Через три года после расставания Ники и Ника 18 page

Трубку мужчина взял сразу.

- Здравствуйте, - тихо произнес в трубку молодой человек.

- Никки, это ты? А я ждал твоего звонка, ждал, - несколько взволнованно сообщил ему грубоватый голос Виталия Сергеевича.

- Мне нужно достать взрывчатку. - Сказал ему Никита. Прозвучало это совершенно обыденно.

- Что? - несколько удивился мужчина, явно не ожидая этого услышать.

- Срочно.

- Зачем же? - полюбопытствовал собеседника Ника.

- Нужно, - было ему крайне лаконичным ответом. - Где и у кого я могу ее достать? - спросил молодой человек.

- Никита, что за вопросы? Что слу...

- Где? - в голосе Никиты проскользнуло что-то чрезвычайно злое. Виталий Сергеевич уловил это.

- Вижу, ты не намерен ничего говорить. Хорошо. Твое право. Помнишь того человека, у которого ты покупал ствол? Обратись к нему и скажи, что от меня, - понял, что Кларский не намерен шутить, Виталий Сергеевич. - У него есть все, что тебе нужно.

- Хорошо.

- Погоди, Никита, ты что задумал?

Это был чисто риторический вопрос. Виталий Сергеевич и не надеялся услышать правдивого ответа.

- Я вам перезвоню через пару часов. За это время вы должны узнать, где завтра будет находиться Макс, - вместо ответа почти что приказал ему Кларский. - Узнайте, будет ли он завтра в своем ресторане.

- Положим, смогу. Но все же, для чего тебе это?

- До свидания.

- Никки!

Но молодой человек уже сбросил вызов и вновь вытащил сим-карту из телефона. Он, горящий от невероятного по своему накалу желания мстить и защитить, вновь поехал к тому самому барыге, продававшему из-под полы оружие, и через некоторые время стал счастливым обладателем взрывного устройства небольшого размера, которое вполне могло поместиться в литровую коробку из-под сока. После, находясь в своей квартире, парень, ледяной гнев и холодная белоснежная ненависть из которого так и не исчезали, перезвонил Виталию Сергеевичу вновь.

- Никита, - спешно заговорил тот, едва заслышав голос молодого человека. - Ты вовремя. У меня для тебя новости. Тебе как будто бы судьба благоволит, - тут он, не сдержавшись, позволил себе смешок.

- Что случилось? - мигом насторожился Кларский. Ему понравилось упоминание о Судьбе.

- Удача на твоей стороне, - почти торжественно сообщил мужчина. - Мои люди принесли хорошую весть. Сегодня в пять вечера, в ресторане "Милсдарь", Смерчинский встретится с Максом. Никита, - почти зашептал он, - это твой шанс. Они будут вместе ужинать в отдельном кабинете. Редкий шанс убить двух зайцев. Понимаешь, о чем я? Ты ведь не зря купил взрывчатку.

Никита понимал. Он также прекрасно понимал и выгоду Виталия Сергеевича, которая приплывет к нему в руки в случае расправы Ника над этими людьми.

- У меня нет времени, - торопливо продолжал мужчина. - То, что знал, я тебе сказал. Долг перед Мартом выполнил. Теперь ты действуй по своему разумению.

- Хорошо, я понял, - глухо сказал Никита. Значит, планы меняются. Он встретится с этими людьми не поодиночке, как хотел вначале, а тогда, когда они будут вместе. Ведь, это, действительно, очень удобно - двух зайцев одним ударом.

- На Макса недавно уже совершали покушение, - продолжал мужчина. - Тоже около "Милсдаря" - это его ресторан и его штаб-квартира. Стреляли из тачки. Говорят, так ему Радик привет передал. Ты можешь повторить покушение и...

- Я понял, - повторил Кларский почти равнодушно, да только вот в груди у него плясали мощные эмоции, и они торопливо распрощались. Молодой человек выключил мобильник и опять вытащил сим-карту, спрятав все это в карман, после чего медленно направился прочь из детской площадки с тоскливо поскрипывающими сломанными качелями, понимая, что завтра состоится то, что он объявил своим смыслом жизни, - месть за старшего брата. Только в жестком модифицированном виде.

Два коронованных зайца - Даниил Юрьевич Смерчинский, подставивший его брата, и Макс, отрекшийся от него и занявший его место, встречались в ресторане "Милсдарь", и он, Ник-охотник, должен был убить их одним выстрелом. Ну, положим, все же не одним, а, как минимум, двумя, да и вообще не выстрелом, но это уже технические мелочи.

Ник считал, что Виталий Сергеевич сообщил ему верную информацию. Естественно, он проверил ее, потому как бизнесмен был не единственным "информатором" Кларского. Еще один из старых людей Марта, оставшийся на свободе и очень не жаловавший Максима, подтвердил, что новый лидер Пристанских и Смерчинский встретятся завтра в пять часов по какому-то довольно важному поводу. Этот же человек сообщил Нику, сколько охраны будет у каждого из этих людей, в каком ВИП-кабинете они встретятся, на каких машинках прикатят к ресторану и многое-многое другое: вплоть до того, что Макс самолично проводит Смерчинского после его визита к тачке, выйдя вместе с ним на крыльцо - так у них было заведено по традиции, этакой дани уважения, маскирующей вынужденное подчинение одного другому.

После телефонного разговора с Виталием Сергеевичем и разговора с другим информатором, Никита долго, очень долго думал, сидя на полу своей очередной временной безликой квартиры. По плану, придуманному им в автобусе, он должен был убрать Смерчинского и Макса по одиночке, в один день, используя при этом взрывные устройства с дистанционным управлением.

Конечно, можно было использовать огнестрельное оружие, например, ту же винтовку, но Никита не считал себя способным снайпером, хотя за последние годы в оружии он стал разбираться куда более отлично, чем раньше. Еще можно было бы достать автомат и попытаться расстрелять противников, к примеру, из машины, но Ник не был уверен, что в последний момент чуткая охрана не закроет собой босса, а после не настигнет киллера. Такие штуки, как гранатомет и пулемет, даже ручные, Ник вообще не рассматривал - как говорил Март, это было "конкретное палево". Да и существовала большая вероятность, что если бы Ник с помощью огнестрела уничтожил одного, то не успел бы уже добраться до другого, понявшего, что дело не чисто. Кларский предпочитал не рисковать. А холодное оружие или всякую экзотику типа ядов парень вообще не рассматривал - они казались ему полнейшей чушью, не заслуживающей внимания.

Когда Никита узнал о неожиданной встрече, от идеи использования взрывного устройства с дистанционным управлением он так и не отказался, тем более что оно уже было у него под рукой. Молодой человек верно рассчитал, что пистолетом или автоматом убрать Макса и Смерчинского он не сможет. Охрана в ресторане - а они встретятся только там - продырявит его прежде, чем он успеет убить обоих врагов, или же закроет кого-то из них собой. То же произойдет, когда они появятся после ужина вместе на крыльце, где будут прощаться. Макса уже однажды чуть не расстреляли из машины, и его псы сейчас явно наготове. Тем более, что и второй информатор Ника говорил о том, что бойцы главы Пристанских сейчас чуть ли не землю рылами роют, кого-то разыскивая. Ник не знал, что разыскивают его, полагая, будто они ищут того, кто покушался на Макса. Знал бы - давно сделал ноги и вновь затаился, как волк, готовый ждать сколько угодно, дабы осуществить свои намерения.

У Ника был еще вариант расстрелять Даниила Юрьевич и Макса, когда те окажутся в кабинете ресторана наедине, но Кларский отлично понимал, что пройти мимо их секьюрити ему явно не удастся не силой, не хитростью. Некоторое время он размышлял над тем, что можно попытаться установить в кабинете взрывное устройство до их прихода, чтобы нажатием кнопки на мобильнике или специальном пульте, передающим сигналы, активировать бомбу. Однако и этот вариант сошел на нет - бдительная и опытная охрана может проверить помещение на наличие жучков взрывных устройств до того, как Смерчинский и Макс окажутся в кабинете. Да и в кабинет заранее проникнуть будет крайне трудно. Единственным местом, где возможно было устроить взрыв, по расчетам Ника, являлось крыльцо ресторана "Милсдарь". Активировать бомбу нужно было в тот самый момент, когда оба его врага окажутся на ступенях, прощаясь друг с другом. Сначала Кларский думал подогнать машину, начиненную взрывчаткой, к самому крыльцу, который от парковочного кармана отделялся лишь тонкой линией чистого тротуара, вдоль которого гордо росли редкие черные и контрастирующие с ними красные тюльпаны, как будто бы подчеркивающие роскошь и аристократическую дореволюционную элегантность "Милсдаря". Но Никита почти сразу же отмел этот план, поскольку точно нельзя было сказать, удастся ли ему поставить свою тачку в нужное место перед самым крыльцом или нет. Поэтому, подумав еще немного и осмотрев место будущей казни врагов, Никита решил поступить иначе - имеющееся у него взрывное устройство он подкинет в одну из двух урн-пепельниц, стоящих около крыльца, - оно будет находиться в пакете из-под сока, а после, наблюдая за происходящим в укромном местечке и видя, как из ресторана выходят Смерчинский и Макс, он нажмет на кнопку пульта. Ба-бах - и все, его миссия выполнена. Март будет отомщен и никто не тронет Настю и Полину.

Можно было, конечно, нанять киллера, даже и не приезжая в город, а продолжая находиться за тысячи километров от него, но для Никиты это было делом чести. Глупой, никому не нужной чести. А, может быть, и смыслом жизни, который твердил: "Не сдавайся, парень, не падай духом, борись, у тебя еще впереди есть важное дело".

Или это был не смысл жизни, а просто скопившаяся злость и ярость, вырвавшиеся на свободу после того, как он увидел окровавленную полумертвую Настю, ни в чем не виновную и пострадавшую за просто так?

Никита не знал, что после того, как он сделал такую интересную и опасную "покупку" продавец нелегальным товаром перезвонил Максу и доложил ему о том, что тип, которого он разыскивает, приходил к нему во второй раз и, назвав имя Виталия Сергеевича, купил опасную штуку. Макс новости очень порадовался и, слегка остыв после того, как узнал о неудачи братьев Батуриных, поехал к информатору и помощнику Никиты лично. Макс сразу понял, что задумал брат Андрея. А еще он знал отличный способ загнать зарвавшегося пацана в клетку, и захлопнуть ее.

Давление и грязные угрозы, связанные с семьёй, которая, правда, находилась, заграницей, - и этот человек раскололся. Нехотя, зло сверля нежданных гостей глазами и обещая неприятности, Виталий Сергеевич неспешным голосом, пряча за вальяжностью нервозность, все же поведал ребятам Макса кое-что. Да, он информировал Никки о том, что происходит в городе время от времени, потому как отрабатывал долг перед ним и ныне покойным Мартом. Да, он помог Никки вернуться в город, обезопасив его от поимки органов правопорядка. Да, Никки приходил к нему вчера поздним вечером, выспрашивал обо всем, но планами не делился, и зачем в город приехал, так и не сказал. Никки хочет отомстить? Кто знает, в свои планы он не посвящал. Где Никки находиться? Это даже смешно. Трудно сказать, ищите сами, вы ведь такие шустрые и вас так много. Телефон Никки? Не оставил, сказал, что сам перезвонит, если понадобиться.

Чуть обмозговав ситуацию и - вот парадокс - подумав, как бы на его месте поступил Март, лидер Пристанских медленно, с расстановкой - видимо, чтобы собеседник лучше запомнил, велел ему следующее:

- Или ты звонишь сейчас Никки и говоришь то, что я тебе скажу, или я... Что я сделаю? Правильно, найду и изуродую твоего сыночка. Он ведь сейчас в Штатах, в Нью-Йорке, верно? - бывший помощник Марта продемонстрировал осведомленность - он знал, как надавить на этого человека. Психическая травма того все еще была сильна, и мужчина согласился, внешне оставаясь почт невозмутимым, а внутри проклиная все на свете.

- Я же сказал. У меня нет его номера телефона, - сквозь зубы сообщил Виталий Сергеевич, решивший про себя приставить к сыну охрану. И как только мордовороты узнали, что брат Андрея вернулся в город? Пасли, что ли? - Никита сказал, что сам позвонит.

- Ничего. Дождешься звонка и те, кто сейчас рядом, тоже подождут с тобой, - велел Максим. - Чтобы ты случайно не сделал ноги.

- Что мне ему сказать? - выдавил Виталий Сергеевич, с неприязнью глядя на амбалов, стоявших подле него. У одного из них в руках был складной нож, которым тот словно бы невзначай, умело поигрывал, не отрывая при этом хищного взгляда от бизнесмена, как будто был бы не прочь прямо сейчас разделать его на сосиски.

- Скажешь, что завтра в пять я и Смерчинский встретимся в ресторане "Милсдарь". Уверен, Никки на это клюнет, - хрипло рассмеялся Макс. - Если малой приехал ради мести, то точно клюнет. И попробуй предупредить его, - его голос посуровел. - Ты знаешь, что тогда будет. Сам выбирай, Виталик, кто тебе дороже: сынок или левый пацан.

- Я все понял. Я скажу то, что нужно, - торопливо заверил его мужчина.

- Я и не сомневаюсь.

- А если Никита спросит, откуда такая инфа?

- Придумаешь что-нибудь, не маленький, - равнодушно отозвался Максим. И тут же подумал - нужно срочно пустить дезу о том, что он и Даниил Юрьевич встретятся завра в его ресторане. Если у Никки есть другие информаторы, они должны подтвердить ему эту информацию. Нужно шепнуть, кому нужно о том, будто бы он и Смерчинский будут обговаривать что-то важное, например, вступление Макса в совет директоров или поглощение местной крупной компании. Это наделает в узких кругах шуму, и если Никки захочет подтвердить информацию, полученную от Виталия Сергеевича, он это сделает себе на радость.

Пусть мальчик идет в мышеловку. Прямо, как и его брат.

И Никита пошел.

Следующий день - день возмездия наступил неприятно быстро.

Никита никогда не думал, что будет убивать людей. Нет, он не был хорошим мальчиком - за некоторые поступки его можно было отправить в яму - в ад, то есть, но был у него какой-то свой внутренний кодекс чести - как у благородного бандита. Правда, благородным Никита себя никогда не считал. Напротив, считал себя антигероем - таким, который есть в каждом фильме. А ему хотелось быть героем. Нет, не таким, который каждые пять минут совершает хорошие поступки, спасает собачек от плохих хозяев, а мир - от конца света, доводя до умиления самих ангелов, а таким, который может считаться в обществе обычным человеком. Который может заниматься тем, что ему нравится. Который может спокойно спать. Который может не бояться.

Наверное, мечта Никиты Кларского о том, чтобы стать обычным, среднестатистическим парнем, никогда не должна была сбыться. Ведь сегодня, через пару часов, он убьет несколько человек. А, значит, загонит сам себя в мир тьмы, на грани которого удачно балансировал с тех пор, как стал одним из пристанских.

Никита готовился к мести, как к хирургической операции. Может быть, он до сих пор находился под властью тандема ярость-страх и совершал опрометчивый поступок, но поступить по-другому не мог.

Пакет из-под сока, в котором находился взрывной механизм, должен был оказаться в урне около ресторана "Милсдарь" за час до встречи Макса и Даниила Юрьевича. Сам Ник планировал находиться в кафе, расположенном напротив ресторана, чтобы видеть крыльцо и в нужный момент нажать на кнопку брелка, который приведет механизм в действие. Это будет его шанс и отомстить за брата, и обезопасить Настю, Полину и себя.

Поскольку Никита должен был находиться неподалеку от "Милсдаря", люди из которого могли узнать в нем младшего брата Андрея Марта, он решил немного изменить внешность: цвет волос, глаз, овал лица, походку, стиль одежды. И это, честно сказать, у него получилось неплохо. Вместо светловолосого сероглазого парня со спортивной подтянутой фигурой он превратился в темноволосого и кажущегося худощавым субъекта, чьи глаза скрывались за черными стеклами модных очков и длинной челкой, а фигура - за широкой неформальной одеждой. Лицо у него тоже изменилось - в этом ему очень помогли грим и косметика, которые появились на Никите после посещения салона красоты, в котором парень даже как-то огорошил девушку-визажиста, сказав, что ему нужно несколько изменить черты лица. Девушка, правда, взяла себя в руки и неожиданно всерьез взялась за дело. Она оказалась мастером своего дела. Через час Никита, глядя в зеркало, сам себя с трудом узнавал: лицо его стало визуально более узким и скуластым, нос - более длинным, губы - более широкими, линия бровей изменилась, и теперь они казались вздернутыми, разрез глаз тоже казался совершенно другим - внешние уголки глаз чуть опустились к низу, став печальными. Этому же эффекту способствовали и откуда-то появившиеся носогубная складка и впадинки - сексуальные, как заметила девочка-визажист - на обоих гладко выбритых бледных щеках.

Все эти изменения в совокупности придавали парню вид более хрупкий и даже слабый, а когда Никита не без помощи все той же девушки, решившей взяться за клиента всерьез, надел на голову парик, обрамлявший черными длинными прядями его лицо, то он даже улыбнулся. Конечно, в нем можно было узнать Никита Кларского, младшего брата Марта, но сделать это было довольно трудно. Грим и одежда сделали свое дело - он очень изменился, став похожим на беззаботного симпатичного парня-неформала лет двадцати. Визажистке так понравилось работать над новым образом Ника, что она сопроводила его в модный торговый центр, отвела в специальный отдел для неформально молодежи и помогла купить пару вещей: широкие темные джинсы с цепями, футболку с логотипом то ли какой-то рок-группы, то ли какого-то фестиваля, удобные кеды (они были единственным приобретением, которые Нику понравились и не заставили скривиться, когда он их мерил), а еще пару мелочей вроде кожаных браслетов и перстня на палец. Ее забавляла эта игра, да и напряженный Никита, который каждую минуту помнил о том, что скоро он убьет людей, немного расслабился.

Девушка предлагала Нику еще и проколоть ухо, но он категорически не соглашался на это, и тогда визажист от всей своей широкой, видимо, души, сказала, что новый образ Никиты можно дополнить искусственными пирсами, например, в брови или в губе. Кларский, скрипя сердце, согласился на бровь, хотя очень не любил всяческие издевательства над телом, типа пирсингов и татуировок. Первые казались ему уделом не мужчин, а девчонок, на вторые он после общения с Мартом и подобных ему людей, сидевших в тюрьме, не мог смотреть.

Никита никогда не любил неформалов, но сейчас удачно стал одним из них. Он даже скейтборд купил, будь он неладен, чтобы его не узнали. Правда, доску пришлось тащить в руке - кататься на борде Кларский не умел и как-то совершенно не хотел учиться. А еще ему всучили рюкзак. Типа без него ходить буде не так понтово.

- Вы стали таким классным, - восторженно сказала ему на прощание девушка-визажист, почти с восторгом глядя на довольно длинные волосы Никиты, которые его самого неимоверно раздражали. Кларский ничего не ответил ей на это - просто всучил деньги и ушел. В голове его было тревожно и, честно сказать, страшно: за Настю, за Полину, за себя, за свои идеалы. Ник звонил Тане - сестре Насти, и та, испугавшись его звонка, срывающимся голосом сообщила, что Полину они с матерью отвезли в другой город, вернее даже, городок, а Настя находиться в больнице и, кажется, ее жизни ничего не угрожает, хотя состояние тяжелое.

- А еще приходили какие-то мужчины, - испуганно добавила Таня. - Какие-то... странные. На бандитов похожие..., - она шмыгнула носом. А Никита понял, что, скорее всего, Настю в покое не оставят - и осознание этого всколыхнуло в парне новые чувства ярости и желание убрать уродов, посмевших обидеть женщину.

"Убирайся из города, - кричало ему разум, - не делай глупостей, идиот! Проваливай, пока они не нашли тебя! Какая месть, ты о чем? Какое спасение невинных? Рехнулся?! Лучше спасай свою задницу, парень! Ты и так натворил делов: побежал в подъезд за уродами, дал им себя обнаружить, потерял ключ. Они в курсе того, что ты сейчас в городе. Они ищут тебя. Уезжай. Как тогда, три года назад, понял?".

Однако чувства глушили эти крики, более того, заставляли Ника поверить в правильность своих действий. Он убьет тех, кто не дал жить его брату, не дает жить ему и хочет помешать жить Насте. Смерчинского и Макса остановит только смерть. И пусть в том, что пострадала Настя, виноват Макс, на Данииле Юрьевиче лежит ответственность за смерть Андрея. Предательство, вообще, - тяжкий грех. И предателей следует наказывать.

Наверное, в Никите в эти часы смешались все самые его плохие, страшные эмоции, и хотя внешне он, как и всегда, оставался спокойным, внутри горел белым ледяным огнем яростной злости, над которым медленно зажигалась звезда сожаления и усталости. Ник не хотел быть зверем, всегда не хотел, но теперь медленно превращался в него.

В начале четвертого Ник пешком направился к "Милсдарю". Его единственным спутником стал усиливающийся с каждым часов ветер. Нести пакет из-под сока, в котором находился взрывной механизм, было нестрашно. Потому что теперь уже черноволосый парень точно знал - он придет в действие только после нажатия кнопки лежащего в кармане миниатюрного пульта управления. Страшно было не успеть или сделать что-нибудь не так. А еще было страшно стать таким, как Март - после убийства это произойдет, Кларский точно это знал - просто чувствовал, что он не станет прежним, а превратиться в кого-то, очень похожего на старшего брата, и его это пугало.

- Возьми, - всучил кто-то Нику в свободную от пакета с соком руку прямоугольную карточку с ярким рисунком и замысловатой надписью-граффити, повествующей о том, что это флаер на свободный вход на двоих в местный клуб "Rок-zzzона". Ник раньше часто бывал в клубах - чаще по делу, но об этом слышал впервые. Наверное, он появился после того, как Кларский покинул родной город.

Парень поднял глаза на раздающего флаеры прохожим - на него сверху вниз смотрел очень высокий - его можно было без зазрения совести назвать долговязым - парень с худыми руками и такими же костлявыми ногами, торчащими из широких бридж цвета хаки. В обоих ушах молодого человека виднелись широкие черные туннели, а одна рука была полностью украшена замысловатой цветной татуировкой - не такой, какие привык видеть Никита.

- Приходи к нам в клуб, приятель, будут выступать "Связь с солнцем". Круто, да? - с дружелюбной улыбкой взглянул парень с туннелями у ушках, приняв Ника за своего. - Сто-о-оп, только не говори, что ты не знаешь группу "Связь с солнцем"!

- Не знаю, - ответил Никита, удивляясь тому, что подобный тип остановил его, чтобы пригласить в рок-клуб.

- Приди и узнаешь, - ничуть не обиделся долговязый. - Крутые парни. Выступают завтра. Начало в девять. Живой звук - закачаешься просто! Приходи и приводи подружку!

Но Кларский уже не слышал его - он шагал дальше.

До цели ему оставалось пересечь нарядный сквер, перейти дорогу по пешеходному переходу и пройти по кварталу, застроенному магазинчиками и бизнес-центрами, как у него развязался шнурок на новых кедах. Ник беззвучно выругался и опустился на одну из многочисленных свободных лавок сквера. Доску он оставил на земле, а прямоугольный пакет с убийственной начинкой аккуратно положил рядом с собой. Шнурок он завязал быстро, но вставать почему-то не спешил - время у парня еще было, и он вдруг решил немного посидеть на лавке. Картина перед его теперь карими (спасибо линзам) глазами открывалась совершенно простая, но умиротворенная: очень высокое чистое небо цвета нежной берлинской лазури, тонкие дорожки и асфальтированные дороги сквера, посредине которого стоял памятник одному из великих русских писателей-романистов, прямоугольные большие клумбы с цветами, еще не раскрывшими свои бутоны, пятиэтажные, но очень важные, какие-то царственные старые дома в стороне, обрамляющие сквер, как рама картину. Неподалеку от скамьи, на которой сидел Никита, разговаривали на своем воркующем языке голуби, которых подкармливали местные жители и которые казались иногда совсем ручными. Нос парня щекотал запах какой-то вкусной домашней выпечки, неведомым образом долетавший с первого этажа одного из домов, находящийся неподалеку. Ветер трепал искусственные волосы и дул в лицо. Ладони грело ласковое солнце - и оно же опять настойчиво светило в глаза.

Никита вдруг набрал грудью воздух - так, словно дышит последние минут жизни. Первый раз с момента происшествия в Настином подъезде он понял, что может думать трезвой головой. В сквере он почувствовал себя так умиротворенно, что его ненависть и гнев отошли на второй план, растворяясь в тяжелом спокойствии, которое, как ребенок, обняло Ника за шею прозрачными руками, и уткнулось ему в грудь.

Что-то шло в его жизни не так. Но можно ли было изменить это "не так"? Есть ли у него силы?

- Эй, пацан, - окликнул кто-то Ника неожиданно со спины громким, слегка гнусавым голосом. Его давным-давно никто не называл пацаном. В последний раз, кажется, это делал Март. Но ему можно было делать все, что он захочет.

- Пацан, - продолжал гнусавый голос, - пацан, дай закурить?

Никита едва не заржал - ситуация была совершенно абсурдной. К нему, в образе парня-неформала, решили подкатить трое местных гопников, по классике жанра одетых в спортивные костюмы фирмы "Адидас". Никита увидел их, обернувшись, Трое молодых людей лет по восемнадцать с наглой уверенностью в глазах, присущей только жестким подросткам, смотрели на "нифера", развалившегося на лавке - их лавке! Почему их? Да потому что это их территория!

- Пацан, ты че, не понял? Закурить просят у тебя, - сказал вальяжно, как барин, гнусавый. Подходя к лаве и вставая напротив сидящего Никиты.

- А ты не отвечаешь. Невежливый ты, - вставил свои пять копеек его друг, тоже вставая напротив Ника.

- Да я вообще та еще тварь, - весело отозвался Кларский, хотя такой ответ был совершенно не в его стиле. Он предпочитал не говорить, а действовать. Но сейчас, когда он был на удивление умиротворенным - наверное, в последний раз перед убийством - массовым убийством. Что-то странное творилось с ним. Никита плотнее прижал к себе пачку из-под сока. В драку ввязываться не стоит - если вдруг взрывной механизм пострадает, он может и сам по себе сдетонировать.

- Ну, ты разговорчивый, я смотрю, пацан, - скорбно покачал головой главный из гопников. - Закурить не дал, говоришь много, хороших людей бесишь, по чужой территории, как у себя дома расхаживаешь.

Парень притворно вздохнул.

- Вставай. Будем культуре тебя учить, пацан.

- Давай, вставай, Nзапрещено цензуройN, - велел один из его друзей, пиная лежащий на земле сноуборд.

- Не бей его, он заплачет, - сказал Ник.

- Ну, ты лошара!

- Давай, поднимай задницу, нифер тупой, пойдем, за жизнь поговорим.

Кларскому идти никуда не хотелось - особенно разговаривать за жизнь.

- А вы, наверное, денег хотите? - деланно благодушно спросил Никита, не понимая, почему он так себя ведет. По идее, нужно было припугнуть зарвавшихся крысенышей и идти дальше, а он сидит и разводит с ними демагогию. - Давайте, дам?

Парни несколько опешили.

- А много у тебя? - спросил один из них жадно.

- Ну, как-то вроде прилично, - отозвался спокойным голосом Кларский. - Давайте по косарю на рыло, и проваливайте.

- Нифер, ты че-то какой-то неправильный, - склонил голову к плечу главный в этой маленькой компании. Кажется, он почувствовал что-то неладное. В голосе жертвы не было никакого страха, но было что-то такое, что заставляло паренька в спортивном костюме насторожиться. - По закону жанра мы должны тебя избить, забрать твою мобилу и твое бабло.

- Мне мобилу жалко отдавать, пацаны, - передразнил их Никита и неспешно залез в рюкзак.

- А бабло, типа, не жалко?

- Не-а. Что такое деньги? Прах.

- Пацаны, он, кажись, чокнутый, - громко, но выразительно прошептал тот, который пнул его скейтборд, следя за тем, как черноволосый ниферок, у которого они хотели по-быстрому отжать деньги на пивас, что-то ищет в своем рюкзаке. Ник, которому было невероятно смешно, реально искал деньги, а нашел свой пистолет - второй. Тот совершенно случайно высунулся из рюкзака, но даже своим мимолетным появлением произвел на парней-гопников большое впечатление.

- Ну ладно, ниферок, мы пойдем, пожалуй, - как-то даже скоромно сказал главарь. - Давай, это, хорошего тебе настроения.

- А как же деньги? - с иронией, чужой, не свойственной ему, спросил Никита.

- А сколько хочешь? - спросил второй гопник. - Брат, прости, у нас мало.

- Идите, - сказал Ник негромко, но серьезно - недоумки надоели ему. И они ушли - спешно, быстрыми неровными шагами.

Как только Никита встал с лавки, в воздухе раздался перезвон колоколов, оповещающих о том, что настало четыре часа по полудню - неподалеку от сквера находилась небольшая церковь. Ее не было видно - лишь слышно, но, как назло, чтобы подойти к дорожному кольцу, которое Ник должен был пересечь, ему сначала надо было пройти мимо еще одного места, в котором люди просили помощи у Бога, - мечети.

Ник никогда не был особо верующим и никаких храмов не посещал, почувствовал себя неуютно - как будто бы кто-то укоризненно смотрел на него.

Это парню не нравилось.

Ветер стал сильнее, холоднее и все никак не мог оставить в покое черные волосы Ника, целеустремленно шагающего вперед, к дорожному кольцу. На душе у него было как-то странно.

"Что я делаю?", - сам себя спросил парень как-то неожиданно даже для самого себя, и сильнее сжал пакет из-под сока.

"Я мщу", - ответил ему внутренний голос.

Шедшие навстречу Нику две девушки неформального вида - одна с синими волосами и майкой с падающим вниз крылатым человеком - логотипом популярной русской рок-группы, вторая - с многочисленными пирсами и дредами, увидев его, зашушукались, смешливо переглядываясь: кажется, он понравился им. Девушки часто обращали на парня внимание - в каком бы прикидке он не был, но неформальные девочки на Никиту никогда не засматривались - все больше это делали девочки-модели и гламурные принцессы, которым стильный Никита казался невероятно привлекательным. А тут на него таращились девчонки лет семнадцати, одетые так, как будто только что побывали на рок-концерте. Когда они поравнялись, девушка с дредами подмигнула ему, заставив Ника поднять от удивления бровь.

Date: 2015-10-18; view: 258; Нарушение авторских прав