Рейд Ротмистрова

В самом начале Курской эпопеи – ночью 6‑го июля Сталин по телефону говорил с командующим 5‑й гвардейской армией генералом Павлом Ротмистровым и приказал ему двигаться на юг, навстречу танковой армаде Гота. Для Ротмистрова звонок вождя прозвучал некстати – он намеревался в узком кругу отметить свой день рождения, гости начали собираться, но вместо традиционного русского стола они увидели ворох карт. Ротмистров размышлял над наилучшим маршрутом движения армии. Выпили захваченное у немцев шампанское, заправили танки и в половине первого ночи отправились в путь. Дорога была тяжелой. Армия шла день и ночь, уже не обращая прежнего внимания на свирепые «Юнкерсы‑87», имевшие специальные противотанковые пушки. Советская авиация пыталась отвлечь этих «убийц» танков. Ротмистров сидел в грузовике, оборудованном под походный штаб. Теперь он старался не растерять своих танкистов, растянувшихся более чем на тридцать километров. Помогало радио.

Из небес командующий резервным фронтом Конев, «оседлав» самолет, наблюдал за происходящим, его задачей было контролировать подход подкреплений. Жара была удушающаяся, но что‑то наметилось в природе – к перемене. Пока приятной неожиданностью была относительно небольшая потеря машин. Т‑34 смело шли по бездорожью. Пыль проникала повсюду, но главным было то, что Ротмистров привел на решающую сечу в высшей степени боеспособную боевую силу. Теперь, чтобы победить Россию, нужно было уничтожить 5‑ю танковую армию Ротмистрова. Разумеется, к 10 июля они смертельно устали, но святое сыновье чувство было выше физического истощения. Ротмистров отдал приказ: готовиться к большой танковой битве.

В ночь на 11 июля Жуков обстоятельно беседовал с Василевским. При всех сложностях, у них были и определенные основания для удовлетворения. Немцы не прошли, как в 1941‑1942‑х годах, через советскую оборону словно нож в масле. Они измучены неимоверно тяжелыми боями. Соколовский и Попов на севере готовятся к контрнаступлению против Моделя. Активное блокирование Моделя на севере позволяет всей силой развернуться к более удачливому Готу. Именно сюда следовало бросить все мобильные резервы. Именно сюда пришел лихой Павел Ротмистров.

Немцы все во власти наступательной стихии. Они изучают русскую территорию с труднопроизносимыми русскими названиями. Никаких Шеневальде. Где уязвимый пункт? Он должен быть непременно. До сих пор всегда был. Из штаба 3‑й танковой дивизии Готу доложили, что русская оборона между деревнями Круглик и Новоселовка – место, на которое уже начали смотреть как на магистраль атаки, укрепляется и с каждым часом становится все менее уязвимой. Следовало нанести удар как можно быстрее – до создания советского оборонительного железобетона. Три известных танковых командира – Кемпф, Хойзер и Кнобельсдорф собрали примерно 600 танков, сила для страшного удара, необходимого Готу для выхода из этих проклятых линий обороны на стратегический простор. Дорога вперед была уже очень тяжела для немцев, несколько дней ведущих сражение. Гот повернул свои танки несколько к северо‑востоку, в направлении маленькой железнодорожной станции, малому пункту, значимому лишь как станция на местной железной дороге, едва заметной даже на местной карте. На пути уже кое‑что знающего о России Гота стояла Прохоровка.

Ватутину не оставалось ничего другого, как ввести в действие самое сильное свое оружие – 1‑ю танковую армию Катукова, усиленную танковыми резервами фронта. Тут‑то и наши танкисты услышали название деревеньки, куда привела их броня, – Прохоровка. Ночью Ватутин говорил со Сталиным. Ватутин говорит о ярости боев, он докладывает, что за один прошедший день подбито 332 вражеских танка, уничтожены 80 самолетов. Отбиты двенадцать атак. Сталин напомнил, что задачей является измотать немцев, а в нужное время «вперед двинутся Западный, Брянский и другие фронты». К Ватутину уже шла 27‑я армия. По согласованию с курирующими южный участок дуги маршалами Жуковым и Василевским, Сталин приказал ввести в бой в районе Прохоровки два новых танковых корпуса – 2‑й и 10‑й. А 5‑я гвардейская танковая армия Ротмистрова (часть Степного фронта Конева) уже двинулась из Острогожска дальше, к Прохоровке.