понемногу вперед, попытки оттягивать переговоры только ослабляют их позицию. Вы демонстрируете решимость и уверенность, причем демонстрируете не отвлеченно, не делая символических жестов, а причиняя реальную боль. Вы продолжаете атаку не ради того, чтобы захватить чужую территорию или завладеть имуществом неприятеля: у вас иная цель – занять более сильную позицию и выиграть войну. Заставив их начать обсуждение, вы сможете пойти на уступи! и вернуть часть того, что захватили. В процессе переговоров можно будет позволить себе выглядеть любезным и сговорчивым.

Бывает в жизни и так, что противник намного сильнее вас, на его стороне неоспоримое превосходство, а у вас на руках ни одного козыря. В таком случае атаковать и не останавливаться даже еще важнее. Демонстрируя силу и решимость, продолжая давить, можно скрип, слабость и попытаться нащупать почву под ногами; ну а твердая почва – это уже преимущество, и нужно постараться тут же им воспользоваться.

В июне 1940 года, вскоре после того, как пли икр и г фашистской Германии сокрушил оборону Франции и французское правительство капитулировало, генерал Шарль де Голль бежал в Англию. Он надеялся возглавлять отсюда антифашистское движение «Свободная Франция» и французское правительство в изгнании, оппозиционное профашистскому режиму Виши. Казалось, все складывалось не в пользу де Голля, шансов стать лидером у него было маловато: до войны он не был видной политической фигурой во Франции. Претендовать на эту роль могли бы многие, куда более известные, французские военные и политические деятели; у де Голля отсутствовали какие бы то ни было рычаги, с помощью которых он мог бы заставить союзников признать себя как руководителя «Свободной Франции», а не добившись их признания, невозможно было действовать. Что он мог сделать в такой ситуации?

Де Голль пренебрег мрачными прогнозами и, невзирая на другие возможные кандидатуры, во всеуслышание объявил себя единственным, кто может спасти Францию от постигшего ее позора. Его воодушевляющие речи транслировались на Францию по радио. Он объездил Англию и Соединенные Штаты с выступлениями, поражая зрителей своей целеустремленностью, создавая героический образ сродни Жанне д Арк нового времени. Он заручился поддержкой ключевых фигур внутри Сопротивления. Уинстон Черчилль невольно восхищался де Голлем, хотя порой находил его высокомерие нестерпимым, а Франклин Д. Рузвельт относился к нему с презрением; время от времени английский и американский лидеры пытались уговорить его совместно руководить «Свободной Францией». На это предложение всегда следовал один и тот же ответ: де Голль не намерен идти на компромиссы. Он не согласен ни на что, кроме единоличного руководства. На переговорах он был резок, а иногда просто уходил, ясно давая понять, что его условия – все или ничего.

Черчилль и Рузвельт раскаивались, что вообще позволили де Голлю занять хоть какой – то пост. Речь даже шла о том, чтобы разжаловать его и убрать с политической сцены. Но всякий раз их что – то останавливало, и в конце концов он получал то, что хотел. Поступить по – другому означало для них дискредитировать себя в глазах французского Сопротивления, это попахивало публичным скандалом, нежелательным в столь непростое время. И в самом деле, как можно было устранить человека, который добился, что люди перед ним преклонялись.

Важно осознать: если вы слабы и просите немного, то и получите меньше малого. Но если в ваших поступках чувствуется сила, твердость, возможно, даже чрезмерная настойчивость, вы производите совсем иное впечатление: окружающие подумают, что за вашей требовательностью что – то стоит, она должна иметь некую реальную подоплеку. Вы заслужите уважение, которое обернется силой. Если вам удастся занять сильную позицию, удерживайте ее, не идите на компромиссы и уступки, давая ясно понять, что не боитесь выйти из – за стола переговоров, – эффективная мера воздействия. Противная сторона может называть вас твердолобым упрямцем, но пусть знают, что даром такая недоброжелательность им не пройдет – их ждет расплата, например дурная слава. А если под конец вы и уступите немного, это все же будет потеря неизмеримо меньшая, чем те компромиссы, которых они добились бы от вас, если бы смогли.

Известный английский дипломат и писатель Гарольд Николсон отмечал, что можно разделить переговоры на два типа, в зависимости от того, ведут ли их военные или торговцы. Военные относятся к переговорам как к способу выиграть время и занять более сильную позицию. Торговцы полагают, что важнее добиться доверия, умерить притязания обеих сторон и прийти к взаимовыгодному решению. Будь то в дипломатии или в бизнесе, проблемы возникают, когда торговцы вступают в переговоры с тем, кого считают таким же торговцем, но неожиданно оказывается, что имеют дело с военным.

Очень полезно узнать заранее, с каким типом переговорщика вам предстоит иметь дело. Сложность состоит в том, что опытные воины великолепные мастера маскировки: поначалу они кажутся вам искренними и приветливыми, но потом показывают свою воинственную натуру – только бывает уже поздно. При разрешении конфликтов с противником, которого вы не слишком хорошо знаете, всегда лучше защититься, самому изображая воина: вести переговоры, но при этом двигаться вперед. Вы всегда успеете отыграть назад и поправить дело, если зайдете слишком далеко. Но если вы окажетесь добычей воина, то ничего не сможете добиться. В мире, где воинов становится все больше и больше, приходится учиться держать в руках меч, даже если в сердце вы мирный торговец.

ОБРАЗ:

Большая дубинка. Вы можете мягко и приветливо разговаривать, но пусть противник видит у вас в руках нечто грозное и устрашающее. Никто не причиняет ему боли и не бьет по голове; он просто помнит о присутствии дубинки, знает, что она постоянно наготове, что вам уже приходилось ею пользоваться и что бьет она пребольно. Лучше уж прекратить пререкания и любой ценой добиться соглашения, чем подставлять голову под удар.

Авторитетное мнение:

Не стоит объявлять себя победителем ранее, чем на другой день после битвы, и признавать поражение ранее, чем через четыре дня после нее.

…Будем всегда держать в одной руке меч, а в другой – оливковую ветвь, всегда проявлять готовность идти на переговоры, но переговоры наступательные.

Князь Клеменс фон Меттерних (1773–1859)

Date: 2015-10-21; view: 281; Нарушение авторских прав