Утрата целостности

Двойственность человеческой природы, которая ответ­ственна за самоосознание и творческий потенциал, явля­ется также предпосылкой для возникновения установки самоотрицания и саморазрушения. Человек, который в драме жизни выступает то как сознательно действующий персонаж, то как бессознательно реагирующий, испыты­вает внутреннее напряжение, когда эти две стороны его личности отделяются друг от друга. Сколько напряжения сможет выдержать личность, прежде чем нарушится ее единство, зависит от количества жизненной энергии, вы­полняющей роль связующей силы организма. Степень на­пряжения, способная привести к расколу личности с низ­ким уровнем энергии, может быть вполне приемлема для личности с более сильным зарядом. Когда происходит рас­кол, один аспект личности восстает против другого, вызы­вая саморазрушительное поведение.

Эго является тем аспектом личности, который отвечает за сознательные действия, тогда как тело отвечает за непро­извольные реакции. Обычно эти две разные модели пове­дения, действие и реагирование, гармонично соединены в единое целое. В процессе принятия пищи, например, уча­ствуют оба типа поведения. Непосредственная реакция человека на запах и вкус пищи носит исключительно непроизвольный характер. Если пища вызывает положи­тельную реакцию, человек сознательным действием под­несет ложку ко рту. Если нет, человек отодвинет тарелку в сторону. Эти действия выполняются сознательно, то есть находятся под управлением эго. Конфликта здесь обычно не возникает. Однако представим, за столом сидит ребе­нок, который не любит овощи, а рядом с ним родитель, который убеждает его съесть их, потому что они полезны. Перед ребенком в такой ситуации возникает дилемма. Если он откажется есть овощи, то вступит в конфликт с родителем. Если он станет есть, то вступит в противоре­чие со своими чувствами. Этот простой пример иллюст­рирует то напряжение, которое часто приходится испы­тывать человеку в нашей культуре. Разница между чело­веческим и животным поведением в подобной ситуации выражена в афоризме: «Можно привести коня к воде, но нельзя заставить его пить».

Процесс социализации включает в себя усвоение навы­ков сознательного сдерживания непроизвольных реакций тела. Это нельзя считать неестественным явлением, по­скольку от него зависит любой обучающий процесс, будь то обучение двигательным навыкам или интеллектуальным операциям. В шестой главе я уже отмечал, что наше созна­тельное мышление часто требует предварительного сдер­живания непроизвольной реактивности («остановиться, чтобы подумать»). Однако существуют предельный объем напряжения или нагрузки, который способна выдержать личность. Превышение этого предела приводит к тому, что полярные силы личности разрывают взаимосвязь друг с другом и начинают функционировать независимо. Это вы­зывает шизофреническое состояние.

Чтобы лучше понять, как развивается этот процесс, представим себе эго (сознательная деятельность) и тело (непроизвольные процессы) как две силы, которые растя­гивают пружину в противоположных направлениях. Обыч­но усилие, прилагаемое эго, непостоянно, поэтому напря­жение в пружине колеблется. Иногда усилие может полностью отсутствовать, например, во время оргазма, когда не­произвольные процессы тела преобладают. Нормальное усиление и снижение напряжения в пружине соответству­ет подъему и спаду возбуждения. Если две силы должным образом сбалансированы, то нарастание и падение напря­жения вызывают чувство удовольствия.

В случае, если растяжение пружины превысит допусти­мый уровень, она потеряет свою эластичность. Это может произойти при воздействии на нее слишком большой на­грузки или когда едва предельное напряжение сохраняет­ся слишком долго. С потерей эластичности пружины жиз­ненно важная связь между эго и телом разрывается. Меж­ду ними больше нет динамических взаимоотношений. Аналогия будет неполной, если не отметить, что возможно ослабление эластичности пружины, что в человеческой личности соответствует ослаблению связующей силы меж­ду эго и телом.

Двойственность человеческой природы имеет много ас­пектов. Их можно сгруппировать под двумя заголовками: «эго» и «тело». Здесь их неполный перечень:

Мы уже рассмотрели полярную взаимосвязь в парах «б» и «в». Теперь перейдём к обсуждению остальных пар.

а) Нет такого человека, поведение которого целиком на­ходилось бы под сознательным контролем. И все же у неко­торых индивидов непроизвольные реакции тела настолько подавлены, что они выглядят и действуют как автоматы. Наи­более тяжелые случаи приводят к госпитализации в психиатрические учреждения. Случаи менее серьезных наруше­ний описаны в моей книге «Предательство тела». Подоб­ные нарушения проявляются в недостатке спонтанности, вялости, замедленных реакциях и снижении способности испытывать удовольствие. Довольно часто развивается деп­рессия, нередко имеют место суицидальные мысли. Такие люди обычно жалуются на внутреннюю пустоту, что вполне объяснимо, если учесть сниженную подвижность их тел и соответствующее такому состоянию отсутствие чувств.

Что менее понятно в данном случае, так это широко рас­пространенное мнение, что подобные расстройства носят исключительно психический характер. Когда личность идентифицируется с разумом, или эго, тело превращается в механизм. Подобная установка разрушает целостность личности, поскольку отрицает взаимосвязь всех личност­ных функций. Она делает невозможным любое сколько-нибудь значимое терапевтическое воздействие, направлен­ное на изменение структуры личности. Она противоречит творческому подходу, как к терапии, так и к жизни.

Очевидно, что столь же бедственной оказывается ситу­ация, когда человек полностью теряет контроль над своим поведением, то есть теряет самообладание и превращает­ся в трепещущую массу протоплазмы. Я имел возможность наблюдать такие случаи и могу сказать, что картина не из приятных. Снижение контроля не может быть терапевти­ческой целью. Что действительно необходимо, так это ин­теграция сознательного и непроизвольного, которая может произойти лишь в том случае, если каждый сознательный акт пронизан чувством и любая непроизвольная реакция воспринимается сознанием и согласовывается с ним. В этом смысл выражения «быть в соприкосновении с телом» и в этом путь к самообладанию.

г) Полярность взрослый — ребенок является основой твор­ческой личности. С фигурой взрослого мы ассоциируем все качества эго: самосознание, достижение, рациональность, индивидуальность и культура. Ребенок символизирует ка­чества, связанные с телом: спонтанность, удовольствие, чувство, общность и природа. Внутри каждого взрослого скры­вается ребенок, которым он был когда-то. Его зрелость - не более чем поверхностный слой, который, однако, очень час­то превращается в затвердевший фасад. Когда это происхо­дит, человек теряет контакт со своим внутренним ребенком. О том, что ребенок все еще живет внутри нас, свидетель­ствуют случаи рецидивов детского поведения, которые про­исходят в те моменты, когда фасад падает под воздействием стресса. Эти вспышки ребяческого поведения являются де­структивными по своему характеру и представляют, образ­но говоря, гнев ребенка, которого испуганное, но обладаю­щее властью эго держит взаперти.

В интегрированной личности взрослый и ребенок посто­янно общаются друг с другом, ребенок посредством чувств, а взрослый посредством интеллекта. Каждый поддержи­вает и укрепляет другого: ребенок тем, что добавляет об­разности к реализму взрослого, который, в свою очередь, предоставляет знание, объясняющее интуитивные реак­ции ребенка. Утверждение, что творческий человек погру­жается глубоко в бессознательное в поиске художествен­ных решений своих проблем, может быть истолковано так, будто он таким образом консультируется со своим внутрен­ним ребенком. А поскольку ребенок идентифицирован с телом, то поддерживать коммуникацию с ребенком озна­чает быть в контакте с телом.

Важно заметить, что почти у каждого пациента, обраща­ющегося к психотерапии, оказывается очень мало воспо­минаний о собственном детстве. В какой-то момент в про­цессе взросления детский опыт и связанные с ним чувства отсекаются. Переживания вытесняются из памяти. Чув­ства вытесняются из сознания. Этот отказ происходит, по­тому что ребенка приучили считать свои чувства непра­вильными. Он был рожден животным, свободным от лю­бых желаний, кроме стремления к удовольствию и радости. Однако цивилизация в лице родителей потребовала от него развить контроль, стать рациональным и подчиняться ав­торитету. Противостояние воли родителей и воли ребенка, сопровождающее процесс воспитания, явление хорошо известное, чтобы его описывать здесь заново. В этом сра­жении ребенок всегда проигрывает, и его подчинение обо­значает отказ от его животной сущности.

В интересах выживания ребенок оказывается вынуж­ден подавить свои чувства и обрести навыки приемлемого поведения, альтернативы у него нет. Так он воздвигает ис­кусственный фасад, который оказывается, структурирован в его теле и уме, то есть запечатлен в форме и движениях тела, а также в образе эго. Эго идентифицирует себя с этим образом и отделяется от тела. Приняв этот образ, индивид снова воспринимает себя невинным человеком, не подозре­вая о том, что в своем бессознательном он лелеет враждеб­ные и негативные чувства, связанные с травматическими переживаниями ранних лет жизни. Подавленные эмоции проглядывают и время от времени прорываются на свободу, вынуждая создавать целую серию рационализации и само­оправданий для поддержания образа. Они составляют его эго-защиты, в то время как мышечные напряжения образу­ют то, что Вильгельм Райх назвал «телесным панцирем».

Совершив переворот, сменив «неправильные» чувства на правильные и огородившись крепостными стенами, эго вос­принимает себя полноправным хозяином своей территории, сферы сознательного «Я», потеряв при этом отступлении тело, ребенка и бессознательное. Этот образ хозяина поло­жения, который создает эго, не что иное, как самомнение. Это типичное явление для людей с эмоциональными рас­стройствами. В случае паранойяльной шизофрении оно пе­рерастает в манию величия. У шизоида оно проявляется как высокомерие, у нарциссического типа — как чрезмерная гордыня и у индивида с мазохистским характером — как са­модовольство.

Самоуверенное эго, утешающее себя мнимой безопас­ностью в своей воображаемой крепости, распоряжается личностью, словно настоящий тиран. Подобно тирану, оно стремится устранить любые силы, которые могут угрожать его власти. При этом человек чувствует себя изолированным, отчужденным и одиноким. Эти чувства вынуждают его обратиться за помощью к терапевту. Однако его обраще­ние за помощью — это условность. Эго вовсе не желает, чтобы его обманы были раскрыты, не хочет отказаться от защит и встретиться лицом к лицу со скрытым за ними не­гативным опытом. Этот шаг — просто попытка преодолеть с помощью терапевта собственную слабость. Такие попыт­ки обречены на неудачу. Но только неудача заставит чело­века отказаться от позиции эго, которая, как кажется, обес­печивает его выживание.

Телесный подход к личности позволяет непосредствен­но соприкоснуться с внутренним ребенком. Когда тело мо­билизуется с помощью дыхания, прежде всего возникает непроизвольная дрожь, которая обычно начинается с ног и распространяется на все тело. Дрожь порой совершенно спонтанно переходит в рыдания, и пациент начинает пла­кать. Он может даже не знать, почему он плачет. Кажется, будто звуки прорываются изнутри, помимо воли пациента. Такие приступы плача повторятся еще не раз в процессе терапии, прежде чем в нем появятся инфантильные нотки и пациент ощутит скорбь лишенного свободы ребенка.

Любое хроническое мышечное напряжение представ­ляет собой подавленный импульс. Сокращение мышц было направлено на то, чтобы воспрепятствовать выражению импульсов. Сдержанный импульс был негативно окрашен, что и стало основной причиной его подавления. Связанные хроническими мышечными напряжениями, в теле сдержи­ваются чувства гнева, страха и печали. Импульсы, высво­бождаемые в процессе телесной терапии, — это плач, кри­ки, вопли, удары, пинки, укусы и так далее. Выражение им­пульсов в безопасной обстановке помогает избежать их отыгрывания на других людях. При этом на поверхность всегда выходит обиженный и сердитый ребенок, которому нужно излить свои негативные чувства, прежде чем он смо­жет искренне выразить позитивные. Хроническая мышечная спастичность является бессознательным ограничением подвижности и самовыражения. По сути, человек тем самым говорит: «Я не могу». Если пре­образовать это в сознательно выражаемое «Я не буду», то можно высвободить напряжение. Аналогичным образом, почувствовав и выразив свою враждебность словами «Я тебя ненавижу», пациент может позднее искренне сказать «Я тебя люблю». По мере того как эти чувства выходят на поверхность, возвращаются вытесненные воспоминания детства. Поэтому телесная работа должна сопровождать­ся соответствующим анализом, что поможет преодолеть разрыв между прошлым и настоящим.

Параллельная работа на обоих уровнях, физическом и психологическом, позволяет пациенту идентифицировать себя с потерянным ребенком, принять его и интегрировать со своим взрослым взглядом на жизнь. Это расширяет его самоосознание и освобождает творческий потенциал.

д) Человек, который находится в контакте со своим внут­ренним ребенком, является подлинным социальным сущест­вом. Неслучайно первобытным людям, с их общественным укладом жизни, свойственны детские качества. Дети от природы в большей степени, чем взрослые, склонны к еди­нению и идентификации с окружением. Чувство индиви­дуальности — это порождение эго, которое направлено на поощрение и поддержку уникальности и независимости отдельного человека. Когда эго диссоциировано от тела, взрослый оказывается отделен от ребенка, которым он был когда-то. При таких обстоятельствах индивидуальность оборачивается изоляцией, уникальность — отчуждением, а независимость — одиночеством.

Социальное сознание — это созданный эго заменитель свойственного детям чувства принадлежности и естест­венной готовности быть частью группы или сообщества. Для современного человека это не более чем попытка ком­пенсировать собственное отчуждение и изоляцию, кото­рая не может в полной мере заменить собой чувство общ­ности, которого сегодня так не хватает людям. Чувство общности основывается на физическом участии в общем деле. Пионеры, солдаты и группы активистов могут испытывать это чувство, но оно сильно отличается от иденти­фикации, базирующейся на чувстве вины и денежных отношениях.

е) Дети также находятся в большей гармонии с приро­дой, чем взрослые. Они ближе по духу к природным явле­ниям, ибо все еще чувствуют себя частью естественного окружения. Эксплуатация природы ради удовлетворения желаний эго не входит в их жизненные интересы. Когда человек теряет жизненно важную связь с внутренним ре­бенком, он также теряет уважение и благоговение, испы­тываемое ребенком к природной жизни.

Творческий человек с теплотой относится к ребенку, рас­познавая в нем родственную душу. Он радуется детям, сво­им собственным и чужим, поскольку каждый ребенок — это новая жизнь, приносящая свежее дыхание энтузиазма в общий поток жизни. Он делится своим удовольствием с детьми, ибо это усиливает интенсивность его собственных переживаний. Ему хочется, чтобы каждый ребенок познал ту радость жизни, которая течет естественным потоком в свободном следовании спонтанным импульсам. Ему само­му посчастливилось познать эту радость. При виде ребен­ка, которому плохо, он всегда чувствует его боль, ибо в серд­це своем он тоже ребенок.

Date: 2015-09-24; view: 380; Нарушение авторских прав