Послание к филиппинцам: дружеское письмо с благодарностью

Церковь в Филиппах, по-видимому, была у Павла любимой. Он неоднократно получал от нее финансовую поддержку (Флп. 4:15-20; 2 Кор. 11:7-9). Послание к филиппийцам по­этому выделяется самой личной интонацией из всех посла­ний, которые он писал к церквям. В сущности, это благодар­ственное письмо за недавнее вспомоществование (Флп. 4:10,14), которое было прислано с Епафродитом (Флп. 2:25).

Во время своего путешествия или после доставки вспомо­ществования Епафродит тяжело заболел, был при смерти (Флп. 2:27). Дома, в Филиппах, услышали о его болезни, и до Епафродита дошла ответная весть, что о нем сильно беспоко­ятся. Павел, понимая, что Епафродит хочет поскорее вер­нуться в Филиппы, отправляет его домой с этим посланием (Флп. 2:25-30).

Возвращение Епафродита дает Павлу возможность не только выразить свою благодарность за финансовую под­держку со стороны верующих в Филиппах. Оно также дает ему возможность противодействовать склонности этой церк­ви к разделениям (Флп. 2:2; 4:2), предостеречь ее относи­тельно иудействующих (Флп. 3) и подготовить церковь к приближающемуся визиту в нее Тимофея и, если Бог даст, самого Павла (Флп. 2:19-24)¹⁷². (¹⁷² «Епафродит» является полной формой имени «Епафрас», которое встреча­ется в Послании к колоссянам. Однако у нас нет достаточных оснований отождествлять Епафраса, основателя церкви в Колоссах, с Епафродитом, посланником церкви в Филиппах)

Павел пишет это послание, находясь в узах («узы мои», Флп. 1:7,13). Но о котором из своих заключений в узы он го­ворит? По-видимому, не о заключении в Кесарии, потому что там он не смог бы проповедовать так свободно, как это подразумевается в Флп. 1:12-13 (сравни Деян. 24:23). Кроме того, Павел не мог не знать, что освобождение его в Кесарии, то есть на иудейской территории, почти немедленно закон­чилось бы расправой над ним; на безопасность он мог рассчи­тывать, только потребовав суда кесаря и отправившись в Рим под охраной. Однако в Флп. 1:25; 2:24 (как и в Флм. 1:22) Павел выражает надежду на скорое освобождение.

Более приемлемым выглядит вариант Ефеса. Павел пи­шет, что надеется послать Тимофея в Филиппы (Флп. 2:19,23); а Лука пишет, что Павел послал в Филиппы Тимо­фея и Ераста из Ефеса (Деян. 19:22; однако, если это дейст­вительно параллельные места, почему же Павел в Флп. 2:19-24 не упоминает Ераста?). Аргументация против иудейству­ющих в Флп. 3 напоминает раннюю аргументацию Павла в те времена, когда он жил в Ефесе (но остается и такая воз­можность, что позднее угроза со стороны иудействующих за­ставила его вернуться к старой полемике).

Более того, древние надписи свидетельствуют, что отряд преторианской гвардии некогда размещался в Ефесе, а Па­вел упоминает преторианцев в Флп. 1:13. Сходным образом, фраза «кесарев дом» (Флп. 4:22) может подразумевать им­перских должностных лиц в Ефесе. Согласно Книге Деяний, Лука был спутником Павла в Риме, но не в Ефесе. То, что Па­вел не упоминает Луку в Послании к филиппийцам, как он делает это в Кол. 4:14 и в Флм. 1:24, предполагает, следова­тельно, что он писал Послание к филиппийцам во время уз в Ефесе (но если он писал его в конце своего заключения в Ри­ме, длившегося по меньшей мере два года, то Лука к тому времени мог уже расстаться с Павлом, так что это молчание в качестве довода не является решающим).

В пользу Ефеса в качестве места создания высказывают и такое соображение: Павел, если бы писал Послание к филип­пийцам позже, то есть в Риме, вряд ли стал бы утверждать, что филиппийцам некоторое время «не благоприятствовали обстоятельства», чтобы оказать ему финансовую помощь (Флп. 4:10). Его заключение в Риме было достаточно долгим, чтобы благоприятных возможностей у филиппийцев оказа­лось в избытке; напротив, ранние узы в Ефесе допускают по­добное суждение Павла. (С другой стороны, мы не знаем всех финансовых обстоятельств Павла и филиппийцев. Во избе­жание обвинений в своекорыстии Павел мог отказываться от личных подношений в тот период, когда собирал пожертво­вания для Иерусалимской церкви. Эта сдержанность и мог­ла быть причиной того, что филиппийцам «не благоприятст­вовали обстоятельства»).

Согласно распространенному мнению, сильнейшим дово­дом в пользу Ефеса против Рима служит то соображение, что текст Послания к филиппийцам предполагал бы слишком много путешествий между Римом и Филиппами (занимав­шими поочередно около месяца каждое), тогда как множест­во путешествий на небольшое расстояние между Филиппами и Ефесом легче укладывается в небольшой промежуток вре­мени. Путешествия в Послании к филиппийцам подразуме­ваются следующие:

• прибытие в Филиппы известия из Рима о том, что Па­вел находится в узах в Риме;

• путешествие Епафродита с дарами из Филипп в Рим;

• приход в Филиппы слуха о болезни Епафродита;

• возвращение вести о беспокойстве филиппийцев за Епафродита.

Однако данная аргументация в пользу Ефеса против Ри­ма, по сути дела, недостаточна обоснованна. Все эти путеше­ствия между Римом и Филиппами могли потребовать в об­щей сложности не более четырех — шести месяцев. Даже допуская некоторые временные интервалы между путешест­виями, мы имеем вполне достаточный запас времени в пределах тех двух лет, которые, как нам известно, Павел провел в Риме (Деян. 28:30). А он почти наверняка пробыл там боль­ше двух лет; ведь даже в конце этого периода суд над ним еще не начинался, однако перевод Павла из снимаемого им дома (Деян. 28:16,23,30) в помещения преторианской гвардии на Палатинском холме (Флп. 1:13), его ожидание близкого освобождения (Флп. 1:19-26) и надежда вскоре посетить Фи­липпы (Флп. 2:23-24) свидетельствуют, по-видимому, что слушание его дела наконец-то началось и суд подходит к концу, и что пишет он, следовательно, после того двухлетне­го периода, который упомянут в Книге Деяний.

Более того, филиппийцы могли еще до прибытия Павла в Рим узнать, что его везут туда в качестве узника, так что Епафродит к тому времени, возможно, уже успел отправить­ся в Рим из Филипп. Или же, с учетом задержки Павла из-за кораблекрушения близ Мальты, Епафродит мог появиться в Риме даже раньше Павла. Римские христиане заранее знали о прибытии Павла, так как встретили его на подходе к городу и сопровождали весь остаток пути (Деян. 28:15-16). Не Епафродит ли известил их? Следовательно, при хронометра­же необходимо учитывать только второе, третье и четвертое путешествия; и хронометрические соображения отнюдь не препятствуют допущению, что Павел написал Послание к филиппийцам в Риме.

Что касается доводов против Ефеса, то Павел не упомина­ет о сборах подаяния для Иерусалима, хотя этот вопрос чрез­вычайно занимал его во время третьего миссионерского пу­тешествия, когда он совершал служение в Ефесе; его рассуж­дения о финансовых делах в Послании к филиппийцам поч­ти наверняка коснулись бы темы этих сборов, если бы он писал его в тот период в Ефесе. Кроме того, не следует забы­вать, что ефесские узы Павла — факт достаточно спорный, о них ничего не сказано в Книге Деяний, хотя Лука описывает служение Павла в Ефесе очень подробно (Деян. 19).

Что касается доводов в пользу Рима, выражения «прето­рианцы»¹⁷³ (¹⁷³Синод. перевод «претория». — Прим. перев) (Флп. 1:13) и «кесарев дом» (Флп. 4:22) указыва­ют, скорее всего, на Рим¹⁷⁴. (¹⁷⁴ Поскольку преторианская гвардия в Риме насчитывала около девяти тысяч человек, а в Ефесе — много меньше, тот факт, что «всей претории» сдела­лись известными узы Павла о Христе (Флп. 1:13), некоторыми исследова­телями рассматривается как довод в пользу Ефеса против Рима. Однако успех благовествования Павла в иных случаях доказывает, что действи­тельно все преторианцы Рима могли услышать о нем, особенно если Павлу удалось часть из них обратить в веру. Или же слово «претория» может здесь означать императорский дворец, а не тот большой отряд воинов, который его охранял) Согласно Флп. 1:19 и далее, на предстоящем суде для Павла решается вопрос жизни и смер­ти. Следовательно, это должен быть суд кесаря в Риме, по­скольку в любом другом случае Павел, безусловно, смог бы воспользоваться своим правом апеллировать к кесарю. Ранняя традиция, изложенная в Маркионовом прологе, тоже называет Рим в качестве места создания этого послания. С учетом приведенных соображений и ввиду слабости контр-аргументации, традиционная точка зрения, предполагаю­щая, что Павел написал Послание к филиппийцам в Риме, остается наиболее обоснованной.

План-конспект Послания к филиппийцам

Вступление: приветствие (Флп. 1:1-2)

I. Личные вопросы (Флп. 1:3-26)

А. Благодарение Павла, его молитва и любовь к филиппийским христианам (Флп. 1:3-11)

Б. Проповедь Павла в темнице, возможность освобож­дения и готовность умереть (Флп. 1:12-26)

II. Призывы (Флп. 1:27 — 2:18)

А. К достойному поведению (Флп. 1:27-30) Б. К единству через смирение, с примером самоуничи­жения Христа (Флп. 2:1-18)

III. Отправка Тимофея и Епафродита в Филиппы (Флп. 2:19-30)

IV. Предостережение относительно иудействующих и ЗНАМЕНИТОЕ АВТОБИОГРАФИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ (Флп.3:1-21)

V. Призывы (Флп. 4:1-9)

A. Согласие между Еводией и Синтихией (Флп. 4:1-3)

Б. Радость и упование (Флп. 4:4-7)

B. Возвышенность помыслов (Флп. 4:8-9)

VI. Благодарность за финансовую помощь (Флп. 4:10-20)

ЗАКЛЮЧЕНИЕ: ПРИВЕТСТВИЯ И БЛАГОСЛОВЕНИЕ (Флп. 4:21-23)

Характер Послания к филиппийцам как благодарствен­ного письма обуславливает его неформальные интонации. На всем его протяжении доминирует эмоциональная нота радости. В первой главе — после своего обычного приветст­вия, благодарения и молитвы — Павел говорит о служении, которое совершает вопреки заключению в узы, даже благо­даря нему. Дворцовая стража и римское чиновничество слу­шают благовестив Павла. Более того, смелость его свидетель­ства ободряет других христиан, даже тех, кто его не любит. Последние, однако, не относятся к числу лжеучителей, пото­му что Павел называет их «братиями». См. Флп. 1:1-30.

См. Флп. 2:1-30. Вторая глава знаменита своим отрывком о самоопустошении или самоуничижении Иисуса и о Его превознесении (Флп. 2:6-11). Некоторые ученые считают, что Павел цитирует раннехристианский гимн. Однако гимн это или нет, данный отрывок является отступлением в при­зывах к единству Церкви через смирение, великий пример которого подал Иисус. Древний мир презирал смирение; хри­стианское учение сделало его добродетелью. В отрывке гово­рится о существовании Христа до Его воплощения — то есть о Его предсуществовании — и о Его «опустошении» Себя.

Греческий глагол «опустошать», kenoun¹¹⁵, (¹⁷⁵Синод, перевод «уничижил», Флп. 2:7. — Прим. перев) породил тео­рию «кенозиса» при воплощении, теорию воплощения как опустошения (kenosis — родственное данному глаголу суще­ствительное). Но от чего «опустошает», от чего освобождает Себя Христос? От метафизических божественных атрибу­тов, таких как всемогущество, всеведение и вездесущность (хотя и не от нравственных атрибутов Бога, таких как лю­бовь и праведность)? Однако Он нередко проявлял наличие этих метафизических атрибутов, согласно рассказу Еванге­лий о Его земном служении. От независимого проявления этих атрибутов (ср. Ин. 5:19)? Но совершал ли Он хоть что-либо независимо от Отца? Или просто от внешней славы Сво­ей божественности? Но не подразумевает ли глагольное до­полнение «Себя Самого» нечто внутреннее? Возможно еще, что это самоопустошение вообще не связано с воплощением, а относится к последнему выдоху Иисуса на кресте. Если так, наличествует синонимическая параллель с упоминани­ем смерти в следующем стихе и, возможно, аллюзия на Ис. 53:12: «предал [то есть опустошил, испустил] душу Свою [ев­рейский эквивалент для «Себя»] на смерть».

Фраза «[и наконец], братия мои» (Флп. 3:1) звучит так по­хоже на заключительную часть послания (хотя далее следуют еще две главы) и Павел меняет тон так внезапно, что некото­рые ученые считают значительный по длине текст, начина­ющийся в Флп. 3:2, вставкой из другого послания. Но этой теории не хватает рукописных свидетельств. Предпочтитель­ней такие объяснения, как перерыв в диктовке и, возможно, получение свежих известий от церкви в Филиппах об угрозе для нее со стороны лжеучителей. Павел собирался кончить послание, но теперь счел необходимым дополнить его предо­стережениями относительно иудействующих.

Флп. 3 содержит еще один знаменитый отрывок: автобио­графический рассказ Павла о его иудейском происхождении и перевороте в его системе ценностей, совершившемся, ког­да в его жизнь вошел Христос (Флп. 3:3-14). Однако этот от­рывок опять же выглядит отступлением — на этот раз по от­ношению к предостережению против иудействующих, кото­рые, согласно саркастической оценке Павла, совершают не обрезание, а «членовредительство» (Флп. 3:2). Павел также называет их «псами», то есть презренными тварями, упо­требляя то самое слово, каким иудеи нередко ругали языч­ников. Еще одно определение — «злые делатели», ироничес­кий отклик на их веру в спасение, заслуживаемое, по край­ней мере отчасти, через добрые дела. Напротив, истинное обрезание — это внутренняя вера в одного только Христа Иисуса, без примеси надежды на собственные заслуги.

Иудейский облик Павла был безупречным: 1) обрезание на восьмой день, как и положено по закону Моисееву (Лев. 12:3); 2) происхождение от Израиля; 3) принадлежность к колену Вениамина, предка первого израильского царя, Сау­ла (или Савла, одно из имен Павла); 4) иудейские, а не элли­нистические обычаи и наследие (ср. с. 70); 5) фарисейство; 6) ревность о Боге, доходящая до гонений на Церковь; 7) та­кое тщательное соблюдение закона, что никто не мог упрек­нуть Павла. Однако когда Христос вошел в его жизнь, это за­ставило Павла не просто забыть, но отвергнуть как помеху все его прежние достоинства правоверного иудея. И далее он продолжает отказываться от них, считая их «за сор» (Флп. 3:8), чтобы укрепить свой союз со Христом в воскресении, страдании и смерти Христа. Осознав, что его слушатели мо­гут заподозрить, будто бы он претендует называться совер­шенным, Павел отрицает это и говорит о рвении, с которым стремится к небесной цели (Флп. 3:12-16). Слово «забывая» здесь означает не вычеркивание из памяти (как если бы та­кое было возможно), а пренебрежительное отношение по сравнению с открывающимися перспективами.

Темой обсуждения снова оказываются иудействующие, которые противостоят кресту Христову, требуя дел закона, поклоняются собственному чреву, требуя соблюдать пище­вые запреты закона, ославляют себя своим срамом, обнажа­ясь при обряде обрезания, и думают лишь о земном, заботясь о показной обрядности и набожности (Флп. 3:17-19)¹⁷⁶. (¹⁷⁶ Некоторые ученые считают объектом этого обличения гностиков, испове­дующих антиномизм и перфекционизм; однако апелляция Павла к своему иудейскому, в сущности даже фарисейскому, происхождению свидетель­ствует в пользу отождествления оппонентов с иудействующими на протя­жении всей главы Флп. 3) Гла­ва Флп. 3 заканчивается указанием на гражданство или «жительство» на небесах, то есть фигурой речи, имеющей особое значение для филиппийцев, чей родной город был ко­лонией, населенной по большей части римскими граждана­ми, живущими вдали от своей настоящей родины в Италии. См. Флп. 3:1 — 4:23.

В число разнообразных призывов в Флп. 4 входит мольба о согласии между двумя женщинами из филиппийской цер­кви, Еводией и Синтихией, бывшими помощницами Павла. Человек, который должен помочь им помириться, — это «[истинный] сотрудник», не названный по имени, если толь­ко здесь не обыгрывается значение его имени: «Syzygos [по-гречески — «сотрудник, «товарищ»], по справедливости так именуемый» (Флп. 4:3). Как бы то ни было, Павел просит, чтобы он оправдал свое имя или это описание, способствуя примирению. За призывами к радости, терпению, упова­нию, молитве, благодарению и возвышенности помыслов следуют обетования о присутствии с верующими Бога, Его мира, а также о возвращении Христа.

В конце Павел выражает благодарность филиппийцам за их недавно присланный дар, а также за их предыдущие забо­ты. На протяжении всего этого раздела Павел выказывает свою незаинтересованность в личных приобретениях и лич­ных выгодах и, наоборот, проявляет заботу о филиппийцах и выражает уверенность, что они будут вознаграждены за свою щедрость. И наконец, приветствия и благословение за­вершают послание.

.

Пастырские послания Павла

Первое и Второе послание к Тимофею и Послание к Ти­ту представляют собой «пастырские послания», на­званные так потому, что Павел написал их для моло­дых пастырей Церкви. В них содержатся наставления о ру­ководящих обязанностях Тимофея и Тита в церквях.

Современная высокая критика испытывает по поводу этих посланий больше сомнений, чем по поводу всех осталь­ных посланий, приписываемых Павлу. Согласно взгляду, от­рицающему авторство Павла, некий безымянный автор во втором столетии воспользовался авторитетом имени Павла для борьбы с поднимающейся волной гностицизма. Утвер­ждается либо то, что пастырские послания целиком написа­ны под псевдонимом (но почему же в них тогда встречаются связанные с Павлом очень личные подробности, придающие им аромат подлинности?), либо, более часто, то, что некий приверженец Павла вставлял подлинные фрагменты его тек­стов, когда писал эти послания в период после смерти Павла. Существуют разногласия по поводу того, какие части пас­тырских посланий предположительно представляют собой написанные Павлом фрагменты. Кроме того, сомнительно, чтобы могли сохраниться лишь фрагменты подлинных по­сланий Павла, особенно в связи с тем, что большинство из них имеют личный характер и не представляют интереса с богословской точки зрения. Еще менее вероятно, чтобы позд­нее они оказались наугад вставлены в приписываемые Павлу послания. И почему фальсификатор сосредоточил почти все эти фрагменты во 2 Тимофею, вместо того чтобы равномерно распределить их по трем пастырским посланиям? И кстати, почему он написал три пастырских послания? Их содержа­ние не в такой степени различно, чтобы объяснить, почему фальсификатор написал три послания, а не одно.

Об авторстве Павла свидетельствуют заявления в первых стихах каждого пастырского послания, указывающие, что пишет их Павел. Вопреки этим свидетельствам утверждает­ся, что в древние времена и в ранней Церкви присвоение чу­жого имени было распространенной литературной практи­кой («святая ложь»). Однако во 2 Фес. 2:2; 3:17 содержатся предостережения относительно фальшивок от имени Павла; а ранняя Церковь отлучила от церковного служения одного писавшего под чужим именем пресвитера¹⁷⁷ и озабоченно от­носилась к вопросам авторства, что проявилось, например, в горячих спорах об авторстве Послания к евреям и в долгих сомнениях при включении этой книги неизвестного автора в канон Нового Завета.

Более того, совсем неправдоподобно, чтобы поздний при­верженец Павла мог охарактеризовать его так, как тот ха­рактеризуется в 1 Тим. 1:15: «...грешников, из которых я первый». Пастырские послания по стилю и содержанию имеют гораздо больше сходства с остальными посланиями Павла, чем обнаруживают такое сходство неканонические и бесспорно неаутентичные книги с подлинными произведе­ниями тех, чьими именами они подписаны. К свидетельству внутри самих пастырских посланий о том, что они написаны Павлом, и к доводам об озабоченности ранней Церкви вопро­сами авторства можно добавить, что существует очень вес­кая и древняя традиция, подтверждающая авторство Павла. Весомее подтверждено только авторство Послания к римля­нам и 1 Коринфянам.

Сомнения в авторстве Павла возникают главным образом в связи с теми отличиями в лексике и грамматических кон­струкциях, которые выявляются при сравнении пастырских посланий с другими посланиями Павла. Сравнение прово­дится по статистическим таблицам, иногда составленным с помощью компьютера. Но такие «научные» опровержения авторства Павла не учитывают в достаточной степени те из­менения в лексике и в слоге, которые объясняются сменой темы и адресатов, а также эволюцией авторского языка, обу­словленной окружением автора, его возрастным состояни­ем, его жизненным опытом и просто течением времени. По­жалуй, даже большее значение имеет та возможность, что стилистические отличия связаны с разными секретарями-переписчиками и с различной степенью свободы, которую в тот или иной период предоставлял им Павел для облачения его мыслей в слова. Ссылка на секретарей-переписчиков иногда воспринимается с иронией, как слишком банальная и не поддающаяся количественному анализу. Зато она исторически реальна, ведь мы знаем со всей определенностью, что Павел действительно диктовал свои послания и что древ­ние авторы предоставляли своим секретарям-переписчикам разную степень свободы.

И кроме того, в общепризнанных посланиях Павла или в достаточно протяженных их частях иногда обнаруживаются такие же стилистические отличия, как и те, с помощью ко­торых опровергают авторство Павла в случае пастырских по­сланий. А большая часть тех слов, которые среди всех посла­ний Павла встречаются только в пастырских, встречается также в Септуагинте и в небиблейской греческой литературе первого столетия, так что эти слова должны были входить в словарный запас Павла и его помощников.

Те, кто сомневается в авторстве Павла, настаивают так­же, что еретик-гностик Маркион не включил пастырские по­слания в свой канон Нового Завета, потому что их написал не Павел. Однако Маркион был предрасположен к тому, чтобы отвергать ряд текстов Нового Завета, принятых ортодок­сальными христианами. Например, он отверг Евангелия от Матфея, от Марка и от Иоанна и сделал купюры в Евангелии от Луки. Утверждение «закон добр» (1 Тим. 1:8) должно бы­ло оскорбить Маркиона в его радикальном отрицании Ветхо­го Завета, а уничижительное упоминание «лжеименного знания [на греческом — gnosis]» (1 Тим. 6:20) тоже должно было задеть его, так как свою систему вероучения он назы­вал именно gnosis, — вполне достаточные, по его мнению, причины, чтобы исключить пастырские послания, совер­шенно независимо от того, аутентичны они или нет.

Кое-кто настаивает также, что в пастырских посланиях осуждается гностицизм такого рода, какой возник только в период после смерти Павла. Действительно, гностицизм, критикуемый в 1 Тим. 4:3 («запрещающих вступать в брак и употреблять в пищу то, что Бог сотворил»), выглядит как разновидность позднего гностицизма. Тем не менее выра­женные иудейские элементы в этом лжеучении — «из обре­занных», «Иудейским басням», «споров и распрей о законе» (Тит. 1:10,14; 3:9) — опровергают мнение, будто бы в пас­тырских посланиях критикуется именно поздний гности­цизм, ведь поздний гностицизм, хотя и заимствовал свою космологическую мифологию из иудаизма, в остальных воп­росах противостоял ему.

Пастырские послания направлены скорее против эклек­тической ереси, опровергнутой в Послании к колоссянам и восходящей, как теперь известно, к дохристианской разно­видности синкретического иудаизма. Итак, для пастырских посланий предпочтительна датировка ранним периодом; а ранняя дата создания свидетельствует в пользу авторства Павла, так как благочестивый фальсификатор вряд ли пре­успел бы в присвоении имени Павла в период, слишком близкий к годам его жизни.

Утверждается, что в пастырских посланиях отражена бо­лее развитая структура Церкви, чем та, что сложилась при жизни Павла. Однако в посланиях упоминаются только пре­свитеры (или епископы), диаконы и вдовы, то есть лишь те, кто в более ранний новозаветный период уже фигурировал в качестве особых групп внутри Церкви (см., например, Деян. 6:1; 9:39,41; 1 Кор. 7:8; Флп. 1:1). Более того, в дохристиан­ских свитках Мертвого моря описывается один из руководи­телей кумранского сообщества, который обладает примеча­тельным сходством с епископами, упоминаемыми в пастыр­ских посланиях. Наставления Тимофею и Титу о рукополо­жении пресвитеров (1 Тим. 5:22; Тит. 1:5) относятся не к развитой, иерархически организованной Церкви, а к основа­нию новых церквей во время миссионерского служения, точ­но так же, как Павел и Варнава в самом начале своего служе­ния поставили пресвитеров для новых церквей в Южной Га­латии (Деян. 14:23).

Сходным образом, утверждается, что акцент пастырских посланий на ортодоксальном вероучении отражает состоя­ние богословия в период после Павла, когда христианская доктрина считалась уже сложившейся и требовалось обере­гать ее от искажений, а не развивать ее дальше. Однако за­щита традиционного, ортодоксального христианства харак­теризует все послания Павла, начиная с самых ранних. По­слание к галатам целиком и 1 Кор. 15 служат тому яркими примерами.

И наконец, есть такие, кто полагает, что географические и исторические подробности в пастырских посланиях не со­гласуются с биографией Павла, как она представлена в Кни­ге Деяний и в других посланиях. Считается, что это показа­тельные ошибки, которые с головой выдают благочестивого фальсификатора. Противоречия сводятся к тому, что Павел оставляет Тимофея в Ефесе, а сам продолжает путь в Македо­нию (1 Тим. 1:3 в отличие от Деян. 20:4-6), что Димас поки­дает Павла (2 Тим. 4:10 — однако Димас все еще находится с Павлом в Флм. 1:24) и что Павел расстался с Титом в Крите (Тит. 1:5) и отправился в Никополь (Тит. 3:12), а Тит пришел в Далматию (2 Тим. 4:10 — но в Книге Деяний Павел не по­сещает ни Крит, ни Никополь).

Ответ на эти доводы дает гипотеза о том, что Павел был оправдан и освобожден от своих первых уз в Риме; затем он пользовался свободой передвижения в течение какого-то пе­риода, которому и соответствуют географические данные па­стырских посланий; а позднее он был снова заключен в узы и осужден на смерть, как мученик за христианскую веру. Та­ким образом, исторические и географические данные пас­тырских посланий относятся к событиям, произошедшим после завершения Книги Деяний. Внутри самих пастырских посланий есть свидетельства в пользу этой гипотезы, однако независимым подтверждением выступает тот факт, что Па­вел выражает надежду на скорое освобождение в Послании к филиппийцам (Флп. 1:19,25; 2:24), написанном, вероятней всего, во время его первого заключения в узы в Риме, но, на­против, не видит ни малейшей возможности своего освобож­дения в 2 Тимофею (2 Тим. 4:6-8), написанном во время ги­потетического второго заключения в узы в Риме.

Мы можем прийти к выводу, что Павел написал послания к Титу и 1 Тимофею в период между узами, а 2 Тимофею — во время второго заключения в узы, незадолго до своей муче­нической смерти. Удалось ли ему все-таки побывать в Испа­нии, как он намеревался в Рим. 15:24,28, так и остается не­известным. В Первом послании Климента 5:7 говорится, что он «достиг западных пределов», однако это высказывание можно понимать и как ссылку на Рим, и как ссылку на Ис­панию, расположенную на дальнем западном берегу Среди­земноморского бассейна.

В дополнение к указаниям относительно руководящих обязанностей Тимофея и Тита в церквях, Павел призывает Тита прийти к нему в Никополь, город на западном побере­жье Греции. А в 2 Тимофею Павел, вспоминая свое прошлое и в предвидении своей близкой смерти, просит Тимофея прийти к нему в Рим до наступления зимы (2 Тим. 1:17; 4:6-9,21). Павел опасается, что иначе уже никогда не увидится с Тимофеем, так как в зимний сезон навигация прекраща­лась, а тем временем могла свершиться казнь.