Глава 16. – Я ничего не вижу, – прошептал Аэрон

– Я ничего не вижу, – прошептал Аэрон.

Слишком темно.

– Причем, неестественно темно.

Ни малейшего проблеска света, фонарик, который он захватил с собой, почти не светил, его свет просто растворялся в клубящейся густой мгле.

– Этой ночью мне являлся Лисандр, он сказала, я в любом случае останусь ангелом после того, как мое время здесь истечет.

– Я думаю, я могу…

– Шшшш

Там голос.

Он не хотел, что она стала мишенью.

На самом деле, эта мысль бесила его, и за это он мог упрекнуть только себя.

Он не должен был брать ее сюда, независимо от того представляет угрозу Ночной Кошмар или нет.

Он просто… он не мог оставить ее в опасной близости к Легион.

Или в непосредственной близости к Торину.

К тому же он обещал показать Оливии неприглядную реальность его жизни.

Какой же я дурак.

Дурак, тонущий среди шторма, который сам же его и спровоцировал.

Желание завладеть Оливией… заметь, оно нисколько не уменьшилось.

А только возросло.

Ревность кровожадной псевдо‑дочки обренулась в конце концов против ангела, заметь.

Обещание убедить ангела вернуться домой…заметь, как же он ненавидит себя за это обещание.

Отослать ее прочь, никогда не узнать, как она там живет?

Мучительно!

– Она спит, – сказала Оливия, повышая голос.

– Она может проснуться, – сказал он сквозь зубы.

Не обращая внимания на тьму, он прокрался внутрь, нащупал стену и продолжил путь вдоль нее в дом Скарлетт, который на самом деле был подземной усыпальницей на местном кладбище, какая там…обстановка? гробы? он не знал, что может поджидать впереди, вероятность того, что Оливия окажется втянута в кровопролитие вызывала в нем дрожь страха, смешанного с яростью.

Как он сможет защитить ее в подобном месте?

– Она не проснется, я клянусь.

В любом случае.

Если мое время ещё не ушло, возможно я могу…

Слова Оливии замерли на ее губах, он остановился, обернувшись.

Она наткнулась на него и проворчала.

Он почувствовал ее лишь слегка, и наслаждался этим соприкосновением.

Нежная, теплая.

Возбуждающе.

Этого было достаточно, чтобы его тело пришло в готовность.

Снова.

Моя, – сказал Гнев.

Я знаю.

Ты говорил это.

Каждый долбаный раз.

И Аэрон сдался ему, перестал волноваться.

Потому что…

Нет.

Не делай этого.

На миг воцарилось молчание, их дыхание было единственным звуком.

Воздух был затхлым от старости, пыли и смерти, но он мог бы наслаждаться эти мгновеньем вечно.

Рядом с ним, она была в безопасности.

С ним вместе.

– Можешь что?

– Вот это.

Засияли крошечные лучики света.

Он моргнул, протирая глаза.

Эти лучики исходили от ее кожи, осознал он, соединяясь вместе и увеличивая яркость.

Яркость возросла настолько, что разогнала тени прочь, а его глаза слепило.

– Как…

Медленно она усмехнулась, ее лицо светилось, сияло подобно звезде, черные ресницы обрамляли ее небесно‑голубые глаза.

Он готов был целовать даже воздух вокруг нее.

Не смей.

Но теперь, когда он знал ее вкус, теперь, когда он чувствовал как она трепещет рядом с ним, как он предполагал сопротивляться?

Легион.

Лисандр.

Свобода.

О, да.

Будь он проклят.

– Смертные иногда терялись во тьме и я указывала им путь обратно.

Оливия переступила с ноги на ногу, и отодвинулась, опустив подбородок.

– Скарлетт за тем углом.

Я могу чувствовать ее.

– Спасибо тебе.

Решительным движением, Аэрон заставил себя отвернуться от нее.

Его глаза опечалились, потеряв ее из вида.

Гнев, тоже, завыл протестуя.

Спокойно.

Мы пока ещё с ней.

Аэрон приказал себе отбросить грязные мысли, и вскоре оказался в импровизированной спальне.

На полу в некоторых местах торчали шипы, они опасно блестели и были надежно прикреплены.

Они соединялись проводами с дальним углом комнаты, посреди всего этого веселья стоял гроб.

Почему гроб? Потому что она могла закрыться там для лучшей защиты? Умная женщина, если так.

Он взял в руку кинжал и подошел ближе, обходя шипы.

Оливия шла за ним, повторяя каждый его шаг.

– Осторожно, – пробормотал он.

– Держись за мной.

Он распахнул крышку, попутно готовясь к схватке.

Неа.

Как и обещала Оливия, Скарлетт мирно посапывала, совершенно не реагируя на их вторжение.

Он изучал ее.

Шелковистые черные волосы обрамляли ее изящное лицо.

Она не выглядела изящной ранее, когда загнала его в переулок.

Ее ресницы были длиннее, чем можно было представить, они словно веер, почти достигали скул.

У нее был миниатюрный носик, а ее губы были краснее, чем тогда.

Она была одета в футболку и джинсы, черные, по всему телу было закреплено оружие.

Она не разоражалась, даже когда ложилась спать.

Интересно.

Он то снимал все кинжалы, прежде чем завалиться в кровать.

Он, конечно, держал их поблизости, но не на теле.

Расслабившись, он перевел взгляд.

Стены были грязными как и пол, а в некоторых местах торчали лезвия.

Любой, кто упал, на стены или на пол, оказался бы прямо в объятьях смерти.

Ночной Кошмар могла бы разместить ловушки и в дверном проеме, чтобы затруднить продвижение сюда, но не сделал этого.

Почему? Возможно, она знала, что кромешная тьма отпугнет большинство людей, большинство невинных людей…, подальше.

Но тот кто будет упорствовать, тот кто продолжить движение, у того явно есть зловещие замыслы.

Возможно, она хотела чтобы пострадали только такие люди.

Если это было так, значит она убивала избирательно.

Значит она придерживалась определенной линии поведения.

Хотя возможно, что ей нравилось убивать именно здесь, и первое, из того что она хотела бы видеть после пробуждения, были кровь и смерть.

Так или иначе, это женщина серьезно заботилась о своей безопасности.

Он почти надеялся, что она могла бы вскочить и атаковать.

Ему нужна драка.

Его нервы были на пределе, а кровопролитие успокоило бы его.

Столько всего произошло, изменилось.

Столько всего идет наперекосяк.

Демон Бадена обрел нового хозяина, благодаря Галену.

Выяснилось, что Крон и Рея одержимы демонами.

И это не считая Оливии, конечно, ее откровенной одежды и обжигающих поцелуев и предложений, от которых невозможно отказаться (от которых он теряет дар речи), а также от ее неудачных попыток соблазнить других мужчин, и всё это вместе только усиливало его возбуждение.

И ревность.

И злость.

Да, ему необходимо кого‑то убить сегодня.

И в довершение всего, Легион заглядывалась на него так, как он хотел, чтобы Оливия смотрела на него.

Она заключила сделку с творцом зла, а она откровенно лгала ему об этом.

В конце концов, он больше не позволит ей дурачить себя.

От нее просто исходила коварная решительность.

Что же ему делать с ней? Как ему справиться с ней? Он все ещё любил ее как дочь, все ещё хотел, чтобы она осталась в его жизни.

Он не хотел бы отказываться от нее.

Именно…

должно же быть решение.

Не думай об этом сейчас.

У тебя есть дело.

Дело.

Верно.

Итак.

Возвращаясь к Скарлетт, она в его руках.

Знает ли о ней Гален?

– Лучше бы она жила в церкви, – виновато сказала Оливия, прежде, чем он успел сообщить ей, что им нужно выбираться.

– Но это работало бы против нее.

Откуда эта ощущение вины? Оттого что она привела его сюда? Вероятно.

Осторожно.

Он не даст ее чувству вины разжечь его собственное.

– Я помню, что попросил тебя помолчать.

– А я сказала тебе.

Что она не проснется.

– Откуда ты знала? – дурацкий вопрос.

Иногда казалось, что она знает обо всем.

Это означает, что Сабин просто влюбится ее.

Информированность была его лучшим другом.

Благодаря Единому Настоящему Богу Оливии, она уйдет до того, как воин вернется.

Аэрон возненавидел бы себя за желание убить своего друга, если бы он начал допрашивать его женщину.

При одной мысли об этом, Гнев ликовал.

Возможно, ему не так уж и ненавистна мысль об убийстве воина.

Он должник Сабина, в конце концов.

И она не твоя женщина!

– Не обращай внимания.

Неважно.

Нам нужно поторопиться, прежде чем нас здесь не выследили другие посетители.

Кто, например?

– Например, Ловцы.

– О.

Аэрон жаждал сразиться с Ночным Кошмаром, но уж точно не с армией Галена.

Он не хотел бы втянуть Оливию в подобную заварушку.

Он покажет ей ужасы своего существования по‑другому.

С безопасного расстояния.

Склеп Скарлетт был на приличном расстоянии от Убежища, и это было очком в их пользу.

– …какая темнота, – внезапно произнес незнакомый голос, слова прозвучали чуть ранее, раздался звук шагов, проникая в это отгороженное помещение.

– Мой фонарь не работает.

– Я ничего не вижу.

– Просто медленно продвигайся вперед, черт.

Чтоб все провалилось.

Это день становился всё хуже.

Здесь были Ловцы, как он и опасался.

Кто‑то выследил их? Использовал Плащ Невидимости?

Кто‑то наблюдал за ним, представлял опасность для его женщины, так?

Аэрон сжал кулаки.

Он заново осмотрел склеп, но не увидел ничего нового.

Он взглянул на Оливию, которая все ещё сияла, но была сердита.

Потом он взглянул на Скарлетт, которая все ещё спала.

А затем на дверной проем.

Эта тьма, единственный способ выбраться отсюда.

Они сделают это, им придется прошмыгнуть прямо перед носом у смертных.

Которые вероятно хорошо вооружены.

Эти смертные не смогут разглядеть в кромешной тьме, а как справится Аэрон без сияния Оливии.

Ведь с ее сиянием, каждый сможет увидеть их.

Есть только один вариант решения.

Только один способ уберечь Оливию.

Аэрон всунул ей в руку кинжал.

– Приставь это к шее девушки, – прошептал он.

Малейшее движение, режь не раздумывая.

Не дав ей возможности ответить, он схватил ее за талию и запихнул в гроб к Скарлетт.

Спящая женщина не шелохнулась, а Оливия открыла было рот.

Без промедления, он закрыл ей рот своей рукой и затряс головой.

Она задыхалась от страха, но кивнула в знак того что поняла, чего он хотел от нее.

Тишина.

– Убери свет.

Она снова кивнула и сияние ее кожи уменьшилось…

померкло

и совсем исчезло.

Тени должно быть этого и ждали, потому что они наступали, погружая каждый миллиметр пространства в удушающую мглу.

– Дерьмо! Смотри куда идешь.

– Извини.

Голоса приближались.

Аэрон был довольно крупным и он знал, что не сможет влезть в гроб, чтобы заслонить собой Оливию.

Не раздавив ее.

Вместо этого, он погладил ее по плечу, или по тому, что он думал было плечом.

Он резко отдернул руку, как будто обжегся, потому что на самом деле коснулся ее прекрасной груди.

Ее соски моментально превратились в бусинки.

Моя.

Защищай.

Осторожный на сей раз, он нацелился выше.

плечо

Отлично.

Дрожь.

Нехорошо.

Это значит, что она переполнилась чувствами, и растерялась, из‑за его промаха.

Или напугалась.

Он предпочел думать, что переполнилась чувствами.

На самом деле, он тоже растерялся.

Снова послышалось движение, он надавил на нее, чтобы она продолжала лежать неподвижно.

Слава богу, она не сопротивлялась.

Он не знал, держала ли он она кинжал возле горла Скарлетт, как он приказал ей.

Чтобы быть уверенным, он поднес свою другую руку к

лицу Ночного Кошмара.

Хорошо.

Она всё ещё не двигалась, ее дыхание редко касалось его кожи, теплое, пока что.

Он не мог видеть все ловушки вокруг гроба, поэтому он осторожно двинулся в сторону, подальше от входа в коридор.

Он не хотел отнимать свою руку от женщины.

Он хотел, чтобы Оливия знала, что он здесь, что защитит ее.

Всегда.

Он хотел бы захлопнуть крышку, но не хотел пропустить тот момент, когда девушка проснется.

– Подожди, – сказал один из тех людей.

– Остановись.

– Что?

– Воздух.

Ты чувствуешь его колебание?

– Мы должны дойти до цели.

Всё ближе.

Шарканье шагов.

Многократно повторяющееся.

Оливия задрожала сильнее, он сжал ее, подбадривая.

– Здесь должна быть комната.

Пауза.

Хруст.

– Да.

Да.! Здесь довольно много места для ещё одного прохода.

– Она не может находиться здесь.

Она не смогла бы найти дорогу внутрь.

– Она одержима грёбаным демоном Ночных Кошмаров.

Конечно же, она смогла бы найти дорогу.

Пока что…

осмотрись вокруг.

Она должна быть спящей.

Если ты случайно обнаружишь теплую кожу, стреляй.

Откуда они столько знают? Крон рассказал своей жене? Или сноваЮ кто‑то воспользовался Плащом Невидимости и подслушал частные разговоры?

– Чёрт, нет.

Никакой стрельбы.

Так мы пристрелим друг друга.

– Это лучше, чем позволить демону ускользнуть.

Шокирующее открытие, Ловцы настолько втянуты в это, что готовы пожертвовать своей жизнью.

– Либо мы прирежем ее, либо я убираюсь отсюда, – наконец, выпалил один из них.

– Я не подписывался на самоубийство.

– Ну тогда прирежем ее, черт побери, но убедись, что вырубил ее как следует. Чтобы мы могли забрать ее отсюда, не боясь, что у не достаточно сил, чтобы напасть на нас.

Каждый наш страшный сон – по ее вине.

Все эти отвратительные вещи, которые мы вытерпели – ее рук дело.

Снова шарканье.

Аэрон напряженно ждал.

Если одному из них направится к гробу, ему придется…

Человеческий крик.

– Какого хрена…

Ещё один крик.

Бульканье.

Потом ещё и ещё.

Им не удалось подобраться к гробу.

Ловушки Ночного Кошмара позаботились об этом.

Несколько Ловцов начали открыли пальбу, вопреки страху попасть под дружественный огонь; тьма поглотила вспышки от выстрелов.

Одна из этих пуль угодила Аэрону в плечу, прострелив его со спины.

Он пришел в себя, когда уже несколько человеческих криков разрезали воздух.

Итак, он не хотел запирать беспомощную Оливию с этой девушкой, но и не хотел, чтобы ее ранили.

Он резко захлопнул крышку гроба.

– Что происходит?

– Режь, – приказал кто‑то, сквозь кашель.

Новый крик, перерос в сдавленный стон, разнося запах свежей крови.

– Отходим, – прохрипел кто‑то.

– Отхо…Ааа!

Раздалось шарканье, но количество движущихся ног стало гораздо меньшим.

Затем, крики, стоны и топот ног совсем прекратились.

Конец.

Дело сделано.

Это была битва, которую он хотел, страстно жаждал, он был так близок к победе.

Он подождал, когда воцарится полнейшая тишина, прежде чем распахнуть крышку гроба и сказать:

– Свет.

Оливия тут же послушалась.

Снова от нее исходило слепящее сияние, оно нарастало и полностью рассеяло мглу. Он увидел, что она была бледной, но невредимой.

Скарлетт так и не пошевелилась.

– Аэрон, я была так…, ‑ Оливия присела и повернулась к нему.

На лице появилось выражение боли.

– Ты ранен.

Он осмотрел рану.

В плече была дырка; из нее сочилась кровь, стекая по животу, несколько капель уже пропитали пояс штанов.

Теперь, когда тревога за Оливию рассеялась, а адреналин упал, он осознал, что ранен.

В нем разгорался пожар, быстро и верно, как если бы в его венах был бензин, а не кровь.

Не важно.

– Я буду в порядке, – сказал он.

– Бывали раны и пострашнее, так что об этой не стоит беспокоиться.

– Я ничем не могу помочь.

Она прикусила нижнюю губу, потянулась и прикоснулась кончиком пальца к его ране.

– Я беспокоюсь.

Прикосновение облегчило боль.

И как всегда, ощущение ее близости мучило его.

Он нуждается в большем.

Гнев нуждается в большем, скуля в его голове.

Сейчас не время.

Куча окровавленных тел, некоторые их них проткнуты кинжалами.

Некоторые упали лицом вниз, другие распластались на спине.

Но каждый был мертв.

Он хотел бы поблагодарить эту девушку за искусное оформление жилища.

Ведь благодаря этому, а не его действиям, Оливия сохранила свою жизнь.

Он не знал, смог ли кто из Ловцов сбежать от ужаса, произошедшего в этой комнате, но он не собирался ожидать поблизости, чтобы увидеть их возвращение с подкреплением.

После оказания помощи Оливии с ее ногой – вот дерьмо! и заставляя его рану открыться, он поднял Ночные Кошмары на руки как и хотел сделать прежде чем их прервали.

– Держись рядом, – сказал он.

– Иди точно вслед за мной.

– Хорошо.

Он пробрался к открытой двери, обходя окровавленные тела, морщась от разгоравшегося огня внутри него.

Больно, хныкал Гнев.

Его губы изогнулись в хмурой гримасе.

Тебе тоже?

Плохо.

Мы пойдем домой.

Отдохнем.

На лестнице не было следов крови, ни единого пятнышка.

И это означало, что ничего плохого здесь не произошло.

Превосходно.

Кроме…

к тому моменту, как он достиг вершины лестницы, он дрожал.

Слабел.

Его глаза остекленели, и куда бы он не посмотрел, везде был призрачный туман.

Гнев стонал.

Огонь наконец‑таки потух, но только для того, чтобы уступить место ледяному холоду.

– Аэрон? – Он замедлился, его движения были вялыми, ноги спотыкались друга о друга.

– Залезь в мой задний карман.

Возьми мой телефон.

В таком состоянии у него было сил доставить обеих женщин в крепость.

– Что с тобой? – спросила Оливия, делая то, что он приказал.

– Это из‑за твоей раны? Ты сказал мне не беспокоиться!

Он проигнорировал вопрос и беспокойство.

Он не хотел лгать ей… снова…хотел сказать, что всё будет хорошо, но он у него не было ни одного ответа.

Ни он, ни Гнев никогда не реагировали так но простое огнестрельное ранение.

– Ты знаешь как отослать смс? – Они завернули за угол.

– Нет.

Я видела, как это делают люди, но никогда не пробовала сама.

"Как насчет просто позвонить?" Только вперед, он мог наконец увидеть солнечный свет пробираясь в темноте.

Он весь покрылся потом, но это вовсе не помогало растопить лед внутри него.

Его движения всё замедлялись, он еле волочил ноги.

– Нет, – снова сказал она.

– Мне жаль.

Черт побери.

Если он опустит девушку, то не сможет вновь её поднять.

Он знал это.

Черт, черт, черт.

Он знал, что есть только два объяснения такой реакции.

Либо Ловцы использовали какой‑то вид особых пуль, или он по‑настоящему неоправился после последней атаки, как он считал.

Ни то, ни другое не было хорошо для него.

Наружу, наконец‑то, слава богу, он поискал ожидавших Ловцов.

Он не увидел ни одного, но не был уверен было ли это потому что их там не было, или потому что его зрение продолжало падать.

В конце концов, никто не выпрыгнул на них.

Лететь или нет, он не собирался делать это дома.

Он еще раз обследовал взглядом все вокруг, на этот раз ища место, где можно было спрятаться.

Там, несколькими метрами впереди, было большое надгробие, цветы всех оттенков обрамляли его, образуя скрытую нишу.

"Сюда."

Он двинулся неуклюже вперед, слабея с каждым шагом.

Оливия обхватила его за талию, поддерживая.

"Сейчас.

Обопрись на меня."

Он не хотел этого делать, был смущен, что нуждается в этом, был даже более смущен тем, что ему действительно нравилось когда кто‑то о нем заботиться, но с ее помощью он все таки добрался до места."

"Спасибо.

Он попытался опустить Скарлет на пол, но его колени отказали и они оба рухнули вперед.

Она грубо шлепнулась на землю, а он рядом с ней.

Она не издала ни звука.

Так же как и Гнев.

Теперь демон молчал.

Там неестественно.

Аэрон перекатился на бок.

Оливия, он увидел, была занята переставляя цветы таким образом, чтобы скрыть их от любопытных глаз.

"Хорошая…

.

.

девочка." сказал он ей.

Улыбка, которую она послала ему, была храброй и показывала ее железную волю.

Это заставило его сердце пропустистить один чертов удар.

И твкже, либо он видел то, чего не было, либо бабочки действительно порхали вокруг ее головы.

Белки сидели у ее ног, а птицы собрались на траве вокруг нее.

Все они смотрели на нее, как будто ждали ее внимания.

Наверняка у него галюцинации.

Что означало что ему даже хуже, чем он думал.

Поскольку он знал, что не будет способен прочесть номера телефонов на своем мобильном, он сказал Оливии набрать номе.

"Позвонить." сказала она, и прижала трубку к его уху.

"Торин," сказал он после того как его друг ответил.

"Проследи сигнал.

Забери…

.

.

нас."

Он не услышал ответ воина.

Темнота, которая была очень похожа на ту, от которой он страдал внутри этого склепа сомкнулась вокруг него, и на этот раз, он мог только поприветствовать ее.