Обручение

Barb. 336 (кон. VIII — нач. IX в.) дает лишь две молитвы для обручения, находящиеся и в сегодняшнем чине: «Боже вечный» и «Господи Боже наш, от язык предобручивый Церковь». Здесь нет ни одной рубрики и даже нет упоминания колец, поэтому мы не можем с уверенностью сказать, читались ли эти молитвы в храме или же они были частью домашней помолвки, на которую приглашался священник. Интересен кодекс Патмос 104 (XIII в.), который говорит об обмене кольцами непосредственно перед первым возгласом чина обручения, без каких бы то ни было сопроводительных слов. Возможно, что такая практика была распространена в некоторых областях и отражает более древнюю практику, когда домашняя церемония (передача дара, выражавшегося драгоценным кольцом, arrha) заканчивалась церковным чином. Одна рукопись, Син. 966 (XIII в.), упоминает, что вместе с Евангелием и кольцами, но не на престоле, а на столике в центре храма, лежит и „μνηστρα“, т. е. брачный договор, в котором определяются условия будущего брака. Это — свидетельство того, что церковное обручение к тому времени совершалось уже после достижения согласия между обеими семьями и несло в себе ряд юридических моментов. Это вполне понятно, т. к. Церковь в Византии в то время уже постепенно переняла функции, которые были связаны с регулированием заключения брака (об этом речь пойдет позже), поэтому обручение и венчание имели известную правовую силу и служили своего рода «печатью» заключенных между семьями и молодыми договоренностей.

Уже такие древние евхологии как Ленинград. 226 (X в.) и Coislin 213 (1027 г.) дают чин обручения, во многом идентичный нынешнему. В нем отсутствуют лишь добавленные позже молитва «Господи Боже наш, отроку Авраама» (впервые в Син. 973, XII в.) и сугубая ектения (впервые в Патмос 104, XIII в.). Т. о. уже знакомый нам домашний чин семейной помолвки постепенно полностью был перенесен в храм.

Кольцо стало символическим центром чина обручения. Этот дохристианский элемент был переосмыслен в христианской перспективе, что ярко видно из слов молитв, особенно из последней молитвы обручения «Господи Боже наш, отроку Авраама». В отношении материала колец мы находим в евхологиях два основных варианта: золото и железо или золото и серебро, и эта последняя практика постепенно становится наиболее распространенной. Два одинаковых по форме кольца должны были подчеркнуть единство супругов в браке, а различный материал выражал различные роли в нем мужа и жены.

Рубрика передачи колец в Coislin 213 (1027 г.) гласит: «И после „Аминь“ дает (епископ) мужу золотое кольцо, жене — железное и они обмениваются ими. И после этого епископ соединяет их руки, и, держась так, они выходят (из храма)». В результате обмена у жениха т. о. остается железное (или серебряное) кольцо невесты, а у нее — золотое кольцо жениха. Латентная мысль неравенства, присутствующая в различном материале колец, «выравнивается» тем, что каждый из молодых получает кольцо другого и носит его в течение всей жизни как залог верности и любви.

Важно, что основными действующими лицами при обмене колец изначально являлись именно молодые, а не священник. Они получали кольца от него, точнее, с престола, т. е. от Церкви, но сам обмен осуществляли именно жених и невеста. Только более поздняя традиция предписывает делать это свидетелям, и лишь единичные поздние евхологии упоминают в этой связи священника (напр., Син. 996, XVI в.).

Большинство древних евхологиев не упоминают никаких слов, которые произносил бы священник при одевании и (или) обмене колец, т. е. эти действия были изначально невербальными. Некоторые кодексы просто предлагают несколько стихов из Св. Писания. Так, Син. 1036 (XII—XIII вв.) предписывает священнику произнести трижды при обмене колец: «Господи, силою Твоею возвеселится царь» (Пс. 20, 2) и «Жена твоя, яко лоза плодовита» (Пс. 127, 3). Евхологий Син. 960 (XIII в.) упоминает слова священника при одевании колец «Десница Господня сотвори силу, десница Господня вознесе мя» (Пс. 117, 15), т. к. кольцо одевалось на правую руку. Расширение этого элемента мы встречаем в Лавр. 189 (XIII в.), где священник, благословляя кольца, говорит: «Христос, в Троице славимый, да благословит и освятит жизнь вашу всегда ныне и присно и во веки веков». После этого он дает молодым кольца, произнося слова из притчи о блудном сыне: «Дайте перстень на руку его» (Лк. 15, 22). Красивый текст приводит Лавр. 21 (XVI в.), где священник сам меняет кольца, говоря при этом: «Приим залог сей в верности и соблюди его невредимым в истине и праведности». Иногда просто произносилось «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Син. 966, XIII в.).

Нынешние слова при одевании колец являются довольно поздними и впервые фраза «Обручается раб Божий имярек во имя Отца и Сына и Святаго Духа» встречается в Пантокр. 149 (XV в.). Современная форма, в которой присутствуют имена и жениха и невесты, встречается лишь в Син. 996 (XVI в.).

С обменом колец было тесно связано и соединение рук молодых, которое совершал священник. Этот элемент встречается во многих кодексах и является выражением неразрывной связи жениха и невесты, а также своего рода «санкционирующим» жестом священника, т. к. обмен колец происходил без его участия.