Жизненные стратегии

Определение структур жизненного пути и харак­теристик его субъекта (как субъекта деятельности, как субъекта общения и как субъекта познания) позволило, далее, выявить, каким образом личность как субъект жизнедеятельности осуществляет ин­теграцию этих характеристик. В процессе своей жиз­ни личность выступает в качестве то субъекта обще­ния, то субъекта деятельности, являясь при этом субъектом своей жизни, объединяющим в единое целое свою жизненную практику, мировоззрение, отношения. В качестве субъекта своей жизни лич­ность получает возможность интегрировать свои спо­собности в разных сферах (профессиональной и лич­ной, духовной и обыденной), соотносить свои воз­можности с поставленными жизненными целями и задачами, распределять их во времени (и с точки зрения их своевременности, и с точки зрения пра­вильного соизмерения своих жизненных сил). Осно­вную жизненную стратегию личность осуществляет только в качестве субъекта своей жизни. Стратегия жизни — это ее интегральная характеристика. Это стратегия поиска, обоснования и реализации своей личности в жизни путем соотнесения жизненных требований с личностной активностью, ее ценностя­ми и способом самоутверждения.

Невозможно научиться правильно мыслить, рас­пределять время, общаться, тем более правильно действовать, если все эти отдельные жизненные про­цессы не связаны личностью в единую жизненную стратегию, которая помимо основной жизненной цели определяет и способ ее достижения (красота, этичность жизни, с одной стороны, и полнота, глу­бина — с другой). Вопрос о том, как прожить свою жизнь, отнюдь не праздный, но поиск конечного, «логического» смысла в ней не всегда дает ответ на этот вопрос. Ответ на него может дать сам процесс жизни, и по тому, как он организован личностью, и по тому, чем он наполнен. Поэтому этичность жизни не воспринимается как легкость, плавность, беспрепятственность жизненных периодов, как ло­гически вымеренная, математически точная после­довательность в «смене форм», а как наполненная глубоким личностным содержанием, значимостью, ценностностью, составляющими единственное под­линное основание всех жизненных перемен, перехо­дов, коллизий. Стратегия жизни в том, чтобы до­стигнуть такой этичности, и в том, какой ценой, какими средствами.

Стратегия жизни в широком ее понимании (в отличие от многочисленных жизненных тактик) — это принципиальная, реализуемая в различных жизненных условиях, обстоятельствах способность личности к соединению своей индивидуальности с условиями жизни, к ее воспроизводству и развитию. Для каждой личности (в соответствии с ее индиви­дуальностью) характерен свой, неповторимый (уни­кальный) способ жизни, способ ее структурирова­ния, организации, с одной стороны, и оценивания, осмысления — с другой. Возникает необходимость в научной (не только жизненной) дифференциации различных способов организации жизни. Типологи­ческий подход позволяет рассмотреть не только ин­дивидуальные особенности различных психических процессов (с точки зрения их биологической и лич­ностной организации), но и особенности их взаимо­действия, интеграции в организации личностью своей жизни.

К сожалению (или к счастью), приметами нашего времени становятся скорости, стрессы, которые ос­тавляют человеку мало жизненного пространства для размышлений, созерцания, наблюдения. Поэто­му правильная организация времени жизни превра­щается в одну из ведущих способностей личности к построению стратегии ее жизни. Способность лич­ности к регуляции времени жизни (ее темп, ритм, частота в смене жизненных ситуаций, отношений) выступает динамической предпосылкой для «опере­жающей» стратегии (иногда ее отсутствие является причиной возникновения стратегии «запаздыва­ния»).

Строгие временные режимы, ограничения, рам­ки, создавая во многом стандартизированный образ жизни, ограничивают и количество типов организа­ции личностью времени жизни. Рассмотрев эти типы, мы выяснили зависимость временных пара­метров и от личностной активности (пассивности), и от способов их регуляции (краткосрочного и дли­тельного), выделили основные временные страте­гии (четыре типа организации времени). Признавая тот факт, что каждый тип личности имеет и свою индивидуальную временную психическую структу­ру, и свой индивидуальный способ регуляции вре­мени, необходимо признать и существование соци­ально-психологических различий в регуляции и спо­собе организации других жизненных структур (ак­тивности, мышления, общения). Выявить эти осо­бенности также позволяет типологический метод исследования.

Вопрос о том, как соотносить (сообразовывать, структурировать) свой тип личности со способом жизни, составляет принципиальную сторону жиз­ненной стратегии. Если, например, в жизни живот­ных такое соответствие определяется строением ор­ганизма и образом жизни (одни живут на деревьях, другие — на земле, одни питаются растениями, дру­гие — животными) и не требует доказательств (в силу своей очевидности), то в жизни человека это соответствие устанавливается произвольно, в зави­симости от его способности организовать свою жизнь с помощью психики и сознания. Поэтому задача соорганизации (соотнесения) своей личности со спо­собом жизни (индивидуально присущим ей, инди­видуально характерным для нее) является, прежде всего, задачей человеческой психики, сознания, ко­торую человек (в отличие от животного с изначаль­но присущим ему природным соответствием стро­ения и образа жизни) должен решать постоянно. Решение этой задачи, осуществляемое человеком на протяжении жизни, составляет собственное содер­жание индивидуальной жизни. Общественным со­знанием и наукой признаются только различия спо­собностей (в соответствии с которыми, сегодня про­водится профессиональная ориентация). Однако ин­дивидуальность личности в целом является особенно существенной для определения самим человеком своего способа индивидуальной жизни, что проис­ходит как осознанно, так и бессознательно.

Личная жизнь, которая признавалась индивиду­альной как факт обыденной, реальной жизни, по­степенно становится объектом изучения науки. Для выявления существенных социальных и психологи­ческих различий в биографиях разных людей уже оказывается недостаточным понятие образа жизни, требуются новые критерии, новые точки отсчета. Понятие образа жизни, ставшее привычным в социо­логии (и социальной психологии), не дает ответа на вопросы, почему один тип личности имеет при­тязания, а другой — и притязания, и мотивацию достижения; почему один тип инициативен, а дру­гой — и инициативен, и ответствен; почему один руководствуется чувством долга постоянно, а дру­гой — время от времени; почему каждый тип лич­ности имеет такие особенности, с которыми он дол­жен соотносить свою жизнь?

Построение жизненных стратегий на основе уче­та типологических различий в способе индивидуаль­ной жизни является предпосылкой ответа на эти и многие другие вопросы. Если время — ведущий внешний фактор для выявления индивидуальных различий в способе жизни, то основным внутренним критерием личности в реализации ее жизненной программы становится активность. В самом общем понимании стратегия может быть либо активной, либо пассивной. Это активность или пассивность в организации времени, деятельности, познания, об­щения и т.д. Активность выделяется нами в веду­щий параметр при построении жизненных страте­гий, потому что она пронизывает собой все сферы жизни человека, служит своеобразным «лакмусом» на все виды человеческой жизнедеятельности. Ак­тивность личности в осуществлении ее жизненной стратегии и проявляется как способность к опти­мальному балансу между желаемым и необходимым, личным и социальным.

Такой баланс (оптимальный или неоптимальный для личности) устанавливается при помощи иници­ативы и ответственности в соотнесении меры жела­емого и необходимого, меры требуемого и достигну­того и т.д. В различных стратегиях личностью осуществляется индивидуальный способ реализации своей активности, при котором происходит распре­деление инициативы и ответственности (во времени, в способе жизни и т.д.). Если в структуре активно­сти преобладает ответственность, то такой тип личности всегда сам стремится создать себе необходи­мые условия, заранее предусмотреть, что нужно для достижения цели, подготовиться к преодолению трудностей, неудач. Тип личности с развитой ини­циативой находится в состоянии постоянного поис­ка, стремится к новому, а не удовлетворяется на­личным, готовым, заданным.

Инициативный человек руководствуется в основ­ном только желательным (в распределении желае­мого и необходимого), интересным, «загорается» своими и чужими идеями, охотно идет на любой риск. Но, столкнувшись с новым, неизвестным, от­личающимся от созданного его воображением, от замыслов, планов (поскольку редко отчетливо пред­ставляет себе, насколько они реальны), он не может четко обозначить цели и средства, отделить дости­жимое от недостижимого, наметить определенные этапы в реализации планов, определить зависящее и не зависящее от него.

Часто инициатива, не связанная с ответственно­стью, не достигает нужного (для личности) резуль­тата. Инициативный тип личности удовлетворяется чаще всего не результатом, а самим процессом поис­ка, его новизной, широтой перспектив. Несомненно, что даже при бедности жизненных событий иници­ативный человек живет интересно и разнообразно. Он сам постоянно «создает» противоречия, неожи­данности, поскольку без оглядки предпринимает нечто новое, предлагает, изобретает. Такая позиция создает (субъективно) разнообразие жизни, ее проблемность, увлекательность. (При этом стремление противоположного типа личности к упорядоченно­сти, определенности и размеренности жизни он вос­принимает как недостаток. Попытку ответственного типа сдержать его инициативу он отвергает.)

Конечно, инициативные люди бывают разными. Например, инженер-изобретатель «забрасывает» окружающих своими проектами, предложениями; ученый готов делиться своими идеями с учениками, всем о них поведать. Способ жизненного самовыра­жения таких людей — самоотдача, саморастрата, и тем более интенсивная, чем более они инициатив­ны. Такова их жизненная стратегия — они интен­сивно вовлекают многих людей в круг своих творческих поисков, берут на себя ответственность не только за их научную, но и за личную судьбу. Эти люди возлагают на себя ответственность за судьбы данной области и даже науки в целом только при гармоничном сочетании инициативы и ответственности. Инициативность других людей ограничива­ется благими и добрыми намерениями. Порой их инициативы не претворяются в жизнь, а ограничи­ваются лишь порывами, замыслами. Целостность или частичность («от сих и до сих») их активности зависят от характера их притязаний и степени связи с ответственностью. Таких людей мы часто встре­чаем в жизни; они постоянно меняют работу, место­жительство, даже семью, искусственно придавая ди­намичность своей жизни, избегая всякой стабиль­ности, статичности, и т.д.

Об инициативности как жизненной стратегии личности можно говорить, если человек постоянно идет на поиск новых условий, на активное измене­ние всей жизни. Инициативность из качества лич­ности становится жизненной стратегией, когда по­стоянно расширяется круг жизненных занятий, дел, общений. У инициативных людей всегда существует личностная перспектива, они не только постоянно обдумывают что-то новое, но и строят многоступен­чатые планы. Но насколько реалистичны и обосно­ванны эти планы, зависит уже от степени ответствен­ности, от уровня развития личности.

Способ самовыражения человека с развитой от­ветственностью также во многом зависит от его при­тязаний, его направленности. У исполнительного типа низкая способность самовыражения, индиви­дуальность выражены неярко, он не уверен в своих силах. Такой человек больше рассчитывает на под­держку окружающих, на внешние опоры, ситуати­вен, подчинен внешнему контролю, условиям, при­казам, советам. Вместе с тем он очень боится пере­мен, неожиданностей, стремится зафиксировать и удержать достигнутое. Он не имеет своего собствен­ного жизненного пространства, а напоминает рису­ющего ребенка, рукой которого водит взрослый, его жизнь сводится к тактике.

Другой тип личности испытывает удовлетворение от выполненного долга, самовыражается через его выполнение. Таким рисует Л. Н. Толстой Карени­на, всецело находящегося во власти долга (в его понимании), снова и снова возвращающегося к тя­гостному выяснению отношений, подавляющего не только свои чувства, но и чувства близких ему лю­дей (Анны) ради долга, порядка и т.д. Стратегия жизни таких людей в самопожертвовании, в посте­пенной утрате своего «я», в позиции униженной и зависимой от других, которая часто кончается жиз­ненным крахом, поскольку эти другие перестают платить им взаимностью.

Как часто нам встречаются люди, живущие рас­писанной до мельчайших деталей, безрадостной, од­нообразной жизнью, воспринимающие любое неза­планированное событие как вторжение в их личную жизнь. Они со страхом и раздражением относятся к мысли о возможных переменах. В чем же внутрен­ний личностный механизм такой жизненной стра­тегии?

Люди с таким типом ответственности определен­ным образом планируют свою жизнь во времени, живут определенным ритмом. Ежедневное, ритмич­ное выполнение раз и навсегда очерченного повсе­дневного круга обязанностей приносит им по окон­чании дня чувство удовлетворения. Жизнь таких людей, естественно, лишается далеких перспектив и горизонтов, они не любят мечтать, а в будущее заглядывают только постольку, поскольку нужно предусмотреть обязательные для тех же семейных нужд дела: через год кому-то что-то приобрести, скопить деньги. Они не ждут перемен, не ждут ничего для себя, но они всегда в ожидании и готовы выполнить чужие требования и даже капризы.

Встречаются люди с иного рода жизненной ответ­ственностью, которые могут иметь и друзей, и зна­комых, но по существу оставаться одинокими. Их одиночество проистекает из чувства «один на один» с жизнью, причем сознание этого исключает какую-либо ориентацию на поддержку, помощь, с одной стороны, и возможность кого-то «тащить» на себе всю жизнь — с другой. Они считают, что жизнь трудна настолько, что выжить можно только в оди­ночку, что ответственность за других увеличивает зависимость от жизни и тем самым связывает свободу самовыражения. Жизненная стратегия таких одиночек может быть достаточно разнообразна, по­скольку их ответственность реализуется в самых разных ролях.

У людей, сочетающих инициативу и ответственность, сбалансировано стремление к новизне с готовностью к риску, готовностью к неопределенности, связанной с риском, и т.д. Они стремятся к постоянному расширению семантического и жизненного пространства, но могут быстро и уверенно распределять его на необходимое и достаточное, реальное и желаемое и т.д.

Ответственность предполагает не только проду­манную организацию деятельности, создание для нее необходимых условий и средств, но и отстаивание права на предложенный личностью способ жизни и способ действия. Ответственность является та­кой формой активности, которая дает человеку воз­можность не быть на «короткой привязи», не жить ситуативно, а сохранять автономию и возможность, проявить инициативу, т.е. целостно и гармонично вписаться в социальный мир.

Вопрос о том, как личность разрешает противо­речие между личной убежденностью в правильности своей жизни и своего дела и общественной оценкой, является очень существенным. Это противоречие проявляется в реальном общении, в профессиональной позиции и т.д., но по существу это противоре­чие между стабильными, принятыми, апробированными и потому реализуемыми большинством людей способами действия и тем новым, что предлагает данная личность.

Деятельность является основным общественным способом жизни человека: труд, профессия зани­мают главное место в его жизни. Мы видели типо­логические особенности субъекта деятельности, как индивидуальной, так и совместной. Они состоят в способности к организации целостного контура дея­тельности, ее структурированию, в свободном владе­нии всеми ее особенностями, в умении отделить ча­стные моменты деятельности от существенных, в способности выбирать средства, адекватные целям; деятельности, прогнозировать результат. Наконец, решающей для качественного осуществления деятельности, для достижения адекватного ее внешним и внутренним требованиям результата является способность к саморегуляции.

Эти способности субъекта определяются также основным для его жизни отношением к деятельно­сти, профессии, труду. Оно выражается в способе включения в труд как в дело всей своей жизни, ко­торое осуществляется по инициативе самого субъек­та, принявшего раз и навсегда ответственность за это отношение. Другие люди, хотя и осуществляют это дело добросовестно, все же сводят его только к отдельным занятиям, мероприятиям, уничтожая его значение как дела всей жизни.

Однако все эти характеристики, являясь сущест­венными при формировании отношения к труду, должны быть рассмотрены в более широком плане. Выше говорилось о самовыражении, объективации личности в жизни. Но объективация представляет собой лишь одну из сторон основного жизненного противоречия: между объективацией (как отдачей своих сил обществу) и присвоением (как потребле­нием) того, что общество дает личности в обмен за ее труд.

Опираясь на понятия опредмечивания и распред­мечивания, выдвинутые К. Марксом, можно так рас­крыть суть присвоения и объективации: присвоение указывает на степень активности личности в овла­дении культурой, опытом, социальными возможно­стями; оно раскрывает меру активности, самостоя­тельности, творчества, а также меру целостности при овладении общественным опытом, профессией, культурой и т.д. Понятие объективации обозначает аспект деятельности, участия индивида в обществен­ном производстве (в широком смысле слова — ду­ховном и материальном), его индивидуальный вклад в деятельность. В этой объективации самовыража­ется, самоосуществляется, самореализуется лич­ность. С. Л. Рубинштейн, например, выделяет два способа существования человека, один из которых связан с реализацией непосредственных отношений, связей. Сначала это отношения в семье, затем в группе (сверстников), в коллективе (сотрудников), причем эти отношения никак не связаны между собой (не имеют преемственности на уровне личности, не совершенствуются, не усложняются, опыт общения переносится «автоматически» с переходом из одной возрастной группы в другую).

Другой способ жизни связан с отношением к жизни в целом, с умением абстрагироваться от ее излишней «конкретики», «специфики» отношений, в которых человек только «вязнет», но не развива­ется, не двигается вперед. Для такого способа жизни нужна, с одной стороны, самореализация как по­стоянное практическое выражение своего «я», а с другой — философское осмысление жизни для постоянной обратной связи между поступками человека и его ценностями, между активностью и самоконтролем как средством ее регуляции. «Марксист­ское понимание сознания распространяется при этом на понимание созерцательности как иного по отно­шению к действию (курсив наш — К. А.) способа отношения к миру, восприятия, осознания мира че­ловеком»,— писал С. Л. Рубинштейн ⁴.

Для психологии важен вопрос, насколько полно, целостно, творчески личность воплощается в своей деятельности, в ее процессе, продуктах, в способе ее осуществления. Однако деятельностный момент при­сутствует и в процессе присвоения: в отличие от пассивного участия присвоение предполагает такую деятельность и активность, которые дают человеку не только знания, впечатления и т.д., но и возмож­ность их воспроизведения, переживания, приме­нения на практике.

Присвоение предполагает свободное распоряже­ние присвоенным, его индивидуальную переосмыс­ленность. Присвоение предполагает также воспро­изведение духовным индивидуальным образом при­своенного, т.е. внутреннюю жизнь. Между тем пси­хика, сознание и сама личность часто рассматри­ваются лишь как своего рода «компьютер», как средство для более точного и оптимального функ­ционирования чего-то другого, для достижения результата. В присвоении раскрывается не узкопраг­матический смысл внутренней жизни.

Поисковый характер процесса присвоения, отвечающий на вопросы, что я хочу, могу, что я должен и в каких формах дать обществу и получить от общества, позволяет понять и объективацию не как простое функционирование личности в обществе, а как индивидуальный вклад в его ценности, как ее «отдачу» и самоотдачу. Таким образом, объектива­ция — это присущий личности способ воплощения себя в жизни, структурирования жизни, ее условий, который создает существенные для ее самовыра­жения отношения, выявляет направления ее актив­ности, формирует определенное жизненное простран­ство. Сюда включается и значимая профессиональ­ная деятельность с точки зрения способа ее личност­ной организации (как исполнителем, участником или субъектом, о котором выше шла речь).

Объективация — это своеобразная «отдача» лич­ности, ее вклад в общественное производство, спо­соб участия в нем и одновременно опора личности на те или иные общественные тенденции, условия, которые обеспечивают более или менее оптимальное для личности и общества осуществление этого вклада. Объективация как способ самовыражения личности в ее жизненных отношениях, деятель­ности, общении может быть более творческим, инди­видуализированным или исполнительским, стан­дартным, может предполагать большую или мень­шую степень активности личности (причастность, самоотдача, самопожертвование и т.д.). Стратегия жизни отвечает избранному способу объективации, соотношению потребления и отдачи.

Объективация соотносит способности личности и меру (характер) их реализации в деятельности, тру­де. Способ самовыражения, найденный личностью в данных условиях жизни, может отвечать или не от­вечать ее способностям и потребностям (в призна­нии, достижении и т.д.). Личность реально живет ниже своих возможностей, способностей, потребностей или, полностью их реализуя, постоянно разви­вает их. Противоречия объективации (неадекватный способ самовыражения, неполнота самовыражения, отсутствие оценки обществом этого способа самовы­ражения и т.д.) в свою очередь активно разре­шаются личностью или ведут к падению активности.

По соотношению потребления и объективации жизненная позиция личности может быть или про­дуктивной для общества, или ограниченной, не­устойчивой, несамостоятельной, ведущей к застоям, регрессу личности, ее пассивности. Не овладев отно­шениями, которые способствуют развитию личности, не выработав продуктивных опор и перспективных направлений активности, человек снижает уровень жизненных притязаний, превращается в пассивного потребителя.

Соотношение объективации, отдачи и потребле­ния по-разному складывается в жизни каждого. Потребляются не только знания, но и результаты труда других людей, их способности, их позиции и т.д. Если соотношение между тем, что человек отдает обществу, и тем, что он получает от него, складывается в пользу получения, потребления и в ущерб объективации, то возникает потребительство. Один тип личности живет по принципу само­сохранения, увеличивая «фонды» своего потребле­ния, другой готов себя растратить, целиком вложить во что-то, от третьего этого требует общество, кон­кретная ситуация. В юности преобладает накопление, поскольку человек преимущественно получает и мало отдает (причем это касается не только про­фессии, труда, но и взаимоотношений с. людьми, прежде всего с родителями). Затем появляется по­требность в самовыражении, самореализации, само­отдаче, которая сопровождается теми или иными притязаниями на способ потребления — притяза­ниями на социальную оценку, успех, положение, блага, свободное время. Происходит выбор сферы са­мореализации и ее способа («отдать то, что похуже, получить то, что получше»). Некоторые сразу ориен­тируются на низкий уровень активности («ничего не получать, но ничего и не тратить»). Все эти соотношения складываются у всех по-разному, хотя кажется, что все трудятся одинаково.

Удовлетворенность связана с выявлением цен­ностного содержания жизненных потребностей. Один удовлетворен не просто тем, что получил мак­симум любых благ, а именно тем, что получил лег­ко, ничего не затратив (под затратами имеются в виду любые их формы — труд, время, личные уси­лия и т.д.). Другой, напротив, получив максимум социальных благ, испытывает состояние неудов­летворенности, потому что не затратил никаких усилий, ничего не внес «своего».

Соотношение потребления (присвоения) и объ­ективации (отдачи) определяет смысл жизни лич­ности, концепцию жизни. Встречаются люди, кото­рые считают, что они как бы должны платить «вы­куп» за полученное в жизни, даже если это касается таких «благ», как хорошая семья, удачная профес­сиональная карьера, которые, собственно, никто им не «выделял». Они легко соглашаются работать сверхурочно, готовы прийти на помощь незнакомым людям, поскольку оценивают себя незаслуженно одаренными жизнью. Другие, напротив, считая себя обделенными, недополучившими от жизни, обще­ства, культивируют в себе сознание права получать, брать и даже отбирать. Это право брать, а не зара­батывать определяет их реальную жизненную стра­тегию. Такова иногда бывает философия молодого поколения, когда оно стремится к жизненным бла­гам, которые заработаны всей жизнью старшего поколения.

Довольно распространены взаимоотношения, свя­занные с потреблением и объективацией, основы­вающиеся на принципе «ты — мне, я — тебе». Экви­валентами обмена становятся самые разные предме­ты, услуги (денежные, человеческие, статусные). Это и устройство на работу как плата за помощь в защи­те диссертации или получении квартиры; доставание различных дефицитов в обмен на «располо­жение» начальства. Не хватит фантазии, чтобы пе­речислить все формы таких обменов. (Кстати говоря, нередко социальные условия жизни (наличие дефи­цитов) толкают людей на эти часто кажущиеся ди­кими обмены.)

Смысл жизни каждого человека определяется только в соотношении содержания всей его жизни с другими людьми, писал С. Л. Рубинштейн. Отно­шение к другим как к субъектам, прежде всего, ха­рактеризует самого человека как этического субъек­та, способного строить человеческие отношения с другими людьми. Причем имеются в виду не те характеристики, которые обычно называются ком­муникативными особенностями личности, такие, как общительность, способность интересоваться партне­ром (собеседником), умение общаться и т.д. Здесь существенны даже не те особенности характера человека, которые делают его для других «легким» или «трудным» в общении (упрямство, вспыльчи­вость, подозрительность и т.д.). Мы выявили (в пер­вом приближении) и обратили внимание на такие характеристики субъекта общения, обладая кото­рыми человек в состоянии проблемно, т.е. непред­взято, широко строить взаимоотношения с другим человеком, способен учесть его намерения, желания, его личность. Он способен и к внутреннему, и к внешнему диалогу, который имеет целью не кон­фронтацию позиций, не доказательство только своей правоты, не настаивание только на своем, а выра­ботку совместной позиции сотрудничества, коопера­ции. Выше говорилось, что такие люди могут столк­нуться с очень сложными жизненными противоре­чиями, но можно с уверенностью сказать, что они готовы и способны разрешить эти противоречия.

Считают, что способ разрешения противоречий сводится лишь к выбору одной из альтернатив, ко­торые часто представляют довольно примитивно.

С. Л. Рубинштейн писал, что «надо отдать себе отчет в том, что при всей необходимости перестрой­ки общества никакой общественный строй не устра­нит всех горестей человеческого сердца». В то же время он отмечал, что «неверно валить на «при­роду» человека беды, порожденные капиталисти­ческим строем, но заблуждением, иллюзией являет­ся... представление, будто разрешение социальной проблемы — распределения всех производимых обществом материальных благ — ликвидирует все жизненные проблемы, всю проблематику человече­ской жизни».

Стратегия жизни и состоит в разработке определенных жизненных решений как конструктивных способов преодоления этих противоречий. Творчество личности проявляется именно в способности вырабатывать такие решения, с помощью которых преодолевались бы, казалось, неразрешимые жиз­ненные проблемы. В этом и состоит сущность со­циального мышления личности, ее мудрость.

Социальное мышление играет принципиальную роль в принятии человеком жизненно важных ре­шений. К сожалению, долгие годы в нашем обществе социальная жизнь не способствовала развитию социального мышления ни в плане глубокого осозна­ния общественных проблем, ни в плане решения личных. Росли социальная и интеллектуальная пассивность, безответственность, поверхностность. На уровне личности не развивалось прогностическое мышление, его конструктивность, проблемность, спо­собность предвидеть последствия. Даже интерпрета­ция тех или иных проблем, как правило, носила поверхностный, ситуативный характер, поскольку были расплывчаты или противоречивы критерии общественных оценок.

В течение нескольких десятилетий набор крите­риев оценки людьми друг друга обеднялся, стандар­тизировался, лишался идеальных эталонов. Соответ­ственно и способность выявлять все противоречия, определять их иерархию, ценностный характер, кон­структивно сформулировать проблему не развива­лась. Зрелость социального мышления встречалась лишь у немногих людей. Ориентация на сиюминут­ные жизненные потребности формировала жесткие стереотипные установки, эмоционально блокировала мысль. Отсутствовала ответственность за принимае­мые решения, которая обычно расширяет кругозор личности, позволяет видеть варианты решений.

Однако каждый человек, несмотря на сложив­шуюся инерцию мышления, несмотря на установки и стереотипы, должен уметь проблемно относиться. к своей жизни. Только тогда, когда он сумеет осоз­нать свои цели, цели окружающих его людей, при­чины и следствия своих действий, он перестанет, жить автоматически. Только тогда он сможет вырабатывать стратегию своей жизни, спрашивать себя, отвечают ли его каждодневные действия и поступки основным принципам его жизни. Сегодня, когда идет процесс демократизации советского общества, ощу­щается огромная потребность в активности, в ини­циативности масс. Однако формирование этой актив­ности, скорее ее восстановление, может происходить как в социальной жизни в процессе развития демо­кратии, так и в личной жизни. Причем под личной жизнью имеется в виду отнюдь не сфера семьи, быта или досуга, как она трактуется социологами, а именно жизнь с точки зрения осмысления, по­строения, организации личностью своего жизненного пути. Право и обязанность (перед самим собой) каждого человека состоят в том, чтобы разумно распорядиться собственной жизнью, суметь привести в соответствие свои данные природой способности и типологические личностные свойства с условиями жизни, ее возможностями и ограничениями.

Сегодня остро стоит вопрос о воспитании нрав­ственности, о культуре общения, о высоком профес­сионализме, об освоении мировых культурных цен­ностей. Однако глубоко заблуждаются те, кто счи­тает, что эти качества можно воспитать лишь на рациональной, логической основе. Необходимо в первую очередь учитывать все достижения наук о человеке, о его психологии в особенности. Уровень культуры, нравственности, профессионализма не только характеризует человека как личность, не только изначально присущ ему, но и формируется самой личностью на протяжении всей жизни.

Довольно интересны исследования уровня обра­зования родителей школьников, условно разделен­ных на две группы: ориентированных и не ориен­тированных на изучение предметов гуманитарного цикла (история, литература). «Опрос родителей по­казал, что уровень образования родителей двух групп школьников мало различается (74% родите­лей у ориентированных на литературу и 65% у не­ориентированных имеют высшее образование). Однако родители любителей литературы чаще пред­почитают книги другим видам искусства, чем роди­тели нелюбителей чтения (69% против 52%). В то же время более 2/3 родителей и в той и в другой группе ничего не знают о литературных интересах и любимых героях их детей» ⁶.

Вопрос о приобщении к культуре в семье должен ставиться, прежде всего, с точки зрения преемственности культурных традиций (семья композиторов, семья режиссеров и т.д.). При этом вовсе не обязательно, чтобы дети осваивали дело, начатое родителями (в науке, искусстве, литературе), они могут выбрать свой индивидуальный путь и добиться при этом больших успехов и без протекции. Важно другое: чтобы культурный уровень детей (нравственный, ценностный) не понижался по сравнению с культурным уровнем родителей. В этом состоит стратегия семейной жизни, когда семья выступает хранительницей своих традиций, принципов, ценностей, передающихся из поколения в поколение. В основе культуры, нравственности лежит и способность личности построить свою жизнь в соответствии с ценностями, и способность их переживать, т.е. психологически присваивать ценность жизни, удовлетворяться ее ценностным характером, и искать, открывать для себя новые ценности. Таким образом, самореализация человека в собственной жизни, в своих делах, поступках, взаимоотношениях, ситуациях может достигать уровня, отвечающего общечеловеческим ценностям, т.е. в конечном счете ценностям нравственности, творчества, культу­ры в широком смысле слова, непреходящим прин­ципам духовности человека.

Человек стремится установить соответствие своих интересов условиям жизни на основании критериев, которые избираются им самим или помимо него. Легкость жизни может служить таким критерием для людей одного типа. Нельзя сказать, что эта легкость служит смыслом жизни, но, как говори­лось, своеобразным чувством оптимальности жизни, ощущением ее правильности является наиболее доступный способ удовлетворения потребностей. Выбирая стратегию легкой жизни, без затраты уси­лий, человек должен быть готов к тому, что однаж­ды все легко дающееся будет исчерпано. Для дру­гого типа людей таким критерием (или ориенти­ром) служит принцип эгоцентризма, созданный са­мосознанием образ «я», за которым нет определен­ной концепции жизни, кроме «мне нравится», «мне удобно», «я привык поступать так». Для людей третьего типа — принцип соответствия внешним тре­бованиям, поскольку им не приходилось даже заду­мываться, чего они, собственно, хотят и как они обычно поступают, для четвертого — принцип следо­вания общественным целям, интересам и т.д. Одна­ко определенный способ (или принцип) жизни не всегда выбирается человеком в соответствии со стро­го продуманной системой жизненных правил, уста­новок, а часто случайно, когда жизнь сама застав­ляет рано или поздно на чем-то остановиться.

Именно поэтому каждый человек должен найти возможность, даже когда нет ни времени, ни усло­вий, осознать, что можно жить, следуя разным принципам, разным ориентирам. Соответствие лич­ности характеру ее жизни должно быть опосредо­вано самопознанием. Человек должен осознавать и свои способности, и свои личностные качества, та­кие, как инициатива, ответственность, способ мыш­ления, способ организации времени, не говоря уже об особенностях своего характера. Говоря о само­познании, мы не имеем в виду только логический, рациональный способ познания себя. Убедиться в своих возможностях чаще всего удается в жизнен­ных испытаниях, противоречиях, увидев себя глаза­ми других людей, и т.д. Но такие итоги нужно под­водить постоянно, чтобы осознать самого себя, свои жизненные критерии, ценности. При этом самопозна­ние не должно становиться самоцелью.

Познавая себя, человек может научиться «приме­ривать», мысленно «прикидывать» на себя предстоя­щие, предлагаемые или соблазняющие на первый взгляд жизненные возможности, ситуации, дела, статусы. Такого рода жизненная рефлексия у мно­гих происходит только постфактум, после того, как события или поступки совершены. «За это не нужно было браться», «с этим не нужно было связывать­ся» — так говорит себе человек, который, взявшись за непосильное дело, терпит неудачу, попадает в сложные взаимоотношения. Но рефлексия вполне может предварять поступки, действия, выбор че­ловека, не соответствующие его склонностям, спо­собностям, чертам личности, уровню профессиона­лизма, осуществляясь своевременно и заблаговре­менно.

Несовпадение у большинства людей реальных и идеальных качеств (как показывают специальные исследования самооценки) рассматривается в психо­логии как своеобразное противостояние «я» идеаль­ного и «я» реального. Интересно, что, осознавая свой идеал, его отличие от своего реального «я», многие люди не стремятся себя изменить. А в этом-то и заключается важнейшая потребность лично­сти — потребность в саморазвитии. Самосовершен­ствование (саморазвитие) включает, на наш взгляд, процесс приобщения к культуре (своего общества, своей эпохи), постоянное повышение уровня своих знаний (в процессе непрерывного образования, по­полнения имеющихся знаний новыми) и, наконец, процесс активной реализации себя в жизни (в тру­де, творчестве). Самосовершенствование — это такая жизненная стратегия, в которой человеком осу­ществляется поиск более адекватных своим возмож­ностям путей их реализации, воплощения в жизни. Для зрелой личности этот поиск необходимо не меньше, чем для личности формирующейся. При этом не существует идеального принципа в осу­ществлении такого поиска. Самосовершенствование происходит неполно (или невозможно совсем) не только в том случае, если отсутствует один из выше­названных процессов, но и в том случае, если пути самореализации личности выбраны неадекватно ее возможностям.

Наиболее тонким и непосредственным критерием адекватности личности и жизни, имея в виду, конеч­но, ее конкретную ситуацию, род занятий, конкрет­ные события, дела и т.д., является способность к удовлетворению, или ценностному переживанию. Среди множества разнообразных жизненных чувств — страха, грусти, гнева, зависти, злобы, ра­дости — существуют чувства, которые дают нам ощущение подлинности, полноты данного момента жизни, ее данного состояния, достижения.

Так, многие люди могут изучать прекрасные про­изведения искусства, не переживая эстетического чувства; пытаясь что-то понять в картине, как-то ее интерпретировать, они не способны пережить эстети­ческое наслаждение. Аналогичны и особенности пе­реживания ценностности жизни: стремление к пере­живанию не всегда порождает само переживание, оно может возникнуть (или не возникнуть) только в результате определенного адекватного соотноше­ния личности с жизнью.

В детстве ребенок не связан с жизнью необхо­димостью, долгом, ответственностью, поскольку его потребности удовлетворяют взрослые, а он только пассивно потребляет, ничего не отдавая взамен. Однако именно в этот период он свободно проявляет, апробирует свои способности, возможности, развивая их под руководством взрослых. По мере взросления к нему уже предъявляют определенные требования, он вынужден приспосабливаться к окружающим условиям. При этом формируется потребность лич­ности в автономии, возникает концепция «я», кото­рая в последующем дает возможность личности осо­знать себя как целостность и апробировать свою способность целостным образом соотноситься с жизнью. Разные типы людей во взрослой жизни уже по-разному соотносятся с жизнью: одни в основном приспосабливаются к ее требованиям, другие — при­спосабливают условия жизни к своим требованиям, третьи — постоянно разрешают противоречие меж­ду собственными требованиями и требованиями жиз­ни и т.д.

Очень часто стратегии жизни, как отмечалось, складываются стихийно. Они могли бы быть более оптимальными, если бы строились на основе учета всех индивидуальных типологических особенностей личности. Зная себя, человек мог бы избегать тех видов деятельности, которые требуют от него осо­бых, несвойственных ему качеств, не соответствуют его возможностям организации времени, и стремить­ся к тем, где его особенности могли бы проявиться оптимально. Он мог бы избегать социальных ролей, чуждых ему, и искать те, которые развивали бы его данные. Трудно быть педагогом так называемому интроверту, т. е. обращенному в себя, малообщительному, малоразговорчивому человеку. И, тем не менее, многие люди тратят огромные волевые усилия на преодоление несоответствия своих типологиче­ских особенностей и жизненных обстоятельств, которые они выбрали сами или позволили их себе навя­зать. Еще более трагичны такие соотношения лич­ности и жизни, при которых она либо не может в полной мере проявить присущие ей способности, либо теряет их.

Психологические и личностные потери, к сожалению, сопровождают весь жизненный путь человека. Например, условия воспитания и образования в школе приводят ко многим личностным потерям: активности, инициативности, способности к обще­нию, чувства товарищества, умения согласовывать свои действия с другими людьми, уважения к взрос­лым. Гармоничная для каждого возраста связь между словом и делом, поступком извращается. Дети, особенно подростки, видят бесчисленные при­меры нарушения взрослыми этой связи: ложь, без­ответственность поступков и т.д. Еще не проанали­зирована психологическая роль в этом разрушении телевидения. Можно представить себе, как придет к преступлению человек, никогда не видевший пре­ступлений, не знающий, что такое убийство: он дол­жен пройти свой психологически личностный путь к этому преступлению. Его может толкнуть на это либо сильнейший аффект, либо неразрешимые, выстраданные жизненные противоречия. Совершенно иным оказывается смысловое пространство совре­менного подростка, который уже тысячи раз увидел и знает, что такое преступление. Нарочито заостряя постановку проблемы, можно сказать, что в первом случае переживание является причиной поступка, действия, во втором — действие воспроизводится, чтобы испытать переживание.

Ситуативность жизни навязывается личности и тем самым либо затрудняется, либо вообще не возни­кает способность к формированию обобщений, стра­тегий, перспектив жизни. Человек начинает плани­ровать свою жизнь по совершенно иным критериям, делать то или иное дело по мере его срочности, внешней необходимости и перестает формировать собственные планы. Возможность располагать собой, условиями своей жизни исчезает, а вместе с ней исчезает и соответствующая способность строить стратегию жизни.

Так личность лишается возможности органично связать во времени, согласно внутренней логике, все сферы своей жизни, равномерно и сообразно внут­ренним ценностям распределить свою активность не функционально, а осмысленно. Следовательно, не формируется ответственность за свою жизнь, исче­зает инициатива, жизнь становится безличностной, т.е. складывается помимо воли личности, страте­гия превращается в пассивную.

Способность человека выработать и осознать свою устойчивую жизненную позицию, отделить сущест­венные отношения, из которых складывается эта позиция, от случайных общений, случайных бес­смысленных встреч и отношений, осознать дело своей жизни и отделить его от мелких, преходящих, формальных дел и есть жизненная стратегия. Она по самому большому счету есть способность огра­дить свою жизнь от всего мелкого, суетного, навя­занного и внешнего. Говоря о внешнем, мы не имеем в виду необходимость, требования общества, окру­жающих, которые не являются случайными, по­скольку они составляют объективную характерис­тику жизни человека. Но можно и нужно задумать­ся и о преодолении стихийного, стереотипного, слу­чайно навязанного способа жизни, когда с челове­ком как бы помимо него самого что-то происходит, в чем он вынужден участвовать.

Конечно, введенная нами категория субъекта жизни, который способен сам направить события, изменить ход своей жизни, на первый взгляд, явля­ется научной абстракцией, идеалом. Однако эта абстракция нужна, чтобы донести до сознания каж­дого человека такую возможность, чтобы перенести идеал из тех социальных высей и далей, которыми человек сплошь и рядом живет (и которых никогда не достигает), в те выси и дали, которые доступны воле отдельного человека,— в перспективы его соб­ственной жизни. Будет заблуждением считать, что тем самым личность перестанет активно участво­вать в общественной жизни и, всецело посвятив себя личной жизни, останется во власти мещанских цен­ностей. Наиболее полноценны, уже в смысле обще­ственном, узкосоциальном, люди счастливые, удо­влетворенные, живущие собственной жизнью.

Date: 2015-09-25; view: 485; Нарушение авторских прав