Первая атака и первые потери

Корабельные корпуса трясло в лихорадочной работе машин. Офицеры и матросы с тревогой смотрели в утреннее небо. Может быть, им все же сегодня улыбнется удача и немцы не найдут отходящие корабли?

В 7 часов 40 минут с мостика «Беспощадного» на дистанции 80 кабельтовых был обнаружен немецкий разведывательный гидросамолет «Гамбург‑140». Самолет летел низко над водой, пересекая курс кораблей. Разведчик явно определял состав отряда, курс и скорость кораблей и наводил на отряд бомбардировочную авиацию. По «Гамбургу» был немедленно открыт огонь из всех зенитных орудий. Одновременно Негода приказал наводить на «Гамбург» нашу истребительную авиацию.

Спустя пятнадцать минут появились наши истребители и с первого захода сбили немецкого разведчика. В ряде источников, в том числе и в очерке истории эскадры ЧФ, говорится о том, что это сделали истребители прикрытия в 8 часов 15 минут, которые осуществляли прикрытие отряда якобы уже с 6 часов 40 минут утра.

Из журнала боевых действий оперативного дежурного штаба Черноморского флота: «07 ч. 45 мин. ЛД “Харьков” присоединился к ЭМЭМ. Самолет‑разведчик противника продолжал наблюдение за кораблями, но в 08 ч. 15 мин. был сбит нашими прикрывающими истребителями».

Уничтожение вражеского самолета имело, увы, трагические последствия для отряда кораблей. Это был тот уникальный по редкости случай, когда лучше было бы, если бы этот самолет никто не сбивал.

Как бы то ни было, но горящий гидросамолет спланировал на воду. Приводниться «Гамбургу» удалось, но он был уже обречен.

Увеличив ход, корабли подошли к тонущему гидросамолету. Около него плавали два летчика.

– «Способному» подобрать немцев! – приказал Негода.

Зачем понадобились Негоде летчики, непонятно. Может, для того, чтобы продемонстрировать их по возвращении в базу как наглядное свидетельство пусть небольшого, но все же успеха.

Эсминец «Способный» дал задний ход и подошел кормой к летчикам. С него бросили конец. Летчиков приняли на борт. «Беспощадный» и «Харьков» тем временем маневрировали рядом, прикрывая «Способный» от возможных атак с воздуха и из‑под воды. По докладу Негоды, на время подъема летчиков ушло не более пяти минут. После этого корабли, не теряя времени, дали полный ход и снова легли на курс 115 градусов.

Из докладной капитана 2‑го ранга Негоды: «Эсминец “Беспощадный” ходил на полном ходу, обеспечивал ПЛО эсминца “Способный”. После дачи тем хода, эсминец “Беспощадный” держался на пеленге эсминца “Способный” около 50 градусов. Лидер “Харьков” дал ход 28 узлов, и также лег на курс 115 градусов. Эсминец “Беспощадный”, имея ход более 28 узлов, начал выходить в голову кильватерной колонны».

Один из поднятых летчиков имел звание капитана и являлся командиром эскадрильи; второй, в чине лейтенанта – командиром самолета. Согласно политдонесению, после проведенного допроса оба летчика были выведены на корму «Способного» и расстреляны. Здесь все непонятно. Зачем вообще было поднимать немцев только для того, чтобы их расстрелять? Я глубоко сомневаюсь, что на борту эсминца находился офицер, в совершенстве владеющий немецким языком, который мог профессионально и с пользой допросить пленных летчиков. Так зачем вообще надо было все затевать? Не лучше ли было предоставить немцев их судьбе? Если уж так хотелось отправить летчиков на тот свет, то для этого вовсе не надо было поднимать их на борт, а следовало просто быстро расстрелять в воде. Пусть простит меня читатель за такие слова, но на войне как на войне.

До спасительного своего берега было еще далеко, а время неумолимо бежало вперед, и с каждой минутой становилось очевидно, что на этот раз немцы свою добычу из рук не выпустят.

В 9 часов 00 минут с «Беспощадного» заметили первую группу вражеских самолетов. Согласно политдонесению это произошло в 8 часов 50 минут. Согласно журналу боевых действий оперативного дежурного штаба ЧФ – вообще в 8 часов 30 минут…

Уничтоженный «Гамбург» за себя отомстил. Именно в момент, когда, приняв на борт «Способного» вражеских летчиков со сбитого самолета, корабли начали построение в походный ордер, они были атакованы пикирующими бомбардировщиками Ю‑87, появившимися со стороны солнца под прикрытием ФВ‑190.

Десять «Юнкерсов‑87» заходило на корабли со стороны солнца. По другим данным, эту атаку немцы осуществляли восемью пикирующими бомбардировщиками Ю‑87, под прикрытием двух истребителей ФВ‑190.

С «Беспощадного» по самолетам был немедленно открыт яростный заградительный огонь. Однако, проигнорировав «Беспощадный» и «Способный», самолеты развернулись на «Харьков». Из трех целей немцы выбрали самую крупную. С шедшего концевым лидера самолеты заметили в самый последний момент, только тогда, когда те уже начали пикирование.

При этой атаке немецкие пикировщики применили совершенно новую для наших моряков тактику. «Юнкерсы», выстроившись цепочкой друг за другом, падали по очереди на «Харьков» в пике почти под прямым углом, более 80 градусов. Бомбы они сбрасывали на высоте каких‑то 100–200 метров, так что те не успевали даже принять вертикальное положение и летели вниз боком. Было совершенно очевидно, что корабли атакуют настоящие асы. При этом первые самолеты атаковали больше психологически, чтобы вынудить командира корабля начать маневрирование в какую‑либо сторону, а следующие за ними уже били наверняка. При столь малой высоте сбрасывания бомб вывернуться из‑под них было чрезвычайно трудно.

От нескольких первых самолетов «Харьков» удачно уклонился, большая часть бомб легла в воду недалеко от борта. Лидер мотало во все стороны на реверсах. От каждого близкого разрыва корпус «Харькова» било в судорогах. В какой‑то момент казалось, что все еще, может, обойдется, и немцы, опустошив запасы, улетят ни с чем. Но предпоследний атакующий самолет все же добился прямого попадания. И какого! Фугасная бомба пробила палубу лидера в районе первого и второго котельных и турбинного отделений. Корабль на какое‑то мгновение замедлил ход, и в тот же момент последний самолет атакующей цепочки нанес еще один нокаутирующий удар. Вторая бомба поразила «Харьков» ближе к корме. Окутанный дымом и паром лидер некоторое время еще продолжал движение, но вскоре лишился хода и остановился. Нос корабля погрузился в воду по самую надпись. По другим данным, во время этой атаки «Харьков» получил даже не два, а три попадания бомбами.

Вот как рассказывает о событиях 6 октября 1943 года в своей рукописи контр‑адмирал инженер ВЛ. Красиков: «В результате атаки самолетов в период с 8 ч. 35 мин. до 8 ч. 50 мин. в лидер "Харьков” попало три бомбы. Одна, весом 200–500 кг, пробив верхнюю палубу в кормовой части (в районе 135–141 шпангоутов), прошла через второе дно, масляную цистерну, наружную обшивку и взорвалась под килем. Две бомбы, калибром 150–200 кг, взорвались в носовых, 1‑ми 2‑м котельных отделениях в районе 75–95–115 шпангоутов.

Над кораблем поднялся черный столб дыма. Когда он рассеялся, то увидели, что первая труба легла поперек корабля и свешивалась на правый борт, появился и увеличивался дифферент на нос, крен на правый борт – 5°. Сбросило за борт 37‑миллиметровый автомат с правого борта. Возникло несколько очагов пожара. От стрельбы и разрывов бомб нельзя было понять, где что происходит, связь с постами частично нарушилась, первое время докладов с них не поступало. Но вскоре сообщили, что носовые котельные отделения разрушены, затоплены, как и носовое машинное отделение. Из‑за неисправности вспомогательных механизмов пришлось остановить кормовой турбозубчатый агрегат, корабль остался без движения.

Таким образом, в результате попадания трех бомб корабль лишился носового эшелона, потерян значительный запас плавучести, так как затоплены два котельных и одно машинное отделение, принято около 1145 тонн воды, запас плавучести остался около 500 тонн. Крен на правый борт достигал 9 градусов, дифферент на нос – около 3 метров. От палубы полубака до воды оставалось не более 1 метра, осадка носом 7,43 метра, кормой 4,82 метра (исходная средняя 4,1 метра), метацентрическая высота уменьшилась до 0,95 метра (при начальной высоте 1,19 метра).

Командир корабля вызвал на мостик командира БЧ‑5 для доклада о состоянии корабля, но инженер‑капитан‑лейтенант Н.И. Куцевалов был тяжело ранен, его обязанности принял инженер‑механик дивизиона инженер‑капитан 3 ранга Г.А. Вуцкий, который доложил командиру о запасе плавучести и принимаемых мерах для введения в действие кормового эшелона.

Командир направил в штаб флота донесение о налете авиации и полученных повреждениях. Личный состав продолжил борьбу за живучесть корабля. Восстановили энергопитание, удалось поднять до рабочего давление в пожарной магистрали, для чего трюмному машинисту П.П. Резниченко пришлось несколько раз нырять в затопленное носовое машинное отделение, чтобы перекрыть нужный клапан и отключить поврежденный участок пожарной магистрали.

В результате всех принятых мер удалось зафиксировать корабль с креном на правый борт и с дифферентом на нос, распространение воды было приостановлено. Дымовую трубу, создающую крен на правый борт, отрезать было нечем, 3‑е котельное отделение (на корабле три котла) пока в строй не было введено, хода корабль не имел.

По приказанию командира отряда в 9 часов 25 минут к лидеру подошел эсминец “Способный” для взятия на буксир за корму. “Беспощадный” в это время ходил вокруг в охранении. Подача буксира, к сожалению, затянулась, концы рвались, приходилось заводить новые. Буксировка длилась около часа со скоростью 6–7 узлов…»

В отчетах об этом бое значится, что истребители прикрытия сбили один Ю‑87 и один Ме‑109, однако из‑за своей малочисленности отразить атаку бомбардировщиков противника не смогли. Откуда в отчетах об этой атаке появился сбитый «мессершмитт», непонятно, ведь, согласно тем же документам, пикировщики прикрывали только два «фокке‑вульфа».

Из журнала боевых действий оперативного дежурного штаба Черноморского флота: «08 ч. – 08 ч. 50 мин. Произведена смена барражирующих самолетов‑истребителей. Над кораблями находилось звено “Киттихауков”, когда в 08 ч. 30 мин. появились 8 Ю‑87 под прикрытием 2 МЕ‑109 и 2 ФВ‑190 и начали атаки на корабли (1 бомба с попаданием в ЛД “Харьков”). В результате произошедшего воздушного боя были сбиты 1 МЕ‑109 и 1 Ю‑87».

Однако в истории первой атаки немецких самолетов есть еще один темный момент. Из рукописного очерка истории эскадры ЧФ: «Капитан 2 ранга Негода приказал командиру “Способного” подобрать из воды двух немецких летчиков, опустившихся на парашютах. На это было затрачено 20 минут, после чего корабли легли на курс отхода и стали развивать ход до 28 узлов. Эти действия отвлекли внимание личного состава, и наблюдение за воздухом было ослаблено (!). В этот момент корабли были атакованы 12 самолетами противника. В 8 часов 39 минут из‑под солнца появились 8 пикировщиков Ю‑87, которые атаковали лидер “Харьков”, находившийся на пониженной скорости и прямом курсе, сразу же добились попадания в него 3‑х бомб. Наблюдение на лидере было ослаблено (!), самолеты врага были замечены, когда они уже вошли в пике, огонь был открыт с опозданием и неорганизованно (!)».

Буквально в одном абзаце трижды утверждается о неудовлетворительной организации службы наблюдения за воздушной обстановкой на «Харькове» и о неудовлетворительной организации зенитного огня на лидере. И это в момент ежеминутного ожидания появления немецких пикировщиков! Что же отвлекло наблюдателей и зенитчиков «Харькова» от исполнения ими своих прямых обязанностей? В рукописи однозначно говорится, что подъем немецких летчиков из воды. Получается, что матросы верхних постов лидера побросали свои боевые посты и побежали смотреть, как будут вытаскивать из воды, а потом расстреливать немцев? Создается впечатление, что командир «Способного» капитан 3‑го ранга Горшенин не просто организовал расстрел пленных немцев на юте, но превратил эту совершенно ненужную процедуру в настоящее шоу для всех экипажей кораблей, которые собрались смотреть на столь необычное зрелище, ослабив при этом внимание за воздушной обстановкой. По‑другому объяснить цитату из очерка истории эскадры ЧФ нельзя. В связи с этим несколько иную окраску принимает доклад Негоды о «роковой» задержке с поднятием немцев из воды на 5,15 и даже 20 минут. В разных источниках время подъема описывается по‑разному. Возможно, что в одном случае имеется в виду время фактического поднятия немцев из воды, а в других – время ушедшее на их допрос и расстрел. Совершенно очевидно, что ни 5, ни 15, ни даже 20 минут не могли иметь решающего значения для дальности полета Ю‑87. Если уж кого и винить в этом, то только штаб ЧФ, который сознательно спланировал отход кораблей от Крыма на светлое время суток, где 5–20 минут уже не играли никакой решающей роли.

Роковая ошибка в истории с «Гамбургом‑140» крылась совсем в другом. Именно потому, что все сигнальщики и артиллеристы (надо понимать, с разрешения командиров кораблей!) наблюдали, как вытаскивают, а потом и расстреливают немцев, за воздухом никто практически не наблюдал. Вследствие этого внезапно атаковавшие со стороны солнца немецкие пикировщики были замечены только в самый последний момент и смогли поразить «Харьков» в первой же атаке. Так состоялась прелюдия к трагедии.

Получив доклад от командира «Харькова» о характере полученных повреждений, Негода приказал «Способному» взять на буксир лидер и, не теряй времени, продолжить отход.

Из журнала боевых действий оперативного дежурного штаба Черноморского флота: «08 ч. 39 мин. ЛД “Харьков” получил прямое попадание бомбы, в результате которого сбита передняя труба и потерян ход До 09 ч. 25 мин. ЭМЭМ оказывали помощь ЛД “Харьков”, ЭМ “Способный” взял его на буксир».

«Способный» начал маневрировать и подходить к «Харькову» левым бортом, чтобы буксировать лидер лагом Буксируя лидер, «Способный» шел курсом 91°, имея ход 6 узлов. Корабли находились в 90 милях от Кавказского побережья. В штаб флота была передана радиограмма о повреждении лидера с просьбой усилить истребительное прикрытие.

Из журнала боевых действий оперативного дежурного штаба Черноморского флота: «09 ч. 34 мин. Были получены первые сигналы от к. 2 р. Негоды об оказании помощи и об усилении истребительного прикрытия. К 10 ч 00 мин. число барражирующих самолетов доведено до 9 и в дальнейшем увеличивалось».

К 10 часам в прикрытие кораблей отряда вступило еще 9 наших самолетов‑истребителей. Из этою следует, что к 10 часам утра корабли вышли на рубеж прикрытия их истребителями типа ЛАГГ‑3 и Як‑1.

Первый акт трагедии был сыгран, и всем было очевидно, что это только начало. Вцепившись в наши корабли и почуяв первый запах крови, немцы еще вернутся.

Date: 2015-09-22; view: 425; Нарушение авторских прав