Смоленск и после

Противник в ходе летних битв стоял опасно близко к столице. Ставка ставит задачу перед Калининским фронтом (Еременко) и Западным фронтом (Соколовский) задачу осуществить продвижение на западном направлении, нанести поражение группе армий «Центр» и освободить Смоленск. Перед двумя этими фронтами стояли, по советским оценкам, сорок германских дивизий. Наиболее мощными их элементами были 3‑я танковая армия вермахта, 4‑я армия, часть 2‑й танковой армии. План был таков: Западный фронт в начале августа наносит удар в направлении Ельни и, в случае успеха, движется на Рославль. Вместе с Калининским фронтом они освобождают Дрогобыч и поворачивают на Смоленск. От Ставки координатором битвы за Смоленск назначен был маршал артиллерии Воронов.

Эта первая попытка пробиться на запад по ближайшей прямой не была удачной. Дни за днями шли в кровавых боях, на юге вершились большие дела, а два ближайших к Москве фронта недалеко ушли от первоначальных позиций, и Ставка приказала приостановить операцию. Второй план действий на смоленском направлении был создан 22 августа. Теперь Западному фронту предписывалось наступать не на Рославль, а на Ельню – и она была наконец взята 28 числа. Еременко бросился вперед, но и герою Сталинграда не светила удача, и после двух недель безрезультатных боев Ставка снова приказала остановиться. Третья – и решающая – фаза наступила 15 сентября 1943 года – это наступление было подготовлено лучше. На следующий же день взято Ярцево, много русской крови пролито там. 17 сентября Баграмян берет Брянск и Бежицу – Брянскому фронту приказано постараться зайти в тыл группе армий «Центр». 10‑й армии Попова следует как можно быстрее выйти на реку Сожь. И ослабленные летней кампанией немцы, наконец, подаются: взят Рославль и открывается дорога на Смоленск.

Утром 25 сентября 1943 года после длительной и кровопролитной операции старинный Смоленск очищен от немцев. Варвары сожгли старинный город дотла. А земля здесь особенно обильно полита кровью – первые атаки Соколовского загасили люфтваффе (организовавшее тщательное слежение за движением его войск) и поднаторевшие с декабря в оборонительных боях немцы. Логика последних была единообразна: при таких потерях Россия не может стоять в боевом строю долго. Главный просчет немцев в этой страшной войне. Прежде чем германские генералы поняли, что сможет, вермахт уже потерял всякий шанс. Важно было то, что в боях за Смоленск и округу два фронта связали 55 немецких дивизий – в тот момент, когда основная масса советских войск отчаянно рвалась к Днепру.

Несколько дней в начале звонкого октября на огромном фронте стояло затишье. Но склонились над картами генералы, теперь в Ставке думали только о двух славянских столицах – матери городов русских Киеве и столице самоотверженной Белоруссии Минске. Их нужно было освобождать своими силами – именно в это время, в ходе московской конференции министров иностранных дел СССР, США и Великобритании Москва узнала 29 октября о том, что даже весна 1944 года не является окончательным сроком высадки западных союзников в Европе, что возможно «смещение даты на один‑два месяца». Огромным контрастом прозвучало обещание советского правительства начать войну против Японии «спустя три месяца после окончания войны в Европе». Это обещание было выполнено, как известно, пунктуально. Характерно, что Гитлер именно в это время требует от посла Осимы «сохранять угрозу Советскому Союзу с востока».

Сталин явно чувствует себя увереннее. Он пообещал западным союзникам помощь на Тихом океане – значит, он уверен в будущем на германском фронте. Молотов предлагает меры, явно направленные на приближение финала войны в Европе: заставить Турцию вступить в антигитлеровскую коалицию, потребовать у Швеции права воспользоваться ее военно‑воздушными базами с целью более интенсивных бомбардировок Германии.

А в Германии впервые оторопело начинают воспринимать шаги Советской Армии как явственное приближение к границам рейха. Генерал‑полковник Цайцлер пишет своей жене: «Ад опустился на Восточный фронт». Гитлер впервые открыто санкционирует общее отступление. Так называемая активная оборона превращается в постоянный отход. 26 октября фельдмаршал Клейст без санкции командования отдал приказ оставить Крым, но Гитлер вечером того же дня отменил это распоряжение. Геббельс пишет в своем дневнике, получив сообщение о гибели 20 тысяч советских солдат под Житомиром: «Когда же это кончится! Советы имеют резервы, о которых мы никогда и не мечтали, которые не могли себе представить даже в своих самых пессимистических оценках».

А в Освенцим прибыл новый врач – Йозеф Менгеле, 32 года. Он начал опыты над людьми, в ходе которых погибли тысячи заключенных. Всегда безупречно одетый в медицинскую белую форму, всегда в белых перчатках, Менгеле едва заметным движением стека отбирал «способных к работе» и безнадежных, которым была уготована газовая камера. Окружающие прозвали его «ангелом смерти». Тысячи и тысячи людей зависели от мановения руки этого садиста. Вспышки болезней он «лечил» своим путем; узнав о случаях тифа, он немедленно послал 1042 цыган в газовые камеры. Но что‑то начало говорить и нацистским вождям, что время их безнаказанности уходит. Летом 1943 года Гиммлер принимает решение создать особую группу № 1005 для сокрытия следов массовых захоронений, для сожжения жертв массовых убийств. Специальные инспекторы находят, что гигантские крематории Освенцима слишком хорошо видны. Вокруг начинается посадка быстрорастущих деревьев.

Date: 2015-09-24; view: 249; Нарушение авторских прав