Ритмы естественных функций

Согласно филогенетике, жизнь зарождалась в море, и большинству людей возвращение к морскому побережью доставляет удовольствие и приносит много приятных мо­ментов. Находясь в непосредственной близости к океану, мы чувствуем свободу и единение с естественными силами природы. Немаловажен и тот факт, что онтогенетически жизнь каждого из нас также начинается в водной среде, которая имеет сходство с химическим составом древнего моря. На протяжении девяти месяцев человеческий эмб­рион развивается в жидкой среде, где его мягко качают дви­жения материнского тела. Начиная со стадии одноклеточ­ного организма, он последовательно проходит через все фазы эволюционного развития, чтобы стать человеческим младенцем. При рождении он совершает катастрофический переход, в результате которого становится млекопита­ющим, дышащим легкими в сухой окружающей среде.

Переход этот в некоторой степени смягчается тем фак­том, что ребенок не теряет связи с источником своей силы, с материнским телом. Его прикладывают к груди, чтобы он взял сосок. Мать держит его близко к своему телу, где он чувствует ее тепло и успокаивающее биение сердца. В яс­лях при помощи записанного на магнитофон звука челове­ческого сердца успокаивают младенцев, лишенных контак­та со своими матерями. Однако следует понимать, что са­мая лучшая бутылочка, тщательно выверенная температу­ра и записанное на пленку сердцебиение являются всего лишь суррогатом. Тело любящей матери — вот самый важ­ный источник удовольствия и радости для ребенка.

Все виды ритмической активности тела можно разде­лить на три категории. Одни происходят совершенно не­произвольно и неподвластны какому-либо сознательному контролю. Сердце бьется и кровь циркулирует по организ­му без управления или контроля со стороны воли. В качест­ве других примеров полностью непроизвольных видов дея­тельности можно привести пищеварение, усвоение, выра­ботку мочи, а также секрецию гормонов и ферментов. Существуют и другие виды активности, находящиеся на границе между непроизвольными и произвольными. В нор­мальном состоянии они не требуют волевых усилий, одна­ко в определенной степени доступны сознательному конт­ролю. К этой категории относятся функции принятия пищи и глотания, дыхания и сна. Мы можем сознательно удер­жаться от глотания, задержать дыхание и воспрепятство­вать засыпанию. На эти виды деятельности существенное влияние оказывают взаимоотношения человека с его мате­рью. Существует также третья категория видов активнос­ти, в которой сознание играет главенствующую роль. Ни одна форма самовыражения, включающая телесные дви­жения, такая как пение, танец, работа или игра, не может осуществляться без сознательного намерения.

Утверждение о том, что существует связь между качест­вом дыхания и взаимоотношением с матерью основано на наблюдении, что в случае здорового дыхания воздух бук­вально засасывается в легкие. Я обнаружил, что у паци­ентов с подавленным сосательным импульсом дыхание слабое и поверхностное. Маргарета Риббл в своем цен­ном исследовании*[24] продемонстрировала, что любое ослаб­ление сосательного импульса угнетает дыхательную фун­кцию. У типичного шизоидного пациента грудь сжата, а вдох очень слабый. За этим скрывается чувство отчаяния, обычно выражаемое словами: «Какой в этом прок? Все равно никого рядом нет». Под словом «никого» всегда под­разумевается мать.

Существует ошибочное убеждение, что мы дышим толь­ко легкими, тогда как в действительности дыхание осущест­вляется всем телом. Легкие играют пассивную роль в ды­хательном процессе. Они увеличиваются вслед за расши­рением грудной полости и уменьшаются, когда грудная полость сокращается. Правильное дыхание задействует все мышцы головы, шеи, грудной клетки и живота, в допол­нение к непроизвольно сокращающейся мускулатуре гор­тани, трахеи и бронхов. Вдох — это энергичное вытягива­ние, способствующее всасыванию газообразной среды, во многом схожее с действиями рыбы, которая открывает рот, чтобы всосать жидкую среду. Насколько хорошо мы ды­шим, зависит от того, насколько хорошо мы можем выпол­нять эти всасывающие движения всем своим телом.

Важность дыхания вряд ли можно переоценить. Оно обеспечивает тело кислородом, необходимым для метабо­лических процессов, оно в буквальном смысле поддержи­вает огонь жизни. В более глубинном смысле дыхание мо­жет рассматриваться как «пневма», являющаяся также ду­хом, или душой. Мы живем в океане воздуха, как рыба втолще воды. Благодаря дыханию мы оказываемся созвучны с атмосферой. Все восточные и мистические филосо­фии согласны в том, что дыхание содержит секрет высо­чайшего блаженства.

Дыхательная система тесно связана с пищеварительной, поскольку легкие в процессе эмбриогенеза развиваются как отросток первичной кишки, питательной трубки, и в дальнейшем остаются связаны с ней общим началом: рото­вой полостью и глоткой. Обе функции имеют общую осно­ву в виде сосательных движений и обе оказываются ассо­циированы с материнской фигурой.

Пища воспринимается как символ матери. Многие ма­тери выражают свою любовь, давая ребенку пищу, и счи­тают принятие этой пищи эквивалентом любви ребенка к матери. Проблемы пищеварения часто прослеживаются аналитически до нарушений во взаимоотношениях матери и ребенка. В книге «Предательство тела» я отмечал, что диета всегда вызывает позитивные чувства, поскольку представляет собой символическое отторжение матери.

Телесные функции, связанные с пищей, — глотание, переваривание и выделение, — в норме следуют цикличес­кой модели, управляемой энергетическими потребностя­ми организма и состоянием его развития. Новорожденные получают пищу с промежутками в два часа, и в сутки у них бывает несколько опорожнений кишечника. У взрослого модель стабилизируется на трехразовом питании и одном опорожнении кишечника в сутки. Еда приносит удоволь­ствие, если соответствует внутреннему ритму организма. Однако многие люди питаются компульсивно. Их привыч­ки, связанные с принятием пищи, почти не связаны с мета­болическими ритмами. Они садятся за стол не дожидаясь наступления голода, по-видимому, чтобы избежать этого чувства, так как голод ассоциируется у них с ощущением пустоты, которое пугает людей, изголодавшихся по любви и близости.

Пищеварительная трубка, начинающаяся ротовой поло­стью и заканчивающаяся анусом, является ритмически пульсирующей системой органов, которая функционирует по принципу червя. Пища продвигается от одного конца трубки к другому перистальтическими волнами, сходными с волнами, проходящими через тело червя или гусеницы, когда они движутся вперед. Пищеварительный тракт сос­тоит из узких и широких участков, таких как желудок, ко­торые участвуют в процессе пищеварения и модифициру­ют частоту и форму волны, не меняя при этом ее основного свойства. Поскольку перистальтическая активность про­исходит непрерывно, то в пищеварительном тракте присут­ствует постоянное возбуждение, повышающееся в момен­ты принятия пищи и понижающееся во время сна. Пока возбуждение остается в пределах нормы, человек чувству­ет себя «хорошо». Активация возбуждения в той или иной части этой системы, например, повышение уровня кислот­ности или воспаление толстой кишки, вызывает болезнен­ные ощущения. Гипотония, или уменьшение тонуса, на любом участке ведет к вздутию и образованию газов, вы­зывая недомогание и причиняя страдание.

Нормальное функционирование пищеварительного тракта обычно происходит незаметно для сознания челове­ка. Удовольствие от употребления хорошей пищи возника­ет из-за ее способности стимулировать обонятельные ре­цепторы, вкусовые почки*[25], слюнные железы и глотатель­ный рефлекс, то есть область от носоглотки до пищевода. Возникающее там возбуждение проходит через весь пище­варительный канал, ускоряя его ритмы и стимулируя сек­рецию. Так первоначальное удовольствие от вкуса преоб­разуется в наслаждение едой. Если в пищеварительной трубке возникает напряжение, плавное течение перис­тальтических волн нарушается, и человек лишается этого удовлетворения. Человек может даже потерять аппетит или почувствовать тошноту.

Тошнота доставляет человеку немало страданий. Кажет­ся, будто тело восстает против самого себя, пытаясь избавиться от вредоносного вещества. Тошнота вызывает силь­ные перистальтические волны, движущиеся в обратном направлении, интенсивность которых увеличивается до тех пор, пока тело не отрыгивает раздражающее вещество. Рвота приносит чувство облегчения. Однако сама процеду­ра никогда не бывает приятной, поскольку перистальти­ческие волны движутся в направлении, противоположном естественному.

Механизм рвоты является защитным рефлексом от вре­доносных или раздражающих веществ, которые попадают в организм. Однако рефлекс может также быть вызван сос­тоянием напряжения, особенно напряжением эмоциональ­ного конфликта, происшедшего во время принятия пищи. Почти всем приходилось сталкиваться с подобным. В од­ном случае, происшедшем с моим сыном в годовалом воз­расте, я наблюдал проявление мудрости тела. Мы только что спешно закончили обедать и торопились выйти из дома, чтобы не опоздать на назначенную встречу. В тот момент, когда моя жена одевала малыша, он неожиданно положил палец в рот и вызвал рвоту. Меня удивило, что годовалый ребенок знал, как облегчить свое страдание с помощью рвотного рефлекса.

В биоэнергетической терапии многие пациенты, при­лагая усилия, чтобы добиться более глубокого дыхания, сталкиваются с чувством тошноты. Углубленное дыхание активизирует хронические напряжения в диафрагме и же­лудке, которые тело стремится облегчить через рвоту. В подобной ситуации я обычно советую пациенту выпить полный стакан воды и затем вызвать рвоту, используя па­лец для возбуждения рвотного рефлекса. Часто требуется значительная работа с рвотным рефлексом и дыханием, прежде чем напряжения в горле и диафрагме высвобожда­ются в достаточной степени, чтобы восстановить нормаль­ное функционирование системы. Некоторым пациентам я рекомендую выполнять эту процедуру каждое утро перед завтраком в течение короткого времени, чтобы прорваться через блок.

Ценность этой методики можно проиллюстрировать следующим примером. Я консультировал одного молодого гомосексуалиста, у которого было зажатое, ригидное тело, на­пряженная челюсть, ограниченное дыхание, желтоватый оттенок лица и неприятный запах изо рта. Поработав неко­торое время с его дыханием, я заставил его выпить воды и вызвать рвоту. Немедленным эффектом стало чувство выс­вобождения и облегчение дыхания. По моей рекомендации он каждое утро в течение месяца стимулировал рвотный рефлекс. Когда я встретился с ним в следующий раз, непри­ятный запах изо рта пропал, цвет лица несколько улучшил­ся, а тело стало свободнее. Одним из результатов этой про­цедуры является избавление от хронической изжоги, кото­рой страдает так много людей. В большинстве случаев высвобождение напряжений, достигнутое этой процедурой, приводит к возрождению удовольствия от принятия и усво­ения пищи, а также способствует углублению дыхания.

Возникновение этих напряжений отчасти связано с дет­ским опытом кормления: детей часто заставляют есть то, что им не нравится, или больше, чем они хотят. Существует немало анекдотов о матерях, которые из-за любви закарм­ливают своих детей. В некоторых семьях, как рассказыва­ли мне пациенты, детям запрещалось выходить из-за стола, пока они не съедали все на своих тарелках. Ребенка часто заставляют не только принимать пищу вопреки желанию, но и стыдят и ругают, если его потом рвет. Чтобы удержать пищу в желудке, ребенок вынужден напрягать горло и ди­афрагму, блокируя рвотный импульс.

Пища — не единственное, что человеку приходится гло­тать против его желания. Психологические травмы, такие как обида и унижение, тоже могут быть «проглочены», если человек боится оскорбить другого. Выражение «я этого не перевариваю» указывает на эффект, который оказывает на желудок подчинение болезненным обстоятельствам. Кроме того, дети часто вынуждены глотать свои слезы или сдерживать плач, что ведет к хроническим напряжениям в горле и диафрагме. Рвота представляет собой отторжение еды и, следовательно, символическое отторжение негатив­ной ипостаси матери. Она устраняет блоки, препятствую­щие получению полноценного удовольствия от еды.

Вследствие травмирующих детских переживаний нару­шается функционирование не только верхней, но и ниж­ней, экскреторной части пищеварительного тракта. Слиш­ком раннее или слишком строгое приучение к туалету ве­дет к возникновению хронических напряжений в толстом кишечнике, прямой кишке и в анусе. Запор, диарея и ге­моррой часто оказываются симптомами подобных наруше­ний. Я считаю, что приучение к туалету не следует начи­нать прежде, чем ребенку исполнится два с половиной года, поскольку лишь к этому времени завершается полная миелинизация нервных окончаний анального сфинктера. До этого полноценный контроль невозможен, и ребенок при­бегает к использованию замещающих механизмов. К ним относятся подтягивание тазового дна и сокращение ягодич­ных мышц. Результатом становится нарушение функций, связанных с нижней частью тела, в том числе сексуальной.

Еще одним примером ритмичности организма является сон, состояние, на которое также оказывают влияние от­ношения ребенка с матерью. В течение дня мы активны и находимся в сознании; ночью сознание сдает позиции и активность снижается. Известно, что во сне тело восста­навливает силы, однако во многом сон остается для нас за­гадкой. В некотором роде он подобен возвращению к внутриматочному существованию.

Сон — состояние диффузного и пониженного возбужде­ния. Во сне многие жизненно важные функции демонстри­руют пониженную ритмичность: сердце бьется медленнее, кровяное давление падает, частота дыхания уменьшается, содержание сахара в крови снижается и наблюдается не­которое понижение температуры тела. Данные электроэн­цефалограммы указывают на существование циклов сна, представляющих собой ритмичное повышение и падение уровня возбуждения, которое влияет на глубину сна. Если сон не был нарушен, то человек, пробудившись, чувствует себя посвежевшим и набравшимся сил, готовым приступить к дневным делам, и, как правило, он хочет есть. После хорошего ночного сна человек отчетливо ощущает удовольствие как если бы его тело каким-то образом давало отчет в том, что функционирует гармонично. Подобным образом, чело­век испытывает восхитительное чувство, когда засыпает, будучи уставшим, но расслабленным.

Многие лишены этого простого удовольствия, судя по росту спроса на снотворные препараты. Эти люди жалу­ются на сильную усталость, и их потребность во сне очевид­на, однако, ложась в постель, они не могут уснуть. В таких случаях, очевидно, имеет место некое нарушение естествен­ных процессов организма. Неспособность заснуть являет­ся одним из признаков тревоги, страха потерять контроль, расслабиться. Для маленького ребенка переход из бодр­ствующего состояния в бессознательное - может быть пуга­ющим опытом. Момент, когда сознание покидает его, не­зрелое эго ребенка переживает как возвращение в темно­ту, и это вызывает страх смерти.

Младенцы засыпают в процессе кормления на груди матери, чувствуя безопасность благодаря этому контакту. После того как его отнимают от груди, ребенок хочет, что­бы кто-то находился рядом, когда он пересекает темную область, лежащую между сознанием и бессознательным. Поскольку заснуть — означает отдать себя во власть бес­сознательного, Великой Матери, то ему необходима гаран­тия «ее» теплоты, принятия и поддержки. Кошмары, кото­рые беспокоят множество детей, указывают на то, что та­кой уверенности у них нет. Такую гарантию может дать ребенку настоящая мать через свою любовь, принятие и поддержку. Тревоги, которые испытывает ребенок по от­ношению к собственной матери, в течение дня тщательно скрываются, но прорываются в его снах. Сон ребенка мо­жет быть нарушен и другими тревогами, такими как враж­дебность отца, однако их влияние оказывается незначитель­ным, если ребенок чувствует защищенность в своих отно­шениях с матерью.

Неспособность легко и естественно засыпать указыва­ет на сохраняющееся возбуждение в сознательных слоях личности. Иногда такое возбуждение — это не получившее разрядки сексуальное напряжение, однако чаще оно ока­зывается следствием неразрешенных конфликтов, кото­рые не были полностью вытеснены. Несмотря на все ста­рания человека отвлечься, он снова и снова возвращается к проблеме, будучи не способен решить ее, но и не желая признать свое поражение. Если конфликты подавляются, в бессознательном и в теле развивается центр возбужде­ния, впоследствии всплывающий на поверхность во снах. Фрейд указал на то, что сновидения охраняют наш сон, снимая это возбуждение. Тем не менее, возбуждение мо­жет быть настолько сильным, что человек просыпается от собственного сна или безмятежность его отдыха наруша­ется интенсивностью сновидения. Блажен тот, кому зна­комо удовольствие спокойного, полноценного, ничем не потревоженного сна.