Воздушные бои: Герои подлинные и мнимые

(По материалам К. Тарасова)

В последнее время стало модным перетряхивать архивы и пересматривать хорошо известные факты. Коснулись эти веяния и нашей победы в Великой Отечественной войне. К примеру, мифы о подвигах «рыцарей люфтваффе» и сказки о «диких азиатах на фанере» стали почти реальностью. Но давайте же наконец посмотрим, как создавались «доказательства» вражеского превосходства в воздухе на Восточном фронте.

У немцев, для того чтобы победа в воздушном бою была засчитана, хватало доклада пилота, показаний участников боя да съёмки фотокинопулёмета (это совмещённая с пулемётом кинокамера; автоматически снимает в момент стрельбы). Но фотокинопулёмет стоял далеко не на всех самолётах, а участники боя могут, мягко говоря, и приврать. Это продемонстрировали финны ещё в Зимнюю войну: тогда они заявили побед в два раза больше, чем насчитали потерь советские ВВС!

В нашей армии подсчёт побед был организован иначе. Доклад пилота в расчёт не принимался. Обычно (хотя и не всегда) не учитывались показания участников боя. Кадры, снятые фотокинопулемётом, тоже не являлись доказательством воздушной победы, поскольку этот прибор, за исключением случаев взрыва в воздухе, способен заснять лишь попадание. Значение имел только доклад наземных войск. Если пехота (или экипажи судов, когда бой проходил над морем) гибели противника не подтверждала или видела лишь повреждение вражеского самолёта, считалось, что враг не уничтожен.

Наиболее часто применяемый немецкими асами метод ведения воздушного боя – «свободная охота», то есть поиск и уничтожение одиночных или отставших советских (или союзнических) самолётов над не контролируемой фашистами территорией. При этом, естественно, наземного подтверждения своих достижений немцы не имели, да и иметь не могли. Все уничтоженные самолёты засчитывались на основании докладов самих пилотов.

Наши асы метод «свободной охоты» применяли редко: во‑первых, тактика боя всё‑таки хромала, а во‑вторых, победу‑то доказать в этом случае было практически невозможно. В тылу у врага только партизаны могли видеть сбитые немецкие самолёты. Но с партизанами связи у нашей армии не было. Следовательно, не было и побед. Такой порядок был всегда. Александр Покрышкин недосчитался более двадцати самолётов, сбитых им за линией фронта.

У немцев была система начисления баллов за сбитый самолёт противника. Так, за четырёхмоторный бомбардировщик начислялись три балла (три победы), за двухмоторный – два, за истребитель – один балл. Также баллы давались и за добивание самолёта, повреждённого другим асом. К примеру, за сбитый бомбардировщик ТБ‑3 немецкий пилот мог записать на свой счёт сразу три победы.

В начале массового отступления германских войск в 1943–1944 годах список побед асов люфтваффе начал расти как на дрожжах. А наши реальные потери, как раз наоборот, резко уменьшились. Уничтоженных немцами машин зачастую никто не видел. Считалось, что все они падают на территории, удерживаемой советскими войсками.

Помимо вышеперечисленных причин, была ещё одна, по которой не засчитывались победы нашим лётчикам. Зачастую им не верили.

Лучшим истребителем Второй мировой считается немецкий Ме‑262. Выпущенный Германией в последние месяцы войны, он не смог оказать реального влияния на её ход. У вермахта уже не оставалось ни людей, ни сил, ни горючего. Но там, где Ме‑262 появлялся, шансов у противника было немного. На Восточном фронте было сбито три таких самолёта. Долгое время считалось, что два. Над территорией Чехии советский ас атаковал «мессер» на боевом развороте, поджёг и отправил к земле. Вернувшись в полк, доложил о победе. На свою беду, наш пилот летал на старом Як‑1. Учитывая это, командование просто не поверило ему. И лишь спустя несколько десятилетий, когда на Западе были опубликованы подробности этого боя и доказано уничтожение Ме‑262, лётчик смог занести вражеский истребитель на свой боевой счёт.

Немцы подобных проблем не имели. Попробовал бы кто не поверить асу, эксперту люфтваффе! Любой подбитый немцами самолёт автоматически считался уничтоженным, даже если возвращался на свой аэродром.

И ещё асы люфтваффе не использовали понятие «совместная победа». Все сбитые ими в одном боевом вылете машины зачастую заносились на личный счёт одного пилота. Как правило, это был командир пары, или даже группы. Ведомый мог сделать десятки вылетов, сбивать по самолёту в каждом бою, а победы заносились на счёт командира. Второй по результативности фашистский ас Эрих Баркхорн (301 победа) совершил в качестве ведущего 110 боевых вылетов и не сбил ни одного нашего или союзнического самолёта! А советский лётчик Лев Шестаков лично сбил 25 самолётов и ещё 49 в группе. Легко подсчитать, что если бы все самолёты заносились на его личный счёт, побед было бы 74. А кто‑то остался бы без наград.

Известно, что страны, проигравшие войну, заявили: их лётчикам принадлежит наибольшее число побед в воздушных боях.

Особенно отличилась Япония. Американцы с пеной у рта доказывали, что они потеряли в войне в несколько раз меньше самолётов, чем насчитали японцы. В конце концов японские достижения были автоматически урезаны в два раза, но даже и оставшаяся цифра внушает серьёзные сомнения.

Лучшими (после немцев) воздушными бойцами Европы считаются жители северной страны Суоми. Но и их заслуги сомнительны. Во‑первых, финские лётчики вновь, как и в Зимнюю войну, сбили больше самолётов, чем мы вообще потеряли в боевых действиях, включая аварии и действия зенитной артиллерии финнов. Во‑вторых, неизвестно, что именно они сбивали. Например, лучший финский ас Эйно Юутилайнен (94 победы) имеет на своём счету два советских истребителя американского производства P‑51 «Мустанг» и один P‑39 «Лайтнинг», однако остаётся загадкой, где он их откопал. Эти истребители никогда не состояли на вооружении нашей армии. А вот ещё факты. 14 августа 1942 года финны заявили о девяти сбитых советских «Харрикейнах» ВВС Балтийского флота. Реально в тот день мы потеряли всего один самолёт. 16 августа финны заявили об уничтожении в одном бою над островом Сескар 11 самолётов И‑16 из состава 4‑го Гвардейского ИАП ВВС КБФ. В этом бою также был сбит лишь один наш самолёт, погиб лётчик младший лейтенант Рочев. Таких примеров можно привести сотни, если скрупулёзно сравнивать данные наших архивов с финскими и немецкими заявками о «победах».

В августе 1942 года в Северной Африке звено обер‑лейтенанта Фогеля, командира четвёртой группы 27‑й истребительной эскадры, сбило за месяц 65 самолётов врага. На самом деле, вылетая на задание, немецкие пилоты расстреливали боезапас в песок, возвращались на аэродром и докладывали об «одержанных победах». Когда их наконец раскрыли, то всего лишь расформировали звено, оставив все победы в неприкосновенности (пример взят из статьи Г. Корнюхина «И вновь эксперты люфтваффе»). Преувеличение своих заслуг асами люфтваффе зачастую оборачивалось неприятностями для самих немцев. Во время ныне знаменитой «Битвы за Англию» немцы заявили примерно в три раза больше побед, чем было на самом деле. Командование рейха решило, что английская истребительная авиация давно уничтожена, и отправило свои бомбардировщики на верную гибель. «Битву за Англию» немцы проиграли.

Список погибших на Восточном фронте немецких асов настолько обширен, что западные авторы прибегают к фальсификации, чтобы скрыть достижения советских лётчиков, достижения эти весьма значительны. Например, немецкий ас Ганс Хан (108 побед) попал в плен в результате боя со штурмовиком Ил‑2, пилот которого совершал свой восьмой (!) боевой вылет. Рудольф Мюллер (94 победы), пилот 5‑й истребительной эскадры люфтваффе, был сбит 19 апреля 1943‑го над Мурманском. Тогда шесть Ме‑109 схлестнулись с пятью нашими самолётами. С нашей стороны участвовали: Горишин, Бокий, Титов, Сорокин, Сгибнев. Сбил Мюллера наш лётчик Бокий (14 побед). Сорокин в том бою одержал свою седьмую победу. Интересно, что Сорокин с октября 1941‑го, после воздушного тарана Ме‑110, тяжёлого ранения и шестидневного путешествия по льду к своим, летал без обеих ног. Но побеждать немецких асов это ему не помешало. Всего он сбил 16 самолётов. На «официальном» счету Александра Покрышкина 59 вражеских самолётов, но в беседах с Феликсом Чуевым он неоднократно говорил: «По памяти – я сбил 90 машин». Иван Кожедуб за триста с лишним вылетов не был сбит ни разу, на счету Кожедуба – один из уничтоженных Ме‑262. Герой Советского Союза Василий Голубев уничтожил лично 39 машин врага. Как‑то два «мессершмитта» атаковали одиночный самолёт Голубева над аэродромом Выстав. Наш лётчик сбил обе вражеские машины. При этом он летал на «устаревшем» И‑16.

За годы войны наши пилоты совершили 590 только воздушных таранов. Зачастую они при этом погибали. Но далеко не всегда. Лётчик Борис Ковзан совершил четыре воздушных тарана и остался в живых.

Date: 2015-09-25; view: 329; Нарушение авторских прав