Колдунья 1 page

Мы разом подскочили и рывком сели на кровати, сонно моргая. И растерянно уставились на него. Скажи нам Мэриголд, что сама принцесса Диана спустилась с небес ради того, чтобы познакомиться с нами, мы бы меньше удивились. Ведь хотя всю нашу жизнь Мэриголд только и делала, что рассказывала нам о Микки, мы как-то слабо верили в то, что он существует на самом деле.

— Вы и вправду Микки? — пробормотала Стар, таращась на незнакомца.

Правда, незнакомцем этого человека трудно было назвать — слишком много было в нем знакомого. Он был высоким и худощавым — в точности, как и сама Стар, с длинными, светлыми волосами до самых плеч. А еще у него были голубые, как васильки, глаза, красивый прямой нос и ямочка на щеке. Все на нем было черным: черная майка, такие же черные джинсы, черная кожаная куртка и тяжелые черные ботинки. На одном запястье у него красовался тонкий серебряный браслет, и по серебряному кольцу на каждой руке.

— Похоже, вы… мой папа? — прошептала Стар.

Незнакомец совершенно не был похож на чьего-то папу. Скорее уж на рок-звезду, подумала я.

Микки бросил взгляд на Мэриголд. Она молча кивнула.

— Похоже, я… твой папа, Стар, — сказал он.

— Ух ты! — присвистнула Стар. — Вот это номер! Просто ушам своим не верю!

— Вообще говоря, я тоже, — проговорил Микки. — Сказать по правде, до сих пор не верится, что я — папа. Просто голова кругом идет! Бывает же такое! Сначала я снова встретил тебя, Мэриголд, а потом выяснилось, что у меня есть дочь. — Он вдруг заметил меня и принялся меня разглядывать. — А ты, малышка, не моя дочка? — улыбнулся он.

— Нет, это Долфин, — сказала Мэриголд.

— Привет, Долфин. Классное имя, — кивнул Микки. Взгляд его вновь переместился на Стар. Она, похоже, совсем его очаровала.

— Я ведь тебе говорила, — прошептала Мэриголд, поворачиваясь к Микки. — И тебе говорила! — повернулась она к Стар. От переполнявшего ее возбуждения она буквально подпрыгивала на месте.

А Стар и Микки молча вглядывались в лица друг друга, словно пытаясь запомнить их навсегда. Казалось, всех троих — Стар, Микки и Мэриголд — связала воедино одна огромная, сверкающая яркими красками радуга. И потянула их за собой — в небо.

А я осталась одна. Одна, на земле. Я не была частью их семьи.

— Хотите встать, девочки? — спросила Мэриголд. — Я могу приготовить что-нибудь. Ты проголодался, Микки?

— Цыпленка мы с Дол съели, — предупредила Стар. — А все-таки как же вы встретились? Там ведь наверняка была куча народу?

— Еще какая куча! — подтвердила Мэриголд. — Но я искала его и нашла. Я знала, что найду! Если хотите знать, я даже знала, где его искать!

— Ага, посмотрела в хрустальный шар и увидела! — хмыкнул Микки.

Мэриголд радостно засмеялась:

— Ты помнишь!

Я догадалась, что она имеет в виду. На животе У Мэриголд была вытатуирована колдунья, которая держала в руке хрустальный шар и пристально в него вглядывалась, только роль хрустального шара при этом играл пупок Мэриголд — его просто обвели тонкой черной линией, чтобы всякому сразу было понятно, что это не пупок, а самый что ни наесть настоящий колдовской хрустальный шар.

— Это была моя идея — колдунья с хрустальным шаром для гадания в руке, — объявил Микки. — Ну-ка, покажи ее нам!

Смущенно хихикая, Мэриголд задрала вверх топик. Мы со Стар, конечно, тоже воспользовались случаем посмотреть.

— Здорово! Классная штука! У меня тоже есть колдунья, но она выглядит чуть по-другому. И потом, моя больше в кельтском духе, — сказал Микки, показывая нам одно из своих колец.

— Вы сделали себе кольцо? — удивилась Стар.

— У Микки теперь своя собственная ювелирная мастерская! — гордо объявила Мэриголд. —Он делает вещи только по своим собственным эскизам!

Микки протянул кольцо Стар.

— Какое красивое! — восторженно прошептала она. Осторожно держа кольцо в руках, словно оно тоже было хрустальным, Стар поворачивала его то так, то эдак, стараясь разглядеть каждую деталь. Я, конечно, тоже потянулась, чтобы посмотреть, но Стар бесцеремонно отпихнула меня в сторону. — Не заслоняй свет, Дол! Ты не стеклянная! — Стар любовалась замысловатым узором, любовно поглаживая изящные выпуклости кольца. Она даже потрогала его изнутри, там, где оно еще хранило тепло его руки.

— А надеть его можно?

— Конечно.

— Оно слишком большое для меня, — проговорила Стар. Кольцо едва не свалилось у нее с пальца.

— Просто ты пока еще маленькая, — улыбнулся Микки. — А кстати, сколько тебе уже стукнуло, Стар? Неужели тринадцать? А на вид куда меньше.

— Твоя маленькая девочка… — благоговейно выдохнула Мэриголд так, словно читала молитву.

Стар всегда из кожи вон лезла, стараясь выглядеть старше своих лет, поэтому я ни секунды не сомневалась, что, услышав такое, она просто взовьется. Но, к моему величайшему удивлению, Стар, казалось, нисколько не возражала. Распущенные волосы спадали ей на лицо, и она застенчиво поглядывала на Микки сквозь них как сквозь золотое забрало.

Словно чья-то рука стиснула мне горло так, что я едва могла дышать. Конечно, я понимала, что должна радоваться за Стар, ведь как-никак она наконец увидела отца. Но видеть, как он смотрит на нее, было свыше моих сил.

— Черт, ну и счастливчик же я! Просто поверить не могу, — покачал головой Микки.

Что он имел в виду? Что счастлив узнать, что у него есть дочь? А может, нет? Может, он хотел сказать, что счастлив, потому что его дочка хорошенькая и светленькая, а не жалкий уродливый гоблин?

— Мы все счастливчики, счастливчики, счастливчики! — запела Мэриголд и от радости закружилась по комнате.

Она вся светилась от счастья. Я никогда еще не видела ее такой красивой — огненно-рыжие волосы развеваются, словно языки пламени, руки подняты над головой, стройное тело изгибается и клонится, как у той самой колдуньи… И тут я перехватила странный быстрый взгляд, который бросил на нее Микки.

— Счастливчики, счастливчики, счастливчики! — ничего не замечая, распевала Мэриголд. Увидев мое лицо, она словно споткнулась. Потом, подскочив ко мне, вытащила меня из постели и попыталась увлечь за собой танцевать. Я упиралась как могла, цепляясь за все, до чего могла дотянуться, чувствуя себя при этом полной идиоткой. Моя старенькая ночная рубашка была уже явно коротковата для подобных танцев. И не отличалась особой чистотой.

— Ну давай же потанцуем, Дол! — уговаривала меня Мэриголд. — Ты ведь тоже приложила к этому руку. Наверняка твой счастливый четырехлистник помог! Слушайте! Я, кажется, сделаю себе татуировку в виде клевера с четырьмя лепестками! Четыре — это мое счастливое число! Знак гармонии, спокойствия, душевного равновесия. Как у нас с тобой, дорогая? Мы ведь никогда не теряем равновесия, правда, Дол? — выкрикивала она, пытаясь еще сильнее закружить меня в танце.

— Думаю, нужно все-таки чего-нибудь поесть, — остановил ее Микки. — Похоже, тебе немного ударило в голову.

— Ударило в голову?! То есть разнесло ее на кусочки? Нет, мои дорогие. Это все в прошлом, сейчас я снова в полном порядке, как новенькая, даже еще лучше! — задыхаясь от смеха, пропела Мэриголд.

— Пойду-ка посмотрю, что можно соорудить на скорую руку, — поспешно пробормотала Стар, соскочив с кровати.

Обе мы отлично знали, что на нашей кухне ей не удастся отыскать ничего, кроме засохших листиков салата да нескольких кусочков хлеба, отложенных для утренних тостов.

— А как насчет пиццы? — вмешался Микки.

Было уже далеко за полночь, однако он сказал, что знает одно местечко, которое работает всю ночь и где можно заказать пиццу на дом по телефону. Вытащив свой мобильник, он выжидательно посмотрел на Стар.

— Ты какую пиццу любишь больше всего, дорогая?

— Чтобы в ней было много-много сыра. И еще ананасы.

Он даже слегка отшатнулся — так это его удивило.

— Ух ты! Вот здорово! И я тоже! Просто не верится!

— И я! И я! — закричала Мэриголд, хотя я точно знала, что она вообще не любит пиццу.

— А ты, Долфин?

Я растерялась, не зная, что сказать. Я тоже обожала, когда в пицце было много-много сыра и ломтики ананаса — чаще всего именно ее мы и покупали, но настаивать сейчас на этом было бы полным идиотизмом. Что я, попугай, что ли?

— А мне… если можно, с грибами. И с перцем. Пожалуйста, — вежливо добавила я.

Как выяснилось, мы совершили большую ошибку. Эту проклятую пиццу мы прождали целую вечность. Я потихоньку начала дрожать — так бывало всегда, когда меня, случалось, поднимали среди ночи.

Аппетитный аромат горячей пиццы моментально ударил в голову. Стар и Микки сразу же накинулись на нее, как волки. Они азартно болтали с набитым ртом, вслух перебирая то, что каждый из них любит из еды, и хохотали как сумасшедшие, когда выяснялось, что и тут вкусы у них до смешного совпадают. Ну, не чудеса ли? Оказывается, оба не любят шоколад и просто ненавидят брюссельскую капусту!

Слишком поздно я поняла, что погорячилась с грибами. Серые и скользкие, они напоминали горстку отвратительных толстых слизней, тайком пробравшихся в мою пиццу, чтобы немного согреться в толстом слое сыра. Я старалась незаметно выковыривать их — горло мое каждый раз сводило судорогой при мысли, что я могу случайно проглотить один из них. Впрочем, перец оказался ничуть не лучше. Ярко-красные и глянцевито-зеленые кусочки выглядели на редкость аппетитно, но страшно обжигали рот, так что на глаза у меня моментально навернулись слезы.

— Не ешь, — прошипела мне Стар. И с извиняющимся видом посмотрела на Микки. — Она совсем спит.

Мэриголд едва дотронулась до своей пиццы. Отодвинув ее в сторону, она подошла к шкафчику, нагнулась и принялась копаться в нем. По-прежнему стоя к нам спиной, она вытащила бутылку водки и сделала большой глоток. Наверное, она считала, что проделала все очень осторожно и мы ничего не заметили.

Было невыносимо наблюдать за ней.

— Я бы тоже не отказался глотнуть разок. Но попозже, — небрежно процедил Микки, кивнув в сторону Мэриголд.

— Глоточек на ночь не повредит, — сказала Мэриголд. — Только спать будешь крепче. Кстати, пора на боковую. Только посмотрите на бедняжку Дол — у нее же глаза совсем слипаются!

— Ну тогда, я полагаю… — Проглотив последний кусок пиццы, Микки встал, посмотрел на Стар и осторожно коснулся ее длинных, отливающих золотом волосом. — Когда я могу прийти, чтобы увидеть тебя снова? — галантно спросил он, словно собираясь назначить ей свидание.

— Что? — тряся головой, выкрикнула Мэриголд и снова глотнула из бутылки — на этот раз уже никого не стесняясь. — Микки, о чем это ты, ради всего святого? Неужели ты собираешься уйти?!

— Дорогая, но ведь уже почти два часа ночи!

— Прекрати немедленно! Ты останешься здесь, вот и весь разговор! — отрезала Мэриголд. — И слышать ничего не хочу! Останешься с нами — и точка!

— Я вернусь утром, — сказал Микки.

— Нет! — слишком громко заявила Мэриголд. — Нет, ты не можешь уйти просто так! — Она уже почти кричала.

Уже готовый уйти, Микки снова бросил на нее тот же странный быстрый взгляд, который я заметила раньше. И тут Стар подбежала к нему и взяла его за руку.

— Пожалуйста, останься, — прошептала она.

Его лицо смягчилось.

— Ладно, — кивнул он, и я заметила, что он крепко сжал ей руку.

Я подумала, что если бы Стар в тот момент попросила его выпорхнуть из окна, он только кивнул бы, дескать, о'кей, бэби, и через минуту качался бы на ветке.

Мэриголд потащила Микки за собой. Мы со Стар снова улеглись в постель, но ни у нее, ни у меня сна не было ни в одном глазу. Уткнувшись лицом в свой любимый шелковый шарф, я подоткнула со всех сторон одеяло и устроила себе нечто вроде норки.

— Просто не могу поверить, — прошептала Стар.

— Знаешь… он в точности такой, как она рассказывала.

— Даже лучше. Сказать по правде, я никогда ей не верила! А она-то, выходит, все время говорила чистую правду. Неудивительно, что она так зациклилась на нем. Подумать только, и это мой папа!

— Ага. Только он совсем не похож на папу, правда? — пробормотала я. Горечь и обида, переполнявшая меня, придали неприятный желчный привкус моим словам.

— Что ты хочешь этим сказать? — встрепенулась Стар.

— Ну… видишь ли, он ведь до сих пор ни разу не дал о себе знать, никогда не брал тебя к себе на уикенд… короче, он не делал ничего такого, что обычно делают другие отцы, верно? Не обижайся, я вовсе не хочу его обидеть — в конце концов, мой-то собственный отец тоже ничего такого не делал, просто…

— Чушь какая! — фыркнула Стар. — Он ведь даже не знал о моем существовании! Ты же сама слышала, как он это говорил! Его словно обухом по голове ударило, когда он узнал. Я уверена, что он вообще не подозревал, что у Мэриголд будет ребенок. Наверняка они расстались раньше, чем она ему сказала.

— Он ее просто бросил, — пробормотала я. А потом свернулась в маленький клубочек и так крепко прижала шарф к носу, что он сразу стал теплым и влажным.

Стар долго молчала. Так долго, что я поначалу решила, что она уснула. И вдруг она снова заговорила.

— Ну, меня- то он не бросит, — заявила она.

И после этого почти сразу же уснула. А мне все не спалось. Может, это оттого, что я слышала, как тихонько разговаривают Мэриголд и Микки. Я постаралась поплотнее закутаться в одеяло, превратив свой шарф в подобие плотной шелковой маски. Он вздымался и опадал всякий раз, как я вдыхала и выдыхала. Так я лежала очень долго — вдыхала и выдыхала, вдыхала и выдыхала.

Стар разбудила меня рано утром.

— Ты еще долго собираешься валяться в постели, Дол? Господи, да что это ты придумала? С ума сошла, что ли! Ты же задохнешься!

— Отстань, я спать хочу.

— Вставай, я сказала! Ты что — забыла? Мой папа вернулся!

— А может, он уже ушел?

— Не говори глупости. С чего бы ему уходить? — Но я уловила нотку страха в ее голосе.

Стар отошла от моей постели, и через минуту я услышала знакомый мягкий шелест — она расчесывала свои густые волосы. Но вот щетка полетела в сторону, и босые пятки Стар зашлепали по направлению к двери.

— Послушай, ты ведь не можешь просто так пойти и посмотреть, тут ли он, — испуганно зашептала я. — А вдруг он с Мэриголд? Да она тебя придушит за это!

— Он — мой папа! — яростно прошипела Стар и хлопнула дверью.

Рывком сев на постели, я стала прислушиваться. Стар плотно закрыла дверь нашей спальни, так что слышно было плохо. Во всяком случае, немного погодя я разобрала чей-то шепот — это была Стар. А вслед за этим — мужской голос. И вдруг чьи-то ледяные пальцы словно стянули мне кишки. Только сейчас я поняла, как сильно мне хотелось, чтобы он еще не вставал. Конечно, я знала, что это дурно. Но ничего не могла с собой поделать. Потом я подумала, что я просто чудовище, а не сестра, и ощутила еще один укол совести.

Голоса Мэриголд не было слышно. Что и неудивительно: под утро она засыпала мертвым сном и поднять ее можно было разве что пушечным выстрелом. Похоже, Стар с Микки перебрались на кухню. Я услышала журчание воды, когда кто-то повернул кран. От вчерашней пиццы у меня все пересохло во рту. Я провела языком по растрескавшимся губам и поняла, что умираю от жажды.

Пить хотелось страшно. Но я подумала, что не стоит им мешать. Что-то подсказывало мне, что Стар вряд ли обрадуется моему появлению — скорее всего, ей хотелось побыть с ним вдвоем. Но я уже больше не могла терпеть.

Выбравшись из постели, я поплелась на кухню, чувствуя себя на редкость глупо и от этого смущаясь еще больше. Микки, одетый в свои черные джинсы, варил себе кофе. Несмотря на заросшие щетиной щеки, выглядел он на удивление свежим и отдохнувшим. Стар, сидя за столом, потягивала из стакана воду и беззаботно болтала босыми ногами. Оба с головой погрузились в разговор, но замолчали, как по команде, как только я появилась на пороге.

— Мне хочется пить, — промямлила я, чувствуя себя на удивление глупо — словно младенец, едва научившийся ходить.

— Конечно, — кивнул Микки и с понимающим видом налил мне в стакан воды. — А мы со Стар как раз решаем, что приготовить на завтрак.

— У нас, кажется, есть хлопья. А вот молока точно нет, — объявила я.

— Я могу сбегать в магазинчик на углу, — предложила Стар. — По-моему, по воскресеньям они открываются рано.

— Боже упаси! Не можешь же ты одна отправиться в магазин! — ужаснулся Микки, глядя на нее с нежностью.

Лицо у него было такое, словно ему и в голову не могло прийти, что такая кроха может самостоятельно отправиться в магазин. Я хотела было сказать, что Стар бегает за покупками, сколько я себя помню, тем более что это всегда получалось у нее куда лучше, чем у Мэриголд. И уже открыла было рот, но успела перехватить на лету предупреждающий взгляд Стар. Я моментально прикусила язык — судя по всему, ей страшно нравилось, что отец продолжает считать ее глупым маленьким несмышленышем.

— Наверное, будет лучше, если мы все пойдем куда-нибудь и позавтракаем, — предложил Микки.

Мы обе растерянно захлопали глазами. Конечно, можно пойти куда-то пообедать или поужинать. Но пойти куда-то позавтракать! Нет, это просто не укладывалось у нас в голове.

— Куда? — удивилась я. — И тут вдруг в груди у меня затеплилась надежда. — А может, в «Макдоналдс»? — брякнула я.

— Нам нужны не какие-то там гамбургеры, — поморщился Микки, — а нормальный завтрак. О, кажется, я знаю, куда мы пойдем. Ну-ка, девочки, бегите! И оденьтесь понаряднее А я пока попробую разбудить вашу маму. В последний раз, когда я заглянул к ней, она спала как убитая.

Мы были готовы через минуту. Стар даже краситься не стала. Она влезла в черные джинсы, — чтобы еще больше походить на него, как я догадалась, — а вокруг шеи повязала черную бархотку.

— Идиотская затея, — сварливо пробурчала я. Во мне говорила зависть — черная бархотка на ее белой шее выглядела замечательно.

Сама я надела мой собственный черный вышитый топик и юбку в черно-белую клетку, которую Мэриголд собственноручно смастерила мне из остатка ткани, купленного на распродаже за пятьдесят пенсов. Кое-где в клеточках она даже вышила значки Инь и Янь. К сожалению, Мэриголд эта возня с юбкой надоела раньше, чем она довела дело до конца, поэтому мне до сих пор приходилось закалывать ее английской булавкой, чтобы юбка не сваливалась с меня. Я бы тоже не отказалась от такой черной бархотки, как у Стар, просто чтобы придать своему туалету законченность, но не могла же я, в самом деле, во всем копировать Стар!

Будить Мэриголд мы пошли все вместе. Впрочем, она промурлыкала «Микки!», еще даже толком не открыв глаз.

— Он еще тут. И хочет сводить нас куда-нибудь позавтракать, — с ноткой гордости в голосе объявила Стар.

— Здорово, — пробормотала Мэриголд, спустив ноги с постели. Потом со вкусом потянулась и наконец встала. — О боже! — простонала она, хватаясь за голову. — Сейчас умру!

Потом она долго стояла под душем, потом так же томительно долго одевалась и красилась. Когда наконец Мэриголд, войдя в кухню, объявила, что готова, я закусила губу. Лицо ее было мертвенно-бледным, глаза налиты кровью, а начесанные волосы напоминали паклю. Свежевытатуированный крест выглядел, на мой взгляд, жутковато — опухоль еще не спала, а сама татуировка больше смахивала на свежий шрам. На Мэриголд был вчерашний короткий топик и слишком короткая для нее юбка. В ярком утреннем свете впечатление она производила довольно-таки странное.

Я с тревогой посмотрела на нее. До этой минуты я привыкла считать Мэриголд красавицей. Но сейчас в мою душу впервые закрались сомнения.

Микки как-то странно покосился на нее, и на лбу у него собрались морщины.

— Все в порядке, дорогая?

Я пыталась убедить себя, что все в порядке. «Дорогая!» Стало быть, она и вправду ему не безразлична, с облегчением подумала я. И не так уж важно, что сказано это было небрежным, почти равнодушным тоном, словно бы у него вошло в привычку именно так обращаться ко всем знакомым девушкам.

— Порядок, Стар, — бросил он, легко обняв ее одной рукой за плечи.

Но прозвучало это так, будто для него с этих пор существовала только одна-единственная звезда — его дочь.

Возле дома стояла его машина — ярко-красный «ягуар». Увидев ее, Стар даже завизжала от восторга.

— Ух ты! Круто! В жизни никогда еще не ездила на «ягуаре»!

— Хочешь, садись рядом со мной! — предложил Микки.

Стар бросила вопросительный взгляд на Мэриголд, та, кивнув в ответ, надела черные очки.

— Ну конечно, садись рядом с папой, — сказала она.

Микки весело хмыкнул:

— Никак наслушаться не могу! «Папа» — ну надо же! Чертовски странно, учитывая, что весь этот год я буквально каждый день чувствовал, как утекает время…

— Все потому, что ты тоже оказался как бы на распутье! — торжествующе воскликнула Мэриголд и забралась в машину, продемонстрировав во всей красе свои щедро татуированные ноги. — О, Микки, мы с тобой — родственные души! Вот поэтому-то я и решила вытатуировать этот крест! Слушайте, у меня опять новая идея! Почему бы не попросить Стива вытатуировать на концах его наши имена — твое и мое вместе? Или лучше, чтобы они переплетались между собой, как тебе кажется?

— Как тебе угодно, дорогая, — любезно бросил он. — Нет, на самом деле я хотел сказать, что не раз уже думал о том, что хотел бы иметь ребенка. Время шло, и эта мысль все чаще меня посещала. Хотя, признаться честно, стоило только представить себе закаканные подгузники и мокрые слюнявчики, как это моментально охлаждало мой пыл. А теперь, ей-богу, сам не могу понять, за что мне привалило такое счастье! Оказывается, у меня есть взрослая дочь, да еще красавица, — самый лучший подарок, который мне сделала жизнь!

Стар со смехом наблюдала, как он откидывает сиденье, чтобы ей было удобнее. Потом, на мгновение прижавшись к его плечу головой, она украдкой обернулась и одними губами произнесла: «Видишь?!»

Впрочем, в тот день я много что увидела. И то, что я видела, мешало мне упиваться, может быть, самым замечательным днем в моей жизни, потому что удовольствия сыпались на нас как из рога изобилия. Микки отвез нас не куда-нибудь, а прямо в Лондон, и мы позавтракали в шикарном отеле. Нам принесли круассаны с кофе, а потом еще такую классную шипучку — наполовину апельсиновый сок, наполовину шампанское. Я даже перепугалась немного — как бы не опьянеть! А Стар выглядела так, словно и без того уже была слегка навеселе — еще до того, как сделала первый осторожный глоток. Она сидела чуть ли не прижавшись к Микки, а он суетился вокруг нее, собственноручно открыл ей баночку с джемом и даже мазал масло на хлеб, как маленькой.

Стараясь не смотреть в их сторону, я впилась зубами в свой круассан и от неловкости засыпала крошками всю юбку. Пузырьки газа в шипучке так сильно ударили мне в нос, что я тут же закашлялась и никак не могла остановиться. Мэриголд перегнулась через стол, чтобы похлопать меня по спине и опрокинула свою чашку с кофе на скатерть. Стар с Микки сидели с таким видом, будто желали только одного — чтобы мы провалились сквозь землю, и поскорее.

А потом мы отправились на Оксфорд-стрит к «Хэмли» — оказалось, что это такой огромный магазин игрушек. Микки потащил нас туда купить нам со Стар куклы, хотя даже ему должно было быть понятно, что Стар давным-давно вышла из того возраста, когда играют в куклы. Конечно, я уже тоже считала себя слишком взрослой, чтобы интересоваться подобной ерундой, и тем не менее, стоя у витрины, где за стеклом красовались роскошные, непохожие одна на другую куклы, чувствовала безумное желание заполучить одну из них. У кукол были такие красивые лица, а роскошные волосы спадали ниже спины. У меня просто руки чесались потрогать их, причесать по-своему. А как они были одеты! Восхитительные платья — сшитые вручную и украшенные оборками и бантами, фартучки в кружевах и рюшечках и даже крохотные кожаные башмачки на изящных ножках.

Прижавшись лбом к холодному стеклу, я пожирала их глазами — одну за другой, придумывала для каждой имя, старалась догадаться, какой у них характер. Казалось, все они протягивают ко мне свои белые ручки, умоляя взять их с собой. Они казались такими живыми, такими настоящими. Я мысленно выбрала ту, которая понравилась мне больше всех. У нее были роскошные светлые волосы и голубые глаза, великолепный наряд, похожий на лепестки гиацинтов, и еще такие же розовые шелковые чулки и голубые, украшенные крошечными жемчужными пуговками туфельки. Я тут же окрестила ее Наташей и решила, что мы с ней всегда будем подругами…

— Пошли же, Дол, — прошипела Стар, потянув меня за локоть.

Когда ей наконец удалось увести меня, я оглянулась и заметила на стекле витрины, там, где я так долго стояла и дышала на него, крохотный запотевший кружок. А Мэриголд тем временем перерыла всех до единой Барби, причем копалась в них с таким восторженным энтузиазмом, словно вновь стала маленькой девочкой. Когда мы спустились в отдел мягкой игрушки, Мэриголд окончательно потеряла голову. Это был какой-то кошмар: она носилась по всему отделу, хватала львов, медвежат и обезьянок, мяла, трясла их, заставляя рычать и реветь на разные голоса. Я даже испугалась, что кто-нибудь из продавцов прибежит на шум и выставит нас вон. Я видела, что и Стар тоже не по себе — достаточно было посмотреть, какие смущенные и испуганные взгляды она кидала на Микки. Он казался слегка удивленным, но воспринимал все с полнейшим спокойствием. Даже присоединился к Мэриголд, заставив огромную гориллу так оглушительно рявкнуть на Стар, что та взвизгнула от неожиданности. А я отскочила в сторону, снова вспомнив об оставшейся наверху Наташе.

— Дол, ты что, уснула? А кто «спасибо» скажет? — подтолкнула меня локтем Мэриголд.

Я не сразу поняла, что она имеет в виду. Оказывается, Микки решил купить всем нам по мягкой зверушке. Для начала он попытался уговорить Стар взять себе ту огромную гориллу, но Стар только рассмеялась и покачала головой — дескать, уж очень она страшная. В конце концов она выбрала очаровательного плюшевого мишку. У него была шубка медового цвета, мягкая мордочка и бархатные подушечки на лапках. В отличие от нее Мэриголд устроила целое представление — не в силах остановиться на чем-то одном, она буквально разрывалась на части между гиппопотамом, пандой и чудовищной величины питоном. В итоге ей понравился оранжевый тигр, с черными полосами и ярко-зелеными громадными глазами.

— В точности как у тебя, Мэриголд, — одобрительно хмыкнул Микки. А потом повернулся ко мне: — А ты на кого положила глаз, а, Долфин? Как насчет дельфина?

Тут было полно жирных бирюзового цвета дельфинов с черными мордами и оскаленными зубами. Мне они совсем не понравились, но я молчала, не решаясь сказать «нет», поскольку подозревала, что это не очень-то красиво по отношению к Микки. Лучше всего, конечно, было бы отвести Стар в сторону и потихоньку спросить, нельзя ли мне вместо дельфина купить Наташу. Правда, она стоила намного дороже, но Микки, как мне показалось, был просто набит деньгами. И потом, разве он не пытался уговорить Стар взять гориллу, а ведь та стоила чуть ли не две сотни фунтов. Правда, Стар была его дочерью. И к тому же сама она выбрала обыкновенного дешевенького мишку.

В итоге я так и не решилась сказать никому о Наташе. Во всяком случае, открыто.

— Очень трудно выбрать, ведь они все такие классные. И красивые. И куклы тоже, — выразительно добавила я, набрав полную грудь воздуху. Намек был достаточно ясен. Но меня, похоже, никто не слушал.

В конце концов мне купили дельфина. Он бултыхался в своем пластиковом бассейне, тычась мне в ногу при каждом шаге и зловеще скалясь острыми зубами. Мэриголд тащила своего тигра, вызывающе перекинув его через плечо и привлекая к себе всеобщее внимание, так что теперь на нее таращились уже почти открыто. Стар бережно прижала к себе своего плюшевого мишку. Она по-прежнему шла рядом с Микки, погрузившись в разговор, который касался именно плюшевых медведей. Как оказалось, у Микки тоже в детстве был мишка, но какой-то особенный, и он берег его как зеницу ока.

— Я тоже всегда хотела какого-то особенного, — призналась Стар. — И вот теперь я его получила.

У меня вырвался такой звук, как будто меня сейчас стошнит. Стар с Микки сделали вид, что ничего не заметили. Лицо Мэриголд, и без того бледное, напоминало теперь лицо мертвеца, и я испугалась, как бы ее не стошнило по-настоящему. Она трещала без умолку. Микки каждый раз то рассеянно кивал, то что-то бормотал в ответ, но даже не смотрел в ее сторону.

Он сводил нас пообедать в ресторан «Планета Голливуд», где каждая из нас получила в подарок по футболке, а потом — в «Трокадеро» и «Сега уорлд». Я попыталась подсчитать в уме, сколько все это стоило. Может быть, Микки стал миллионером?

А потом мы отправились гулять пешком по Сохо. Мы со Стар то и дело останавливались возле витрин небольших секс-шопов и украдкой хихикали. А после Микки повел нас в Чайна-таун и купил всем нам вышитые китайские шлепанцы — мне черные, Мэриголд — зеленые, а Стар сказала, что хочет красные.

Мы еще не успели толком проголодаться после обеда, но он потащил нас выпить чаю с кексами во французской чайной. Мэриголд от кекса отказалась — сказала, что предпочитает просто чай с лимоном. Она жадно прихлебывала его маленькими глотками. Может, ее мучила жажда, потому что она так много болтала. Сама я выбрала большой кусок торта с кремом и розовой марципановой глазурью. Он выглядел потрясающе красивым, но я снова почувствовала угрызения совести и даже струхнула немного, как бы Микки не решил, что я жадничаю. Микки со Стар предпочли тартинки с клубникой. Сами тартинки Стар не ела, а, выковыряв огромную аппетитную клубничину и вдоволь налюбовавшись ею, сначала аккуратно слизывала взбитые сливки, а потом деликатно раскусывала большую красную ягоду.

Date: 2015-09-24; view: 249; Нарушение авторских прав