Конкистадоры и неолибералы

Я говорил тебе, что дата этого письма не случайна, и что если я начал это письмо — приветствие открытию проекта Агуаскальентес 12 октября, на то есть причины.

Некоторые группы общественности ошибочно считают, что виновницей нынешней ситуации индейских народов Мексики является испанская конкиста. И дело даже не в том, что Эрнан Кортес и другие подонки меча и креста, его сопровождавшие, явились нашими благодетелями, нет, конечно, но просто в сравнении с нынешними неолиберальными правителями, все они — почти что сестры милосердия.

От честных мужчин и женщин Испании мы знаем только слово братства, только солидарность безо всяких предварительных условий, только готовность слышать, всегда протянутые к нам руки для помощи, приветствия, объятия.

Так что, да простит меня отец Идальго[91], мы, сапатисты, говорим: «Долой неолибералов! Да здравствуют гачупины[92]!».

Представляю, что к вам приедет та каталонская группа, которая ужасно играет ранчеры[93], хотя конечно в исполнении чамбы[94] ей нет равных... И будет еще множество других — из Галисии, из Астурии, из Кантабрии, из Андалусии, из Мурсии, из Эстремадуры, из Валенсии, из Арагона, из Ла-Риохи, из Кастилии-и-Леона, из Кастилии-Ла-Манча, из Наварры, с Балеарских островов, с Канарских островов и из Мадрида. Всем им передай наш огромный привет. Потому что благодаря стольким и таким прекрасным нашим братьям и сестрам, и ото всей бесконечной нежности, что чувствуем по отношению к ним, мы становимся сильнее и лучше.

Что? Что я не включил в этот список Страну Басков? Нет, я хочу попросить тебя, чтобы этим братьям и сестрам ты передал наше особое обращение.

Мне хорошо известно, что этот придворный шут, называющий себя судьей Гарсоном, действуя рука об руку с испанским политическим классом (который так же смешон, как и королевский двор, но только без этого скромного очарования — Как ваше здоровье графиня? — Хорошо, граф, я совершенно не скучаю по шуту Фелипику, потому что этот Пепик ничуть не хуже. Кстати, граф, вам следовало бы застегнуть ширинку, чтобы не приведи господь вы не поимели простуду, единственное что вы можете здесь при дворе поиметь, — и т.д.) осуществляет политику настоящего государственного терроризма, что не может оставить равнодушным ни одного честного человека.

Да, клоун Гарсон объявил нелегальной политическую борьбу в Стране Басков. После всего этого кривляния в шоу для дураков об аресте Пиночета (единственное, что он сделал — это устроил Пиночету отпуск за счет государства), теперь он демонстрирует свою настоящую фашистскую сущность, лишив баскский народ права на политическую борьбу за свои законные права.

И я не говорю это все просто так. Здесь мы познакомились со многими баскскими братьями и сестрами. Они были в наших лагерях мира. Они приехали сюда не для того, чтобы говорить нам, что нам делать, чтобы учить нас делать бомбы или готовить покушения.

Потому что здесь наши единственные бомбы — это чьяпаски[95], которые, в отличие от юкатанок, никогда и ни с чем не рифмуются.

Потому что Оливио[96] заходит и говорит мне, что если я дам ему шоколадки с орехом, которые мне передали, потому что по слухам я оооо-чень тяжело болен, он мне продекламирует бомбу. «Давай», — говорю я ему, видя, что шоколадки уже цвелые. И Оливио с чувством начинает: «Бомба, бомба: у меня во дворе зацветает апельсин, а сестра твоя — красавица».

Я обижаюсь, не столько за свою сестру, сколько за полное отсутствие рифмы и ритма, но шоколадки Оливио все же даю...

Кроме того, единственные покушения здесь — это против музыкального вкуса, когда я беру гитару и запеваю своим несравненным баритоном «всегда, когда лишку выпью, выходит со мной все не так, тебя одну лишь ищу я, но лезу в чужой гамак». Если Ману Чао[97] это когда-нибудь услышит — он наверняка немедленно подпишет со мной контракт. Конечно, он готов на все что угодно, только бы не платить нам за те две струны, что он порвал, когда пытался исполнить вместе с сапатистами «Шизофреническую корову». Или это была «Бешеная корова»? Хорошо, если он там будет — привет Ману и скажи ему, что мы простим ему эти струны, при нашей ближайшей встрече на следующей остановке, которая, как известно, называется «Надежда».

И если Ману не захочет подписывать со мной контракт, я уйду в группу Ампаро. Хотя, наверное, придется поменять ее название, и вместо «Ампаронойи» ее назовут «Ампарофобией» из-за того, что мои критики тоже глобализируются.

И наконец, единственное, что нам не хватает, чтобы быть террористами — это призвания, а не средств.

И вот, здесь у нас были братья из Страны Басков и все они вели себя достойно, как и подобает баскам...

Не знаю, будет ли там в вас Фермин Мугуруса, я помню, как один раз, когда он был здесь, его спросили, откуда он, и он сказал «баск», и когда его спросили, «баск из Испании или баск из Франции», Фермин, не колеблясь ни минуты, ответил: «баск из Страны Басков».

Я искал что-нибудь на баскском языке, чтобы отправить это как привет братьям и сестрам из Страны Басков, но почти ничего не нашел, не знаю, может быть проблема в моем словаре, но я искал слово «достоинство» по-баскски и в сапатистском словаре нашел «Эускаль Эрриа[98]». Так что спроси их, на правильном ли я пути или мне лучше вернуться.

И наконец, то чего не знает ни Гарсон, ни его шефы, это то, что иногда достоинство превращается в ежа и ай! — что ждет того, кто попытается растоптать его.