Глава 6 Воля

Сила идеи

Римский юноша Муций, пытаясь убить этрусского царя Порсену, осаждавшего Рим в 508 г. до нашей эры, попал в плен. Разгневанный царь приказал развести огонь в жертвеннике, чтобы пытать юношу и узнать его сообщников. Муций гордо подошел к жертвеннику и положил правую руку в огонь. Продолжая разговаривать с царем, он держал руку в огне, пока она не обуглилась. Потрясенный поступком молодого римлянина, показавшего силу воли своей нации, Порсена отпустил его и снял осаду с Рима. Образ Муция, прозванного Сцеволой (левшой), вошел в мировую литературу как пример воли, все преодолевшей.

История нашей Родины знает много случаев самоотверженных подвигов. Вспомним Ивана Сусанина, Зою Космодемьянскую, героев «Молодой гвардии». А сколько было героев, имена которых не вошли в историю, но увековечены мастерами искусства в обобщенных образах мужества русского народа!

Мы не знаем, преодолевал боль Муций Сцевола или он ее просто не чувствовал. Физиологически допустимо, что очаг его второй сигнальной системы, связанной с мыслями о величии отчизны, высказываемыми вслух, был настолько силен, что по закону отрицательной индукции он затормозил очаг, вызывающий боль.

Известно, что Вальтер Скотт диктовал свои произведения, пораженный болезненным недугом. Усилиями воли он заставлял себя говорить. Увлекаясь особенно оживленными диалогами, он вскакивал с постели и, бегая по комнате, совершенно входил в роль своих героев, забывая о боли. Таким образом была написана половина «Ламермурской невесты», вся «Легенда о Монтрозе» и почти весь «Айвенго».

Яркий очаг возбуждения в коре головного мозга позволяет не только превозмогать боль, но и не чувствовать ее.

Задерживая смерть!

Бомбардировщик шел на посадку явно не по правилам. Тяжело ударившись о землю, он пробежал по аэродрому и, накренившись на одно крыло, остановился с выключенным мотором. Мы бросились к самолету.

Все члены экипажа лежали без признаков жизни. Окровавленный летчик сидел, вцепившись в штурвал. Ноги его нажимали на тормоза. Видно было, что последним движением левой раненой руки он ударил по выключателю зажигания, чтобы остановить мотор и не вызвать пожара при неудачной посадке.

Минут через двадцать, уже в медпункте, летчик пришел в себя. Не меняя выражения лица, сквозь стиснутые зубы он сказал:

– Задание выполнено… Как экипаж? Самолет цел?

И потерял сознание.

Прошло около получаса, он снова пришел в себя. И тут мы услышали от него с точностью магнитофонной записи те же самые слова:

– Задание выполнено… Как экипаж? Самолет цел?

Услышав, что люди живы (хотя штурман и стрелок были мертвы) и самолет цел, летчик удовлетворенно произнес:

– Нормально! – лицо его смягчилось, потом исказилось от боли, и он начал стонать и метаться.

Тяжело раненный, он вел самолет на аэродром. Мысль о людях, о самолете была настолько сильна, что связанный с ней очаг возбуждения в коре головного мозга тормозил боль, не допускал полной потери сознания в воздухе. В результате была сохранена машина. Этот очаг был настолько силен, что он не угас и потом, уже в медпункте, после двукратной потери сознания. Угасить его смогли только успокаивающие слова, после чего растормозились ранее заторможенные участки, появились боль и двигательное возбуждение, вызванные тяжелыми ранами.

Это не единственный случай, когда волевое усилие отодвигало потерю сознания и даже смерть. Известен случай, когда летчик «задержал» смерть до посадки самолета, а совершив посадку, сразу же умер.

В V веке до нашей эры греческий воин, пробежав сорок два километра из местечка Марафон в Афины и, сообщив весть о победе греков над персами, упал мертвым. Это в его память названа в современной легкой атлетике длинная дистанция бега – марафонский бег на 42 километра 195 метров.

Во время одного из сражений к Наполеону подскакал посланец. Передавая письмо, он закачался в седле.

– Вы ранены? – спросил Наполеон.

– Нет, убит! – ответил он, падая мертвым.

Мужество

Это произошло в 1961 г. в центре Антарктиды, на станции Новолазаревская. Среди зимовщиков был врач Леонид Рогозов. И надо же было случиться, чтобы аппендицитом заболел именно он. Леонид легко мог помочь любому из двенадцати своих товарищей. Но ему никто сделать операцию не мог.

Он понимал не только то, что без операции умрет, но и знал, что тогда на всю зимовку станция останется без врача. Ни один самолет антарктической зимой не мог долететь до Новолазаревской. И он по всем правилам вскрыл себе брюшную полость, удалил аппендикс и наложил швы.

Борьба «не хочу» и «надо»

«Воля не есть какой‑то безличный агент, распоряжающийся только движением, – это деятельная сторона разума и морального чувства», – говорил Иван Михайлович Сеченов.

Схема этапов волевого действия

Воля – это форма психического отражения, в которой отражаемым является объективная цель, стимулы ее достижения, возникающие препятствия, мешающие ее достижению, а отраженным становится субъективная цель, борьба мотивов, волевое усилие; результатом – действие и удовлетворение достижением цели. Волевые процессы проявляются как переживание своеобразного усилия, направленного на преодоление трудностей.

Отдаленность целей, их общественная значимость, сильное стремление к их достижению, настойчивость, решительность – вот что определяет высокие моральные качества воли. Иногда говорят: сильные волей переплывают море жизни, а слабые – в нем купаются.

Простейший волевой процесс – это волевое действие, которым достигается элементарная цель.

Борьба мотивов – это и есть чаще всего борьба между «не хочу» и «надо».

Нерешительность наблюдается не только при преодолении чувства страха, но и в столкновении разных «хочу». Подошел человек к киоску с лимонадом и все раздумывает, «кока‑колу» купить или «фанту». «Сам не знает, что ему хочется», – скажут про такого.

Монолог Гамлета, первые слова которого вошли в поговорку, показывает борьбу мотивов, стоящих на другом краю сложной гаммы мотивов человеческой деятельности:

Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль

Терпеть безропотно позор судьбы

Иль надо оказать сопротивленье,

Восстать, вооружиться, победить Или погибнуть?

Буриданов осел У Буридана был осел. Уезжая, Буридан оставил в конюшне достаточно сена в яслях: справа и слева от стойла. Но так как обе охапки были одинаковые, осел не мог решить, какую же начать есть. Так и околел с голоду.

Эта выдуманная история приписывается французскому философу Буридану, жившему в XIV в. Однако она была известна еще Аристотелю (384‑322 годы до нашей эры) и Данте (1265‑1321). История про

… серого приятеля,

Который между двух вязанок сена

Умирает с голоду, –

– как писал Данте, приводилась в доказательство наличия «свободы воли у ослов», которые в аналогичной ситуации все‑таки не гибнут. Эти ослинные сомнения пережили века! Наш современник, русский поэт‑эмигрант Игорь Чиннов (1909‑1996) так поминает их в своем сборнике «Алхимия и ахинея. Гротескиада»:

Уйти? Остаться? Сердце мается.

«Свобода воли…» Полно врать:

Свободой воли называется

Необходимость выбирать.

А выбирать – не знаю, сто́ит ли?

Пусть лучше выберите Вы.

Ах, две охапки сена стоили

Ослу ослиной головы:

Две одинаковых (Нелепица!

Ну хоть бы спор Добра и Зла!),

И между ними все колеблется

Тень Буриданова осла:

Какой охапке предпочтение

Отдать? Какую первой съесть?

Стоял осел в недоумении,

Пока его не съела смерть.

Свобода воли уже не является «мировой загадкой», какой она была для людей, метафизически решавших такие вопросы: • либо у человека есть божественная душа, обладающая свободой воли;

• либо действия человека определены окружающими условиями, он не несет ответственности за свои поступки и подобен Буриданову ослу.

Современная психология в свете теории отражения понимает свободу воли как осознанную необходимость.

Свобода заключается не в воображаемой независимости от законов природы, а в их познании и возможности поэтому планомерно пользоваться ими для определенных целей. Свобода воли означает не что иное, как способность принимать решения со знанием дела.

Шаблон

Выйдя на сцену и пригласив кого‑либо из зрителей быть ее партнером, девушка что‑то написала на бумажке, старательно свернула ее и сказала:

– Сейчас я покажу опыт передачи мысли на расстоянии. Возьмите, – обратилась она к партнеру, – эту записку в кулак и сожмите покрепче. Теперь быстро называйте числа, кратные трем. Называйте числа и слушайте меня, и побыстрее отвечайте на мой вопрос. Раз, два – начали! Назовите какую‑нибудь домашнюю птицу… Называйте числа дальше. Теперь быстро назовите какой‑нибудь фрукт… Теперь часть лица и какого‑нибудь русского поэта… Довольно! А теперь прочтите, что я написала на бумажке, которую вы так сильно зажали в кулаке.

Партнер прочел:

– Курица, яблоко, нос, Пушкин.

К удивлению всех собравшихся, это были те же слова, которые он только что назвал.

Повторите этот опыт с не знающими его. И вы очень редко получите другие ответы. Дело здесь, конечно, не в «передаче мысли на расстоянии», а в детерминированности, обусловленности всех явлений природы, как и всей человеческой деятельности, накопленным опытом, средой, ранее действовавшей на наш мозг. Начиная с малых лет у нас особенно прочно устанавливались условные связи, элементарные ассоциации. В большинстве случаев они схожи у всех. Вот почему, когда вы слышите: «Домашняя птица», – вы прежде всего по ассоциации вспоминаете курицу; «фрукт» – яблоко и так далее.

Опыт, о котором я здесь рассказал, интересен для лучшего понимания «свободы воли». Ведь каждый из его участников волен назвать любую домашнюю птицу, ну хотя бы цесарку, но его ответ был детерминирован тем, насколько чаще в его сознании домашняя птица связывалась с курицей, чем с какой‑либо другой птицей.

Отвлечение внимания на быстрый счет и крепко сжатый кулак способствуют проявлению именно этих, наиболее крепких связей, а не каких‑либо случайных или специально придумываемых с установкой на оригинальность.

Заметим попутно, что настоящая литература не терпит всем привычных ассоциаций. Шаблонные образы вроде «изумрудная трава», «поет, как соловей», рифмы типа «любовь – кровь», «морозы – розы», – удел бездарных или просто неопытных литераторов. Ведь чтобы найти яркий, неизбитый образ, нужно умение увидеть мир по‑своему. Нужна большая работа над словом, чтобы донести этот образ до читателя. А помните, как Пушкин в «Евгении Онегине» мастерски подал читателю шаблонную, затасканную рифму:

И вот уже трещат морозы

И серебрятся средь полей…

(Читатель ждет уж рифмы – розы;

На вот, возьми ее скорей!)

Внушенный ответ Спросите кого‑нибудь:

– Как называется провод, состоящий из нескольких жил, свитых вместе?

– Кабель, – ответят вам.

– А доска с номерками для учета выхода на работу?

– Табель.

– А кто убил Каина?

Или вот другая задача: чему равен вес кирпича, если он весит один килограмм и еще столько, сколько весит половина кирпича?

А на вопрос: «Кто убил Каина?» – почти каждый (я для того и вставил другую задачу, чтобы вы могли проверить это на себе) скажет «Авель», хотя все знают, что по библейской легенде Каин Авеля убил. Этот ответ будет внушен стереотипностью окончаний предшествующих ответов.

Многие решат, что вес кирпича не два килограмма, что верно, а полтора, что будет внушено совпадением слов «весит один килограмм» и «весит половина».

А вот еще задача. Закройте листком бумаги столбик цифр на рисунке и, отодвигая его понемногу вниз, возможно быстрей складывайте вслух получаемые суммы: тысяча, тысяча сорок, две тысячи сорок и так далее.

Большинство складывающих числа в итоге скажет: «Пять тысяч». Психологическая причина этой ошибки в повторении слова «тысяча».

Подражание

Разговаривая с кем‑нибудь, поправьте галстук так, чтобы это заметили. Большинство ваших собеседников также непроизвольно поправят свои галстуки. Известно, что сто́ит в тишине концертного зала кому‑нибудь кашлянуть, как покашливание волной пройдет по залу.

Подвернул в начале века бельгийский король после дождя брюки – и все, сначала в Бельгии, а потом и во всем мире, стали носить брюки с отворотами.

Давно было отмечено, что ученики иногда незаметно для себя перенимают у своих любимых учителей манеру держаться и говорить, отдельные жесты, выражения, даже интонации.

Все эти примеры объясняются подражанием, вернее, непроизвольным подражанием. Непроизвольное подражание лежит и в основе моды на одежду, на прически, на транзисторы на шее и т. д. Корни его уходят глубоко в прошлое. У животных это одно из проявлений стадного инстинкта в борьбе за существование.

У человека подражание может быть и произвольным, и очень полезным. Ведь стремление к идеалу тоже одна из форм произвольного подражания.

Настойчив или упрям?

Упрямец Керабан, турок из одноименного романа Жюля Верна, объехал вокруг Черного моря, преодолевая уйму препятствий, и все только для того, чтобы не заплатить грошовой пошлины за переезд через Босфор. Поссорившихся Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича, как рассказывает Гоголь, не остановили всякого рода мытарства, так хотели они насолить друг другу. В литературе описано много упрямцев.

Упрямство есть нецелесообразная настойчивость. Цель, ради которой упрямый преодолевает подчас весьма существенные препятствия, объективно не оправдывает его действий. Да и его самого эта цель мало интересует, ему важнее добиться своего вопреки всем доводам рассудка и обстоятельствам, делающим его поведение нелепым. А главное в основе поведения упрямого лежит очень замаскированный мотив: «Я так хочу!»

Упрямство как черта характера иногда вызывается свойственной человеку инертностью нервных процессов. Но значительно чаще оно – результат плохого воспитания, привычки настаивать на своем, усвоенной из‑за попустительства родителей.

Из упрямого не так уж трудно сделать настойчивого. Для этого ему надо помочь найти стоящую цель. Это дает основание для построения такой математической модели в виде пропорции:

Date: 2015-09-25; view: 431; Нарушение авторских прав