Не допустить поворота Европы

Давление, оказанное американцами на английскую делегацию в Москве, обеспечило достижение совместной американо‑английской договоренности об объединении подконтрольных им ресурсов в Германии и укреплении экономического потенциала их зон оккупации. Верховному комиссару США в Германии генералу Л. Клею был отдан приказ приступить к экономическому укреплению объединенной американо‑английской зоны – Бизонии. Главной заботой дипломатии Трумэна – Маршалла становится обеспечение долговременной зависимости от США «жизненно важного» центра Европы – Германии и Австрии, «средоточия большого количества профессионально подготовленного населения, резервуара громадных человеческих. и промышленных ресурсов».

Германия из пункта раздора превратилась в причину глобального взаимоотчуждения двух главных членов антигитлеровской коалиции.

Глобальный размах внешнеполитического планирования США начинает открыто проявляться осенью 1947 г. Государственный секретарь Дж. Маршалл, выступая перед кабинетом, заявил, что «целью нашей политики с нынешнего дня и далее будет восстановление баланса сил и в Европе, и в Азии». В декабре 1947 г. американский посол в Чехословакии Лоуренс Стейнхард поделился своими соображениями относительно отказа этой страны участвовать в реализации «плана Маршала». Он выступал как очевидец. «Вовсе не случайно то, что прежде благожелательное отношение Москвы к чешскому правительству внезапно ухудшилось после чешского решения участвовать в „плане Маршала“. Под благожелательностью я имею в виду то, что до сих пор русские не оказывали давления на чешское правительство. Они сделали несколько предложений, но эти предложения не были связаны с политическими и коммерческими вопросами и не были прямым вмешательством, не были приказами».

Возможно в Белом доме, госдепе и Пентагоне ждали более жесткой оценки отношения к Чехословацкой республике за период 1945‑1947 гг. Но посол Стейнхард говорил правду: из Чехословакии до сих пор никто сателлита не делал. Советское военное руководство представляло себе степень угрозы атомного нападения, равно как и то, что СССР не способен нанести удар по США. В начале 1947 г. Генеральный штаб подготовил «План активной обороны территории Советского Союза». Определялись три основные задачи: «Обеспечить надежное отражение агрессии и целостность границ, установленных международными соглашениями после второй мировой войны»; «быть готовыми к отражению воздушного нападения противника, в том числе и с возможным применением атомного оружия»; «военно‑морскому флоту быть готовым отразить возможную агрессию с морских направлений и обеспечить поддержку сухопутных войск, действующих в приморских районах». Что‑то не видно наступательных планов и поиски таковых после 1991 г. не увенчались успехом.

Тот же источник давал военно‑морской баланс на 1947 г.: США и Британия имели 157 авианосцев всех классов и 7700 палубных самолетов, в то время как СССР не имел ничего. США и Британия имели 405 подводных лодок, СССР – 173; соотношение линейных кораблей и больших крейсеров – 36:11; крейсеров – 135:10. Эсминцев и кораблей эскорта – 1059:57. Советский Союз не имел десантных судов, тогда как у США их было 1114 плюс 628 транспортных судов. Встает простой в своей наивности вопрос: мог ли Советский Союз готовиться к стратегическим атакующим действиям, не имея десантных судов? Поразительная по примитивности пропаганда, тем не менее, имела на Западе немалый успех.

В Советском Союзе, так или иначе, обязаны были откликнуться на ситуацию, когда истекавшей кровью России, положившей на алтарь победы 27 млн., предложили залечивать свои раны самой. Москва не могла не отреагировать на столь великий цинизм. В советской политике происходят важные изменения. Москва с нарочитой помпой выдвигает то, что было названо «планом Молотова». Только сейчас Советский Союз начинает консолидировать свою зону влияния.

Зримо важной точкой явилось создание в сентябре 1947 г. Коминформбюро – координационного центра советской зоны влияния. Штаб Коминформбюро располагался в одном из санаториев неподалеку от Варшавы. Новую организацию при всем желании трудно было сравнивать с коминтерном, но при желании – сравнивать было можно. Сам себя Коминформбюро называл центром связи и координации коммунистических партий СССР, Восточной Европы Франции и Италии, но по мере внутриевропейского ожесточения, его роль могла пересечь границу словесной пропаганды. Не было секретом наличие массовой социальной поддержки коммунистических движений как на Востоке, так и на Западе Европы. Коминформбюро мог стать центром антиамериканизма.

Сейчас достаточно ясно, что Коминформбюро служило советской политике, а не учению марксизма. На установочном совещании в Польше представлявший Советский Союз А.А. Жданов провозгласил разделение международной системы на два лагеря: «империалистическому и антидемократическому блоку противостоят демократические и антиимпериалистические силы». При этом ожесточение еще не залило глаза кровью. Жданов выразил надежду на то, что мирное сосуществование социализма и капитализма возможно. Самую большую его тревогу вызывало то обстоятельство, что Соединенные Штаты устремились к созданию блока стран, противостоящих СССР и дружественным ему странам.

На этот раз Соединенные Штаты были открыто названы экспансионистским государством, создающим военные базы по всему миру; США оказывают мощное экономическое влияние на Западную Европу, на Британию с ее империей. Не вызывало никакого сомнения то обстоятельство, что Жданова более всего беспокоило укрепление западных оккупационных зон в Германии. Эта страна снова вставала – и вставала тогда, когда невыносимая память об ее агрессии еще ощущалась самым острым образом на просторах разоренной России, где женщины и инвалиды строили мосты и восстанавливали железнодорожное полотно.

Американский автор много лет спустя пишет: «В словах Жданова была доля правды… Советы как могли отвечали на подступы к формированию западного блока».

Разумеется, частью нового советского подхода был вопрос итальянским и французским коммунистам: «Вы самые крупные партии в стране и позволяете себя выбрасывать из правительства?» Что касается Восточной Европы, то Жданов обрушился на «национал‑коммунизм». Гомулку осудили за «польский путь к социализму». Немцам из Восточной Германии было указано, что не существует особого германского пути в социализм. Та далеко не совершенная демократия, которая всегда была особой в Восточной Европе, стала клониться под давлением тех, кто, будучи отринутым на Западе, не видел альтернативы групповому сплочению. Чехословакия еще управлялась демократической коалицией, но общий горизонт осенью 1947 г. помрачнел.

Коминформ стал символом новой политики СССР в Восточной Европе.

Корректировка «плана Маршала»

Трумэн был исключительно обеспокоен тем, что конгресс проявит изоляционистский инстинкт и низведет «план Маршала» к фикции. 1919 г. помнили еще все – как и агонию президента Вудро Вильсона. Европейцы запросили 20 млрд. долл., а конгресс уже снизил сумму до 17 млрд. Трумэн панически боялся провала в конгрессе – он видел в этом опасность потери Европы. Республиканцы всегда думают прежде всего о бюджете – а они обладают большинством в конгрессе. Они заведомо не любят либеральных «раздавателей американских денег». Уже по процедуре проявились разногласия.

Чтобы преодолеть опасность краха главного элемента американской политики в Европе, государственный департамент привлек к своему европейскому проектированию влиятельного сенатора‑республиканца Ванденберга. Десятки импровизированных комиссий разъезжали по всей стране, объясняя публике важность контроля над Европой. Осевой идеей было: если Америка опоздает, Советский Союз воспользуется ситуацией. Когда Маршал уезжал из Москвы в апреле 1947 г., он был убежден, что Советский Союз сознательно затягивает европейское восстановление ради достижения своих политических целей».

Напряжение в среде американской элиты нарастало. Замгоссекретаря Ловетт в конце июля 1947 г. писал: «Никогда еще на моей памяти мировая ситуация не менялась так быстро и не двигалась так быстро к реальным противоречиям». Американцев особенно пугало резкое ухудшение экономической обстановки в Западной Европе. Во Франции был урожай, признанный худшим за 132 года. В Руре шахтеров умоляли добывать больше угля. Во Франции и Италии закончились запасы твердой валюты. Начались массовые забастовки. Самая сильная экономика Западной Европы была на грани срыва. Трумэн пишет в августе 1947 г. своей сестре: «Англичане решили объявить банкротство и если они это сделают, это будет означать конец нашего процветания – да и процветания всего мира. Тогда дядя Джо Сталин получит желаемое. Похоже на то, что он получит все в любом случае».

В конце сентября 1947 г. Трумэн призвал к себе группу сенаторов и конгрессменов. «Генерал Маршал сделал обзор проблем, которые мы имеем с Россией, и Боб Ловет представит вам детализированную картину. Или мы представим промежуточную программу помощи до того, как будет принят „план Маршала“, или правительства Франции и Италии падут, за ними последует Австрия и Европа станет коммунистической… это серьезно, я не могу даже преувеличить, насколько это серьезно… Конгресс должен действовать».

Председатель комитета по международным делам палаты представителей республиканец Чарльз Итон суммировал по‑своему: «Коммунисты начали кампанию агрессии. Мы уже встретили их вызов в Греции и Турции. Мы должны остановить коммунизм, и я готов сотрудничать с сенатором Ванденбергом». Звучали и более трезвые голоса. Лидер большинства Чарльз Халлек: «Мистер президент, вы должны знать, что растет сопротивление этим программам. Людям они не нравятся». 17 ноября 1947 г. Трумэн предложил объединенной сессии конгресса программу помощи Франции, Италии и Австрии в 600 млн. долл.

Date: 2015-09-24; view: 366; Нарушение авторских прав