Управление главного судебно‑медицинского эксперта, Манхэттен

Директор Барнс прибыл в УГСМЭ, расположенное на углу Тридцатой улицы и Первой авеню, одновременно с Эфом и Норой. Не узнать его было невозможно – благодаря козлиной бородке и форме, практически не отличимой от военно‑морской. На перекрестке стояли патрульные автомобили, перекрывая движение. Непосредственно перед моргом обосновались телевизионщики.

Удостоверения позволили им не только войти в здание, но и пробиться к доктору Джулиусу Мирнстейну, главному судебно‑медицинскому эксперту Нью‑Йорка, мужчине средних лет с обширной лысиной, окруженной венчиком каштановых волос. Поверх его серого костюма был накинут белый халат.

– Мы думаем, что ночью к нам кто‑то вломился, – доктор Мирнстейн обвел рукой опрокинутый компьютерный монитор, рассыпанные карандаши. – Но по телефону не можем найти никого из сотрудников ночной смены. – Он посмотрел на свою помощницу, которая не отрывала мобильник от уха. Та кивнула, подтверждая слова начальника. – Пойдемте со мной.

Внизу, в подвальном морге, царил полный порядок. Чистые секционные столы, весы и прочие измерительные устройства на своих местах, никакого вандализма. Доктор Мирнстейн прямиком направился к холодильной камере, подождал, пока Эф, Нора и директор Барнс присоединятся к нему.

Камера была пуста. То есть каталки, конечно, стояли – на некоторых только простыни, на других предметы одежды, – а у левой стены размещались несколько трупов, которые лежали здесь не один день, – только вот трупов пассажиров рейса 753 не было. Ни одного.

– Где они? – спросил Эф.

– В этом все и дело, – вздохнул доктор Мирнстейн. – Мы не знаем.

Директор Барнс уставился на него.

– Вы хотите сказать, что, по вашему мнению, кто‑то вломился сюда ночью и украл более сорока трупов?

– Ваша догадка мало чем отличается от моей, доктор Барнс. Я надеялся, что ваши люди смогут внести ясность.

– Что ж, они определенно не могли просто взять и уйти, – изрек Барнс.

– А что в Куинсе? – спросила Нора. – В Бруклине?

– Из Куинса пока нет информации, – ответил доктор Мирнстейн. – Но в Бруклине та же история.

– Та же история? – переспросила Нора. – Трупы пассажиров рейса семьсот пятьдесят три взяли и ушли?

– Именно, – подтвердил Мирнстейн. – Я вызвал вас сюда в надежде, что, возможно, ваше ведомство забрало эти трупы без моего ведома.

Барнс посмотрел на Эфа и Нору. Те покачали головами.

– Господи, – выдохнул Барнс. – Я должен позвонить в Федеральное авиационное управление.

Эф и Нора перехватили его, прежде чем он успел позвонить, и постарались сделать это подальше от доктора Мирнстейна.

– Нам нужно поговорить, – сказал Эф.

Глаза директора забегали. Он перевел взгляд с Эфа на Нору, потом снова уставился на Эфа.

– Как Джим Кент?

– Выглядит неплохо. Говорит, что и чувствует себя хорошо.

– Это радует, – сказал Барнс. – Что еще?

– У него такой же надрез на шее, как и у пассажиров рейса семьсот пятьдесят три.

Барнс нахмурился.

– Как такое может быть?

Эф рассказал о бегстве Редферна из кабинета томографии и последующем нападении на Джима. Достал из большого конверта результаты магнитно‑резонансного исследования, которое делали пилоту до злосчастного полета, приложил к настенной панели для просмотра рентгеновских снимков, включил подсветку.

– Так все было «до».

Главные внутренние органы были отчетливо видны, никаких отклонений не просматривалось.

– И что? – спросил Барнс.

– А вот это – «после».

Он приложил к панели другой снимок – грудную полость Редферна испещряли темные тени.

Барнс надел очки с половинными стеклами.

– Опухоли?

– Э… трудно объяснить, – сказал Эф, – но это новые ткани, пожирающие органы, которые были совершенно здоровы двадцать четыре часа назад.

Директор Барнс снял очки и снова нахмурился.

– Новые ткани? Что ты, черт побери, хочешь этим сказать?

– А вот что. – Эф перешел к третьему снимку, сделанному с шейного отдела Редферна. На нем четко виднелся новый орган, расположенный в горле ниже языка.

– Что это? – спросил Барнс.

– Жало, – ответила Нора. – Или что‑то в этом роде. По структуре – мускул. Убирается внутрь. Достаточно мясистый.

Барнс посмотрел на нее как на чокнутую.

– Жало?

– Да, сэр. – Эф поспешил поддержать Нору. – Мы уверены, что именно этим органом нанесен разрез на шее Джима.

Глаза Барнса снова забегали.

– Вы хотите сказать, что один из выживших в этой авиакатастрофе отрастил жало, которое и вонзил в шею Джима?

Эф кивнул и снова показал на третий снимок.

– Эверетт, мы должны отправить остальных выживших в карантин.

Барнс взглянул на Нору – та согласно закивала.

– То, о чем вы говорите… эти новообразования, это перерождение органов… Такие вещи могут передаваться?

– Именно этого мы и опасаемся, – ответил Эф. – Джим, скорее всего, заражен. Мы должны посмотреть, как прогрессирует эта болезнь, если хотим остановить ее развитие и вылечить его.

– Ты говоришь, сам видел это… это втягивающееся жало, как вы его называете?

– Мы оба видели.

– А где сейчас капитан Редферн?

– В больнице.

– И каков прогноз?

– Ничего определенного, – ответил Эф, прежде чем Нора успела открыть рот.

Барнс уставился на Эфа, только теперь начиная понимать, что дело пахнет жареным.

– Помещение трех людей в карантин означает потенциальную панику среди трехсот миллионов. – Барнс вновь окинул взглядом их лица, ища подтверждение своим словам. – Вы думаете, это как‑то связано с исчезновением тел из моргов?

– Не знаю, – ответил Эф, хотя с языка едва не сорвалось: «Об этом даже подумать страшно».

– Хорошо, – кивнул Барнс. – Я начну соответствующие процедуры.

– Начнешь процедуры?

– Потребуется некоторая возня.

– Это нужно сделать немедленно! – воскликнул Эф. – Прямо сейчас.

– Эфраим, то, что ты мне рассказываешь, необычно и тревожно, но инцидент, вероятно, уже изолирован. Я знаю, ты озабочен здоровьем коллеги, однако, чтобы объявить федеральное распоряжение о карантине, я должен запросить и получить приказ президента, я ведь не ношу такой приказ в бумажнике. На данный момент я не вижу свидетельств потенциальной пандемии, а потому должен запустить соответствующие процедуры по обычным каналам. Пока не получен приказ, я не хочу, чтобы ты беспокоил других выживших.

– «Беспокоил»?!

– Паника и так будет. Зачем нам раньше времени выходить за установленные законом рамки? И вот что я тебе скажу: если другие выжившие тоже заболели, почему мы до сих пор ничего от них не слышали?

На это Эф не нашел ответа.

– Я с вами свяжусь, – объявил Барнс и отправился звонить в Федеральное авиационное управление.

Нора посмотрела на Эфа.

– Не делай этого.

– Не делай чего?

Но она‑то знала, с кем имеет дело.

– Не ищи других выживших. Не ставь под угрозу наш шанс спасти Джима, разозлив эту адвокатшу или напугав остальных.

Эф не успел ответить. Открылись наружные двери, и двое фельдшеров «скорой помощи» вкатили в секционный зал каталку, на которой лежал мешок с телом. К ним тут же подошли два санитара морга. Мертвые не собирались дожидаться, когда прояснится тайна исчезновения трупов. Они просто продолжали поступать. Эф легко мог вообразить, что будет с Нью‑Йорком, если разразится настоящая жестокая эпидемия. Муниципальные ресурсы – полиция, медицина, санитарные службы, морги – будут быстро смяты превосходящими силами противника, и Манхэттен в течение считаных недель превратится в огромную вонючую кучу компоста.

Санитар наполовину расстегнул молнию мешка и, изумленно вскрикнув, отпрыгнул от стола. С его перчатки на пол капало что‑то белое. Переливчатая жидкость молочного цвета потекла из мешка на стол, потом на пол…

– Что это, черт побери, такое? – спросил санитар фельдшеров «скорой», которые пятились к дверям с выражениями крайнего отвращения на лицах.

– Дорожное происшествие, – ответил один из фельдшеров. – Попал под колеса после драки. Ну, не знаю… может, грузовик перевозил молоко или что‑то в этом роде…

Эф натянул латексные перчатки, которые взял из коробки, стоявшей на столике, подошел к мешку и заглянул в него.

– А где голова?

– Там, внутри, – ответил второй фельдшер. – В общем, где‑то там.

Эф увидел, что голова отрезана по самые плечи, а обрубок шеи сочится белым.

– И этот парень был голый, – добавил фельдшер. – Та еще ночка.

Эф расстегнул молнию до конца.

Безголовый труп принадлежал полному мужчине лет пятидесяти. И тут Эф обратил внимание на стопы мертвеца. На одном из больших пальцев виднелась кольцевая рана – словно совсем недавно этот палец был обмотан проволокой… А к этой проволоке могла крепиться бирка, какими помечают трупы в моргах.

Нора тоже увидела след от проволоки и побледнела.

– Драка, говорите? – переспросил Эф.

– Так нам сказали, – ответил фельдшер, открывая наружные двери, чтобы выкатить каталку. – Счастливо оставаться. Удачи вам.

Эф застегнул молнию. Он не хотел, чтобы кто‑либо еще увидел след от проволоки. Не хотел, чтобы ему задавали вопросы, на которые он не мог ответить.

Эф повернулся к Норе.

– Тот старик…

Нора кивнула.

– Он хотел, чтобы мы уничтожили трупы, – вспомнила она.

– Он знал об ультрафиолете. – Эф стянул перчатки, думая о Джиме, который лежал один в изоляторе… и кто мог сказать, что росло у него внутри. – Мы должны выяснить, что он знает еще.

Date: 2015-09-22; view: 233; Нарушение авторских прав