Гностицизм. Платоновский дуализм незримого мира идей и зримого мира вещей лег в основу позднейшего религиозно-философ­ского учения под названием гностицизм

Платоновский дуализм незримого мира идей и зримого мира вещей лег в основу позднейшего религиозно-философ­ского учения под названием гностицизм, которое начало оформляться в конце первого столетия и приравнивало мате­рию к злу, а дух — к добру. Из таких отождествлений выво­дились два различных императива поведения: 1) аскетизм, подавление плотских желаний, так как они связаны со злом материального мира; 2) сенсуализм, или чувственность, уступка плотским желаниям, так как они осуществляются лишь в преходящем и поэтому не имеющем значения мате­риальном мире. В обоих случаях восточные религиозные идеи смешивались с философией Платона. Воскресение во плоти представлялось неприемлемым, поскольку все мате­риальное считалось злом. Однако бессмертие души было весьма желательно, а достичь его можно было благодаря зна­нию тайного учения и тех опознавательных слов, называя которые отлетающая душа умершего сумеет миновать враж­дебных демонических стражей звезд и планет на своем пути с земли на небо. В рамках такого подхода главной проблемой человека является не столько его вина, которая должна най­ти прощение, сколько его невежество, которое должно смениться знанием. В сущности, само слово гностицизм проис­ходит от греческого слова gnosis, «знание». Чтобы оградить чистоту высшей реальности, поздние гностики стали обособ­лять ее от материального — и поэтому злого — мира барье­ром из нескольких божественных сущностей низшего поряд­ка, именуемых «зоны». Таким образом, учение о демонах, демонология, было дополнено разветвленным учением об ан­гелах, ангелологией.

Идеи гностиков, по-видимому, составляли подоплеку не­которых ересей, осуждаемых в поздней новозаветной лите­ратуре; однако содержание библиотеки гностиков, обнару­женной в 1940-х гг. в египетском городе Наг-Хаммади, сви­детельствует, что в момент зарождения христианства мифо­логия гностиков еще не существовала в полном масштабе. В первом столетии гностицизм еще только формировался из того набора слабо связанных между собой религиозных и фи­лософских идей, которому предстояло превратиться в строй­ное, систематизированное учение.

Интеллигенция тяготела к более рафинированным фор­мам философии. Эпикурейство учило, что удовольствие (не обязательно чувственное) есть высшее благо в жизни. Стоицизм учил покорно принимать свою судьбу, предопре­деленную безличностным высшим Разумом, который пра­вит вселенной и частью которого являются все человеческие существа. Циники, имеющие множество современных еди­номышленников, считали высшей добродетелью простую, не подчиненную условностям жизнь, свободную от всеобщей погони за удовольствиями, богатством и положением в обще­стве. Скептики были релятивистами, которые избегали верить во что бы то ни было абсолютное, слагали оружие перед универсальностью сомнения и считали необходимым поко­ряться общепринятому обычаю. Впрочем, эти и другие фи­лософские системы не оказывали заметного влияния на жизнь большинства людей. Умами масс правили синкре­тизм и суеверия. Итак, христианство появилось в мире, на­ходящемся в состоянии религиозного и философского раз брода. Прежняя оптимистическая уверенность классичес­ких Афин иссякла. Загадочность бытия сопротивлялась по­пыткам познания. Философия не смогла найти удовлетвори­тельных ответов. Не сумели дать их и традиционные рели­гии. Люди ощущали свою беспомощность перед лицом вер­шащих их судьбы звезд, понимаемых как ангельские и демонические существа. Распространены были уныние и от­чаяние.