Через три года после расставания Ники и Ника 22 page

- Неплохо, очень неплохо, - сказал он, и его светлые, как и у Ника без линз, глаза, сверкнули в предвкушении: как оказалось, этот человек уже давно охотиться за Максимом и за верхушкой его ОПГ - с тех самых пор, как был убит Андрей Март. Поэтому сегодняшний день был для него выигрышным. Джек-пот сам плыл ему в руки.

- Наше соглашение остается в силе? - спросил Никита. Рядом с этим мужчиной, в каждом движении которого явственно чувствовалась сила и властность - прямо как в Андрее - Кларский чувствовал себя мальчишкой, и ему это очень не нравилось. Он сам любил быть хозяином положения.

Оперативник поднял на него тяжелый взгляд из-под сурово сдвинутых густых бровей, и его опущенные к низу уголки рта, вновь чуть приподнялись кверху.

- Да, - только и сказал он.

- Когда?

- Сегодня. Надеюсь, что сегодня. Когда будем их брать. - Оперативник ласково поскреб большим пальцем по одной из фотографий архива, на которой был изображен Максим и несколько криминальных авторитетов города из других группировок.

Ник только кивнул на эти слова, а после беспрепятственно покинул квартиру, сел в свою темно-синюю "Тайоту", газанул, как сумасшедший, пролетел, не помня как, полгорода, чудом не попав в аварию, выехал за его пределы, промчался несколько километров, понимая, как все клокочет внутри него от радости - горькой злой радости, и остановился у высокого крутого обрыва над рекой. Светловолосый парень вышел из машины и по гравийной, хрустящей под ногами дорожке прошел к самому краю обрыва, с которого открывался красивый вид на царственную реку, плавное течение которой почти не подгоняло плывущие по светло-синей воде пару лодочек и белоснежный катер; на другой берег, усыпанный одно- и двухэтажными домами, как зеленый кусок бархата драгоценными камнями - крыши некоторых из них сверкали на солнце, словно были зеркальными; на невысокие юные горы - не острые, а с закруглёнными мягкими вершинами, с берега похожие на огромные темно-изумрудные холмы; и на безмолвно застывшее над всем этим прохладно-голубое небо, на невесомом полотне которого развалились притомившиеся на солнце облака.

Никита оглядывал всю эту природную естественную красоту взглядом утомившихся то ли от ношения линз, то ли от чего-то другого глаз, и понимал, что улыбается - опять же против собственной воли. Губы его все шире растягивались в улыбке, и в какой-то момент молодой человек почувствовал, что смеется - сначала тихо, как-то осторожно, а потом все громче и громче, веселее, как будто бы только что увидел невероятно забавный фильм.

Победа - он чувствовал победу, причем двойную. Смог сделать то, что планировал и обещал себе сделать, и смог при этом остаться верным своих принципов - а это было для Кларского немаловажным аспектом.

Нику от облегчения и странной радости хотелось смеяться, и он не запрещал себе делать это - парень полностью отдался чувствам, которые буквально вырвались у него из груди и заставляли весело, по-мальчишески задорно хохотать, получая от этого небывалое удовольствие. Казалось, вместе с ним смеется и ставший более тихим ветер, гладящий его по волосам, перепутав их с невысокой сочной травой.

Благо, в это время на обрыве, обычно многолюдном, никого не было, иначе бы Никита выглядел в глазах посторонних форменным клиническим идиотом.

Насмеявшись - подобного у него никогда не было, Кларский, почувствовав, что вымотался. Он, не долго думая, лег прямо на траву, глядя на небо и замершие на нем облака с улыбкой - которая тоже застыла. Но не на губах, вдруг пересохших и часто им облизываемых, а в прищуренных и немного слезившихся от яркого торжествующего солнца глазах. Нику давным-давно не было так хорошо и спокойно. Конечно, не все еще прошло так, как он задумал, но почему-от вечный скептик Ник сейчас явственно осознавал, то все будет так, как нужно, и ничего больше не помешает ему жить так, как он захочет.

Молодому человеку казалось, что прошлое отступает прочь, назад, в туман, вместе со всей своей тяжестью, и камни, которые висели на его душе, для его лет уже усталой и даже слегка помятой, как газетные черно-белые листы, в которых заворачивали хлеб, скатываются вниз, падая с крутого высоко обрыва, и тонут в воде, которая с жадностью забирает эти камни в себя.

Никита не помнил, сколько он так лежал - несколько минут или больше часа: он просто наслаждался моментом, позволяя себе улыбаться и ни о чем не думать, расслабляться и подставлять открытый лоб лучам солнца.

В себя парень более-менее пришел тогда, когда услышал множество веселых возбуждённых голосов, какие бывают только на праздниках, а еще - смех и щелканье затвора фотоаппарата. Ник приподнялся на локтях, повернул голову вправо, на звуки, и увидел приехавшую в это живописное место многолюдную шумную свадьбу. Толпа нарядных родственников всех возрастов, начиная от седенького бодренького дедушки лет восьмидесяти, заканчивая двумя непоседливыми мелкими детьми-дошкольниками, сопровождала важно вышагивающих жениха в черно-зеленом пиратском костюме, с повязкой на глазу и в шляпе-треуголке, который держал под руку невесту. Она, радостно улыбающаяся, была облачена в короткое игривое белое платье и в длиннющую, легкую и блестящую на солнце, как стекловата, фату, которую придерживали две подружки, семенящие на каблуках следом за счастливой парочкой. Позади главной пары вечера семенили свидетель и свидетельница, слева от них бегал туда-сюда непоседливый оператор, а справа пытался сделать красивые снимки фотограф. При этом фотограф и оператор друг другу явно мешали, но в открытую конфронтацию не вступали, ограничиваясь злобными взглядами, взаимной бросаемыми друг на друга.

Никита, глядя на всю эту свадебную процессию, от которой за километры пахло шампанским и особым настроением, ухмыльнулся. На свадьбах он никогда не был, но они его забавляли.

- Жених и невеста, к обрыву! Да-да, вот так! Ближе друг ко друг! Невеста, голову склони к плечу! Да не к своему! К жениховскому! Жених! Руку на талию невесте, подбородок вперед! Где улыбка? Ребята, улыбаемся! Счастливее улыбаемся! Ну что это за улыбка? У вас свадьба, как-никак! - командовал фотограф, утирая пот со лба. Он явно запарился снимать, впрочем, молодожены устали сниматься не меньше, правда, фотографа они слушались и делали все, что он говорим им.

- Кто-нибудь, уберите детей! Они в кадр лезут! - заорал фотограф, потешая своими воплями Никиту, который несколько заинтересовался действом. Мальчик и девочка, действительно, балуясь, подбегали к застывшей невесте и дергали ее за короткую пышную юбку или за фату.

- Так, а теперь свидетели! Свидетели вставайте рядом с женихом и невестой! Свидетель, убери шампанское!

- Куда? - с глуповатой улыбкой пожал плечами уже несколько перебравший парень с бело-голубой лентой, перевязанной на груди. Свидетельница решил щегольнуть - и ее лента была перевязана вокруг бедер, обтянутых коротким платьем, которое все время норовило задраться вверх. На это дивное зрелище засматривались почти все мужчины - кроме, наверное, жениха, дедушки и маленького мальчика.

- Кто-нибудь, возьмите у свидетеля стакан! - возопил фотограф. - И не давайте ему пить до тех пор, пока я не отсниму все!

Никита, продолжая глядеть на все это веселье, поднялся на ноги. Неожиданная чужая свадьба напомнила ему о том, что скоро кое у кого тоже будет бракосочетание. Эта мысль, острая и даже какая-то внезапная, его не обрадовала. Неправильно, наверное, было так думать, но Никите не особенно хотелось, чтобы Ника выходила за кого-то замуж. Наверняка ей попался какой-то урод. А кого она еще могла выбрать?

"Тебя могла, она же типа тебя любит", - тут же мрачно подумал парень, но себя в категорию уродов записывать не спешил. Понаблюдав немного за фотосъемкой новобрачных и их гостей, Кларский, засунув руки в карманы, не спеша двинулся вдоль берега, пока метров через семьдесят не набрел на деревянную лавочку с крытым верхом и не уселся на нее, лицом к реке, вид которой его очень успокаивал.

Три года назад он приезжал за непослушной Никой на своей тачке в подобное место, когда она ускакала с кем-то на шашлыки. Помнится, тогда к ней клеился какой-то неприятный скользкий тип, лица которого Никита, естественно, уже не помнил. Все-таки хорошее было время. Правда, тогда он и не думал, что будет скучать по этой особе с малиновыми губами и наглыми глазами. Думал, что вообще не по кому скучать больше не будет. Но нет. Никогда не говори никогда и не от чего не зарекайся - такой вывод сделал себе этот светловолосый парень, сейчас прячущийся под личиной другого человека.

За своей спиной Никита вдруг услышал тихие шаги, и тут же, по старой привычке напрягся, незаметно суя руку в рюкзак, небрежно брошенный рядом и нащупывая рукоять пистолета. Если это был кто-то из людей Макса или Смерчинского - он готов был сражаться до последнего.

- Парень, у тебя зажигалки не найдется? - прорезал относительную тишину мужской голос - приятный, не грубый, но и не тонкий, весьма обычный, правда, несколько нетвердый, и настроенный весьма миролюбиво. Кларский резко повернул голову, не вынимая руки из рюкзака, и с некоторым удивлением обнаружил около себя одно из главных действующих лиц свадьбы - господина жениха. Он до сих пор продолжал оставаться в своем забавном костюме, а вот повязку с глаза и шляпу-треуголку снял.

- Найдется, - кивнул Ник, разглядывая "гостя", и вместо пистолета вытащил из рюкзака зажигалку, а после поднес ее к сигарете парня, зажатой в его губах. Никита расслабился, поняв, что это явились не по его душу. Нет, за ним больше никто и никогда не придет. Он сделал ля этого все, что мог.

- Уф-ф, спасибо, друг, - поблагодарил Кларского жених, с удовольствием затягиваясь сигаретой и откидываясь на спинку лавки.

- Пожалуйста.

- Они меня забодали, - вдруг доверительно сообщил парень Нику, которому, в принципе, было как-то все равно. У него были другие проблемы

- В смысле?

- Видал? У меня тут свадьба, - не без гордости сказал жених, мотнул головой в сторону и зачем-то приложил к лицу повязку, закрывающую один глаз.

- Видал. И даже слыхал.

- Дернуло меня тут жениться. А сюда всей толпой после регистрации фотаться приехали. Общие снимки уже сделали, сейчас фотограф Женьку мою снимает одну, говорит, она в белом платье на фоне гор и реки отлично смотрится.

Никита вежливо улыбнулся.

- А я пока прячусь. Пару минут просто хочу побыть один и покурить, - продолжал жених, все с тем же удовольствием смоля сигарету и вытягивая ноги вперед. - Устал, блин. И гости задрали. Когда уже этот ералаш закончиться?

- Ты не хотел свадьбу? - чисто из вежливости спросил Ник.

- Да мне все равно было, - честно признался жених. - Свадьба, не свадьба. Главное - вместе быть, а поход в ЗАГС для меня не принципиален. Она захотела - сыграли свадьбу. Денег, правда, потратили немало. На эти деньги можно было пол Европы объездить, а так мы на свадебное путешествие в Турцию поедем. А мне туда как-то в лом ехать, я там пару раз отдыхал уже. Блин, - вдруг прищурился жених, пытливо взглянув на своего собеседника, - ты еще мелкий совсем, не понимаешь меня.

- В смысле? - спросил "мелкий" Никита, который подозревал, что они с этим недоумком - ровесники.

- Смотришь на меня, как на полоумного. - расхохотался жених и похлопал Кларского по плечу. - В твоих глазах читается священный испуг! Типа, брат, зачем тебе на фиг жена и свадьба, гулял бы еще и гулял! Я в твоем возрасте тоже так думал - какая совместная жизнь, какая семья, вы о чем, ребята? Я до тридцатника минимум холостяком буду! Буду шататься по девчонкам и менять их, как перчатки, буду прожигать жизнь и жить в свое удовольствие! Ты ведь так думаешь, да?

Чтобы не расстраивать эмоционального жениха, устроившего себе перекур, Никита кивнул.

- Вот видишь! - тут же обрадовался парень, выдыхая дым прямо в лицо Нику и заставляя того морщиться. - Я был прав! Ты тоже так думаешь, как я пару лет назад думал! Так вот, брат, все меняется, оказывается. Я просто-напросто в один чудесный день встретил ее, мою Женьку, и все. И захотел семью. Чтобы она стала частью моей семьи. Потому что если она станет частью моей семьи, она всегда будет со мной и никуда уже не уйдет.

- Не уйдет? А как же разводы? - насмешливо спросил Ник, но жених его не услышал - он привстал с лавки, выглянул из-за ближайшего кустика, чтобы удостовериться, что гости и невеста его пока еще не ищут.

- Короче, однажды все поменяется, и на моем месте будешь уже ты.

- Не буду, - ответил Кларский.

- Почему это ты так думаешь? Хотя-а-а... я ведь тоже не верил, что захочу жену, - рассмеялся жених весело. - Говорю же, поменяются твои взгляды, брат!

"Заткнись. Какой я тебе брат?", - подумал Ник, но вслух сказал, глядя на солнце:

- Все равно не буду.

- Да почему же??

- Девушка, которая мне нравилась, выходит замуж. Но, как видишь, не за меня.

- А-а-а, - многозначительно протянул парень. - Вот в чем дело. Но ты мужик или кто? - он вновь похлопал Ника по плечу, не замечая, что тому неприятны прикосновения. Он был весел и, кажется, даже счастлив, не смотря на то, что устал от свадьбы.

- Если ты мужик, ты это... борись за нее.

Никита одарил идиота скептической полуулыбкой, больше похожей на оскал.

- А что? - продолжал развивать свою мысль жених, и на его лице появилось философское выражение. - В жизни за все нужно бороться. За женщин тоже. Думаешь, моя Женька сразу стала моей? - он рассмеялся. Ник, ничего не говоря, вновь позволил себя улыбку-оскал. А его нечаянный собеседник все не унимался.

- Когда я пытался познакомиться с ней, она сказала мне: "Ты кто такой, друг? Давай, до свидания!". А я не отставал от нее. Прилип, как банный лист, боролся. И вуаля - спустя полгода Женька стала со мной встречаться. А сегодня стала женой. Круто же?

- Ага, круто.

- Ты все-таки не понимаешь пока мою мысль о совместной жизни! - сделал вывод жених, торопливо докуривая сигарету.

- Почему же? - поднял на него глаза Никита, и парень в костюме пирата неожиданно понял, что незнакомец-неформал не так н, как ему думалось. По крайней мере, глаза у него очень уж взрослые. И опасные.

- Понимаешь?

- Понимаю. А как бы ты боролся за женщину, если бы знал, что у нее скоро бракосочетание? Как у тебя сегодня.

- О-о-о, - задумался жених и даже закурил вторую сигарету. - Это серьезно, друг. Но вообще бороться нужно всегда. И в такой ситуации - тоже!

- Да? - спросил Ник, и его серые глаза засмеялись. - А если бы, скажем, за твоей Женей, - вспомнил он имя невесты, - сегодня пришел бы какой-нибудь тип и сказал, что любит ее и хочет забрать себе, что бы ты сделал?

- Убил засранца, - честно сказал жених. - Ну, морду бы в раскрошенные кирпичи превратил - это уж точно. Если такая сволочь появилась сегодня, я бы...

- А если бы знал, что твоя Женя его любит? - продолжал допрос Никита, заинтересовавшись ответами говорливого молодожена.

- Женьку я бить не могу, так что не знаю, что бы я ей сделал, - задумался жених. - Отпустил бы? Блин! Что за вопросы, брат? Давай о хорошем говорить! Короче, просто борись за тёл.... Женщину, - поправился жених. - Ты же мужик, а не кусок ткани. Да?

Со стороны того места, где находились гости, невеста и фотограф, слышны были какие-то встревоженные голоса - наверняка они хватились жениха, а после еще одной маленькой тирады молодожена около лавки появился свидетель и обрадовавшись, что нашел потеряшку, утащил его с собой. Жених безуспешно пытался зазвать Ника с собой на торжество, уверяя, что докажет ему, юному и еще пока глупому, пользу семейной жизни, однако Кларский был непреклонен и ни на какую свадьбу идти не желал. Какое-то время н просидел на лавке, разглядывая спокойную широкую водную гладь, поймавшую в свои руки непослушное летнее солнце, а после встал и, не торопясь и продолжая что-то обдумывать, медленно пошел к самому краю обрыва. Где-то вдалеке находилась свадьба, решившая прогуляться вдоль берега, и платье невесты белым ярким пятном выделялось на общем фоне. Никита почти минуту разглядывал это белое пятно с очень задумчивым видом. А в его памяти одновременно сменялись одна за другой полуразмытые картинки, на которых была изображена еще одна невеста, которую он увидел на балконе одного знакомого двора.

Как сказал жених? Бороться за женщину? Забавно. Хотя, а почему бы и нет? К тому же теперь он будет в безопасности. Почему бы и нет? Только сначала нужно будет дождаться новостей о том, что оперативники, завладевшие архивом, возьмут Макса и Смерчинского. И Ник дождался этих новостей. Поздно ночью это случилось, и груз с его души упал с его плеч в воду, подняв миллионы брызг - таким тяжелым он был.

И он пошел бороться. То есть искать. Название клуба, где должен был проходить девичник Ники, парень хорошо запомнил, и единственное, чего он боялся - не застать там свою стервочку. Естественно, не нашел, обознался, но это его не смутило, и Никита поехал к дому Ники, сумев приехать первым и встретить ее около подъезда. Кларский сам не ожидал этого - он приехал к ее дому для того, чтобы дождаться утром. Теперь они дожидались утра вместе.

Первым, на рассвете, проснулся Никита. Он резко открыл глаза и сел в постели, оглядывая пустую комнату прищуренными глазами. Ничего подозрительного он не обнаружил, а потому позволил себе потянуться, разминая затекшие мышцы. После он перевел взгляд на спящую Нику, которая под тонкой простыней свернулась калачиком, как ребенок. Вместо подушки у нее под головой была рука. Спали они лицом друг ко другу, поэтому когда Кларский проснулся, он не разбудил Нику, да и двигался парень почти бесшумно.

Никита какое-от время с хмурым видом порассматривал видящую сны девушку, чье лицо было очень спокойным и умиротворенным, подышал свежим воздухом - ночью прошел дождь, и сейчас на улице было чересчур свежо и даже прохладно, он даже надел джинсы - служившую одеялом простыню Ника во сне забрала себе, умудрилась завернуться в нее, как в кокон, а потом он улегся рядом, полностью расслабившись. Нику было интересно, во сколько проснется девушка и как она отреагирует на то, что на нее в постели смотрит не будущий законный муж, а тот, кто три года назад уехал, оставив записку с надписью о том, что она должна его дождаться.

Ника проснулась часа через полтора, дав Нику время на раздумье. Когда черные, еще не избавленные от туши ресницы девушки дрогнули и распахнулись, у молодого человека было готово предложение, которое он обдумывал с того самого момента, как проснулся.

- Привет, - сказала Ника после почти полуминутного молчания, когда она тупо рассматривала Никиту, как одно из скифских сокровищ. Он боялся, что она не помнит событий вчерашней ночи - вдруг стервочка была очень нетрезва, как и в прошлый раз, когда он отнес ее домой, а он этого не заметил в порыве чувств? - и отпрыгнет от него с диким визгом, а после спешно убежит, обвинив его в самых разных грехах, связанных с домогательствами. Однако Карлова все хорошо помнила, и, если честно, считала эти воспоминания одними из самых лучших в жизни. Правда, она это осознала потом. А сейчас девушка просто наслаждалась славным моментом. Она давно не просыпалась в таком хорошем настроении, почти счастливая.

"Почему он на меня так таращиться? - подумала девушка в некоторой панике. - Что-то не так?".

- Доброе утро, - ответил Никита. - Выспалась?

Тона влюбленного человека у него не получилось, и вновь его слова прозвучали как-то грубовато, отрывисто и довольно холодно.

- Нет, я могу выспаться только у себя дома в своей кроватке.

- Надо было оставаться дома, - тут же посчитал это за оскорбление Ник. Ему хотелось, чтобы Ника сказала, как классно выспалась и вообще отлично себя чувствует.

- Надо было. К тому же ты громко храпел, - зачем-то ответила ему девушка и приподнялась, прижимая простынь к груди. На лице у нее проскальзывали и ирония, и смущение, и все та же нежность, замаскированная под небрежное безразличие. - С тобой ужасно спать. Ты брыкаешься и забираешь одеяло. Еще ноги на меня складываешь. Кошмар.- Она сладко зевнула.

Никита не ожидал после столь бурной и по-своему романтической ночи такого утреннего разговора. Мало того, Ника парой слов умудрилась его рассердить. Когда он спал и брыкался? Или забрасывал на кого-то ноги? Напротив, он всегда спал и спит почти чутко, неподвижно, как несущий во сне службу солдат.

- Значит, кошмар? - процедил сквозь зубы Никита, тоже приподнимаясь и опираясь на согнутый локоть.

- Ага, - кивнула Ника, раззадоривая его. - Тебя привязывать надо к кровати. У тебя тремор всего тела, дорогой. Ты сучишь ногами. И разговариваешь во сне.

- И что же я говорю? - Ника не замечала, как ее любимый начинает сердиться, или замечала, но продолжала над ним глумиться.

- Признаешься в любви к какому-то парню, - невозмутимо ответила она и попробовала потереть глаз. Однако тут же спохватилась - на пальце остался след от туши и теней, которые она так и не смыла с лица после вчерашнего.

- Блин! - взвыла девушка, вскакивая с дивана, на котором они провели ночь. - Я же сейчас как чучело! Ну, капец! Эй! - прикрикнула она на лежащего Кларского, с мрачным интересом продолжающего разглядывать девушку с всклокоченными со сна волосами. Челка у Ники стояла дыбом, и это забавляло парня.

- Что?

- Хватит на меня так пялиться! - возмутилась Ника, что выглядит сейчас не так, как хотелось бы выглядеть перед любимым человеком. - Отвернись куда-нибудь.

- В чем проблема? Ты все еще стесняешься? Не строй из себя правильную девочку. - Ник не так понял причину криков Карловой. Посчитал, что она стесняется его. То, что она переживает по поводу своего внешнего вида, Кларский как-то даже не подумал.

- Укроп, ты все-таки как был дебилом, так им и остался!

- Правда?

- Нет, блин, вру. Естественно, правда, Укропина! - сказать что-то дальше Ника не успела - ее неожиданно повалили на диван. Не больно, естественно, но очень властно. Сердце у нее тут же забилось сильнее. И почему бы ему не забиться, когда ее прижимал к дивану такой парень, как Кларский?

- Почему ты меня так называешь, идиотка? - навис над ней Никита. Парня, и правда, интересовал этот вопрос. Некоторых детей занимает вопрос, почему небо голубое, а его - почему он Укроп.

- Отпусти меня! - потребовала девушка, чьи светлые волосы разметались по дивану, и попыталась вырваться, но с физической силой Ника совладать она, естественно, не смогла.

- Почему? - повторил свой вопрос молодой человек.

- Почему Укропом?

- Не придуривайся и отвечай! - рявкнул он.

- А ты горячая штучка, - насмешливо сказала Карлова, поглаживая его плечи. Ник, почувствовав прикосновения ее теплых рук, замер.

- Хорошо. Потому что... - Ника чуть приподняла голову - так, чтобы ее губы оказались около правого уха Ника. - Потому что....

Ее дыхание защекотало кожу парня.

- Потому что...

- Говори уже, - потребовал Никита.

- Потому что я терпеть не могу укроп, - громко заявила Ника, чуть не оглушив молодого человека. - Ненавижу просто! И у меня на него аллергия.

- Вот как? - произнес Кларский задумчиво.

- Да, именно так, - Ника вновь начала медленно гладить нависшего над ней парня по спине. - Ты меня так бесил, словно я тонну укропа съела.

- Бесил?

- Просто вымораживал! Тупое, жесткое, агрессивное хамло ты, если честно, - почти промурлыкала девушка, одновременно умудрившись легко поцеловать Никиту в шею.

- Да и ты не идеал женщины, - отвечал ей Никита, глядя прямо в глаза. - Все такая же несерьезная. В твоем возрасте пора уже браться за ум. А не вести себя, как малое дитя.

- А ты чересчур серьезный. Ты такой серьезный и взрослый, что тебя, наверное, два раза по отчеству называют, чтобы показать, какой ты солидный? - спросила Ника нахально. - Ты удивительный. И ты с самого начала бесил меня, - продолжала она дальше. - До дрожи в печенке.

- Мило, девочка, мило. - Ник без единой эмоции на лице встал, и это немножко расстроило Нику, которая, кажется, специально провоцировала парня. Она тут же вскочила следом, глядя на спину Ника, уходящего в соседнюю комнату, и прикусила губу. Закутавшись поплотнее в свою простынь, Карлова пошлепала босыми ногами следом за парнем, который переместился на кухню, где не было ничего, кроме раковины, холодильника и микроволновки, и пил там холодную воду прямо из-под крана.

- Никит, - несмело начала девушка, встав в арке, ведущей на кухню, - ты чего, обиделся? Кларский? Ау-у-у?

- Не в лесу, - коротко ответил ей парень, оторвавшись от большой стеклянной кружки. Ника обратила внимание на его спину - она лишь однажды видела дядю Укропа без одежды, когда перед его отъездом из города они ночевали в квартире ее знакомой, где перед сном он снял майку. Тогда ей стало безумно его жаль. И сейчас, глядя на то, как много как много шрамов у Никиты на теле, девушка вновь почувствовала сочувствие к нему. Не отрывая взгляда от рваного шрама на баку у Кларского (возможно, от какого-нибудь кастета), она, облизав губы, произнесла:

- Ты меня не дослушал. Не уходи посредине разговора. Я еще раз скажу, что ты меня жутко раздражал - почти с первого взгляда, с той самой поездки из ночного клуба, когда за рулем был тот самый милый мальчик, наш общий знакомый, Денис. Блин, как давно это было.... И, если честно, я тебя боялась. Боялась, что ударишь или сделаешь что-нибудь. После того, как мы провели время вместе в отделении милиции, и ты проводил меня до дома, я думала, что с тобой я больше не увижусь, но... как ты помнишь, меня похитил твой старший брат, Андрей, и его я тоже боялась. А потом из-за страха я притворялась твоей девушкой и, наверное, каждую секунду тебя ненавидела.

Ника вздохнула. Если ночью ею владела страсть и нежность, то сейчас ей необходимо было выговориться, все сказать своему Никите, с которым она не знала, как себя вести.

- А потом что-то изменилось. Сильно. На 180 градусов. Я стала относиться к тебе по-другому, хотя ты оставался все таким же грубым и жестким типом без крыши. Этаким мегагопиником с замашками современного Аль Капоне. Ты стал мне нравиться. И страх прошел. Вообще прошел. - Девушка откинула со лба прядку светлых длинных волос. - Знаешь, я еще в подростковом возрасте читала книгу "Крестный отец", не потому что читать сильно любила и глотала все подряд, а потому что просто в деревне гостила, у родственников, и там было так скучно, что я стала читать все, что было у тети дома, - вдруг разоткровенничалась Ника, не в силах остановить свою болтовню. - У нее в основном на полках стояла классика, и она казалась мне жутко скучной, и тут я случайно нашла книгу "Крестный отец", и залпом ее прочитала, потому что она оказалась невероятно интересной, и мне очень нравился главный герой, ну, который младший сын мафиози дона Карлеоне был, Майкл. Он сначала был хорошим и ничего общего не хотел иметь со своей семьёй, он учился и даже в добровольцем в морские пехотинцы ушел, когда Вторая мировая началась. А потом ему все равно пришлось стать главой их клана, безжалостным и жестким, но это не важно. Просто, - девушка замялась, - ты напоминаешь мне его, Майкла Карлеоне. Я ведь знаю, что ты не хотел быть таким, я помню, ты говорил мне сам об этом. Но, хоть я и не знаю, чем ты занимался эти три года, мне кажется, что ты смог сделать то, чего Майкл сделать не смог - не превратился в бездушное чудовище. Я знаю, что мои слова пафосны, и вообще нелепо сравнивать живого человека с литературным персонажем, но, Никита, я, правда, считаю, что ты стал другим. И три года назад еще чувствовала, поэтому и стала относиться к тебе по-другому. Стала переживать за тебя и что-то чувствовать. Боялась, что тебя посадят или что с тобой что-нибудь сделают. Не хотела отпускать тебя одного из города. Мечтала найти тебя. Злилась, потому что думала, что забыл. Может быть, ты и правда забыл, а вчера случайно встретил и решил развлечься - в таком случае у тебя это отлично получилось, - в голубых глазах девушки блеснули слезы, и она впилась ногтями себе в ладонь, чтобы не заплакать. Она даже голову вверх задрала, чтобы казаться более сильной.

- Короче, ты, Укроп, меня нереально бесил и твои поступки меня вымораживали. Я тебя убить хотела, а потом поняла, что ты не такой уж и плохой. Не такой плохой, каким хочешь казаться. Ты меня слышишь, Кларский? - топнула ногой нетерпеливая Ника, уже покаявшись в душе, что произнесла весь этот монолог, да еще и с таким чувством.

Тот не отвечал ей и даже не повернулся, только лишь поставил в раковину стеклянную кружку, из которой пил. Девушка, подобрав волочившуюся за ней белоснежную простынь, шагнула к молодому человеку и неожиданно обняла его со спины, прижавшись щекой к спине - ее губы как раз находились на уровне одного из старых шрамов - тонкого, белого и длинного.

- И теперь я, черт возьми, я тебя больше не боюсь и еще и люблю. Извини уж, но в этом виноват только ты, - продолжала Ника, крепче сжимая руки на его поясе. - Ну, вообще я продолжаю считать, что ты - порядочный козел, но своим чувствам я не могу приказывать. Года так три уже не могу.

- Да? - вдруг скептически спросил Кларский и задал вопрос, который его безумно интересовал, можно сказать, даже мучил. - А замуж зачем собралась? Из любопытства?

Он не стал говорить, что почувствовал, узнав, что Ника вскоре станет женой другого мужчины, хотя она, услышишь эти слова, невероятно обрадовалась бы.

Ника, рассердившись - не такую она реакцию ждала от своих теплых объятий, моментально отцепилась от парня, подошла к окну и открыла его, вдохнув свежий воздух - сегодня день обещался быть прохладным. Эйфория от встречи прошла, и на нее как-то разом навалилась куча переживаний, острых, как перец-чили. Девушка даже с каким-то ужасом вспомнила о своем женихе, о девичнике и о свадьбе, и ей стало так страшно, что у нее похолодели кончики пальцев. Ника не сожалел о том, что она провела эту ночь со своим любимым человеком - надо же, дурацкое гадание было право! - но ей было безумно стыдно перед Александром, который ничего не ждал, и чувство стыда вызвало в девушке злость - и на себя, на Кларского, и почему-то на Дионова. Запотемилось ему на ней жениться, а она ведь не была готова к этому! И сто раз говорила ему об этом! И теперь она ему, получается, изменила! Повела себя, как какая-то уличная девка - увидела Ника, и все, головы их обоих повело в стороны. А, может быть, это только ее всецело захватили чувства, а Никита просто ею воспользовался? Случайно оказался около ее дома и охмурил. Хотя, как ему это удалось? У него же нет обаяния, одна вечно всем недовольная заточка, лицо, то есть.