Буря в банане

...Президентский дворец был — просто загляденье: кремового цвета, весь из себя какой‑то невесомый, с ажурными башенками и стрельчатыми окнами, с мавританскими аркадами и крытыми алой черепицей пристройками, с фонтанами, ухоженными лужайками и парком в самом что ни на есть версальском стиле — ежели, конечно, не обращать внимания на то, что росли в нем не каштаны, акации и жасмины, а исключительно пальмы, сейбы и прочая сугубо экзотическая для европейского человека флора. Даже всамделишный пруд имелся, размером с футбольное поле, где, лениво перебирая плавниками, скользили в чистейшей воде здоровенные рыбины напрочь неизвестной Сварогу породы, но подозрительно смахивающие на карликовых сомов и осетров нежнейше‑розового цвета... Красоту и благолепие, одним словом, являла собой резиденция президента Сандрарараты, и даже не скажешь, что в пятнадцати километрах от дворца царствуют трущобы, лачуги и землянки, а в двадцати километрах начинаются вовсе уж непролазные джунгли...

Возможно, канониры обливались горючими слезами и до крови кусали губы, загоняя очередной выстрел в камору и наводя ствол на сие произведение архитектурного искусства. А возможно, и не обливались. Кто знает?

Как бы то ни был о, артиллерийский огонь из двух статридцатипятисантиметровок, дислоцированных где‑то в районе Площади Свободы, велся уже второй час, и, судя по тому, с каким азартом повстанцы продолжали изничтожать дворец Сандрарараты, желание раз и навсегда покончить с деспотом и тираном одержало полную и окончательную победу над тягой сохранить памятник архитектуры во всем его великолепии. Памятник этот, постепенно превращающийся в руины, горел, как груда автомобильных покрышек, коптя безоблачное небо.

Сам же деспот и тиран, господин Сандрарарата, величайший президент и верховный главнокомандующий (как сообщил Сварогу Гуго, переговоривший со своим доверенным человеком из дворца), бросив жен, свиту и бразды правления, час назад благополучно свалил на одном из трех имеющихся в распоряжении республики вертолетов (гордо именуемых Гражданской авиацией независимого Джингура) и теперь, надо думать, чешет во все лопатки в сторону соседнего и куда более спокойного Конго — так что стремление повстанцев задавить гидру тирании в ее собственном логове было, мягко говоря, тщетным. Немногочисленные гвардейцы, оставшиеся верными присяге и Сандрарарате, вяло отстреливались из чудом уцелевших флигелей.

Очередной снаряд угодил аккурат в пруд с сомами‑лилипутами. Ударная волна жахнула по барабанным перепонкам, в воздух рванул столб воды, в разные стороны полетели какие‑то ошметки — не иначе, мелко накромсанная рыба с гарниром из водорослей. Национальное блюдо, твою мать! А прилети снаряд двадцатью секундами раньше, их с Гуго непременно окатило бы этим... «супчиком да с потрошками». Но по счастью они уже прошли мимо пруда и укрылись за колоннами дворца.

По дворцу они пробирались, используя то, что в колдовском лексиконе именуется «отводить глаза». И пока все складывалось удачно...

Откладывать визит во дворец до окончания смуты было рискованно. И так интересующую Сварога вещь уже могли вывезти в неизвестном направлении. Одно успокаивает — вещь не представляет очевидной ценности. Подумаешь, какая‑то поделка из кости. Не злато‑серебро, чай, не алмазы и сапфиры. Вроде бы ее должны оставить на месте, ну, или в крайнем случае отправить с последней партией. Да только вот логика логикой, а жизнь горазда на сюрпризы...

Ага! Вот, значит, на чем вывозим достояние республики!

Над пустой вертолетной площадкой позади дворца колебалось марево, и в этом мареве, как макаронины в кипятке, плавали и колыхались далекие бледно‑зеленые джунгли. Снаряды сюда не долетали... И вообще, сторонникам рушащегося режима крупно повезло, что мятежники, по каким‑то лишь им ведомым причинам, не торопились со штурмом дворца, решив для начала поупражняться в артиллерийских стрельбах.

Лопасти пассажирского вертолета с гербом республики Джингур на борту с вентиляторным шелестом шинковали густой душный воздух в режиме малого газа, однако прохлады отнюдь не приносили, не справлялся, видишь ли, ротор с полуденной жарой Центральной Африки. Обливаясь потом, чернокожие люди сосредоточенно и деловито таскали к винтокрылой машине деревянные ящики, маркированные все тем же гербом республики Джингур. Причем не прохлаждался никто. И атлетичные парни в форме национальной гвардии, и толстомясые одышливые чиновники в дорогих костюмах, и молодые, и постарше, и даже один белый человек неведомого рода занятий и национальной принадлежности — все вкалывали как проклятые. Очень уж спешили они удрать, при этом унеся с собой как можно больше.

— Вон в ту дверь, — прошептал Гуго, потянув Сварога за рукав...

Вот поэтому Сварог и взял с собой во дворец авантюриста, а проще сказать, проходимца по имени Гуго. Последний утверждал, что при прошлом президенте неоднократно бывал во дворце и отлично представляет, где и что там расположено. И судя по тому, как Гуго уверенно провел Сварога через ворота и теперь вел по дворцу, он нисколько не преувеличивал. Действительно, ориентируется. А значит, знает, как пройти в библиотеку.

Про библиотеку — это не шутливая цитата из старого комедийного фильма. Им действительно надо было оказаться в книгохранилище дворца, потому что там помимо книг, хранились и еще кое‑какие вещи — не относящиеся к предметам роскоши, зато имеющие отношения к культурному достоянию республики Джингур. Один из тех предметов особенно интересовал Сварога. Ради него, собственно, Сварог и заявился под артобстрелом во дворец...

...Бумаги профессора Беркли и документы экспедиции Сварог просматривал у костра на берегу ночной африканской реки.

От воды несло едкой плесенью, по берегу клубился белесый туман, из которого того и гляди что‑нибудь выскользнет или выпрыгнет, отовсюду доносились отнюдь не ласкающие слух звуки (шорохи, шелест, визги, кваканье и завывания на разные голоса) — словом, ни приближаться к речке, ни вообще отходить от костра без большой на то надобности не тянуло ну совершенно. Где‑то в клубах тумана отдыхал до утра катер на воздушной подушке, в том же тумане, но чуть ближе к палаткам стояли под навесом накрытые маскировочной сетью бочки с горючим. Проходимец Гуго беззаботно дрых в палатке (или изображал, что дрыхнет), Н'генга, как и положено верному слуге, бдел наравне с хозяином — сидел поодаль на корточках и вертел в руках нож. Этот нож, сняв с пояса убитого возле вертолета Деверо, вручил ему Сварог. Надо же было хоть как‑то вооружить своего темнокожего спутника.

Вот в такой обстановке Сварог изучал бумаги. И узнавал много интересного. Узнал бы и еще больше, да только профессор писал, как кура лапой, и разбирать его почерк, наверное, было ничуть не легче, чем Шлиману раскапывать Трою. Добро б еще Беркли излагал мысли на русском языке, так нет, излагал на родном для себя английском, которым Сварог владел отнюдь не в совершенстве.

Зато бумаги пропавшей экспедиции разбирать было одно удовольствие — они были исписаны аккуратным женским почерком. Видимо, записи вела та самая ассистентка, о которой говорил Беркли. Джоанна — так, кажется, ее зовут... Или звали.

Связь у экспедиции с базой пропала три с половиной недели назад — тут профессор ничего не напутал. В один из дней связь вдруг как отрезало, и все попытки ее наладить ни к чему не привели. Причем решительно было не понятно, в чем причина. Спутниковый телефон вроде бы был в полном порядке, тесты показывали полнейшую исправность прибора, батареи не подсели. Впрочем, батареи сразу же заменили на новые, и это ничего не дало.

Судя по записям Джоанны, тревоги и панических настроений в рядах экспедиции не наблюдалось. Раз их аппаратура в порядке, значит, дело в спутнике или, может быть, в неких особенностях местности, а значит, рано или поздно связь восстановится. Поскольку все проходит в высшей степени нормально, никто не болен, не укушен и не покалечен, то бить в набат совершенно ни к чему! Правда, нет уверенности в том, что в случае чего сработает сигнал экстренного спасения. Однако проверять не стали. А ну как сработает и на выручку примчит бравая воздушная кавалерия! Зачем людей зря беспокоить.

Словом, экспедиция продолжала двигаться по заранее намеченному маршруту. Ориентироваться в пространстве помогал электронный навигатор — нашпигованная электроникой коробочка. В дневнике Джоанна высказывает легкое недоумение — почему тоже настроенный на спутник прибор работает как ни в чем не бывало, а спутниковый телефон молчит. Она пришла к выводу, что, видимо, спутники разные, в этом и причина.

Первое беспокойство вызвало поведение часов. Вот как об этом написано в дневнике: «С часами творится нечто странное. Они словно обезумели. То стрелки бегут, то еле тащатся, то идут с нормальной скоростью. Мне пока не удалось установить закономерность этих изменений... Зато удалось найти удачное сравнение: часы напоминают сердце с разной частотой пульса...»

Вскоре стали закрадываться сомнения: а туда ли они, собственно, идут? Если верить навигатору и географическим картам (правда, весьма приблизительным, составленным лишь по данным аэрофоторазведки), то они должны были бы сейчас идти по редколесью и уже давным‑давно выйти к широкой, не пересыхающей в любую жару реке. Однако они по‑прежнему плутали по лесам и никакую реку в глаза не видели. В экспедиции всерьез заговорили о том, что они, дескать, описывают огромный круг и вскоре выйдут к тому самому месту, где пропала связь с базой.

Но все сомненья и печали потонули в радостной эйфории, захлестнувшей членов экспедиции, когда они наткнулись на колодец. Это бесспорно была Находка. С большой.., с большущей буквы. Посреди беспросветных джунглей обнаруживается явно древняя постройка! Ради этого и затевалась экспедиция — найти следы исчезнувших цивилизаций. Ради этого, собственно говоря, и затеваются все научные экспедиции — совершить открытие, о котором заговорит весь мир. И не только научный.

Последняя запись в дневнике экспедиции относилась к вечеру того дня, когда археологи наткнулись на колодец. Судя по всему, событие археологи хорошо отметили — почерк Джоанны заметно плясал по строчкам. И это правильно, так и должно быть — наверняка как раз для подобного случая на дне экспедиционных рюкзаков были завернутые в мягкое бутылки с виски или с иным подходящим напитком, как же без этого!

Джоанна написала в тот вечер много. Конечно, в первую очередь блокнотные страницы переполняли довольно бессвязные восторги в духе «Я не сомневаюсь, нас всех ждет прорыв в археологии! А где‑то рядом мы обязательно обнаружим целый древний город», ну и все в таком духе.

Потом (видимо, когда восторги естественным образом пошли на убыль) Джоанна принялась размышлять о том, на что же в самом деле им повезло наткнуться в лесу. И тогда она вспомнила о приеме во дворце Сандрарараты.

Прием был устроен по поводу какой‑то там годовщины последней местной революции. Праздновали пышно, с размахом. Видимо, хозяева президентского дворца и сами не слишком верили, что удастся дотянуть до следующей годовщины, и пытались за оставшееся время урвать от жизни как можно больше. Всего было в избытке: еды, напитков, золотой посуды, экзотических забав и приглашенных. Приглашениями были охвачены все посольства, да и вообще более‑менее заметные люди, оказавшиеся на тот момент в Джингуре. К числу последних относился и профессор Беркли, который вместе с ассистенткой прибыл в Африку раньше других членов экспедиции, чтобы уладить кое‑какие организационные вопросы. Разумеется, на прием отправились оба.

Во дворце профессор зацепился языком с какими‑то представителями местной научной интеллигенции, а за Джоанной тут же приударил один из приближенных президента, как вскоре выяснилось, министр культуры Джингура.

Не иначе как в поисках уединенного местечка министр зазвал Джоанну в библиотеку дворца. Мол, там у нас хранится немало презанятнейших предметов, которые не могут не заинтересовать настоящего археолога.

Слушая разглагольствования говорливого джингурского чиновника, Джоанна лениво брела вдоль шкафов, столиков и полок, некоторые предметы брала в руки, рассматривала, клала на место. Среди этих предметов (а надо сказать, что среди них встречались вещицы весьма занятные) ей попался костяной нож с трехгранным лезвием, с рукоятью, напоминающей большого черного муравья. Тогда Джоанна повертела нож в руках, осмотрела, посчитала за новодел и положила на место. И, может быть, никогда бы не вспомнила о нем, если бы не найденный в джунглях колодец.

Осматривая кладку колодца, Джоанна обнаружила в одном из камней углубление весьма занятной формы. Все стало вмиг еще занятней, когда Джоанна вспомнила прием в президентском дворце и нож треугольной формы. Так вот, этот нож как влитой лег бы в вырубленную в камне форму. Причем Джоанна голову готова была заложить, что углубление явно имеет самое что ни на есть рукотворное происхождение, а никак не естественно‑природное.

Словом, сплошные загадки. Колодец посреди девственных лесов, где никогда не ступала нога цивилизованного человека. Углубление в камне, выглядявшее так, словно его сделали только вчера или за ним постоянно приглядывают‑ухаживают — не обсыпалось нисколько, не заполнилось грязью, не заросло мхом. Нож, хранившийся во дворце президента Джингура. Все никак не увязывалось вместе. Джоанне лишь оставалось надеяться на то, что какие‑то ответы даст спуск в колодец. Спуск наметили на утро. Дневниковые записи заканчивались планами на следующий день. Планам, как известно, не суждено было сбыться...

Кстати говоря, в свой последний вечер археологи снова попытались связаться с базой, но опять у них ничего не вышло. «Странно, странно, — подумал Сварог, читая эти строки. — А мой сигнал дошел без помех. Впрочем, хрен его знает. Может быть, дело в неких особенностях кнопки экстренного вызова. Может быть, права Джоанна и сигнал с этой кнопки идет на другой спутник».

Вот так Сварог узнал о втором костяном ноже треугольной формы. Что стало с ножом первым, он прекрасно помнил.

И теперь его путь лежал в Аркаим. Профессор говорил, Аркаим построен раньше пирамид. Разбор заметок профессора убедил Сварога в том, что Аркаим родственно связан с пирамидами, а значит, связан с Истинной Пирамидой. Какую службу сослужил нож в истории с Истинной Пирамидой, Сварог отлично помнил. Поэтому у Сварога к тому времени, когда они добрались до Пикарвилля, столицы Джингура, отпали последние сомнения в том, что он должен проникнуть во дворец и забрать нож номер два.

Каково же было их везение, когда, добравшись до столицы Джингура, они угодили аккурат в разгар очередного переворота...