Может быть, Евангелисты, какими бы святыми людьми они не были, просто вложили в уста Иисуса слова о суде и аде, которые Он не говорил?

О Божьем Суде свидетельствует Иисус, это Его прямая речь, которую приводят все четыре евангелиста. Одно из двух - или они все четыре сговорились лгать о том, что говорил Иисус, или Он действительно это говорил.

Если они столь гнусно солгали о Боге - то какие же они святые? Об ошибке здесь речи быть не может - все четверо вкладывают в уста Иисуса слова о суде. Ну, а если они все же были святыми - то как можно их подозревать в таком обмане или такой преступной халатности?

Если те, кто следовали за Иисусом три года, ели вместе, видели чудеса и пережили ужасный день Распятия; если они не разобрались в Его послании – то кто тогда разобрался? И что же это за Послание такое, что его понимают с точностью до наоборот?

Ольга Брилева

Верно ли, что человек может совершить ряд поступков, которые обрекут его на вечную пытку невероятной физической болью?

Нет, не верно. Во всяком случае, если понимать буквально обороты в Мф.13:42-50; Мф.25:44-46 с "мукой вечной" в огне, Иуд.1:7 с "казнью огня вечного", 1 Фес. 1:8-9: "наказание вечной погибелью", "отмщение в пламенеющем огне", то почему бы не понимать буквально и оборот "на лоне Авраамовом" - мол, праведники в раю будут лежать на животе у Авраама. Образ огня действительно часто используется в Писании, чтобы показать, как мало в аду хорошего. Компания там подбирается такая, что и физических мучений, наверное, тоже будет хватать - если человек при жизни был садистом и не пожелал от этого отказаться, то, надо думать, он таким пребудет и в вечности. Но довольно странно сетовать на Господа за то, что Он отделил наконец садистов от порядочных людей, оставив в обществе садистов только тех, кто пожелал с этим обществом разделить вечность.

Ольга Брилева

Почему христаине считают грехом некоторые из поступков, от которых заведомо нет никакого вреда и которые тем самым нельзя считать агрессией, посягательством на другого (а это - единственное, за что считают справедливым и возможным карать даже такие далеко не добрые существа, как люди)?

По каким признакам мы беремся определять, что есть вред, а что не вред? Часто у нас не хватает компетенции определить, что есть для нас лично вредом в чисто физическом плане. Мы еще чаще ошибаемся пытаясь определить духовный вред, который причиняет себе и другим грешник. Действительно, люди совершенно правы, ограничивая таким образом свою юрисдикцию - мы вправе судить и карать лишь за тот вред, который для нас очевиден и доказуем. Всеведущему очевидно значительно больше и в доказательствах Он как-то не нуждается.

Вообще, прокрустово ложе понятия "причинение ущерба окружающим" не годится для понятия "вина". Ни списывающий школьник, ни заплывший за буйки кпальщик никакого вреда окружающим не причиняют; тем не менее, если школьник получит низкую оценку, а лихой пловец потонет, то у кого-нибудь обязательно вырвется: "сам виноват".

.

Ольга Брилева

Почему христаине считают грехами те поступки, к которым человек испытывает по своей природе (сотворенной, заметим, Богом) сильнейшую, почти непреодолимую склонность, так что избегать этих поступков ему оказывается мучительно трудно (ну хотя бы припомним прелюбодеяние вожделеющим взглядом, приравненное к простому прелюбодеянию и тем самым оказывающееся смертным грехом, или единичное неподавание милостыни)?

Если мы откроем книгу Бытия, мы увидим, в частности, что проблема прелюбодеяния вожделеющим взглядом перед Адамом и Евой не стояла - "и были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились" (Бытие, 2:25). Так что нельзя сказать, что Бог при сотворении наделил человека неподконтрольным влечением к противоположному полу, равно как и жестокосердием, отказывающим ближнему в помощи. Господь Сам сказал "плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю", и ничего дурного в этом не находил, а находил, что это "хорошо весьма". Хотеть есть - не плохо, самый упертый пуританин не назовет это грехом; грехом является стремление выдернуть кусок изо рта ближнего, и как раз по этой линии проходит грань между естественной потребностью и потребностью греховной. Мы можем согласиться с тем, что естественные потребности дал людям Господь, но никак не с тем, что Он позволил удовлетворять их любой ценой. Таким образом невозможно упрекнуть Бога в том, что мы исказили свою природу. Нельзя сказать, что Бог виноват уж тем, что хочется нам кушать - мы очень часто хотим не просто кушать, а чего-нибудь этакого, причем за чужой счет, и это - не Божий дар, а наш грех.

Склонность преодолима – иначе получится, что наша разумная часть слабее нашей неразумной. Выдавать ее за непреодолимую означает лгать самим себе. Никто еще не умер от того, что сдержал похотливые мысли – о какой же непреодолимости может идти речь?

Ольга Брилева